ГЛАВА 43.
Случилось это летом, после окончания первого курса университета. В тот период мы хватались за любую подработку, что удавалось найти. Татьяна от кого-то узнала, что Мосфильм срочно набирает статистов на немые роли в телевизионной рекламе, и обещает неплохо заплатить. Естественно, наша «четверка» с утра поехала на пробы, и, будучи уже опытной в таких делах, с успехом прошла их.
Сестры «отстрелялись» в нужных эпизодах быстро, и отправились по своим делам. А мы остались на вечернюю съемку. Времени было вполне достаточно, чтобы сходить домой, но Олег еще не бывал на Мосфильме, и выразил желание его осмотреть.
Мы стали ходить между павильонами, знакомиться с историей отечественного кино. А когда наступило обеденное время, пошли искать столовую, указатель к которой будто бы видел Олег. После получаса ходьбы я понял, что Чибис ошибся, но не хочет признаваться. Я спросил его об этом, однако он лишь улыбнулся, и с деланным энтузиазмом воскликнул, что мы обязательно найдем то, что ищем.
На одной из площадей Мосфильма мы увидели сцену с тремя танцующими балеринами. Любопытство взяло верх над голодом, и мы остановились посмотреть на девушек. Видимо, это были пробы, потому что снимала всего одна камера. Ее дополнял фотограф «с рук», который фотографировал не балерин, а балетмейстера, пожилую женщину с изящным костылем. Она стучала им и гневалась гораздо больше, чем того требовала ситуация: никак не могла добиться от девушек, чтобы те забыли про «новую школу» и показали «настоящий русский танец».
Я вслух предположил, что будущий фильм скорее будет об этой пожилой женщине, чем её воспитанницах. Чибис не согласился со мной, и мы заспорили. Я никогда не замечал в Олеге особого интереса к противоположному полу, а тут он, не отрывая от девушек взгляда, нес чушь. Убеждал меня, что если кого и стоит снимать на пленку, то только этих молоденьких красавиц. Мне надоело слушать его, и я решил сменить тему.
Я вырос в семье, где на балетные темы говорили постоянно, и считал себя знатоком. Поэтому начал говорить не о самих девушках, а том, что они делают на сцене. Полные сил, балерины взлетали в воздух так высоко, что казалось, будто это не люди, а птицы, принявшие облик людей. Высокие прыжки в балете означают радость, и танцовщицы действительно выражали ее.
До этого незнакомый с балетом, Чибис после моих слов стал бурно восхищаться необыкновенной силой балетного искусства. Я пожал плечами. Складывалось впечатление, будто Олег только что приехал из провинции, и с культурной жизнью столицы совершенно незнаком.
В этом странном разговоре мы сошлись лишь в том, что нам обоим нравится балерина с задатками будущей примы. Балетмейстер хоть и кричала на нее сильнее, однако ставила впереди двух других. В девушке горел огонь: ее лицо за мгновение до прыжка вспыхивало, и казалось, что это не человек летит, а языки пламени взмывают вверх. Наверное, мы еще долго бы обсуждали происходящее, но тут пришла смс–ка, что нам пора на съемки рекламы.
Освободились довольно поздно. Когда шли к выходу из Мосфильма, неожиданно увидели «нашу» балерину (которая в этот момент выглядела, как обычная прохожая). Она (в вечерней полутьме между павильонами) пыталась «отшить» группу из трех хулиганов. «За рамки приличий» те еще не перешли, но были настолько навязчивы, что ситуация выглядела напряженно. Конечно, мы тут же поспешили к девушке на помощь.
Я тогда не совсем понял поведение Олега. Он с ходу полез в драку, хотя (на мой взгляд) имелась возможность обойтись «жестким» разговором. Учитывая численный перевес противника, это выглядело гораздо предпочтительнее. Но к моему удивлению, хулиганы спешно покинули «поле битвы». Возможно, Чибису помогло то, что неподалеку проехала машина охраны Мосфильма.
После "победы" нам захотелось проводить девушку, однако излишняя настойчивость могла отпугнуть её. А вдруг она подумает, что вместо убежавших грубиянов, к ней теперь пристают другие, ничем не лучше? Требовалось произвести хорошее впечатление, и Чибис вопросительно посмотрел на меня. Как Олег говорил в таких случаях, «красавчик», он и в Африке «красавчик»! Я широко улыбнулся своей «неотразимой» улыбкой, и сделал попытку завести разговор.
Девушка внимательно посмотрела на нас, желая понять, что за люди перед ней. И стала нерешительно отвечать, оглядываясь по сторонам. Ее беспокоило, что хулиганы, возможно, не ушли далеко. Спрятались в темноте, и поджидают удобную минуту для мести.
Но по мере развития беседы, она стала веселее. Наверное, сказалось наше обаяние. Я воспользовался этим и предложил вместе идти до выхода. Балерина с радостью согласилась, и мы пошли, болтая ни о чем. Постепенно ее глаза стали блестеть, как на сцене, и я почувствовал волнение: в девушке жила невероятная энергия. Сердце у меня забилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.
За воротами Мосфильма я поинтересовался, куда наша новая знакомая пойдет дальше. На наше счастье (или на беду) выяснилось, что девушка собирается пройтись пешком до своего общежития. Но где оно находится, не скажет, поскольку нас совсем не знает. Смущенно улыбаясь, балерина спросила, в каком направлении пойдем мы. Я ответил, что тоже пешком, по набережной Москвы – реки, до Бережковского моста. Девушка изумилась тому, что наши дороги частично совпадают, и, рассмеявшись, сказала:
– Мальчики, это похоже на промысел судьбы! А раз так, идемте вместе!
Мы счастливо рассмеялись в ответ. Получилось даже лучше, чем мы рассчитывали. Не пришлось изобретать способ, как продолжить наше знакомство.