Стояли мы в районе города Гиришк. Причём, стоит отметить, что именно — стояли. Ситуация была напряжённой, но до открытых столкновений с моджахедами не доходило. Мы на рожон не лезли, и духам, судя по всему, резона лезть в стычку с нами не особо хотелось.
Дни тянулись медленно, кто как мог, придумывал себе развлечения. Ну, а когда выдавался случай выехать за пределы части, то мы пытались воспользоваться этим случаем. Вот и представился мне такой случай. Офицеры ехали в город, а в качестве сопровождения брали с собой 5 или 6 бойцов. Мы даже очередь расписали на листочке, чтобы не спорить по этому поводу. Вот, настала моя очередь. Пацаны собрали денег, написали список, кому что купить. На местном рынке мы брали курево, кофе, носки (портянки мотали, но только на операции, а по части в носках шлялись), специи для поваров (чтоб хоть как-то еду наполнить смыслом) и прочие радости жизни, так их назовём. Так вот, выдвинулись мы в количестве восьми человек: нас шестеро и два офицера. Им нужно было там с местной почтой что-то уладить, а потом сладкий, как рахат-лукум, для уха приказ: час свободного времени, разойтись. И мы ринулись на рынок, что в двух кварталах от почты был.
Собрали почти всё, что просили ребята, даже успели заскочить в местное кафе выпить натурального кофе на песке. Невероятный вкус, до сих пор ничего похожего даже не пробовал. Вышли из кафе, ещё до конца времени было минут десять. Видим, на площадке, возле ковров толпа избивает какого-то парня. Причём, бьют сильно не щадят, кто-то уже камень взял, что бы кинуть в него. Мы подбежали, схватили его за шкирку и вытащили из толпы. Оказывается, украл что-то. Наш сержант отдал деньги за него старому продавцу хлеба. Отряхнули, дали платок, чтобы кровь вытер. Пацану лет 15 — 16 на вид. Чуть младше нас. Он был сильно напуган. Мы крикнули ему: за, за! Думали, что это значит — «иди» или «беги». Возможно, это так и есть. Там несколько языков, но так говорил наш водитель. И парень тот побежал, что есть ног вглубь города. Эту историю на обратном пути рассказали офицерам, но один из них (наш замполит) сказал, что не надо было его вытаскивать. Мы не должны вмешиваться в их традиции и так далее.
Прошло после этого случая примерно пару месяцев. Нас направили северней Гиришка, где орудовал некий командир Никиб с бандой численностью примерно в 500 человек. Иногда он объединялся с другим командиром, и численность росла уже до 2 000 человек. Надо было, как говорится, пошугать их в горах, занять высотки, чтобы колонны из Кандагара прошли к нам без приключений. Но получилось так, что об этих колоннах моджахеды знали заранее, и уже стягивались к месту их следования. Мы за три дня два раза натыкались на мелкие группировки, одного нашего ранили в голову, но не очень сильно, мог идти сам. На четвёртый день мы вышли на одну из высот. Казалось бы, тут нужно осмотреться, и занять позицию. Но нам этого так и не дали сделать.
Пока основная часть занялась сооружением укреплений, мы в количестве взвода (24 человека) отправились в разведку. Примерно в паре километров на нас обрушился шквал пуль из двух пулемётных точек. Это был перекрёстный огонь, но спасало большое количество скал и камней, было, где спрятаться. Осколки камней били по телу, пули рикошетили вокруг. Наши начали отступать к своим и вызывать подмогу. А я и ещё три бойца оказались отрезанными. Мы лежали за камнем метрах в 20-ти от основного взвода. Лейтенант оттянул людей из опасной зоны, что было правильным решением. Из-за нас терять двадцать человек — не лучшая идея. Одну сторону от камня наши простреливали, не давая моджахедам подойти, а с другой стороны мы контролировали подход сами. Но рядом раздался взрыв, и нас сильно потрепало. Трое моих сослуживцев в облаке пыли рванули к своим, а я не успел подняться. Повернул голову, и увидел афганца, который наставил на меня автомат. Свой АК я держал за цевьё. В любом случае, не успел бы выстрелить первым. Но афганец крикнул мне: «Шурави! Ложи. Ложи. Иди». Я опустил автомат и пошёл. Это был тот самый парень с рынка, которого мы спасли от толпы торговцев. Затем по тому участку начала работать наша артиллерия. Через пару часов мы вернулись к тому месту. Я подобрал свой автомат. Никого живого там уже не было.
В том бою мы потеряли одного товарища и ещё 11 человек получили ранения. На месте столкновения были найдены семь афганцев. Наши мины легли очень удачно. Но, того парня среди них не было, что меня очень обрадовало. До конца службы я в переделки больше не попадал. Так что, рассказать больше не чего, но этой истории мне хватило. До сих пор часто снится этот парень. Наверное, мои дети и внуки обязаны ему своим существованием. Мог же просто выстрелить, и всё. И ничего бы не было. Мы пришли на их землю, что позволяло ему это сделать без всяких угрызений совести. Но он пожалел меня, обычного русского солдата.