- Какие новости, Владимир Александрович?
Владимиру Александровичу, младшему внуку Сергея, в апреле «стукнет» восемь лет. С пяти лет повелось называть его по имени-отчеству. Вовчик не возражал. Привык. А теперь – тем более: он учится в кадетском классе.
- Знаешь, какой сегодня праздник?
- Да. День защитника отечества.
- Может быть, мы споём с тобой какую-нибудь солдатскую песню? "А я в Россию домой хочу: я так давно не видел маму", - пропел дед.
- Я эту песню не знаю.
- А «Враги сожгли родную хату»? Мы же пели!
- Я уже забыл, дед.
- Этот день победы, - снова попробовал Сергей.
И они запели. Эту песню Владимир Александрович знал.
- К столу! – позвала дочь.
И праздник покатился.
…Да и не думал он ссориться и вносить разлад в большую семью. Ну, конечно, большая: сам с женой, сватья, зять с дочерью, сын с семьёй… Да ещё Владимир Александрович: продукт зятя и дочери. Праздник, как праздник: 23 февраля. Но как дошло до того: чей Крым? – началось.
- А что там делали «зелёные человечки»? – не унимался зять. – Зачем там тринадцать тысяч военных?
- Да их должно было быть двадцать по договору с Украиной, а было тринадцать!
- Всё равно! Зачем перекрыли все выходы украинским воинским подразделениям?
- Чтобы людям не помешали голосовать. И потом… Подожди! Да погоди ты, остановись! Девяносто процентов из этих военных – украинских! – потом стали служить в российской армии!
И пошло-поехало!
Дочь, принимая позицию отца, не хотела ссориться с мужем: искала компромисс. Сын всё добивался от зятя ответа на вопрос: «Ты что: серьёзно?». А жена растерялась: муж прав, конечно, но вечного «поперечника» следовало бы урезонить.
- Всё! – сказал Сергей. – Вискарь лакаете, по пятьдесят, восемьдесят тысяч получаете – и всё недовольны!
Даже «посошок» не стал пить – отвёл руку зятя:
- Сам пей! За украинский Крым!
И ушёл.
Шёл домой тихо, спокойно, уравновешенно. И привязалась мелодия. Нет, песня: «Ты у меня одна». С чего бы – непонятно. Но шёл и напевал: «Ты у меня одна, словно в году весна…» Ветер дул сквозной, сырой – душу пронизывал. И дома, уже раздевшись, продолжал вспоминать и повторять полный текст песни.
И вдруг, сидя у телевизора, вспомнил: сегодня у Сашки Корина день рождения! Всегда удивлялся даже завидовал этому факту в биографии Сашки. Жаль, номера телефона Корина нет. Так уж случилось по жизни. Думал днями: если не будет семейного сбора – поеду к нему в деревню. Знал, где живёт. Не вышло. Жаль…
«Ты у меня одна…» Кстати: он любил эту песню, и хорошо пел под гитару, Жаль…
А по телевизору титры-фамилии погибших и пропавших без вести в Великой отечественной войне. С утра, помнил, шли фамилии на «В». А сейчас уже «К». Утром мелькнула мысль: хорошо бы поймать момент, когда пойдут фамилии с началом на «Ке»: Кендюх, дядька Сергея, погиб восьмого мая 1945 года, в Праге. Пуля снайпера выследила военарача Кендюха Ивана Акимовича. Жить бы, да жить! Тридцать лет… «Ты у меня одна…» Жизнь.
Титры идут медленно. А может, кажется: фамилий – нескончаемо, помним каждого. В какую же прорву ушли эти каверины, кендюхи, корины! Господи…
Прозвучала мелодия скайпа: Володя.
- Привет! С праздником!
- Какой ты молодец, что позвонил!
- Так мы договаривались с тобой выпить 23-го.
- Прости, забыл.
Володя достаёт из-за кадра бутылку водки:
- Вот, я приготовился.
- Я сейчас!
Сергей кинулся к бару, схватил початую бутылку водки:
- Я сейчас! Огурец возьму на кухне!
- Ну, с праздником!
Чокнулись через камеру.
- А я только из гостей. Рассорился, ушёл.
- Что так?
- Из-за Крыма: зять завёл песню о «зелёных человечках», блин.
- Серьёзно?
- Ещё как! Плюнул и ушёл.
- Да он что – не понимает…
- Всё он понимает, но – сытый! Скоро рыбку золотую потребует на сковороду.
- Ты бы ему объяснил…
- Да, ладно. Он и в армии не служил, отмазался. Давай за нас.
Отлегло, потеплело на душе, унялись сквозняки.
- Скучаешь там, на Кубани, по Уралу?
Володя задумался:
- Да как сказать… Здесь хорошо, но… Родина всё же… Урал – родина. Конечно, тоскую. Но теперь – всё. Под гору жизнь. Обратно не вскарабкаться.
- Да-а…
- Что ты всё на телевизор оборачиваешься?
- Так там же титры идут: фамилии погибших на войне. Жду свою. Ивановы твои уже прошли.
- Ну, давай за них: Ивановых и Кендюхов. Всё: не отвлекаю тебя.
И отключился.
А на экране шли роты Карповых. До «Ке» ещё долго. Нет уж: хоть до утра, но дождусь.
- Ты у меня одна, - запел Сергей, и голос самому понравился: чистый, не простуженный, каким был утром. Хорошо, что люди не шарахались, как от коронавирусного
Кому ещё сегодня не позвонил, не поздравил? Кстати, в Калининград надо позвонить, Инне. Вот тоже судьба: занимались они в одном театральном коллективе в юности. Нравилась Сергею Инна. Очень. Взможно, любил. Но вышла замуж красавица за будущего военного врача. Носились по союзу от Кушки до Калининграда, да и остановились там навечно. Муж Инны, полковник медицинской службы, умер пять лет назад. Инна как-то приезжала сюда, на родину: обменялись телефонами и по праздникам теперь созванивались.
- Привет, жена полковника. С праздником тебя. Ты уж заслужила это поздравление.
- Пожалуй, что да. И тебя с праздником!
- Слушай, Ин, весь день в голове «Ты у меня одна»…
Какая-то двусмысленная фраза получилась. Но объяснять ничего не стал, замолчал. Повисла пауза.
- Ты меня слышишь?
- Конечно…
- Ты у меня одна,
Словно в году весна,
Словно в ночи луна –
Ты у меня одна, - пропел чисто, вполголоса, не стесняясь. – Только припев мы по-иному пели, не так, как сейчас поют, помнишь?
И вдруг, как по заказу, он услышал в трубке эту песню. Молчал и слушал, молчал и слушал.
- Я помню. Я всё помню. Эта песня у меня в телефоне. Позывные, так сказать.
Песня закончилась, а они молчали.
- С праздником, Инна, - прохрипел Сергей и закашлялся.
- И тебя…
И отключилась.
Сергей долго ещё сидел молча, бессмысленно глядя на потери на экране телевизора.
Ты у меня одна…
А когда очнулся, на экране уже шли подразделения кориных.
Он вышел на студеный балкон. Внизу, в окраинной темени, тонул частный сектор, а с неба, прямо ему в глаза, смотрела далёкая и холодная луна.