«Светлой памяти моего отца –
Лукашевича Гавриила Корнеевича»
К читателю
С каждым прожитым нами днем всё меньше остаётся живых участников и свидетелей многих общественно значимых событий, произошедших в прошлом веке.
В 2003 году, не дожив, два месяца до своего 86-летия умер мой отец – Лукашевич Гавриил Корнеевич. Смерть его была лёгкой, ещё утром субботнего дня он убирал снег во дворе своего дома, в Телеханах.
Это было 11 января, разговаривал с прохожими, с мамой, а после обеда внезапно почувствовал себя плохо. Мама вызвала «Скорую помощь», его забрали в Телеханскую поселковую больницу.
Мама сразу же позвонила нам, детям, и сказала, что если быстро приедете, то, может быть, ещё застанете папу в живых.
Это воспоминание заставляет пережить заново один из самых тяжёлых дней моей жизни. Моя семья живёт в Гродно, от нас до Телехан двести двадцать километров.
Мы с мужем на автомобиле приехали в Телеханы, спустя три часа после маминого звонка. Поехали сразу в больницу. Вошли в больничную палату и увидели несколько человек в белых халатах, склонившихся над отцом.
Он был уже без сознания. Мой муж – Цыркунов Владимир Максимович – врач от Бога, с большим стажем практической работы, профессор с мировым именем, сразу же подключился помогать медикам. Он оценил состояние папы, как очень тяжёлое, и стал проводить реанимационные мероприятия. Делал папе искусственное дыхание, массаж сердца, ввёл средство, стимулирующее сердечную деятельность, прямо в сердечную мышцу. Всё было напрасно. Не приходя в сознание, папа умер.
От природы мой отец был сильным человеком. Когда мой муж со старшим зятем отца – Янцевичем Сергеем Фёдоровичем ездили в лес за дровами, то, по рассказам мужа, папа всегда переносил бревна, взявшись за самый тяжёлый толстый конец бревна, а Володя и Серёжа вдвоём брались за тонкую верхнюю часть ствола. И даже вдвоём им было тяжело грузить огромные брёвна.
Всю жизнь отец был физически активен, выполнял самые разные сельскохозяйственные работы. Знал садоводство, им был посажен не один прекрасный сад.
Был хорошим плотником, столяром, рыбаком, бондарем, умел плести рыболовные сети, самостоятельно делал сетку «рабицу», изготавливал из дерева добротную мебель, столярные изделия. Все умения и занятия моего отца трудно перечислить.
У него была хорошо оборудованная мастерская, в которой наряду с деревообрабатывающими станками был также и токарный станок для работы по металлу.
Запомнился мне и добротный деревянный верстак, изготовленный собственноручно отцом из какого-то благородного дерева. Отец был хорошим рационализатором, имел несколько патентов на изобретения. Он придумал, как сделать плодосъёмник для сбора фруктов с верхушки дерева, изготавливал качественные шпунтовые дубовые бочки под яблочный сок.
Сам придумал и сделал мощный давильный пресс для получения фруктового сока. Руки у него были золотые. Я думаю, что многие способности отца передались ему от его предков. Все предки отца были людьми с большими способностями. Это был род коневодов, рыболовов, лесников, охотников, плотников, строителей.
Отец его, мой дед Корней, был человеком необычайно сильным физически.
По словам отца, дед превосходил своих пятерых сыновей не только крестьянской смекалкой и находчивостью, но и по физической силе был гораздо сильнее любого из них. Роста он был среднего, грудная клетка его была широкая, хорошо развитая, почти квадратной формы. Умел всё делать собственными руками.
Строил не только дома, умел самостоятельно построить хорошую, прочную лодку. Несколько лет дед Корней работал лесником. Хорошо знал белорусские леса и любил родную природу.
Любил хороших лошадей, умел их разводить, холил и лелеял. Любовь к лошадям унаследовала от деда и я. Дед Корней самостоятельно научился шить из натуральной кожи всю конскую упряжь.
Связываться с дедом никто не решался, так как он мог поднять любого человека на высоко поднятых вверх руках и с размаху бросить на землю.
Характер у него был спокойный, миролюбивый, первым он никогда не начинал ссоры, но, если кто-то начинал к нему приставать, то спуску никому не давал. По внешнему виду трудно было предположить, что дед такой сильный человек, а он один легко поднимал лодку.
Дед Корней служил в царской армии в кавалерии девять лет. Участвовал в двух войнах – в Русско-японской войне 1905 года и в Первой мировой. Во время Великой Отечественной войны активно помогал партизанам. Все его сыновья были в партизанских отрядах.
Своими руками после войны мой отец построил дом, в котором и выросли все дети.
Семья наша была большая – пятеро детей – три дочери и два сына. Основная специальность моего отца – агроном, кроме этого, он окончил высшую партийную школу, сразу после освобождения Белоруссии в июле 1944 года был послан на учёбу в Гомель, позже был переведен в Минск. Отец прожил тяжёлую жизнь. Участвовал в двух войнах – в Польско-германской и в Великой Отечественной.
В первые дни после прихода Красной Армии в сентябре 1939 года отец был избран начальником Красной Гвардии по борьбе с осадниками, пилсудчиками и агентами дефензивы (польской политической разведки). Он организовал колхозную рыболовецкую бригаду, первую, после объединения западных и восточных областей Белоруссии.
За активную общественную и политическую деятельность он был включён в «расстрельный список советского актива» сразу после прихода фашистских захватчиков.
Благодаря своевременному предупреждению ему удалось избежать расстрела в первые месяцы войны.
Участвовал в организации подпольной молодёжной группы, а с декабря 1942 года по июль 1944 года находился в партизанских отрядах. Был награждён: медалью Польской республики «За участие в войне оборонной 1939 года», орденом «Партизану Белоруссии», орденом Боевого Красного Знамени, орденом Великой Отечественной войны – 2-ой степени, медалью «За отвагу», медалью «Партизану Великой Отечественной войны», медалью «За участие в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», медалью «За победу над Германией», «медалью Жукова», медалью «За долголетний добросовестный труд», двумя медалями «Ветеран труда», многочисленными юбилейными медалями, Почётными Грамотами, ценными подарками и т.д.
После окончания войны работал на партийной и хозяйственной работе, восстанавливал разрушенные войной колхозы, промышленные предприятия, Телеханскую лыжную фабрику.
Обладал сильной волей и неспокойным прямым характером. У него было обострённое чувство социальной справедливости, до всего ему было дело.
Высокую общественную активность он пронёс через всю долгую жизнь. Членом КПСС отец стал в годы Великой Отечественной войны, более тридцати лет был активным членом КПСС.
Как любой здравомыслящий человек, отец изнутри видел все негативные стороны партийной жизни. Он не мог смириться с безобразием, которое творилось в компартии в те годы. Намного раньше Б.Н. Ельцина, а именно 3-его апреля 1974 года, мой отец положил свой партбилет на стол райкома партии, так как понял, что с этой организацией ему не по пути. Кто-то из его друзей пошутил по этому поводу:
«Вот и наступил твой политический расстрел!» Отец ответил:
«Это не мой политический расстрел, это начало конца организации, которая сама себя изжила!»
Как показало время, мой отец в этом случае был абсолютно прав.
Когда мы хоронили отца, то его товарищи, которые ещё были в то время живы, в своих выступлениях на траурном митинге говорили, что отличительной чертой отца в годы войны, равно как и в мирное время, было бережное, щадящее отношение к людям, к своим подчинённым. Это отношение к товарищам по партизанской борьбе отразилось в том, что из взвода отца за всю войну погибли только три человека.
У нас в доме часто собирались бывшие партизаны, вспоминали войну, погибших товарищей, пели партизанские песни.
Особенно мне запомнилась «Партизанская тумба». Я помню, что строки этой песни были короткие, чёткие, антифашистской направленности, каждая строка заканчивалась четырёхкратным повторением слова «тумба».
Благодаря повторению, даже не зная других слов весёлой, задорной партизанской песни, люди могли подпевать. Пели часто:
«Ой, бярозы ды сосны, партызанскiя сёстры! Ой, шумлiвы, ты лес малады!» на белорусском языке, «В чистом поле, поле под ракитой, где клубится по ночам туман, там лежит в сырой земле зарытый, там схоронен красный партизан…».
Отец не умел петь самостоятельно, но всегда поддерживал друзей. На протяжении всей жизни дружеские связи отца с людьми, с которыми он прошёл войну, не прерывались.
В конце мая каждого года отец вместе с другими бывшими партизанами ездил на братские могилы в Житлин, Корочин, Сварынь и в другие места, чтобы почтить память погибших товарищей. Вёл активную переписку с бывшими партизанами, которые жили в других городах и сёлах Белоруссии, а также во многих городах России. Несколько раз избирался депутатом местного поселкового совета, был инвалидом Великой Отечественной войны, персональным пенсионером.
Когда мы хоронили отца, я спросила у мамы, на какое количество людей надо заказать поминальный обед? Она ответила, что людей будет много, смотрите сами.
Мы подумали, что папа прожил долгую жизнь, вряд ли дожили до этого времени его многочисленные друзья, сверстники, но оказалось, что мы ошибались. Столько людей разного возраста пришло с ним проститься, что мы, его дети, были поражены. Приехали самые разные люди из районного центра Ивацевичи, из Барановичей, Пинска, Ганцевичей и из окрестных деревень, чтобы выразить ему свою признательность и благодарность. Отца похоронили в Телеханах, на местном кладбище, за Курганом Памяти.
После смерти отца прошло пять лет. В конце апреля 2008 года умерла наша мама – Лукашевич Анна Евдокимовна. Она была младше папы более чем на восемь лет. Вместе наши родители прожили пятьдесят четыре года.
Мама родилась 20 августа 1925 года в России, в Тульской области, недалеко от Ясной Поляны, в деревне Крюковка Крапивинского района по существующему тогда административному делению.
Отец мамы – Кудряшов Евдоким Иович был единственным сыном известного в Тульской области священника – Кудряшова Иовы. Мать её – Устинья происходила из бедной крестьянской семьи. Родители деда Евдокима были против неравного брака, но он женился на бабушке вопреки отцовской воле.
Семья мамы была зажиточной, так как отец мамы унаследовал после смерти родителей хорошее состояние. По линии отца все предки моей матери были православными священниками. Жила мамина семья хорошо обеспеченной жизнью, пока в 1937 году не репрессировали её отца. Кто-то донёс, что Кудряшов Евдоким Иович пишет антибольшевистские стихи, острые, сатирические, что было правдой.
Начались бесконечные обыски сразу же после ареста маминого отца. Исписанные тетради со стихами не были найдены, так как бабушка Устинья, мамина мать, опасаясь за жизнь детей, их сожгла, не дожидаясь, чтобы работники НКВД (так назывались в то время органы госбезопасности) их нашли.
Имущество семьи, и не малое, всё было конфисковано, только швейную машину удалось бабушке спасти.
Дед Евдоким сидел в тюрьме, в Туле, мама с бабушкой только один раз смогли его проведать. Он выглядел плохо, был весь распухший, отёчный, говорил родным, что заключённых кормят только ржавой сельдью, больше никаких продуктов не дают.
Передачи от родных не принимались. Вскоре его сослали в Ферганскую долину якобы на поселение, оттуда пришло только одно письмо, так как вскоре он там умер. Реабилитирован дед Евдоким был посмертно после смерти Сталина.
Об истории своей семьи мама рассказала нам только в последние годы жизни. До этого никто из нас ничего не знал об её происхождении. Семья мамы была большая: сёстры – Прасковья, Любовь, Полина, Лидия, Мария, и братья – Пётр и Николай.
Сестра Мария умерла во время родов в самом начале войны, оставив новорождённого Володю на попечение бабушки, а брат Пётр погиб на фронте, подорвавшись на мине.
Мама рассказывала, что перед уходом на фронт сыновей, бабушка Устинья зашила в одежду им заговоры от пули. Брат Николай во время войны служил в лётной части техником, готовил самолёты к вылетам, вернулся домой невредимым.
Мама окончила во время войны лесной техникум, в 1947 году была направлена на работу в Белоруссию, в Брестскую область, в Телеханский лесхоз. Приехала в Белоруссию на три года, чтобы отработать обязательный срок после распределения, а осталась здесь навсегда.
Мама была высоко эрудированным начитанным человеком. Знала наизусть почти всего Некрасова, многие стихи и поэмы Лермонтова, Пушкина, Блока, Есенина.
Знала и любила русскую классическую литературу, до последних дней жизни читала и перечитывала Толстого, Чехова, Пришвина, Гоголя, Достоевского, Тургенева, грамотно писала, говорила на русском литературном языке.
Старалась привить любовь к русской литературе и нам, детям, исправляла наши неправильные выражения, а также ругала нас за ошибки, сделанные в письмах.
Знала многие старинные русские песни и романсы, хорошо играла на гитаре. Прекрасно плавала, ходила на лыжах, даже когда ей было за семьдесят. Любила природу, особенно белорусские леса, до последних дней жизни любила бывать в лесу, эти прогулки подпитывали её, наполняли неиссякаемой энергией.
Мама обладала высокоразвитым чувством интуиции, которая никогда её не подводила, имела от природы сильный волевой характер. Это развитое чувство интуиции и большая сила воли многократно помогали ей в жизни избежать беды.
Прошло несколько месяцев после смерти матери, и моя младшая сестра Нелли стала потихоньку разбирать разные бумаги, оставшиеся от родителей.
Среди разных документов, справок, облигаций, дипломов, грамот и т.д. она нашла много папок и общих тетрадей, в которых почерком отца были сделаны какие-то записи.
Тетради самые разные, кроме общих тетрадей, есть тоненькие, ученические, маленькие блокнотики, а также отдельные разрозненные листки.
Среди бумаг она обнаружила ксерокопию большой немецкой карты нашей местности.
Значительную часть папиного архива составляет его переписка с бывшими партизанами. Имеются и копии различных справок, которые папа выдавал людям, подтверждая их партизанскую и подпольную деятельность, есть расписки из партархива и из разных музеев, подтверждающих получение от папы каких-то материалов, вещей и документов о войне.
Имеются копии многочисленных статей, которые были им отправлены в газеты «Известия», «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «Ивацевичский вестник», «Заря», есть копии его статей, вошедших в книгу «Память».
Есть большое количество разных газет, в которых напечатаны папины статьи. Отец вёл активную переписку с редакциями многих газет и журналов. Он уточнял сведения о родственниках, погибших в Белоруссии партизан, бывших красноармейцев.
Посылал запросы по месту их бывшего проживания, чтобы потом сообщить родным о гибели их сына или брата.
Был внештатным корреспондентом многих белорусских и российских изданий, за что неоднократно награждался Почётными грамотами и ценными подарками.
Его несколько раз награждали Почётными грамотами за патриотическое воспитание молодежи. Отец вёл активную полемическую переписку с представителями польских консульств в Белоруссии.
Он в совершенстве владел польским языком. Неплохо знал и немецкий язык. Переписывался с бывшими земляками, которые уехали на постоянное место жительства в Израиль и США. Многократно давал различные сведения для внесения их в книгу «Память». Постоянно переписывался с бывшими партизанами, задавая им разные вопросы, касающиеся партизанского движения в родных местах, уточнял многие сведения о создании отрядов, о руководстве партизанским движением.
Он выяснял интересующие его данные о партизанской войне у людей, бывших непосредственными участниками описываемых событий. Если где-то обнаруживал какие-то неточности, то никогда не оставлял это без внимания, обязательно начинал наводить справки.
Любая ложь, или приукрашивание фактического состояния дел, о священной борьбе партизан западной Белоруссии с немецко-фашистскими захватчиками, вызывали у него резкий протест. Отец не ленился многократно писать бывшим соратникам и выяснять подлинные события.
В общих и ученических тетрадях папа писал воспоминания об истории своего рода, родного края, об истории своего рождения, о войне, о службе в Польской армии, о товарищах, о своей родной деревне Выгонощи. Часть материалов была отпечатана и хранилась в отдельных папках. Записи эти были датированы самыми разными годами, начиная с 1980 по 1998 г.г.
Сестра рассказала мне о своей находке, и мы вспомнили, как часто мама подшучивала над тем, что всё своё свободное время папа уделяет не ей, а собственным мемуарам.
Долгими зимними вечерами он писал воспоминания, одновременно помечая: узнать то-то, уточнить имя, отчество кого-либо, обратиться в архив, спросить у того-то, уточнить дату и т.д.
Нелли сказала, что когда-нибудь она разберёт все бумаги отца, и забрала весь папин архив из Телехан в Барановичи.
Опустевший после смерти родителей дом в Телеханах, мы не забросили.
Старый сад выкорчевали, заменили забор, пришедший в негодность, покрасили заново дом, посадили новые плодовые и декоративные деревья и цветы.
Не скажу, что кто-то из нас, детей или внуков, нуждался бы в этом доме, как в жилье, мы все обеспеченные уважаемые люди.
Моя семья живёт в Гродно, старшая сестра Мария живёт в Ярославле, младшая Нелли – в Барановичах, брат Павел умер в 2000 году, брат Александр проживает в Антополе Брестской области.
«Наши дети», как всегда называли нас родители, все получили высшее образование, двое детей моих родителей стали провизорами, двое – врачами, а старшая дочь Мария окончила Калиниградский университет. А сейчас и все внуки наших родителей имеют высшее образование.
Среди них врачи, программисты, инженеры, математики. Давно все имеют хорошее жильё, но этот отцовский дом, до последнего гвоздика, помнящий тепло его рук, дорог нам всем, как какая-то ощутимая материальная связь с, ушедшими из жизни, но любимыми нами, родителями.
И мы решили, что пока наше поколение живо, этот родной для нас дом, мы будем содержать и обновлять.
Особенно часто в нём бывают наши семьи: Нелли и моя. Любит приезжать в Телеханы и наше молодое поколение: Неллины и мои дети и внуки. Реже приезжают в Телеханы семьи Марии и Саши, но и они, и их семьи тоже очень любят и помнят наш родительский дом, наше родовое гнездо.
Мой муж, несмотря на то, что он врач и профессор, многие строительные работы умеет выполнять собственными руками. Он рано потерял родителей, бывших фронтовиков, и жизнь заставила его пройти через многие трудности.
Многому по части строительства и ремонта его научил мой отец, у которого он, ещё, будучи подростком, работал в строительной бригаде.
Летом 2009 года наша семья в течение месяца жила в Телеханах. Мой муж проделал большую работу по восстановлению родительского дома. Помогал ему муж Нелли – Фурс Володя.
Активно участвовал в этих работах и наш внук Вовочка, которому тогда не было ещё и пяти лет, но он уже приобщался к физическому труду. Наш Вовочка хорошо знает о том, кто такой его прадед Гаврюша, и часто расспрашивает меня о нём.
Особенно его интересуют какие-нибудь хозяйственные или строительные процессы. Например, мой муж прибивает доску, или замешивает раствор, или красит что-нибудь. Вовочка тут же спрашивает у меня:
«Баба! А мой прадед Гаврюша умел так строить?» Получив утвердительный ответ, он тоже берёт в руки молоток, гвозди или лопату. Он называет дом наших родителей: «Этот старинный домик».
Немецкий психоаналитик Берт Хеллингер считает, что «память о предках – это основа жизненного благополучия любого человека» – конец цитаты.
«Иван, родства непомнящий» не имеет жизненной опоры, он находится, как бы в подвешенном психологическом состоянии, так как ничего не знает о собственных исторических корнях.
Знание своих родовых корней, знание о том, какими были наши предки, как проходила их жизнь, что они любили, чем занимались, придаёт нам уверенность.
С этими знаниями мы становимся психологически сильнее. Связь поколений не должна прерываться, чтобы не превратились мы в «Иванов, родства непомнящих».
В ноябре 2009 года побывали мы в родных Телеханах. Нас тянет туда так же сильно, как магнит притягивает железо. Сходили на кладбище, проведали могилки родителей. Родители моего мужа тоже похоронены в Телеханах.
Пусковым механизмом для начала работы стала статья с воспоминаниями отца в районной газете «Ивацевичский вестник».
Вскоре мой племянник Денис Фурс, старший сын Нелли, привёз мне в Гродно большой чёрный полиэтиленовый мешок, в котором находился папин архив.
И я начала с ним работать. Просмотрев отпечатанные материалы, я сразу же отложила их в сторону, так как по всей вероятности, человек, печатавший их, из лучших побуждений, переделывал папины воспоминания по-своему разумению, удаляя из них то, что ему казалось неприглаженным или не соответствующим каким-то политическим веяниям.
Сравнивая отпечатанные материалы с папиными рукописями, я не раз убеждалась, «что вместе с водой выплёскивался и ребёнок».
То же было и с газетными статьями, которые приглаживались, приукрашивались и значительно сокращались в объёме.
Для меня же дорог именно стиль моего отца, его характерные польские словечки и выражения, его подробные описания событий. Кроме того, я уверена, что в этих строках нет лжи ни на йоту, так как папа всегда был против любого приукрашивания действительности. Это было его жизненное правило.
Часто он страдал из-за своей прямоты, менял места работы, потому что не мог приспосабливаться, не мог лгать, не умел выдавать чёрное за белое.
Ложь и предательство – эти два порока он не мог переносить. Если и есть в его воспоминаниях какие-то неточности, в чём я сомневаюсь, то это могло быть только какой-то случайностью.
Именно поэтому, я не стала облегчать себе задачу, отложила в сторону отпечатанные материалы, а взялась за исписанные папиным почерком тетради.
Помним ли мы имена и отчества своих одноклассников, однокурсников, сослуживцев? Я думаю, что помним некоторых, но далеко не всех.
Читая отцовские записи, я была поражена тем, что он помнил подавляющее большинство фамилий, имён и отчеств, встреченных им в самые разные годы людей при самых экстремальных обстоятельствах.
Он проделал большую работу, связываясь с бывшими партизанами, и уточняя у них какие-то детали. В его записях часто встречаются пометки: узнать отчество такого-то, уточнить время какого-то события, написать в газету, написать в архив и т.д.
Для кого написана эта книга?
В первую очередь для моих дорогих родных, для детей, внуков и правнуков нашего старинного полесского рода, для всех наших будущих поколений, для земляков моего отца, жителей деревни Выгонощи, для всех ветвей нашего большого рода – Лукашевичей.
Остались дети, внуки, правнуки и праправнуки братьев отца. Если сейчас собраться всем потомкам моего деда Корнея, то нас будет более ста пятидесяти человек.
Это интернациональное сообщество, так как в нашем роду, кроме белорусов и русских, составляющих подавляющее большинство, появились украинцы, поляки, узбеки, немцы, американцы.
Эта книга написана и для потомков таких патриотов и защитников нашей Родины, как Ланец Владимир Семёнович, Попечиц Иван Михайлович, Терешенков Иван Михайлович, Лопатин Викторин Васильевич, Криваль Андрей Васильевич, Жирко Семён Григорьевич, Ромащенко Андрей Трифонович, Макарский Павел Яковлевич, Криваль Михаил Васильевич, Столовицкий Хаим Гедоимович, Киселёв Юрий Максимович и многих-многих других, с которыми мой отец прошёл через трудные партизанские годы и поддерживал дружеские отношения со многими из них на протяжении всей послевоенной жизни.
Пройдет совсем немного времени, уйдёт наше поколение, которое родилось вскоре после войны, и воспоминания моего отца, написанные незатейливо, не претенциозно, правдиво, без какого-либо желания что-то приукрасить, выдать желаемое за действительное, займут своё достойное место в домах наших потомков – детей, внуков и правнуков.
Нашим потомкам не надо будет заказывать или сочинять свою родословную, всё, что удалось мне почерпнуть о наших корнях из папиных воспоминаний, что запомнилось из устных рассказов его и мамы, можно будет узнать из этой книги. А дальше пусть это станет традицией нашего рода. Возможно, кто-то из детей или внуков когда-нибудь напишет и о нас.
Воспоминания папы были им написаны в виде отдельных глав от первого лица, его стиль был мною сохранён.
Я осуществила только литературную обработку подлинных папиных рукописей. Весь его первичный рукописный материал мною сохранён. Разные главы писались отцом по разным поводам, часть их вошла в книгу «Память», некоторые были сданы в партархив и в разные музеи, хронологически они не выдержаны.
Я сознательно не меняла в них хронологический порядок, чтобы сохранить отцовский подход и его трактовку тех или иных событий.
Т.Г. Цыркунова