1 Командировка в Туркмению.
Я начал летать положенные перед вводом в строй командиром самолёта 100 часов с левого(командирского) сидения.
Пилотов- инструкторов в транспортной авиаэскадрилье было всего двое. Александр Михайлович Селезнёв и Иосиф Иванович Першхайло.
С пассажирами я права летать не имел, а грузовых рейсов было мало.
И вот чтобы я быстрее отлетал свои часы, отправили меня в город Чарджоу в командировку к Иосифу Ивановичу Першхайло вторым пилотом с правом пилотирования самолёта с командирского кресла.
В Чарджоу летали по Каракумам с лётчиком- наблюдателем из Ташкентского Института Сельского Хозяйства и Охраны Природы на аэросъёмке.
Лётчик- наблюдатель считал саксаул в пустыне (Стратегическое сырьё).
Летали галсами по 50 километров строго с востока на запад, разворот и через 500 метров –обратно с запада на восток.
Иосиф Иванович как раз закончил 100 часовую программу с другим кандидатом в командиры самолёта и до санитарной нормы у него оставалось около 20 часов.
И так я прилетел на замену второго пилота, чтобы летать с командирского кресла. Ну это всё прелюдия, а вот теперь и сам рассказ.
Для начала КЭП посадил меня на правое кресло, чтобы я узнал какую работу и как надо выполнять.
День я отработал справа и вроде освоился.
Из Чарджоу мы долетали до химической точки в 20 километрах от города. Приземлялись и ждали некоторое время до определённого наклона солнца (Нужны были тени на песке, чтобы лучше было видно отдельные кусты песчаной растительности)
А чтобы не терять в пустую время . мы всем экипажем, я, кэп, летнаб и авиатехник, вооружившись удочками сидели на берегу широкого канала и ловили довольно крупную «чехонь на тарань»
Рядом была пустыня, а в салоне самолёта стояла бочка без верха в которой солилась рыба, а под потолком висела для провялки уже готовая, просоленная и отмоченная чехонь
На следующий день я занял левую чашку.
Жара стояла неимоверная, по кабине мешая нам жужжали огромные зелёные мухи, от которых мы защищали наш улов под марлей, а сами отмахиваясь от них кто чем мог. Летали втроём, оставляя авиатехника на химической площадке. Рабочую высоту над барханами 50 метров в жару и болтанку было выдерживать довольно тяжело (восходящие и нисходящие потоки воздуха), а ещё нужно было постоянно вести ориентировку и радиообмен.
Иногда мы оставались ночевать в шипане (саманном домике) на площадке. Там-же были бочки с горючим для заправки самолёта.
Я быстро втянулся в рабочий режим и по настоящему почувствовал себя командиром самолёта.
Быстро летело время.
До окончания работы и санитарной нормы моего командира оставалось совсем немного времени.
Заказчик тоже заканчивал свои подсчёты. На следующий день мы собирались лететь домой в Ташкент.
Ночевали на площадке. Утром вылетели в Чарджоу на заправку и..
На ночь я развесил рыбу на расчалках для проветривания, а утром. Сняв струбцины с предкрылков, забыл её снять.
И вот мы после приземления рулим на стоянку, а на расчалках гирляндами висит вяленая рыба.
Пришлось делиться с диспетчерами. (во избежание лишнего шума).День начался не очень хорошо (Втык мы всё же получили)
Вылетели в заключительный полёт в пустыню.
Мерно гудел движок, шуршали вентиляторы отгоняя от нас противных насекомых и немного охлаждая потные лица (о кондиционерах в самолётах тогда мы ещё и понятия не имели).
Внизу проплывал надоевший нам ландшафт безжизненных песков и такыров. Впереди показался такыр над которым мы должны были развернуться для полёта домой в Чарджоу.
Ииии. Трах, трах, и движок сильно тряхнув замолк.
« Рули на такыр»- услышал я голос Иосифа Ивановича, и тут же штурвал ушёл вниз. «Не теряй скорость- планируй!».
В эфир ушёл голос командира-« Я 54754 отказ двигателя, иду на вынужденную посадку в районе колодца Кул-кудук»
Самолёт скользнул по краю бархана, моментально теряя скорость, выскочил на такыр и пробежав метров пятьдесят остановился.
Мы оба тянули штурвал на себя «До пупа», а я притормаживал.
На нос мы не встали, хотя пару раз вязли в нанесённом песке.
«Посадка благополучно, самолёт и экипаж целы»- доложил я. (Потом оказалось ,что ни одна наша радиограмма по назначению не дошла).
Вышли.
Закурили.
«Сколько у нас воды и харчей?»- спросил командир
«Бачок на 10 литров не полный, там осталось литра три, бочка солёной рыбы. Булка хлеба и всё»- откликнулся лётчик-наблюдатель.
Мы с Иосифом Ивановичем переглянулись. В запарке вынужденной посадки. мы про него совсем забыли, те более что он был не курящим.
«Ну что товарищи лётчики, давайте вешать струбцины на самолёт и опечатывать мотор. И будем ждать спасателей» скомандовал командир.
Я сидел в кабине обливаясь потом на прослушивании эфира. ТИШИНА !!!.
«Вырубай аккумулятор он нам ещё пригодится»- крикнул командир.
Я вылез из кабины. Под крылом, в тени на чехле отдыхали командир и наблюдатель. Солнышко катилось к горизонту. Стало холодать. Мы проглядели все глаза, но горизонт был чист, в эфире тоже стояла тишина.
Всю ночь голодные и продрогшие мы просидели в самолёте. При дыхании изо ртов шёл пар. Вот тебе и лето в пустыне!
Утром по радио я уловил голоса поисковых самолётов, но искали нас совсем не там где мы были, а меня они не слышали.
«Экономь аккумуляторы»- был приказ командира.
Пора открывать ящик НЗ решили мы.
И открыли, сорвав печати.
Внутри были банки с тушёнкой и сгущёнкой, ружьё 12 калибра и к нему двадцать патронов 16 калибра, удочка с принадлежностями и пакетик леденцов.
Банки с тушёнкой мы даже трогать не стали (они все были раздуты, а дата годности..) Открыли пару банок сгущёнки и перекусили с хлебом, запив по пол стакана воды.
«ВОДУ ЭКОНОМИТЬ»- была команда командира.
Все лежали в тени под крылом самолёта и мечтали о воде. Со сладкого ужасно хотелось пить Так прошёл ещё один день.
К ночи решили устроить охоту.
Я обернул пару патронов бумагой (благо бланков штурманских расчётов у меня было много) и зарядил ружьё.
Лётчик наблюдатель и я отошли метров на сто в пески и с криками двинулись к самолёту, а командир сидел в кабине, манипулируя посадочными фарами И случилось чудо.
На такыр, прямо по курсу самолёта выскочил пустынный заяц..
Ярко полыхнули фары. И в свете прожекторов заяц замер на месте.
Я разрядил двустволку.
Ночь провели в самолёте, тесно прижавшись друг к другу и завернувшись в зимний чехол для мотора.
Летний чехол мы разложили за самолётом в барханах на подобии блюдца, в надежде собрать немного утренней росы.
Утро превзошло все наши ожидания. Собрали литра три, три с половиной холодной воды, чуть пахнувшей машинным маслом. Развели костёр, вскипятили в консервных банках чай и зажарили зайца.
Высоко в небе над нами я увидел пролетающий самолёт Як-40 и спросил его, видит ли он внизу дым? И если видит, то пусть сообщит в Чарджоу наши координаты.
И опять случилось чудо.
Я услышал как он меня продублировал, и затем передал координаты в аэропорт, и нам-«Ожидайте, к вам вылетает вертолёт с комиссией» Ура !!! Мы спасены !!!.
Через час прямо на нас вышел наш Сергелийский вертолёт Ми-4, сделав круг он приземлился на другой стороне такыра-.
«Хорошо устроились, ребята, чай гоняем, дичинку кушаем»- пошутили вертолётчики. «Мы вам ВОХРОВЦА привезли самолёт охранять, а завтра прилетит ремонтная бригада. Собирайтесь в Чарджоу объяснительные писать»
Мы предложили вохровцу полететь с нами в Чарджоу ( от кого нужно было охранять самолёт в пустыне, где людей не было).
Но отважный представитель ВОХР из Чарджоу наотрез отказался. Заявив нам-«Нельзя. Началник ругаца будет !»
Комиссия разобралась. Был обрыв прицепного шатуна.
В пески загнали ПАРМ (Передвижная авиационная ремонтная мастерская), заменили мотор, и через пять дней, мы с Иосифом Ивановичем подняли наш максимально облегчённый самолёт с такыра в воздух. И сделав круг для контроля перелетели в Чарджоу. (Я сидел справа). Так закончилась моя стажировка с командирского кресла в транспортной авиаэскадрилье.