Мне минуло 6 лет, когда мы с мамой приехали в Казань, в комнату старинного дома, где жила моя тётя, её дочь и больная, умирающая бабушка, которую я увидел впервые. Мне и сестре Любе, (она была старше), поручили бегать в аптеку за кислородными подушками. Эти подушки не помогали, а лишь продлевали страдания бабушки. Я с сестрой спал в тёмной «комнате», то есть за фанерной перегородкой, всю площадь которой занимала старая кровать. Бабушка умерла в полнолуние.
В Казань мы приехали из Крыма, где служил мой отец, из небольшого посёлка, состоящего из финских домов. Гарнизон находился рядом. Там, без устали трудились кузнецы, день и ночь ковавшие ядерный щит Родины. Детище Берии, расположенное в Багерово, именовалось 71-ым полигоном. Домики имели обширные приусадебные участки и сараи, потому военные и гражданские служащие не гнушались огородом, кто - курами, а кто - и коровой. Помнится, мы с братом, под руководством родителей посадили у крыльца маленькое деревце.
Тётя Валя, которая утром обычно приносила молоко, прибежала со слезами до рассвета, и укрылась у нас в доме, чтобы не слышать и не видеть как убивают её корову.
Катакомбы Багерова, головокружительными тёмными лабиринтами простираются на несколько километров в сторону посёлка. Попав в их паутину, несведущий теряется, рискуя пропасть в ней навсегда. Этот запретный "плод" как магнит тянул к себе пацанов. Здесь мы проводили время за всякими забавами, но главным баловством было оружие минувшей войны. В этот день старшие положили бомбу в костёр в дальней боковой штольне. Ждали наверху.
Из мрака дверного проёма на меня надвигалось лицо Любы. От ужаса я боялся пошевелиться.
— Не бойся, посмотри.
— Нет...
— Выйди, посмотри - не страшно.
— Нет...
— Посмотри! — приказала она. Я залез на спинку кровати, чтобы дотянуться до верха перегородки. Слабый лунный свет из окна скользил по восковому телу. Густые провалы теней комнаты держали его навесу, оно парило в воздухе.
Бомба молчала. Ожидание сменилось нетерпением. Старший говорит.
— Иди посмотри.
— Нет...
— Быстро! Одна нога здесь, другая там!
Иду прямо по главному ходу за своей расплывчатой тенью. Вот и боковая штольня. На стенах блики костра. Теперь нужно убедиться, что костёр горит как следует. Зашёл за угол - всё в порядке - покрышки не сгорели и наполовину.
Занималась кровавая заря. Тётя Валя схватила меня за руку.
— Сходи, посмотри.
— Нет...
— Посмотри! — зарыдала она. Бурая корова, освещённая всполохами костра стояла у сарая в окружении нескольких человек. Плечистый верзила держал в руках кувалду. Я видел всё.
P. S. Минуло 50 лет, прежде чем я оказался в посёлке моего детства. На месте нашего дома угадывалась заросшая яма подвала и развалины крыльца. Помятый жизнью татарин сказал, что дом продали на слом жившие в нём пьяницы лет 5 назад.
Как-то мы с братом пересматривали фотографии.
— Посмотри! — Он просит увеличить остатки крыльца. Рядом - высохший пень. На срезе мы насчитали 50 годовых колец.
Тот самый пень. Фото автора.