серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"
роман "ИСПОВЕДЬ ПРИЗРАКА"
("Матрица Пространства Времени, или ДО и ПОСЛЕ. 40 Ступенек Небытия").
ГЛАВА 2 До/39 После. ДОМ XII. НА ДНЕ КОЛОДЦА
Топорик кармы. Зазеркалье. Пантанасса. Раскопки. На дне Колодца
*** ТОПОРИК КАРМЫ ***
Где-то во Вселенной
В Доме №12 по-прежнему звучала Лунная Соната, но появилось… море.
— Мы подошли к нулевому градусу Рака, к моей обители, — улыбнулась Луна. — Отсюда уже виден и твой Асцендент в 13-м градусе, момент первого вдоха, и ещё через 13 градусов, вон там, — одинокая Башня Сатурна, в подземелье которой он выращивает свой Сад Камней. Башня находится на границе с Домом №2, и его управителем тоже являюсь я.
Внезапно послышался всплеск воды, и я увидела, как в море тонет мужчина. Луна взмахнула рукой, и волны расступились. Мужчина в воинских доспехах подошёл к нам, протянул мне руку, опутанную водорослями, и произнёс:
— Здравствуй, Рух! Прости, здесь сплошные подводные течения, к тому же то — по колено воды, то внезапно — бездна, и я падаю.
— Ты — Марс в Раке, да? — спросила я с печалью.
— Да, и это самое плохое расположение, я же — Огонь, а Вода меня тушит. Марс в Раке называют падающим.
— Зато у Рух из-за тебя и Сатурна в Раке не один, а сразу 40 панцирей, — сказала Луна.
— Не могу проявлять свою силу открыто и вовне, — вздохнул Марс. — Ты будешь пытаться обойти и сгладить острые углы, избегая конфликтной ситуации и агрессии, чаще всего — пятясь в тайное убежище. Я некомфортно себя чувствую в соревнованиях, хотя и кажется, что если я — воин, то должен быть настроен на сражения. Моя сила — маска. Ты не сможешь постоять за себя, будучи абсолютно беззащитной перед проявлением грубой силы. Единственное исключение: если придётся защищать что-то очень дорогое, относящиеся к «рачьей» сфере — семью, например, любимого человека или ребёнка.
— Одна из причин слабости Марса, — уточнил Хранитель, — подавление души со стороны родителей в раннем детстве, либо отсутствие мужской энергии в семье, что, учитывая Дом №12, означает…?
— Ребёнок растёт без отца, — выдохнула я.
— Марс в Раке — существо нежное и уязвимое, — добавила Луна, — ориентированное на душу, мир чувств. Он не переносит, когда на него давят, всегда чувствует, что другие прячут под масками. Если Марса сильно достать, способен вспылить и быстро остывает, но он злопамятен, хотя и не мстит открыто. Много тайных врагов, которых он не может убить — его оружие никогда не выстрелит, кроме как в себя самого, в него стреляют другие. Большая вероятность насильственной смерти — Марс в Раке притягивает агрессию.
— Я управляю у тебя Сферой №11 — знакомых, но нахожусь в Доме Тайных Врагов, — вздохнул Марс. — Но связь Домов 11 и 12 означает не только друзей-врагов, но и тайных покровителей, дар распутывания таинственных ситуаций и загадочных явлений, возможность тайного воздействия на массы. Такой же Марс был у писателя Артура Конан Дойля, известного своими детективами, он обожал всё таинственное и мистическое, посещал спиритические сеансы.
— Из-за гиперчувствительности и сдерживания эмоций Марс подвержен нервному перенапряжению, склонен к депрессиям и… В общем, выплёскивай негатив наружу, — резюмировал Хранитель, — но не на людей, а на бумагу. Возможно, это единственный способ спасения от саморазрушения.
— Я — отличный сотрудник спец. служб, — продолжил Марс, — поскольку я — военный, но нахожусь в Доме Тайн, умею хранить секреты. Особенно подхожу для работы за рубежом, в изоляции. Могу преуспеть в карьере военного хирурга, начальника тюрьмы и так далее. У меня монастырский склад души, как и у Луны в 12-м Доме, я — «рак-отшельник», моё тайное убежище — мой внутренний мир. Я не гонюсь за властью и славой, никогда не ставлю свои интересы в ущерб другим.
— Да, Марс здесь абсолютно бескорыстен, он служит людям, жертвуя собой и своими интересами, тайно занимается благотворительностью и помощью страждущим, в первую очередь — психологической, служит громоотводом в конфликтных ситуациях. Многие звездочёты называют его действия «Сизифовым трудом», поскольку мир отгораживается от него, возводя высоченные каменные стены, а Марс, обижаясь, пытается взвалить на свои плечи всё больший объём работы, чтобы доказать собственным трудом, что он заслуживает внимания, похвалы и высокой оценки. Не места под Солнцем, но именно похвалы.
— Марс — Овен, вечный ребёнок, которого надо постоянно гладить по голове? — уточнила я.
— Верно, — согласилась Луна. — Марс в Раке в Доме №12 — ещё одно указание на тяжёлое детство в изоляции. При поражении — слабое зрение, травмы, инвалидность, вдовство.
— Марс, а ты у меня с кем-нибудь дружишь? — спросила я.
— С Ураном из твоего Дома творчества, — улыбнулся Марс. — Он любит нестандарт, свободу самовыражения, поднимает человека к Небесам, он же — символ Неба, ему звездочёты симпатичны. Про нас будешь писать на Земле. А вот твой Плутон убивает меня.
— Стоп, — задумчиво произнесла я. — Мой отец — военный? Тайный? Он пропадает в заграничных командировках, я прочитала в своей книжке, поэтому я от него изолирована, так? Его убьет Плутон?
— Его смерть будет окутана тайной, — вздохнул Марс. — Он умрёт внезапно и мгновенно, в военном госпитале, накануне очередной зарубежной командировки, когда тебе будет 4 года, 4 месяца и 19 дней, — я нахожусь у тебя за 4 с небольшим градуса до твоего Асцендента, один градус условно приравнивается к году жизни на Земле. Твой отец будет слишком много знать, Рух, и вскрытия проводить не станут.
— Его отравят долгоиграющим ядом, — вздохнул Хранитель. — Когда капсула вскроется, он умрёт. Подобный аспект Марса с Плутоном говорит о тайной насильственной смерти.
— Значит, дата смерти моего отца уже заранее предопределена?
— Да. Она прописана в его небесном паспорте, и в паспорте его матери, и в паспорте твоей матери — его жены, и в твоём, конечно.
— Тогда и дата смерти моей матери…?
— Её убьёт твой плутонический Сатурн, — печально промолвила Луна. — Он не позволит мне войти в мою обитель — в знак Рака, где он хозяйничает. А ведь я — почти рядом, всего-то в 13-ти градусах… Собственно, как и Сатурн — в 13 градусах от твоего Асцендента. Тебе будет 12 лет, 8 месяцев и 16 дней.
— Моя мать тоже умрёт внезапно? — спросила я.
— Сатурн убивает медленно и мучительно, — произнесла Луна. — Самый страшный год для человека на Земле — когда Дом Смерти в Соляре изобилует планетами, включая Сатурна.
— И этого нельзя изменить?! — воскликнула я. — Вы предлагаете мне просто смотреть, как моя мама будет мучительно умирать?!
— То, что даётся каждой душе Свыше, — спокойно произнёс Хранитель, — принимай как данность, эти события прописаны изначально вплоть до конкретной даты, часа, минуты, мгновения и не являются изменяемыми, Рух. Через них нужно пройти. Смиренно и не ропща. Важно, как ты пройдёшь своё испытание, твоя реакция, какие выводы ты сделаешь, в какую сторону направишься — в сторону Света или Тьмы. Ещё до этого, когда в твои 11 лет включатся Плутон и Нептун, ты посмотришь в глаза собственной смерти от сильной потери крови, но тебе сделают переливание и вернут обратно.
— Далее, — погладив меня по голове, произнесла Луна, — очередные смерти, вальсирующие вокруг тебя призраки и люди, желающие тебя удочерить, в том числе исключительно с целью заполучить квартиру твоих родителей, сожжённая дача — единственное связующее звено с Прошлым и матерью, а потом — череда испытаний уже по мужчинам-Плутонам. Кстати, злой аспект Марс-Плутон верен не только в отношении отца и мужчин, но и в отношении тебя самой. Ты станешь жертвой насилия и агрессии из-за склонности твоих любимых мужчин к доминированию, диктатуре и тирании, будешь притягивать палачей и экстремальные ситуации с угрозой насильственной смерти.
— О контрольных точках сверки на предмет реализации твоего предназначения на Земле мы говорили в Доме №8 с Сатурном и Ураном, помнишь? — спросил Хранитель. — В год, когда Сатурн попадёт в твой Дом Смерти, в период Сатурна, в день Сатурна ты вдребезги…
— Остановись! Я не хочу этого помнить!
— Но ты должна смотреть правде в глаза, — констатировал Хранитель. — Кто идёт по своему Пути, не погибает на развилках! И через год после аварии операция по Плутону пройдёт вовремя, и на операционном столе тебя не зарежут, и от потери крови ты не умрёшь.
— Хватит! — закричала я. — В том худшем сценарии я стёрла себе память, потому что все эти испытания невозможно вместить в себе!
— Возможно, худшее — то, — внезапно произнёс Марс, взяв меня за руку, — что я завис прямо над Асцендентом, то есть над твоим дыханием жизни. В Индии подобное положение называют «топориком кармы», который в любой момент может перерезать серебряную нить.
— Как только собьёшься с Пути истинного, так Марс-надзиратель за компанию с Ураном тебя и… Душа моя, твои родители очень ждут тебя на Земле, а мы будем ждать тебя здесь, — обнял меня крылом Хранитель. — К тому же твоя Селена находится между Марсом и Асцендентом, обеспечивая поддержку Высших Сил. А градус Марса твой любимый звездочёт называл градусом «Акробата, выступающего перед многочисленной публикой».
— Балансирующего на тонкой ниточке над пропастью, — добавила Луна. — Это символ известности, Рух. Только мало кто будет осознавать, какой ценой она тебе досталась.
***
Библиотека Вселенной
В полном отчаянии, не задавая больше никаких вопросов Хранителю, переживая краткое резюме своей будущей судьбы где-то глубоко-глубоко внутри, подобно Марсу в Раке в 12-м, я добралась до Читального Зала и рухнула в кресло. Моя будущая «детская» книжка слетела мне в руки и раскрылась на страничке с последним рассказом под названием «Зазеркалье» — о долгожданном переходе главной героини в Мир Иной.
«Жалею ли я? Наверное, нет. Теперь я могу смотреть из Зазеркалья на всех, кто остался в „реальном“ мире. Я даже научилась выходить из зеркал в любой точке земного шара. Погулять. Но… недавно я зашла в гости к одному Человеку в Белом. И мне очень захотелось его обнять… по-земному… руками…»
*** НА ДНЕ КОЛОДЦА ***
Москва
— Ого! — воскликнул Рэй, оглядывая опустевшие стены.
— Осталась «Взыскание погибших» с детской библиотекой. Буду просить переместить книжки, а затем, чтобы она сама к ним присоединилась. — Жаль только…
— Жаль? — Рэй обнял меня и стал покачивать из стороны в сторону.
— Что я не могу взять её в руки, прижать к сердцу, как я это делала при жизни… Обнять, как маму…
— Ты скоро встретишься с мамой, — печально вздохнул Рэй.
— И тебя тоже… обнять… по-земному… руками…
— Пустяки, — Рэй махнул призрачной рукой, — ты умеешь обнимать душой, что гораздо важнее.
— А что на Суде?
— Да ничего нового. Хакер ты, Матрицы! Теперь всё зависит от того, на сколько потянет твоя незавершёнка, придёт ли кто-то ещё на Суд, ну и от заброшенного здания. Но… обещай мне, — Рэй развернул меня к себе и гипнотически заглянул в глаза души, — что будешь молиться обо мне.
— Рэй, ты говоришь так, будто мы больше уже никогда не увидимся! — воскликнула я. — Если сегодня решу вопрос с детским домом, завтра с тобой отметим мой уход, да?.. Мне страшно — от того заброшенного здания веет холодом.
— Смотри на всё, что тебе показывают сегодняшними глазами, находись всегда в шаге от себя в Прошлом, чтобы не сливаться с теми эмоциями и чувствами, которые переполняли тебя тогда, и ни о чём не жалей. Ты должна преследовать только одну цель.
— Какую? Как мне правильно её сформулировать?
— Отпустить, Алиса, с лёгкостью, без сожаления, как ты мгновенно забываешь — и теперь уже навсегда — всех, кто мелькал в твоём агонизирующем сознании на протяжении 39 дней после смерти.
***
Порто-Лагос, Греция
Я шагала над морем по узкому мостику к храму-часовне, со списком чудотворной иконы «Пантанасса», или «Всецарица», оригинал которой находится в афонском монастыре Ватопед. Светило Солнце. Никого вокруг не было, казалось, я здесь — совсем одна. Я стояла у наэлектризованной иконы и благодарила её за помощь, когда кто-то окликнул меня.
— Вас ждут, — произнесла незнакомая женщина по-русски.
— Меня? — удивилась я.
— Да-да. Монах, который привозил Пояс Богородицы в Москву, любит общаться с гостями подворья, а сегодня у нас ни души.
Мы зашли в Храм Святителя Николая. Монах улыбнулся, приветствуя меня, и вынес из алтаря ковчег с кусочком Пояса Богородицы, который также хранится в самом Ватопеде.
В трапезной мы присели друг напротив друга за стол с монастырскими угощениями, монах внимательно посмотрел мне в глаза и жестом предложил начать говорить. И я стала рассказывать ему всю свою жизнь, с самого детства. Кратко, но проходя по болевым точкам, начиная со смерти отца, и медленно, чтобы женщина успевала переводить. По мере повествования её глаза расширялись, а монах вдруг стал улыбаться. Он ни разу не перебил меня. Когда я дошла до операции, переводчица тяжело выдохнула «Ох!» и посмотрела на меня с ужасом, но монаха не покидала улыбка.
— Знакомая подарила мне икону «Всецарица», не рукописную — обычную-штампованную, я взяла её с собой в больницу. И поясок, он был у меня дома, я его надела и не снимала. Даже врач-хирург сказала не снимать его, и меня оперировали три часа прямо с пояском. Вовремя успели — после операции она сказала, что через пару дней я была бы мертва. И вот я приехала к вам поблагодарить Пантанассу.
— Кто ты? — спросил монах, с интересом разглядывая меня.
— Я?
— Ну да, ты, — по-доброму усмехнувшись, кивнул он.
— Я — ну… я работаю в…
— Нет-нет, — монах остановил меня жестом. — Я не спрашиваю, где и кем ты работаешь. Я спрашиваю: кто ты? Что такого ты делаешь на Земле, чего не сделает никто другой, если каждый раз — при стольких очевидных возможностях души выбраться отсюда, Бог целенаправленно задерживает её здесь?!
— Я не знаю ответа на Ваш вопрос. Единственное, что приходит в голову: я пишу с детства.
— Пишешь? — переспросил монах удивлённо. — А что именно?
— Стихи и немножко прозы.
— А прозу о чём?
— О Небе и Иной Реальности, — выдохнула я.
Монах улыбнулся, встал, перекрестил меня на прощание, подал благословение, протянул два освящённых пояска в подарок и произнёс:
— Бог в помощь, Алиса! Пиши!
***
Урануполи, Афон, Греция
— Как съездили в Порто Лагос? — поинтересовалась Лия.
— Не поверите, но я смогла поговорить с тем монахом!
— Поговорили? — улыбнулся Янис. — Я видел Вас вчера в Храме в Неа Рода на службе, мы тоже приезжали всей семьёй. Как Вам Владыка Афона? Хор понравился?
— Да! О, чуть не забыла, — я достала телефон и показала фотки с проявленным существом у Скупиотиссы.
— Ничего себе! — воскликнула Лия. — У меня аж мурашки побежали!
Янис тут же удалился в лавку и вернулся с отцом, попросил меня показать ему тоже, а потом перевёл:
— Отец сказал, что Бог всегда являет себя тем, кто в него искренне верит. Перешлите мне эти фотографии, я отправлю их в монастыри на Афон. Они там такие коллекционируют.
***
— Ну что, ты готова? — улыбнулась Димитра.
— К чему?
— Как к чему? Ты забыла? Сегодня же у нас Праздник Полнолуния! Пошли, он уже начинается!
Обогнув Башню со стороны пристани, мы увидели Николаса, мэра Урануполи, в доме которого я живу здесь, раздающего шашлык и газировку.
— Бери, не стесняйся! — воскликнула Димитра. — Сегодня всё бесплатно! Это же праздник!
Прямо у моря на песке в несколько рядов расставили стулья, а у стены Башни установили сцену.
— Сегодня нам поют знаменитости! — с чувством гордости произнесла Димитра, усаживаясь по центру. — Два барда — девушка и мужчина, мы их очень любим, они постоянно гастролируют с романтическими песнями. У меня есть их диск!
Я улыбнулась: надо же — праздник Полнолуния и… романсы! Но чего ещё ожидать на Афоне? И вот на сцене появились знаменитости, прожекторы осветили стену Башни и заиграли на ней всевозможными цветами под чарующее пение и аккомпанемент гитары. Справа, из-за Святой Горы, выглянула виновница торжества — Луна. Она медленно поднималась по чёрному Небу, усеянному звёздами, всё выше и выше…
***
Башня в Урануполи, Афон
— Мне страшно, Джойс… Признайся, всё происходящее — сон?
— Возможно, Алиса. Жизнь тоже можно назвать мимолётным сном. А как поживает твоя незавершёнка?
— Слава Богу, всё получилось! И знаешь, я чувствую, что за меня молятся на Валдае. Мне стало значительно легче после их панихиды!
— Остаётся сдать экзамен в заброшенном здании?
— Нет, мне ещё надо спуститься в Ад, чтобы вспомнить, что я там делала при жизни, и тогда уже можно «спать спокойно».
— Чтобы вспомнить, обязательно спускаться?
— А как, Джойс? И ещё меня мучает то колье из пластика. Если бы я вспомнила, что меня с ним связывает, а, скорее всего, оно было мне чем-то дорого, то…
— Возможно, — уклончиво произнесла Джойс.
— Я очень устала. И всё ещё надеюсь, что завтра проснусь на Афоне по-настоящему, понимаешь? Пусть даже в день возвращения домой.
— А я надеюсь, что завтра ты получишь мой подарок, Алиса.
— Спасибо! — я обняла Джойс. — Если я всё-таки проснусь, обещаю написать книжку про Рух, в которой обязательно расскажу о тебе!
***
Библиотека Вселенной
— Лу, признайся: я сплю или нет?
— Смотря откуда смотреть, — мурлыкнул Лунный, размахивая хвостом из стороны в сторону. — Если изнутри, то «нет», а если со стороны, то «да».
«Предлагаю провести маленькую работу над собой — раскопки себя. Лучше перед сном, когда приоткрывается дверь в подсознание. Запишите, что всплывёт в памяти, как я сейчас, и прочитайте на свежую голову. Возможно, вы обнаружите противоречия. Покопайтесь в них — они блокируют реализацию желаний. То, что вспомнится позже, — важнее, потому что лежит глубже, а задача раскопок — добраться до самого дна…
ЛЮБЛЮ: монастыри, Афон, рукописные афонские иконы, церковное песнопение, Венецию, Атлантиду, Иную Реальность и её проявления в реальности земной; Николину Гору, сосны, речку, веранду кафешки «Николина гора»; быть собой на сцене, не играя, играть в жизни, как играют дети, быть вечным ребёнком, смотреть добрые мультики, падать в снег, шуршать осенней листвой, болтать с цветами, слушать ручьи, верить в сказки, мечтать; меха, потому что они нежные, тёплые, успокаивающие, как мама; камни, потому что они живые и магические, Таро и прочее, как один из языков общения с Иной Реальностью; передачи «Что? Где? Когда?», «Битва экстрасенсов», астрологию, планеты и звёзды; лесные ягоды и фрукты, кофе по утрам, свежевыжатый сок, морепродукты, готовить по праздникам; править стихи; людей: ненавязчивых, не двойственных, без маски, добрых, умных, молчаливых, но живых душой; тишину, туман, костры, камины, метель; медитировать; ездить на машине на большой скорости под хорошую музыку; чудеса; цветы живые, растущие, но не сорванные в вазу; избавляться от лишних вещей; море спокойное, без волн, с прозрачным дном; всё, что связано с дизайном; мужчин, но не мальчиков; запахи цитрусовые; самолёты «туда», но не обратно, стук колёс в поезде, мосты, старинные замки; чувство защищенности, панциря, каменной стены; Новый Год, наряжать ёлку; пещеры и горы, бабочек, кошек; справедливость; считать на несколько шагов вперёд, анализировать и выявлять причинно-следственные связи, систематизировать хаос; пирамиды; гулять по центру, узкие улочки, невысокие дома; эксперименты со Временем и Пространством; Лунную Сонату Бетховена, поэтов Серебряного века; красивые удобные вещи, независимо от стоимости; семейные реликвии, уникальные предметы; светлые тёплые помещения, где уютно, как в норке, фонари; чувство юмора; ключи; балконы; любить; иметь личное пространство; людей-магов с акцентированным 8 и/или 12 Домами; ЖИТЬ вообще…
НЕ ЛЮБЛЮ (или в некоторых случаях не переношу): гнилых людей, предателей, двойственных, меняющих своё мнение и решения, неисполняющих обещаний, трусливых, закомплексованных, вымещающих своё на других, материалистов, атеистов и скептиков, смотрящих на тебя свысока, ничего о тебе не зная, считающих себя всегда правыми, категорически не желающих смотреть правде в глаза, демонстрирующих свои ордена и медали при каждом выходе в «свет», заискивающих и льстецов, жадных, занудных и надоедливых; для кого внешнее важнее внутреннего; отсутствие «я», аморфных, «мёртвых»; говорить по телефону, много общаться и говорить вообще; плакаться и плакать, показывать свою слабость, ходить к врачам; сочетание чёрного с красным, гвоздики; счета на квартплату, справки и бюрократические инстанции; политику, войны, ссоры; враньё, негативную энергию; пьющих и спиртное, баранину и свинину; глупых вопросов; широких проспектов, высоток, лифтов; мат в общественных местах; женщин, передушенных жуткими запахами дешёвых духов; наглость, неблагодарность, когда люди воспринимают нечто хорошее за должное, халявщиков; не умеющих говорить «нет»; растекание мысли по древу, обилие воды в тексте; цирк, зоопарк; ждать, очереди; холод; скрип половиц; волны в море и непрозрачное дно; кладбища, чёрную магию; сплетен, интриг; верхнюю одежду без капюшона, высокие каблуки; когда мир рушится; когда служки в церкви тушат свечки, религиозных фанатиков; тусклый свет лампочек в квартире; паутину и тех, кто её свил; агрессию, бокс; секс с тем, к кому ты ничего не чувствуешь; хаос; когда надо, а «не твоё»; стереотипов и шаблонов; знающих, как «правильно жить»; подсматривать, подглядывать, копаться в чужих вещах и узнавать то, чего знать не надо; шумных соседей, отсутствие кондиционера; вердиктов; покойников; болото; вещих снов и… когда ты знаешь, что будет, но не можешь этого изменить…»
***
Ад
Дверь с надписью на латыни, гласящей в переводе: «Оставь надежду всяк, сюда входящий», была приоткрыта, я зашла внутрь, но…
— Чего-й-то это ты тут делаешь? — усмехнувшись и с любопытством разглядывая меня, произнёс внезапно появившийся передо мной бес.
— А почему здесь никого нет? — удивлённо спросила я, инстинктивно сжав в руке нательный крестик.
— Так ведь Полно-Луние! На Земле все бесятся, до петухов! — засмеялся он и пощекотал меня кисточкой хвоста.
— А ты тогда что тут делаешь?
— Сторожу, чтобы такие, как ты, в их отсутствие своих крестов не повтыкали! Проваливай давай!
***
Заброшенное здание, Москва
Здесь звучит Лунная Соната. Я открываю глаза в тёмном коридоре со множеством дверей, где невнятные сущности с рожками на голове снуют туда-сюда, смачно цокая копытцами и периодически лязгая хвостами, торчащими из-под призрачной одежды.
Я прохожу сквозь первую дверь и вижу… себя, сидящую на полу, в окружении горы коробок с какими-то бумагами. Они свалили мне в кучу все долговые документы, учёт которых здесь особо никто и не вёл, и я пытаюсь разобрать листочки по алфавиту — русскому и английскому, по фамилиям и наименованиям контрагентов, чтобы понять, кому и сколько суммарно предстоит заплатить. Они все уехали на очередное праздничное мероприятие «в Свет», куда никогда не берут меня с собой: «А ты работай, Алиса, работай!» и «Да тебя вообще нельзя никому показывать — у тебя отвратительный характер!» Но вот в комнате появляется Женщина с двоящимся лицом, и я слышу её голос в Прошлом: «Не бросай его! Помоги ему!» Она исчезает и возвращается с чашкой сваренного кофе, ставит её мне на стол, а затем снова исчезает.
Я открываю вторую дверь и вижу себя, спорящую с кем-то по поводу проекта годового бюджета — запланированных холдингом денег явно не хватает для той структуры, которую мы обсуждаем. Внезапно бес, высокомерно посматривающий на меня со стороны, злорадно произносит кому-то, сидящему по центру за столом, в ответ на вопрос: «Что думаешь?»:
— Я думаю, что Алису нужно… бить!
«Я в Прошлом» выхожу из комнаты, хлопнув дверью, а тот, с кем я спорила, ошеломлённо произносит:
— А вы оба не понимаете, что она выбивает деньги для вас?
И Голос сидящего по центру стола обращается ко мне в Прошлом:
— Я сделаю тебя генеральным директором, как и обещал, и передам тебе эту компанию. Только не уходи и разгреби мне здесь всё. Сколько времени тебе потребуется?
И я слышу всё тот же Голос, обращённый к какому-то бесу:
— Ну придётся её потерпеть, уйдёт в отпуск, и мы её уберём…
Голос… именно этот Голос когда-то произнёс мне: «Не снимайте сапоги!», а Змея обвивает шею Женщине с двоящимся лицом и шипит:
— У Алисы не всё в порядке с головой! Она спросила, на что Я потратила деньги компании! Я! Сколько лет работала, и никто и никогда не смел спрашивать, куда я деваю миллионы! Но ОН обещал мне её убрать, как только она доделает Ай-тишную программу для холдинга.
Раздаётся телефонный звонок, змея уползает в укромный уголок и шепчет заговорщицким голосом звонящему:
— Переходим на подпольный режим связи! Только после работы! У нас внезапно стали считать деньги!
Я захожу в следующую дверь, где идёт спор о программе, которую по заданию акционеров мне нужно срочно разработать с программистами и внедрить, чтобы всё, что здесь происходит, стало прозрачным.
— Жили сто лет без программы, делали всё на коленке, и ничего! — восклицает один из старых и крупных бесов, подлежащий сокращению, поскольку на протяжении последних лет он всего лишь приходит в офис, чтобы посплетничать с каждым из сотрудников по очереди, а затем благополучно возвращается домой.
— Ничего, если не считать, что вы — банкроты, — уточняет мужчина.
— Сотрудники не имеют права работать на компьютере! — стуча по столу копытцами, в бешенстве брызжет слюной ещё один старый бес, защищая тёплое местечко для своей не менее старой «любви», которая аналогично подпадает под сокращение штата. — У нас есть только один грамотный специалист, кто и будет заводить информацию в компьютер! Остальные пусть продолжают работать на коленках!
— Мы живём в XXI веке! — восклицаю «я в Прошлом». — Все среднестатистические люди умеют работать на компьютерах!
— Не хотим на компьютерах! Хотим на коленках! — подвизгивают мелкие бесята, стуча копытцами и показывая мне свои языки.
Лунная Соната звучит всё громче. Я захожу в следующую комнату и вижу себя, просматривающую почту. Я открываю ответ директора по производству, по совместительству — чьего-то родственника, на моё письмо о постоянном браке, сводящем и без того мизерную рентабельность почти к нулю, в копии письма — и акционеры, и мои подчинённые, и читаю всего два слова: «Пошла в жопу!»
Лунная Соната пронзает меня насквозь, а в коридоре появляется Туман, но я иду дальше и за очередной дверью вижу какого-то человека. Он говорит мне в Прошлом:
— Давай я назначу тебя генеральным директором питерской структуры? Тебе всё равно здесь ничего не дадут сделать!
Но в этот момент в комнату заходит Женщина с двоящимся лицом, и я читаю в её взгляде: «Не бросай его! Помоги ему!»
И Лунная Соната звучит всё громче…
Я открываю следующую дверь, вижу себя, произносящую:
— Но я закрыла почти все твои долги, я принесла тебе 20 миллионов.
— У тебя отвратительный характер, — произносит тот самый «сапожный» Голос. — Тебя здесь никто не любит, за это я наказываю тебя и срезаю твою зарплату на треть. Иди и подумай над своим поведением! А потом, будешь хорошо себя вести, я, как и обещал, куплю тебе квартиру.
— Ты уберёшь меня, как только я всё доделаю. Ты пообещал это своим «друзьям».
— Кто тебе сказал? Ты должна слушать только меня! Что за чушь ты несёшь! Ты невыносима!
— Люба сказала.
И я «читаю» его мысли, как он матерится внутри себя: «Как она посмела подружиться с моей Любой?! Как Люба посмела ей сказать!» А та Женщина смотрит на меня и умоляет: «Не бросай его! Помоги ему!» Лунная Соната звучит всё громче и громче. Пространство задваивается: сквозь Туман, ползущий за мной по тёмному коридору, проглядывается Зал Суда, и я вижу своих родителей у Весов, и мама рассказывает судьям, как я ухаживала за ней перед смертью… Но я не останавливаюсь и иду по коридору вперёд, и вижу, как меня отлавливает одна из сотрудниц и в ужасе шёпотом спрашивает:
— Вы видели статью?
— Какую статью?
— Змеюка про Вас статью в газете написала! Разгромную! И, главное, на деньги компании!
В этот момент вальяжно-прогуливающийся бес, финансовый директор всего холдинга, подходит к нам и, нахально тыча в меня пальцем, ехидно произносит: «Долги, значит, погасила?! А я разрешал тебе, (18+), деньги на погашение долгов тратить?! Да я тебя (18+), поняла?!»
Лунная Соната звучит всё громче, а Туман неотступно ползёт за мной, поглощая все двери, за которыми я уже побывала, и до меня доносятся голоса монахов из Зала Суда — они что-то зачитывают, но я не могу разобрать, что именно…
Я дохожу до последней двери, открываю её и… выскакиваю обратно, сталкиваясь в коридоре с Женщиной с двоящимся лицом. Но теперь она — не фантом моего Прошлого, а душа, которая, как и я, вернулась сегодня в это заброшенное здание.
— Алиса! Как я рада, что ты пришла! — шепчет она и берёт меня за руку, чтобы вместе зайти в ту комнату.
— Нет-нет-нет! — я инстинктивно пячусь назад. — Я не пойду туда!
— Почему? — удивлённо спрашивает она.
— Там… ПАУК!
Женщина как-то странно смотрит на меня и заглядывает за дверь.
— Алиса, что с тобой? Какой ещё паук? Там нет никакого паука! Пойдём, там — Пётр!
— Пётр? — удивлённо восклицаю я. — Какой ещё Пётр?
— Алиса? Это же мой брат-близнец, Петенька!
Туман подобрался к моим ногам, он толкает меня за ту дверь, я зажмуриваюсь, делаю шаг внутрь… и вижу…
Бегемотика… Он сидит за столом и поедает… грибы… в то время, как гигантский Паук смачно пропитывает его своим ядом…
— Ааа… это ты, Алиса, — произносит Бегемотик тем самым «сапожным» Голосом. — Возьми-скушай яблочко, Люба сегодня купила.
— Зачем ты ешь грибы? — с печалью спрашиваю его «я в Прошлом».
— Они позволяют мне стать кем-то другим… Однажды я превратился в огромную пантеру!
— Ты видел статью?
— Какую ещё статью?
Я стою у окна и смотрю на «себя в Прошлом», как я кладу перед ним газету. Он читает, приходит в бешенство и отшвыривает её.
— А нечего тебе читать газеты! — орёт он.
— То есть ты считаешь, что это нормально?
— Ты невыносима! — с ненавистью выкрикивает он и про себя добавляет: «Как же ты мне надоела!»
Он ненавидит меня только за то, что я есть, встаёт из-за стола, нервно ходит по комнате, затем достаёт что-то из ящика тумбочки и с презрением швыряет «мне в Прошлом», чуть ли не в лицо:
— Это тебе! На день рождения!
И я, стоящая у окна «здесь и сейчас», вижу… то самое колье из пластика… и начинаю… смеяться… Мгновенный инсайт связывает отдельные фрагменты в единую картинку, и я подхожу к «себе в Прошлом» и с печалью произношу:
— Что ты делаешь здесь? Среди этих людей, Алиса? В этом болоте? Разве ты не помнишь, какую боль причинил тебе этот человек несколько лет назад, когда тебе не хотелось жить? В Лондоне, вращая «Маховик Времени» вспять, ты же мечтала вернуть совсем другого мужчину… Но тебе послали Петра… не для того, чтобы наступать на одни и те же грабли. Зачем ты поверила ему снова? Разве ты не знаешь, что будет дальше? Сканируя варианты Будущего, ты неоднократно чуяла его Смерть и взламывала уже запущенную цепочку, либо, если она ещё не запустилась, отслеживала точку её запуска, точку «невозврата», чтобы в нужный момент повернуть человека в вариант «Б, В, Г, Д и так далее», избежав его попадания в вариант «А». Ты делала всё, чтобы провести человека по его лабиринту судьбы в самых узких коридорах, не трогая его Матрицы. Но зачем ты меняла свою собственную? Зная программные коды, ты переписывала их в «точке невозврата», и твоя Матрица работала по чужому сценарию. Спасая человека от смерти, ты автоматически разрушала своё Будущее, теряла то, что могла бы получить, и того, кого пришлось бы всё равно, так или иначе, потерять - в других вариантах вас вместе не было. Ты верила в великую силу Любви, которая сдвигает горы, и в элементарную человеческую благодарность, потратила в никуда уйму энергии, сокращая собственную жизнь, вместо того чтобы сделать всего лишь один шаг в сторону… Ты не сможешь его изменить, Алиса. Он — такой человек. Не твой человек. Он трижды прилюдно отречётся от тебя и позовёт снова, чтобы ты сделала очередной проект, клятвенно заверяя, что уж на этот-то раз он точно оставит его тебе, но с радостью переподарит очередным «лёгким» девушкам, как только ты поставишь проект на ноги, а затем передаст тебя своему сыну, как передают вещи по наследству. Сколько всего ещё он тебе уже пообещал и наобещает после, но всё, что ты получишь в реальности, — это колье из пластика. Ты могла бы стать гениальным программистом, Алиса, но стала всего лишь одним из хакеров Матрицы.
Люба, всё это время наблюдающая за нами со стороны, подходит ко мне, обнимает и произносит:
— В той книге ты написала, как однажды спускалась в Ад, чтобы найти его и простить, но так и не смогла этого сделать. Прости его, Алиса! Пожалуйста, прости!
Лунная Соната звучит всё громче и громче… Я слышу голоса монахов в Зале Суда, зачитывающих какие-то списки. Я подхожу к Бегемотику, а гигантский Паук вцепляется в него своими мохнатыми лапами.
— Ты не мог не предать меня, Пётр. Бог позволил тебе поступить так для моего же блага и только потому, что я сама была не в состоянии сделать от тебя шаг в сторону. Ты ни в чём не виноват.
Паук внезапно скорчился и… исчез, а я увидела на подоконнике… ручку! Ту самую! Да! От моей оконной створки! Я подошла к ней, вспомнила монаха-старца на Валдае и мысленно обратилась к образу Иверской Божьей матери: «Пожалуйста, передай эту ручку ему!»
В тот же момент дверь в комнату широко распахнулась, и я увидела… мальчика-юриста.
— Привет, пап, — поздоровался он с Петром. — Привет, Алис.
Пётр обрушил свой гнев на него, и мальчик ушёл.
— Не трогай его, он хороший, — произношу «я в Прошлом» Петру, и он успокаивается и продолжает поедать грибы.
— Кстати, внучку мою зовут Алисой, — произносит Пётр. — И тоже… не от мира сего девочка!
Из-за окна доносятся крики первых петухов. Туман поглощает всю комнату целиком и меня вместе с ней. Всё, что я слышу сейчас, — это Лунная Соната и голоса монахов, перечисляющих в Зале Суда мои многочисленные пожертвования в храмы на вечное поминовение моей грешной души… Я перемещаюсь к себе домой, в комнату с вещами, нахожу то колье из пластика, а затем мысленно обращаюсь к Святой Александре:
«Передай его Алисе, пожалуйста… На память о её дедушке».