- С возрастом я полюбил классическую музыку, - отвлеченно произнес Отец. - Моцарт, Гайдн, Шуберт, Григ, Чайковский. Все то, чего я не знал и, честно говоря, пропускал мимо ушей. И, знаешь, почему полюбил? Потому что понял она - настоящая. Не вечная. Нет, а настоящая. Ну, как это солнце. Оно есть, оно светит, и тело ощущает его тепло. Так и с классической музыкой. Я дорос до ее понимания. С ней хорошо, я бы сказал, легко думается: о близком, о великом, о простом. Эта музыка вызывает к жизни высокие чувства, одухотворенные эмоции, благородные порывы. Припоминаются события, ощущения, переживания. Пусть не всегда приятные, даже, постыдные. Но гармония - очищает. Как поток, музыка уносит с собой, все ненужное, и наносное. Она учит, да-да, дружок, учит мыслить. Размышление - главная отличительная способность человека. Но это не лекция о серьезной музыке.
- Отец ты – ретроград. Шутка.
- Почему? - искренне удивился он. - Я познал и современную музыку. Какая твоя любимая группа?
- Скорее слушаемая – ну «Битлз», «Пинк Флойд», «Криденс», «Машина времени». Блюзы, там, разные. Вот композиторы - Таривердиев, Тухманов. Да, мало ли?
- Да Микаэль Таривердиев. Таривердиев - это ведь не только прекрасная музыка к кинофильмам, которая живет уже самостоятельной жизнью, но это еще и его баллады и «Макбет». Послушай, ты откроешь для себя нового, может и настоящего Таривердиева. А вот мне нравится венгерская «Омега», «Дип Перпл», «Свит», Прокул Харум, Кул джаз, бразильский джаз. Фрэнк Синатра
- Тю, Синатра. Мафиози
- А ты послушай.
Я с интересом взглянул на него.
Он втянул в легкие воздух и... над покойным озером, полетел чистый голос Отца, легко, как, пущенный с руки, планер:
«Moonriver, wider than a mile» - планер лег на левое крыло, потерял скорость и чуть «клюнул» носом.
«I'm crossin' you in style someday» - но над гладью воды выровнялся: «Old dreammaker, you heartbreaker» - и подхваченный воздушным потоком, устремился ввысь - «Wherever you'regoin', I'm goin' your way».
Отцовский голос затрепетал на «двух странниках»: «Two drifters, off to see the world / There's such a lot of world to see», - и достиг высоты и силы на «радуге»,- «We're after the same rainbow's end, waitin' 'round the bend /My huckleberry friend».
Нехотя расставаясь с песней, растягивая слова, с хрипотцой в голосе, он закончил: «MoonRiver,….and….. me».
Отец замолчал, а над затихшим лесом медью одинокой трубы, пролилась тихая мелодия, растаяв эхом, в осеннем желтоцвете.
- Он подмигнул: «Как?»
- Английский - прекрасен. Откуда такое произношение?
- Шалопай!- притворно осерчал Отец. – Чувство - вот главное. Это тебе не твои «Ля ли би» (Это так, раньше, он называл песню «Битлз» «Letitbe» и все остальное рок-энд-ролльное).
- Хорошо, хорошо, - согласился я. - Только.
- Только, что?
- Но ведь по твоему они шуты?- я сделал ручкой невидимому оппоненту.
- Шуты не играют ни рока, ни андерграунда, ни джаза. Это не их стиль, Это не их поле. Они не поют душой. Ну, назови шутом Марка Бернеса, Утесова. Язык не поворачивается. Пение душой - это не из серии «хлеба и зрелищ». Здесь нет быстрого оборота вложенных денег. Это не выгодно троллям, ибо этим искусством интересуется лишь небольшая часть населения Земли. Поп – масс культура - вот вотчина шутов. Вот что выгодно, вот что приносит куш! Масса - вот размах, вот где оболванивание всех и вся.
- Ладно, Отец, что есть, то есть. Но, что плохого в том, что люди танцуют и поют, сопереживают и плачут от сопереживания? Если в жизни им надоел серый день и хочется праздника. Если смешно, почему не посмеяться?
- Нельзя веселиться вечно. Жизнь должна иметь и серые будни, и, даже, черные дни. Их называют рабочими, от слова «работа». Что бы праздник был долгожданным событием. Желанным. Заслуженным. Не по указке «дяди», а по душе. Что б праздник был в душе. Как День Победы. Как возвращение к ждущему берегу. Как взмах знакомой косынки над головами встречающих.
Надо прекратить саморазрушение. Надо оставить время для созидания. А, чтобы созидать, одного праздника мало, нужны будни. То, что не любят, те, кто призывает к вечному празднику, те, кто потребляет этот праздник и уже не может жить без него.
-------------------------------
- Теперь о сути шутов, - волнуясь, продолжал Отец. - «И фургончик в поле чистом» уже давно не «их привычный дом». Где они, свежеструганные доски? Куда исчезло волшебство выцветшего занавеса? Кумиры теперь иные. Шуты, ёрники.
Шуты считают вас «быдлом», которое надо доить и доить. Вы тянете свои руки к ним, стараясь прикоснуться к «великому», а они тянут руки к вашим кошелькам, что бы их опустошить, а прикажут, заберут и ваши души. Если уже не приказали.
А знаешь, что противней всего, что они презирают вас, считая вас грязью и неудачниками. Кстати, общение с вами, с «быдло быдлячим», они считают ниже своего достоинства. И требуют президентской охраны и царских апартаментов. Видите ли, у них достоинство. Хотя о чем я? О каком достоинстве? Любого из них вытряхни из мишуры – поганка поганкой, на улице встретишь – пройдешь мимо.
У них одно на уме - продаться подороже, гонорар получить пожирнее (и чтоб налоговая служба не узнала), подставить подножку коллеге – сопернику. И делают они это не из убеждений, не каких-то там своих идеалов. А из-за единственной цели – наживы.
Они рефлексивны, изнежены, завистливы. Поэтому и нет их среди вас. И не будет. Ни на кораблях, ни в танках, ни за штурвалами самолетов. Они не строят новых зданий, не варят сталь, не глядят бессонными глазами на шоссе в дальних поездках. Они не сеют, не жнут, не пашут, не защищают и не воюют. А вас, военных, вообще, ненавидят. Потому что вы – защитники, по сути - созидатели. Вы – государство. Вы их полный антипод. Поэтому-то шуты никогда не смогут встать с вами в один строй - кишка тонка. Рот закрыл – «матчасть» в «исходном».
Зато как они любят выступать, наряжаясь в псевдо военную форму. Как обезьяны перед зеркалом. Еще бы! Военная форма подчеркивает мужественность! А на женоподобных фигурах - фривольные фантазии. А им так хочется казаться мужественными и сексуальными. Ух, как хочется. Вот и рядятся в вашу форму. Тужурка, а из - под неё ноги в ажурных чулках на резинках, туфли на каблуках, на парике, невесть какая золотая фуражка. «Императоры» да «царицы», блин, всякие. Хотя, я замечаю, нет-нет, да промелькнут какие-то женоподобные юноши, такие прямо девочки-скромницы. Не замечал?
- Не-а.
- Шуты – разрушители общества. Это люди, которые совершенно не обременены ответственностью перед обществом и не имеют никаких обязанностей перед ним. Отличительная черта шутов – ненависть к регламентации, ненависть к государству. Они прилагают все силы к разложению государства. Фигляры хают его, фыркают на него, даже соревнуются в том, кто больнее укусит государство, но при этом не чураются принимают подарки и высокие знаки отличия от этого государства, кичатся премиями и орденами, ревностно отслеживая награждения коллег по цеху. И нет у них ни чести, ни гордости. Есть холодный расчет и гордыня.
Они давно забыли о любви к «театру» в себе. Они любят себя в «театре». И соратников своих топчут и давят не хуже пауков в банке.
Да, подожди, Отец. Есть некоторые, весьма талантливые люди, которые, принципиально, отказываются от государственного расположения.
- Есть, - согласился Отец. - Есть! Но они и не шуты.
Шуты не создают и не защищают. Они разрушают не только общество, но и души.
Не погрузись в эту крайность. Это на руку троллям
Будь осторожен, сын. Не верь словам и ужимкам шутов. Они – словоблуды
- Но почему? - не соглашался я. - Есть действительно сильные произведения.
- Есть. В эстетическом, духовном плане и я говорю не о них.
Я говорю шутах. Теперь они богаты, они купаются в роскоши, приобретенной на шальные, заработанные деньги. Многие из них, до времени влиятельны, потому что кормятся у стола троллей и думают, что они тоже сопричастны к абсолютной власти. Глупцы. Когда они перестанут быть нужными «хозяевам» их выбросят на помойку, как старые тряпичные куклы. Если прогневанные тролли отлучат кого-то из них от «стола». Коллеги по цеху, посмеиваясь и оттесняя бывших «учителей» от кормушки, с удовольствием вытрут о «гуру» ноги. И еще пнут в холеный похотливый задок. Цеховая солидарность? О чем ты. Нет у шутов ни солидарности, ни благодарности. Только страх наживы да безродные дети по углам от случайных жертв их похоти. Пардон, «таланта». От . снятия так сказать напряжения, ведь они так «напрягаются», так «опустошаются» - выгорают! Звездная болезнь - страшная смертельная болезнь. Она лечится хорошим пинком под зад и кувырканием вниз по лестнице Славы. Тогда их сальные глазки открываются и они опять уважают и ценят окружающих их людей .
Многие умрут в безвестности или закончат жизнь самоубийством.
Всю жизнь они - заложники своего имиджа, который им, может быть, давно осточертел. Бедняги. Но не жертвы!
----------------------------------
А весь этот дурман рано или поздно приведет к разрушению и гибели общества. Выгодно ли это троллям? Безусловно. Потирая руки, они будут подсчитывают барыши и прикидывать - куда бы еще направить оболваненную людскую массу. «Пожили в кайф?! Пора и отработать!».
И замахиваются на целые государства. Те, которые еще сопротивляются власти троллей.
- Отец, ты усложняешь. Актеры – двигатели бунта! Бред. Множество актеров, сугубо честные, глубоко порядочные, любящие свою службу, люди. Они гордятся своим призванием и, опять-таки, нужностью людям.
- Ты так меня и не понял. Разве я говорю об актерах, я говорю о шутах, фиглярах, словоблудах, которых достаточно не только в цирках, но и на подмостках жизни.
А актеры, - он задумался и горько улыбнулся. – Актеры - служители искусства, живущие, по призванию и от своего ремесла, в большинстве своем люди небогатые, совестливые, и причастны к вам, к созидателям. Но вы же не их считаете своими кумирами! – Отец крепко сжал мою руку. - Вы избрали себе кумирами других. Блескучих!
Жажда наживы выплеснулась помоями на сцену. Сцену! Великое изобретение человеческого интеллекта. Нажива смывает хрупкие таланты, разрушает творчество, распинает духовность, уничтожает Слово. Тролли знают, что толпе нужны яркие и блестящие зрелища и чем они примитивней, тем лучше для их мироустройства. И посему искусство превращается в балаган, или в другую крайность – абстракцию, которая понятна только узкому кругу, рафинированных «эстетов». Хотя если честно, им тоже понятно не многое, может им блевать от этого хочется, но они обязаны делать вид: «Ах, какой шарман». Потому что, так - модно. А они заложники моды. Вот круг и замкнулся.
Вы дождетесь, что Храмы Искусств станут вертепами, и голые куртизаны и куртизанки будут играть «Войну и мир», танцевать «Жизель», изливать матерную брань, а какие – нибудь «панки» исполнять арию Хозе из оперы Бизе.....
- «Кармен».
Отец улыбнулся, кивнул и продолжил. – А прогрессивная культурная интеллигенция, богема, будет аплодировать и вздыхать: « Какой прорыв, какое чудное новое прочтение, какое высокое искусство!». А потом наступит очередь храмов, церквей и мечетей, святых мест и бесы будут плясать на амвонах. Нет у паяцев духовных барьеров.
--------------------------------
Шуты всегда были весьма вороватым народцем. От голода. Настоящее искусство досыта не накормит. Не даром, в не столь далекие времена горожане не пускали их на порог дома, и не оставляли ночевать в городе. «В поле, шуты, в поле. Хочешь быть комедиантом? Живи в повозке». И настоящий артист терпел нужду и унижение, но был Артистом.
Но когда – то их допустили до дворцов. Допустили не только для выступлений, не только на содержание, но и для удовлетворения плотских утех. И цех стал прибежищем для многих безответственных и никчемных людишек, куклячих особ, без определенного рода занятий, писклявых певичек и вертлявых танцоров. А кто их допустил в город? Правильно. Изнеженные, власть предержащие, бездельники, отравленные вседозволенностью и кокаином. Со временем, их, как крошки со стола, смела История. Но болезнь осталась. И тролли, не забыв про шутов, сотворили толпе кумира. Потому что народ время от времени задумывается и разбирается кто созидатель, а кто паразит. А чтобы он не задумывался. Нате вам шутовской карнавал.
Теперь они все поголовно таланты. Народные, Признанно – заслуженные. Коронующие друг дружку, проводящие для самих себя фестивали и сотни никчемушных церемоний и наград.
- Ах мы - великие! Ах, мы – звезды! Мы – таланты. Мы признаны народом. Мы – народные и, опять-таки, таланты. Да?
- Да! Это фантастика, Супер! Мега!
- Ну, тогда и ты талант.
- Ах, я в шоке!
Ошибаетесь, шуты, вы забыли, что слеплены вы за деньги, из денег, ради денег и для отмывания денег, из такого пластического материала, ну сам знаешь из какого.
Тяжело остановить волну шутовства. Шуты, искупавшись в сиянии власти своих хозяев, становятся заносчивыми, спесивыми, обидчивыми и капризными, злопамятными и мстительными. Попробуй задеть кого-нибудь из них, такой поднимется шум! Набегут истеричные фанаты, подключаться влиятельные обожатели. «Они же «народные», признанные толпой таланты!».
Бесы.
----------------------------------
Сын! Помни. Никогда не полагайся на шутов, Никогда не поворачивайся к ним спиной.
Помни, что я сказал. И знай, что есть тролли и шуты. Носители тьмы, зла, подлости и разрушения общества людей.
- Отец, а к чему эта лекция?
Отец остановился и надолго задумался. Мне даже показалось, что он забыл обо мне. Я выкурил две сигареты, но не нарушил его глубокого молчания.
------------------------------------
- Мы слишком закоптили хрусталь небес. Слишком много настоящего подменено мишурным словоблудием. Грядет смена элит. Грядет смена цивилизаций. Так всегда бывает перед сменой эпох.
Через гибель мира - к новой эпохе. Когда троллей снова запрут в подземных темницах, а шутов отправят ночевать за городскую стену. Актер снова станет гением сцены. Человек созидающий станет идеалом для подражания.
Но прежде, наступит страшный неуправляемый хаос.
А жаль... людей.
(По дневниковым запискам и наблюдениям рубежа ХХ и XXI веков).
продолжение: http://www.proza.ru/2020/03/02/689