2.
ОБУЧЕНИЕ У ЛЕТЯГИ И ШКОЛА
Августовским пасмурным днём мы пришли к Аршану, в его избушку.
– Хорошо, что вы пришли пораньше, – сказал он. – Сегодня Летяга будет учить нас разговаривать с животными.
Накрапывал дождь, когда мы пришли к белке. Она уже ждала нас.
– Встаньте поближе к дубу, – сказала она своим тихим голосом, сидя на ветке. – Самое трудное в учении для вас начнётся сегодня. Для того, чтобы говорить с животными, вы должны ещё больше полюбить их, настолько сильно, чтобы увидеть и понять, как могут различаться разные животные одного и того же вида. Вон там, на дереве, спрятавшись от дождя, сидят две сороки. Что вы можете сказать о них?
Мы молчали.
– Значит, вы недостаточно полюбили их, чтобы увидеть различия между ними. А я вижу, что это мать с дочерью, появившейся этой весной. Мать сегодня испугалась ястреба и рассказывает дочери, как уберечься от него. Смотрите, вон к ним летят ещё две сороки. Это сыновья. Слышите, как мать радостно стрекочет, увидев их живыми, а они рассказывают ей, как и они спаслись от ястреба. Вон он, сидит на верхушке ели. Сейчас они вчетвером будут гнать его отсюда.
И точно, четыре сороки, яростно стрекоча, разом взлетели и направились к ястребу.
– А вот они и погнали его, – сказала Летяга. – Удирает, разбойник. Слышите, сколько шума подняли белобоки? Кричат: «Попробуй, сунься ещё раз сюда, все перья тебе повыдираем!»
Мы молчали.
– Ну, ладно, – сказала Летяга. – Тогда поговорим о вашей собаке Мэри. Вы любите её, а она – вас, поэтому она многое знает о вас, а вы – о ней. Любовь к ней помогает вам лучше чувствовать её, и вы понимаете, когда она нездорова или, наоборот, радостна. А она хорошо чувствует вас, угадывает ваше настроение, а если вам нездоровится, прижимается к вам, пытаясь помочь. Знаете ли вы, что она может снимать боль, если у вас что-то болит?
Мы все посмотрели на Мэри. Она замахала хвостом.
– Вот видите! – сказала Летяга.
Мы начали догадываться, что она имеет в виду.
– У каждого животного свой характер, – продолжала она. – И это надо чувствовать. Один кролик пугливый, другой – весёлый, но глупый. И нужно любить их всей душой, чтобы понять это не через месяц, а сразу, как только посмотрите на них. Поэтому вам придётся учиться сильнее любить всё живое вокруг. Но вам будет нелегко. Если вы постараетесь, то через месяц или два уже сможете разговаривать с ними.
– А как это получится? – спросил я. – Ведь у меня нет такого горла или языка, как у них! Я что, смогу разговаривать с цыплёнком, так же тоненько пища, как он? Или со львом, рыча так же громко и грозно?
– Нет, – ответила Летяга, – вы будете говорить с животными так же, как я с вами – тихо, издавая звуки, подобные издаваемым ими, а они будут их понимать и отвечать вам. Любите их, намного сильней, чем прежде, и помните, что они равны вам. Я буду учить вас здесь – в лесу и в ваших снах. Смотрите их внимательно.
Прошёл месяц. Мама вернулась из отпуска и стала рассказывать нам, как она отдохнула. Мы слушали её с большим интересом и радовались вместе с ней.
– Какие-то вы странные стали, – сказала нам однажды мама. – Не узнаю вас.
А когда я через два дня пошёл в школу, мне хотелось поскорее встать из-за своей парты и уйти в лес, к Летяге. Я не мог слушать ни учителей, ни ребят. Я стал учиться намного хуже и совсем запутался в математике. Теперь по ней мне ставили только двойки. Директор школы, встретив меня в коридоре, сурово произнёс:
– Если не приналяжешь на математику, придётся оставить тебя на второй год!
Ребята смеялись надо мной, а учительница математики сердилась.
Во снах я видел много животных и разговаривал с ними, а наяву мне это не удавалось. Утром, выходя из дома, я пытался здороваться с дроздами-рябинниками, клевавшими ягоды на рябине. А в лесу я посмеялся над двумя белками, услышав, что они говорят друг другу, споря из-за ореха. И это была большая радость. А однажды, когда мы с папой и Мэри шли к Летяге, папа ушёл вперёд, а я вслушивался в хрюканье целого семейства кабанов, перебегавших мне дорогу.
– Бежим вон к тому дубу! – хрюкал один молодой кабан. – Сегодня там очень много желудей.
Я засмеялся и неожиданно для себя хрюкнул:
– А меня угостите?
Большой кабан, бежавший позади всех, остановился и хрюкнул мне в ответ:
– Если ты можешь их есть, то пойдём. Ты идёшь к Летяге? Передавай ей привет от нас!
Как же я был счастлив в эту минуту! Догнав папу, я рассказал ему о своём разговоре с кабаном.
Папа удивился и сказал:
– А у меня пока ничего не получается. Я сегодня тоже пробовал поговорить вон с тем оленем.
Летяга была довольна моим успехом.
– Это хорошо, – сказала она. – Скоро ты почувствуешь, что стал умней и сильней.
А через неделю и Аршан стал разговаривать с животными. Прошло несколько дней, прежде чем и папа заговорил с утками, и мне было очень смешно слышать, как он крякает.
Мы с папой продолжали ходить к Летяге. Нам было всё интереснее слушать её. Мы получали от неё новые знания, которые нам не могла бы дать ни школа, ни энциклопедия. Я уже не только мог разговаривать с животными, но и научился чувствовать деревья и другие растения. Понимал, хорошо ли живётся пушистой ели, мимо которой я прохожу. Не болеет ли вот эта сосна, которая ниже других. А когда на лесной поляне всё ещё цвели заросли иван-чая, над которыми с гудением кружили два шмеля, я видел, как счастливы цветы, как они радуются солнцу и своим гостям – шмелям. И я стал видеть и чувствовать мир по-новому – дальше, глубже и радостней.
Но что меня по-настоящему удивило – так это то, что я с этих пор стал лучше понимать математику, и теперь она казалась мне уже не запутанным, а очень простым и даже интересным делом. Я уже легко решал любые задачи и получал пятёрки! А ведь ещё два месяца назад директор школы, встречая меня в коридоре, пугал меня, что я могу остаться на второй год. А недавно он даже похлопал меня по плечу и сказал:
– Ну, ведь можешь, если захочешь!
– У меня теперь по всем предметам пятёрки, – сказал я ему. – Могу я теперь уходить с уроков, когда захочу?
– Можешь, – сказал директор, – если будешь продолжать учиться так же. Я скажу учителям.
И всё же, математика – скучноватая наука. И довольно простая. Во много раз проще, чем живая гусеница, бабочка или муравей. Мальчишки удивлялись моим успехам, перестали смеяться надо мной и считать меня дураком. А девочки стали мне улыбаться. А однажды, во время урока, красивая девочка, сидевшая позади меня, дала мне записку, в которой я прочитал:
Давай будем дружить. А.К.
Я догадался, что это была Аня Кожедуб – отличница, которая нравится мальчишкам. Весёлая и бойкая девочка. Но я ничего не ответил ей. Да и о чём я мог бы говорить с ней? О Летяге? О лесных птицах, которых она не знает?
Да и мой папа изменился: теперь он допоздна писал много новых рассказов о животных, которые отдавал в издательство.
Даже наша собака – мопс Мэри, приходя в лес, приветствовала коротким тявканьем встреченных ею зверей и птиц. Папа рассказывал, что она, ожидая, когда я вернусь из школы, ещё за полчаса до моего возвращения уже знала, что я иду. Подходила к двери, лаяла и вертела хвостом, говоря: «Ну где ты? Скоро придёшь?». Так же она себя вела перед приходом мамы: когда мама только выходила из автобуса и шла к нашему дому, Мэри уже мчалась к двери и лаем звала нас с папой открывать её. Мы удивлялись ей, но она ни разу не ошиблась. Через десять минут мама входила в квартиру. Мы уже хорошо понимали, что говорит Мэри своим лаем или поведением.
Обретя новые силы, я брался за любое дело, не боясь его. Я даже помогал маме готовить ужин. Теперь времени у меня было много – в школу я ходил реже, а на занятия к Летяге мы с папой ходили три-четыре раза в неделю. Я стал чаще приходить к Аршану и помогал ему. Мы с ним заготавливали на зиму сено для лосей и оленей.
2012 г.
Продолжение следует...