«Потому что только люди ставят любви условия»
О. Громыко «Верные враги»
Скоро Новый год. На стенах развешена мишура, серебрящаяся в свете тусклой лампы. Искусственная елка спущена с антресолей, очищена от пыли и собрана. В коробках ожидают своего часа стеклянные шары и звезды. На улице еще не развиднелось и снег бьется в освещенные окна, будто просит впустить - погреться. У батареи тепло и сердце щемит в ожидании чуда.
Тебе всего девять лет. Клетчатое платьице топорщится, едва прикрывая худенькие коленки. Бабушка нещадно дергает расческой волосы и затягивает в косички непослушные черные прядки. Сегодня в доме ждут гостей, поэтому пахнет свежей выпечкой и средством для мытья полов.
Переливчатый звон бокалов. На столе салаты, мясо и вино. Белая скатерть спускается чуть ли не до пола. И можно весь вечер ползать под ее прикрытием на четвереньках, играя в партизан.
В какой-то момент взрослые выходят покурить в подъезд на лестницу. Навстречу компании выскакивает маленький котенок.
- Может, возьмем его себе? – спрашиваешь ты.
- Да куда нам еще кота… может кто-то другой возьмет. Дай ему молока.
А утром папа решает планомерно обследовать все этажи. Официально это звучит: «Лифт долго едет, пешком быстрее». Ну, не котенка же он идет искать, в самом деле... Внезапно, на одном из пролетов, ему под ноги бросается «клочок серой газеты». И преследует его, невероятным образом прыгая через две ступеньки. Папа бежит обратно к квартире.
Мама открывает дверь по звонку и вносит в комнату пушистый комочек, действительно по расцветке похожий на смятый листок из «Аргументов и Фактов». И внезапно сует его тебе в руки:
- Ты хотела на Новый год говорящую игрушку – «Ферби». Выбирай. Либо она – либо котенок.
- Конечно, котенок! Я назову его Ферби, — так ты учишься принимать серьезные решения, от которых зависит чья-то жизнь.
Стрелки часов рисуют круг за кругом. Школа, секции, репетиторы, дом. На дворе весна и слякоть. Окно открыто. Голуби орут. Дед смотрит новостную программу, не замечая ничего вокруг. В телевизоре политики снова спорят о вечном и бессмысленном. А молодой и наглый черно-белый кот вот прямо сейчас пытается сигануть за птицами с двенадцатого этажа. Еле успеваешь за хвост выловить.
- Дайте нам пожалуйста самую прочную противомоскитку. Вот-вот… такую… - говорит папа, ощупывая жесткую сетку. Строительный рынок гудит, как порожистая река. С шорохом разворачиваются обои, клацают друг о друга штакетины.
— Это какие же у вас дома водятся москиты?! – удивляется видавший виды продавец.
- Очень крупные! – с чувством говорит папа.
Так и прижилось. Не Ферби, а Москит, Москитол, Мосик, Мош.
Жара расползается по раскаленному асфальту, проникает в каждую клеточку тела. Солнечные лучи расчерчивают квартиру на квадраты и другие геометрические фигуры. Ты вбегаешь на кухню после экзамена во ВГИКе – встрепанная и сердитая. Ничего не вышло. Не приняли. Черно-белый кот забирается на колени и утыкается лбом в подбородок, потом дотрагивается носом до упрямо сжатых губ. У тебя все получится. Просто не прямо сейчас.
За летом приходит осень, за ней опять зима… и так далее - в привычном порядке. Еще несколько лет. Много чего произошло. И тебе уже исполнилось двадцать. Ты выходишь замуж и уезжаешь к тому, кто «милее всех на свете».
- Можем его взять. Но если этот твой кот написает мне в тапки – я его прибью, - говорит твой любимый.
- Тогда я от тебя уйду, - говоришь ты. И все же оставляешь кота родителям, чувствуя себя предательницей.
Времена года сменяют друг друга, мелькая все быстрее. Путешествия, разговоры, люди… и ощущение пустоты…
Скоро Новый год. На стенах развешена мишура, серебрящаяся в свете тусклой лампы. Искусственная елка спущена с антресолей, очищена от пыли и собрана. В коробках ожидают своего часа шары и звезды. Но, на душе, как и на улице - еще не развиднелось… и снег с волчьим воем бьется в освещенные окна, будто просит впустить - погреться. А ты ждешь, что сердце защемит в ожидании чуда. Зря. Чудо давно с тобой. Просто ты его искала не там.
Черно-белый кот, похожий расцветкой на клочок газеты… с порванным ухом. Старый. Худой. Капризный и ворчливый. Но все такой же наглый. Ему уже семнадцать лет… а тебе скоро двадцать семь, ты недавно разошлась с мужем и вернулась домой… И пушистый комочек все так же доверчиво льнет к твоей груди, громогласно урчит… Как раньше, в детстве, обнимает лапами за шею, слизывает слезы со щек.
- Потому что только люди ставят любви условия, - шепчешь ты.