Кто на Земле впервые назвал меня Ма... Дети – это они всегда торопятся, проглатывая молоко, слоги, слова, впечатления, книги… Торопятся... шаг за шагом, порой не разбирая куда. И после, уже осознавая условия и правила времени, всё равно спешат. Ну как же? Из садика – в школу, из школы – во взрослую жизнь, из весны – в лето, из осени – в зиму.
«Поскорей бы!» – заклинание, заговор на некий итог, на достижение чего-то более важного и ценного, чем всё, что есть в настоящем, чем то, что было до этого никому не ведомого результата. По аналогии с творчеством, пока творишь, не можешь знать, что вытворится в конце. И я – как все. Хотя, пожалуй... что и похуже. Потому что постоянно срываюсь, срываюсь.
Мне нужно солнце. Много солнечного света! И дождя тоже! И снега мне нужно много! И радуг! И тепла! И нежности! И обязательно, непременно – времени. На утро и на день, на вечер и ночь, на работу и отдых, на мысли, на чувства и предчувствия, на магию веры, на решения и согласие. Когда мало, начинаю мельчать, мельтешить. Исчезаю в бессмысленной суете и теряю дыхание, вдохновение. И не я одна. Но одиночеству, по большому счёту, неважно, сколько в нём одиноких. Одиночество не соберётся ни в единство, ни во множество, оно не разделяется и не вычитается. Одиночество наглухо заперто – а я открыта. В сером небе, затянутом тучами, вижу сияющую синь и кружево облаков. В контуре – цвет и объём, в намёке – замысел, в притяжении – неотделимость, в слове – жизнь.
Уже нет в этом мире мамы и папы, дедушек и бабушек, драгоценных моих корней. Теперь мой черёд быть корнями детям и внукам, их опорой, основой… потому что уже скоро пять лет, как я – старшая в моей семье. Ма. ЗиМа. И всё-таки, всё-таки мне мало быть только Ма. Мало... И так сильно хочется ещё этой зимой попасть прямо в любовь, что я ловлю себя на том, что после каждой буквы Л у меня неотвратимо следует Ю даже с изменением всех последующих. Например, не лоб, а люб, не ловлю, а люблю… А уж когда «лю» уже есть – не лютый, а любый. И даже не люди, а императив – люби!