Утро

Сергей Журавлёв
Одно целое
Психологический боевик

в начало
http://proza.ru/2020/02/10/138
предыдущая страница
http://www.proza.ru/2020/02/22/2193
Следующая страница
http://www.proza.ru/2020/02/23/2059




     Утро было на удивление солнечным. За ночь куда-то делись лужи, над головой кружились и чирикали стрижи. Все наладится, сказал я себе. Мы не прокляты, все возвращается, все еще будет.
За кустами скрипнули качели.  Для шести утра рановато, решил я, и оказался прав. Когда вышел на площадку, увидел сидящего на качелях Циника. Одной рукой он держался за поручень, другой придерживал левую щеку. Увидев меня, он махнул, и снова приложил ладонь к щеке, она была синяя и опухшая.
      – Когда мы прощались, этого не было, – вместо приветствия сочувственно сказал я. – Кто тебя так?
     Он посмотрел на меня так, как мог смотреть только Циник, и я понял, что вопрос действительно глупый.
     – Стрижи вернулись, – сказал я ободряюще, – видел?
Циник наградил меня тем же взглядом и отвернулся.
     – Давно меня ждешь? – спросил я.
     – Лаврентий скот. Когда все начнется, когда стрельнет Аврора, и мы освободим наших товарищей из тюрем, первым делом за него возьмемся. Как он меня бил, – все так же держась за щеку, пожаловался Циник. – В кино так не бьют, как он меня бил.
     – Сочувствую. Так понимаю, сразу после нашего разговора?
     – Ага. Сразу прилетел. Поехали, говорит, смотреть, где эта падла Корж, деньги спрятал.
     – Нашли что-нибудь?
     – Неа. Как он меня бил, – качая головой, причитал Циник, – ааа, – простонал он. – Мои зубы, у меня были такие красивые зубы.
     – Не знаю, чем тебя утешить друг, – печально сказал я. – А от меня Надя уходит.
Циник внимательно посмотрел на мое грустное лицо, потом улыбнулся.
     – Даа, мне легче. Спасибо.
     – Она изменится. Она уже изменилась, – сказал я. – Ты помнишь Изабеллу?
     – Ааа,– простонал Циник. – Твоя первая любовь. Тоже, кажется тебя бросила.   Нет, она не греет. Это давно было. Давай лучше кого-нибудь из последних.
     – Она так меня любила, – вспомнил я. – Так страдала, когда мы разлучались. В этой любви было что-то сумасшедшее. У нее так блестели глаза, когда она смотрела на меня. Я был ее идолом, она почти боготворила меня. Незаслуженно, просто так боготворила. Это и восхищало и пугало. Казалось, за меня готова не задумываясь бросится в огонь. 
     "Захотелось лучше вспомнить ее, вернее себя с ней, вернее, что я чувствовал тогда. И у меня получилось, что-то волнительное колыхнулось в груди, обожгло, но быстро сжалось, остыло".
     – Она очень плохо отзывалась о своем бывшем, – продолжил я, а мне говорила, а вот ты, ты совсем другой!  А о нем только плохое. Это было подозрительно, но мое самолюбие, как ни стыдно, это тешило. Мы не виделись всего месяц. Всего месяц, а у нее уже появился другой. Мне хотелось ее вернуть. Мы долго говорили о чем-то ненужном у нее на кухне. И этот взгляд, неописуемый взгляд. Боже, как она смотрела на меня, когда я пытался ее обнять. Это был страх, это была ненависть и такое искреннее, откровенное недоумение: «Что ты себе позволяешь? Ты кто? Тебя больше не будет! Тебя никогда не было!» О-о-очень обидно. Незаслуженная мной, не понятная, унизительная перемена.
     – Да-а. – протянув, согласился Циник. – Если нас к концу месяца не лишат жизни, как смелого, придется зубы вставлять. С правой стороны пять зубов выбил. Кастетом травмировал. Я не успел закрыться. Хотел ведь закрыться вот так. – И Циник согнул руку, показывая, как он хотел закрыться.
     – Вот и с Надеждой сейчас происходит то же самое. Я становлюсь ей чужим – почему? Вижу, чувствую, как она меняется, – подытожил я. – Ничего не могу поделать.
     – Злого ночью забрали. – не слушая меня, глядя себе под нос,  сказал Циник.
    – Соседка его только, что рассказала, как его в машину сажали. В наручниках.
  Сегодня его, завтра кого-то из нас. Меня, наверное. – он посмотрел на меня. – Ты, кажется, меня не слышишь, да? Хочешь и дальше говорить о сексуальных извращениях. Впрочем, это логично. Жить тебе всего ничего. Твое подсознание требует незамедлительно размножаться. Не стоял бы ты ко мне так близко. – Он попробовал улыбнуться, но скривился от боли.
     – Пойдем, – сказал я, и потянул его за рукав. – Я говорил о психологии взаимоотношений, а не о сексе.
Циник, слез с качелей и дал себя увлечь.
     - Бандит! – донесся противный старушечий голос откуда-то с верхних этажей.
 Я задрал лицо, но никого не увидел, пробежался взглядом по окнам и снова взглянул на Циника.
     – Нет никакой психологии, – сказал он, – лженаука.  Еще одно заблуждение, наподобие астрологии, урина терапии и лечения водянки мозга банками. Ссс. Зубы-зубы, – процедил он, трогая свою щеку. – После секса мужская особь охладевает к партнеру. Ему надо бежать дальше, нельзя останавливаться, надо оплодотворить, как можно больше самок. Самки после соития ласковы, уступчивы, они пытаются удержать самца. Возможно, она беременна, а потомству нужен защитник. Такие вот противоположные у нас потребности.
     – Даже, если так, но причем тут?..
     – Да притом! – перебил он меня. – Любовь у нее?! Смотрит, как на бога!?  Как только начинает совокупляться с другим,  не она охладевает, сама природа заставляет ее ненавидеть тебя.
    Ты хочешь вернуть ее, а вернув, захочешь убить,  вполне вероятно уже вынашиваемого ей чужого ребенка. В животном мире самцы частенько убивают чужое потомство. Отсюда и перемены. Инстинкт приказывает ей - бойся его! Беги от него – спасай своих еще не рожденных деточек.
Вот и получается, готова была в огонь за тебя, а теперь тебя в огонь готова. Женщины жестоки по отношению к своим бывшим. И не столько перемена в ней удивительна, сколько сама ее внезапность. Вот и решай, женщины они или самки.
     – Человек не животное, женщина не самка! – сердито сказал я. – Не говори так, это ведь и тебя унижает, и это правда.
     – Правда, не правда, но тебе ведь стало легче?
     – Я поплакаться хотел, а ты рассказываешь, что она беременна от другого, по твоему от этого мне должно стать легче?
     – По крайней мере, не будешь больше мучиться непониманием. Пора повзрослеть. И не гляди на меня так тоскливо. Скоро все пройдет, она родит болезненного желтолицего, не похожего на тебя мальчика, а на тебя будет смотреть равнодушно, как на безопасные коровьи лепешки вдоль дороги. Хе-хе. Ай! Ззубы!



Одно целое
Психологический боевик

в начало
http://proza.ru/2020/02/10/138
предыдущая страница
http://www.proza.ru/2020/02/22/2193
Следующая страница
http://www.proza.ru/2020/02/23/2059