Где бы я не остановился, Платеро, всё кажется мне, что я стою под кронами Пино де ля Корона. Откуда бы я не приезжал - из города, любви, славы, - кажется мне, что прибывают я в полноту его зелени, сквозь которую проливается синее небо из белых облаков. Это маяк, сильный и чистый, средь бушующих морей моих снов, как могерским водникам в шторм из отмели; спокойная вершина моих самых трудных дней, по чьим высоким красным и хрупким склонам, что собирают нищих, я иду из Санлукара.
Каким сильным я себя чувствую, всякий раз отдыхая с этими воспоминаниями! То единственное, что не было покинуто, когда я вырос и стал большим, единственное, что было с каждым разом всё больше и больше. Когда обрезали те ветви, которые обломал ураган, казалось, что из меня вырывали часть; и иногда, когда меня внезапно схватывала боль, мне казалось, что и Пино де ля Корона страдает от боли.
Торжественные слова растворяются в нем, будто в море, будто в небе, будто в моем сердце. Сквозь его тень все так же, как и вечность назад роды и роды наблюдают облака, как и на воде, под небом и в ностальгии моего сердца. Когда, в беспечности моих мыслей, случайные образы поселяются, где хотят, и в эти мгновения, когда есть вещи, уходящие на второй план или в иное место, Пино де ля Корона, мне неведомо как превращающаяся в картину вечности, представляется мне все ещё более шумным и гигантским, в нерешительности зовущим меня отдохнуть в его покое, словно истинная и изначальная цель моего путешествия по этой жизни.