Конечно же жду недождусь с нетерпением завтрашнего дня, когда в день 31 летия после Чернобыля вновь хочу встретиться с мужиками которые на ликвидации аварии работали кто сознательно, а кто просто по призыву когда надо идти подчинялись всему тому что армейский порядок диктует.
В душе моей до сего времени какое-то противоречие – не хотел – заставили, конечно, это насилие над человеком подневольным и воинскими обязательствами связанными.
Независимо от всего этого вольно или невольно разбирали огрехи жизни человеческой – старались от радиоактивных отходов избавиться. Избавились? Нет, не избавились все это не просто, просто убрать сиеминутно свои испражнения, а здесь то всё по другому – испражнения до сего времени о себе дают знать.
Что обо мне то говорить - ну тыл, работал в течение пяти лет на ликвидации аварии ЧАЭС, в Припяти базировался наш Спецатом вроде бы обеспечение государственное было просто работать в полную меру сил своих. Работали. Не знаю много ли в копилку положительных забот все мы положили но понимаю что всё таки положили, при этом сказал и что и как надо делать в этой высокорадостной ситуации.
Все мы почему-то всегда считали, что я это не ты, который не смог оберечься от удушения в послеаварийный период. Болели. Многие болели. Теперь уже не болеют. Успокоились, а те, кто сейчас продолжает бороться с недугами разными. Металлический привкус во рту от радиации повышенной – это когда вновь на вахту прибываешь, а потом всё как обычно – привкус есть ну и что из этого. Работать надо. Работали и у каждого из нас жалобы на здоровье были.