Мои детские воспоминания отчетливо начинаются в возрасте трех-четырех лет и все мое детство до самой школы у меня был верный друг Андрюша. Это был голубоглазый блондин в кепочке и шортиках и с неизменной бабушкой за спиной. Бабушка не отходила от Андрюши ни на шаг и нашей дружбе не мешала. Она, как и внук, всегда была чистенькой, аккуратненькой, только вместо кепочки на ней была косыночка и поверх длинной юбки кухонный фартук. Бабушка занималась внуком, пока родители были на работе, вкусно кормила, выводи на прогулку и не спускала с него глаз. Мы вместе играли в дворовой песочнице, катились с горки, лазали на радугу, так называлась изогнутая лестница, висели вниз головой и были счастливы.
Лет в пять-шесть мы научились строить шалаши, обычно это было весной, когда домовые службы обрезали кусты и деревья. Вечером мы забирались в такой шалаш и занимались серьезными разговорами. Бабушки оставались снаружи и бдили.
Пять-шесть лет самый замечательный возраст, когда дети начинают интересоваться любовью. Ну и мы не отставали. Наши серьезные разговоры как раз сводились к этой теме.
Мы с Андрюшей сидели в шалаше и еще несколько соседских мальчишек и девчонок и я спрашивала:
- Кого ты любишь?
- Бабушку. – отвечал Андрюша.
- А еще.
- Папу, маму…..
- А еще кого? – давила я.
- Тебя! – выдыхал он.
Удовлетворенная ответом, я победоносно обводила взглядом присутствующих. Ну кому еще в пять лет объясняются в любви, да еще в присутствии свидетелей.
Наша дружба и любовь продолжались до школы. В первый класс мы пошли в разных районах потому, что Андрюшина семья переехала в другой район.
Мы не виделись несколько лет, а точнее четыре года.
Нам было по одиннадцать, когда он вместе с бабушкой приехали нас навестить. Он помнил меня и скучал.
Андрюша почти не изменился: голубоглазый блондин, только на четыре года старше, без кепочки, но все также ухватившийся за бабушкину руку.
Почему-то он спросил меня:
- А сколько у тебя двоек?
- Нет у меня двоек, я отличница.
- И троек нет? – удивился он.
- Нет. Только пятерки – гордо ответила я.
- А у меня есть – грустно сказал Андрюша, держась за бабушку.
- А кем ты хочешь стать?
- Я буду, как Шерлок Холмс, преступления раскрывать. – ответила я. К тому времени я перечитала рассказы о Шерлоке Холмсе от корки до корки и твердо для себя решила, что буду заниматься этим важным делом.
Андрюша сказал:
- А я буду летчиком, как папа.
Я помнила Андрюшиного папу. Он был очень красивым в своей летной форме, в фуражке с кокардой и мы все завидовали ему. Мой папа работал начальником научно-исследовательской экспедиции и хвастаться было нечем, ведь детям не расскажешь, что папа занимается орошение и мелиорацией засушливых земель и выращиванием жароустойчивых сортов хлопчатника.
А тут – летчик. Романтика.
В одиннадцать лет это была последняя наша встреча с Андрюшей и его бабушкой. Через какое-то время мы узнали, что бабушка умерла и я подумала:
- Как же теперь Андрюша без бабушки. Ведь они были не разлей вода. – и заплакала.
Больше мы не виделись, слышала только, что его семья переехала в другой город, но в моей памяти он остался навсегда.