В лесу на одном дубе, на самой верхушке сидели два желудивых ореха, два желудя. Были, конечно, и другие желуди и другие дубы, в этом лесу дубов больше, чем елок и на них сидели совсем другие желуди, хоть и такие же, как на том первом дубе, но ведь за всеми не углядишь, всего не перескажешь. Орехи были сначала крохотные, потом подросли, стали других замечать, себя показывать и отличаться перед зелеными мухами, залетавшими иногда на самый дубовый верх. Все лето любовались они речкой, цветущей поляной, синим небом, купались под ливнями, обоняли мать-и-мачеху и не знали, что лето заканчивается осенью, как день вечером.
Лето и кончилось. Орехи тогда уже поматерели, обзавелись желудивыми шапками, сами окоченели гузкой, выучились покрикивать "эй, ты!" — по-молодецки и не давать никому спуску. Тут дунул ветер по-осеннему, желуди наши не удержались, поскользнулись ли и полетели вниз тормашками. Или просто полетели, про тормашки неизвестно - вниз или вверх, да и есть ли вообще у желудей эти тормашки. Не пролетели они и двух вершков, как сшибли третьего, который еще ни разу "эй, ты!" никому не посмел сказать.
Летят дальше втроем и один желудь говорит:
— Как прилечу, сигарет накуплю, в такой же пачке, какая внизу под дубом лежит. Мочи нет, как курить охота! — и стукнулся, пролетая, о ветку. Другой желудь стукнулся о другую ветку и сказал:
— А я сразу в армию сбегу, буду зарядку утром делать и гранаты кидать, а как все перекидаю, уеду героем, ни дня там не останусь!
Тут стукнулся о сучок тот желудь, который "эй, ты!" никому ни разу не говорил и, оказавшись сверху, прокричал:
— А я женюсь! Немедленно!!
— Как же ты женишься и с кем, если "эй, ты!" ни разу не сказал? — спросили двое других снизу.
— Ни с кем! Женюсь и все, я сам по себе!— отвечал желудивый, который не только никому "эй, ты!" не говорил, но не знал еще, как, зачем и нужно ли вовсе желудям жениться. Тут и хлопнулись все трое оземь, покатились по траве прямо кабану под парные копыта и в пасть свиную.
Хрум, хрум, хрум — по одному хруму на брата.
История, конечно, несмешная, но я так думаю — в лесу кабанов много, больше, чем дубов, больше, чем даже дубов перед елками и все закусывают желудями с самого утра до темноты, из чего же тогда вырастают молодые дубы? Может все-таки некоторые желуди успевают жениться?