Она пряталась в извилистых узких улочках. На бронзовой вывеске, потерявшей от времени былую позолоту, как-то не к месту болталась стрекоза. Поговаривали, в незапамятные времена здесь была маленькая гостиница. Одним из ее постояльцев считался сам Пушкин. Века шли, умирали хозяева, ветшала кофейня. Только аромат свежей выпечки продолжал быть визитной карточкой всего района.
Многое могли бы рассказать покосившиеся ставни. Они слышали и детский смех и плач в голос. Но каждый день открывали прохожим внутреннее убранство уютного зала. Под пушистые шарики разноцветной гортензии выносились столики, скатерти цвета лаванды спорили с растениями о красоте.
Посетителей всегда было немного, почти все подстать кофейне — лица, на которых время оставило свои знаки, и мудрые глаза под густыми седыми бровями. Здесь часто спорили, читая вестник «Правый берег», вспоминали ушедшие времена и потягивали из полупрозрачных чашечек тончайшего фарфора напиток, секрет которого передавался на смертном одре. Кофе был крепким с нотками миндаля и корицы и с долгим карамельным послевкусием от вырастающих из чашки спиралек-усиков жженого сахара.
Интересная пара заняла крайний столик слева. Дама одета очень элегантно, шляпка с вуалеткой не позволяет заглянуть ей в лицо. Ветерок любопытен, но даже ему это не удается. Мужчина напротив выправкой напоминает военного, темные усы с серебряными нитями седины, породистый нос и упрямо сжатые в линию губы. Котелок бросает тень на глаза.
Тонкой ручкой в ажурной перчатке дама показывает официанту свой выбор. Ее спутник кивает и, наконец, снимает головной убор. Женщина протягивает руку и нежно разглаживает поселившиеся у его глаз морщинки. Он целует ладонь и, видимо, предлагает ей тоже снять шляпку. Она долго колеблется, но поднимает вуаль. Даже безжалостное время не испортило милое лицо.
Они молча пьют кофе, каждый задумавшись о своем.
Мужчина нервно кашляет:
— Тилли, неужели твоей обиды хватило на столько лет?
Женщина неопределенно пожимает плечами.
— Но почему?
— Я видела у домика Линды твои лыжи...
— И поэтому ты бросила все, улетела в Париж и исчезла на тридцать лет?
Женщина кивает.
Она допила кофе, вернула вуалетку на место и встала. Мужчина тоже вскочил.
— Тилли, постой! Столько лет прошло!
— Карл, я видела твои лыжи.
Он хотел возразить, но ажурная ручка снова коснулась его щеки, запоминая и прощаясь. Грустно улыбнулась и медленно, борясь с собой, словно ноги не шли или хотелось обернуться, женщина пошла вниз по улице. Она давала шанс, мизерный, слабый, он упустил. Шляпка с вуалеткой гордо приподнялась, спина выпрямилась, и милая старушка уверенно продолжила свой путь. Мужчина заказал бренди.
Вечером в кофейне обсуждали новость о застрелившемся недалеко бывшем генерале. Неизвестно, просматривает ли Тилли прессу, и дрогнет ли жестокое сердце, прочтя.