Автор: Шебутной
С некоторого времени Сереге стали сниться страшные сны. Нет, к нему не вылезали из могил мертвецы, не летала в гробу ведьма – в такое он не верил.
Сереге снилась… жена. В белой ночной рубахе с аляповыми земляничками, похожими на сгустки крови, Верка стояла возле дивана, держа в руке топорик для рубки мяса, и шипела:
- Пальцы готоффь!
И Серега послушно вытягивал из-под одеяла свои мускулистые руки, сплошь покрытые золотистыми мягкими волосками, которые заканчивались ногтями, под которыми постоянно что-то чернело: то ли обычная грязь, то ли … Да мало ли чего мог подцепить он в гаражном боксе!
- Клади сюда!
Топор поднимался и…
И тут Серега открывал глаза. Рядом никого не было – жена спокойно похрюкивала в соседней комнате. Да, именно так – похрюкивала – другого слова он для ее «посапывания» не находил. Правда, раньше, в дни жениховства и позднее ему это даже нравилось. Верка уютно устраивалась у него на плече, и они засыпали вместе, слыша друг друга сквозь сон.
Сейчас все было не так! Все раздражало. Даже верная Верка с вечным заглядыванием в глаза, неизменным обожанием раздражала! Дети, которых мал мала меньше. Работа, на которую нужно обязательно ходить, а вот денег … Короче, классический пример неудачника, место которому лишь в вытрезвителе.
Но вытрезвителя в поселке не было. А если бы и был, то Венька Курицын, нынешний участковый, обязательно препроводил бы его домой. Бывший однокашник, язви его!
- Ты на работу-то идешь? - из соседней комнаты выглянула и исчезла взлохмаченная голова жены.
- Пить дай!
- У того проси, с кем пил! А мне некогда! На работу пора!
- Принеси, говорю! А на работу после обеда пойду. Когда высплюсь.
Верка выходит уже из кухни, неся в руке полуторалитровую бутылку. Он пьет жадно, не отрываясь.
- Еще принеси! И рядом поставь.
Жена приносит еще одну бутылку и намеренно поворачивает лицо, чтобы он видел расплывшийся на скуле синяк.
Серега видит. Ему неловко, стыдно, но он молчит. На себя не злится – просто блаженно отдыхает от приснившейся чухни, зарывается обратно в одеяло и…
Верка – уже в белом платочке и сером рабочем платье – встает у изголовья дивана. В руке нож.
- Пить не бросишь – зарежу!
Серега открывает глаза. В соседней комнате Валька собирает в школу пацанов.
- Генка, ты какую рубашку надел? Мамка велела голубую!
- Мишка! Почему букварь на столе валяется? Положи в портфель.
-Миша, Миишка! - зовет Серега младшего, - принеси папе водички…холодненькой.
-Некогда ему, - вместо сына отвечает дочь,- все равно скоро курить пойдешь. Вот и нальешь.
Курить, действительно, хочется, и Серега сползает со спасительного дивана, нетвердыми шагами идет на кухню. Там он блаженно раскуривает сигарету и смотрит в окно, где по асфальту идет Валька (вся в него – кареглазая, с золотыми оспинками на лице), держа за руки белоголового Генку и чернявого Мишку.
- И дочь родную против меня настроила паскуда,- взрывается в Серегиной
голове,- и чужих повесила, и убить меня хочет…
Гадина, гадина, - плачет он бессильными пьяными слезами.
На работу Серега так и не пошел. Денег не платят – зачем ходить…
И спать побоялся – вдруг опять чего-нибудь такое померещится. А в тихом омуте известно что водиться может… Точно не ласковые русалки! Ох, не на той он в свое время женился! А ведь говорила ему мать-покойница, что выбирать надо со своего поселка, а не приезжую незнамо откуда…Эх, жизня!
Серега прошелся по сковородкам и кастрюлям, стоящим на плите. Пустые. Крепко выругался. Оделся. Вышел на улицу. Удрученно глянул в одну, другую сторону. Ничего интересного – только серые облака, как бешеные псы, оскалили свои морды и норовят укусить – язви их в душу!
Сунул в рот сигарету, закурил… Настроение улучшилось. Сейчас вот пойдет, займет денег у Татьяны на бутылочку пива. Она всегда дает. Не то что ее муж. И Серега зашагал в сторону большого кирпичного дома, стоявшего на отшибе.
***
Домой Серега возвращался уже поздно вечером, еле держась на ногах. Нашарив в кармане ключ, с трудом открыл входную дверь. Свет в комнате мгновенно погас.
Боятся, - радостно подумал Серега и, не снимая ботинок, прошел на кухню:
- Жрать готово?
- Суп на плите. Мамка сготовила, - торопливо ответил Генка.
- А сама она где?
- Так в магазин пошла за сахаром. Ей талоны дали.
Серега открыл кастрюлю. Напахнуло томатом. «Опять из банки килечной», - поморщился как от отравы.
- А еще чего есть?
- А это не еда разве? – встрепенулась из глубины комнаты дочь.
Это…не…еда! Я мяса хочу! Мя-са!
- Так иди туда, где дают…бесплатно. У нас нет!
- Ах, нет! Утром – нет! В обед – нет! Вечером –нет!
Серега рванул с газовой плиты кастрюлю с еще горячим супом и швырнул в комнату, и тот растекся по ближайшей стене, выплевывая на ходу белые лапшинки.
Мишка заплакал.
-Завтра трезвым проснешься – стыдно станет,- хмуро заявила из комнаты Валька. - И сам убирать будешь.
Хлопнула дверь. Это вернулась из магазина Верка.
- Жрать принесла? Мяса принесла?
- Я за сахаром ходила. Откуда деньги на мясо? Это у тебя их, наверное, много, вот и купил бы…
- Ты меня еще попрекать будешь!
Дальше Серега помнил смутно. Очнулся он лишь от пронзительного крика дочери:
- Мамка! Мамочка…
А вокруг него что-то белое, липкое, сладкое…
А на хрена!
Кое-как дополз до кровати и забылся тягучим беспокойным сном...
А под утро вновь жена! Стоит и смотрит на него как рыба с выпученными глазами. Губы шевелятся, а что говорит – не разобрать. А потом корзинку достала, а в ней – его, Сереги, голова. Зарезала змеюка, во сне зарезала!
***
Только к вечеру Серега понял, что Верки с детьми сегодня нет и не будет – тишина хозяйничала по квартире. Вначале даже обрадовался – убралась куда подальше, и он, хоть недельку, да отдохнет. А так – никуда не денется – припрется!
Но жена «не приперлась» даже через месяц.
- К родителям своим уехала,- отвечал он своим друзьям, разливая по стаканам разведенный спирт и выставляя на стол чищеный отварной картофель, - или еще куда. Наблудуется и вернется.
-Да,- согласно кивали те головами,- бабам только погулять. Им волю дай, так…
Дурные сны Серегу больше не беспокоили, но тишина стала надоедать.
«Позвонить, чтобы возвращались, - подумал он как-то некстати, - или другую бабу завести?»
Бабу ему хотелось – все-таки не «старый пердун», которому все по барабану. Опять же бельишко состирнет, заштопает, ежели что.
Серега вспомнил, как недавно он решил зайти к своему другу, а оказался в квартире напротив. Подхваченный парами спирта, он с порога заявил хозяйке:
- Бабы давно не было. Дашь! Или другую искать?
Дала. Но перепихнулись быстро, по-деловому. Встал, оправился и иди дальше – скоро дочь из школы придет.
Нет, искать другую надо. Или все же позвонить?
Позвонил. Ответил тесть.
- Нет ее дома. На работе она. А ты чего так поздно очухался?
- Нет, не собирается. Дети в школу ходят.
- Хочешь – сам приезжай!
Вот и поговорили.
***
Бабу себе Серега нашел быстро. Мужик с собственным домом и огородом - чего еще надо! А что женатый, так это пока.
Новую любовь так и звали – Любовь. Была она старше Сереги года на четыре, зато друзей его всех привечала, бывало, и сама, за литрушечкой бегала в магазин. Дети? Как не быть. Как и у него – трое! Только двое уже отделенные, к Любови только в гости приходят, а с ней только одна, чуток помладше его Вальки. Тихая, смирная. Повезло Сереге с бабой! Работает в столовой - постоянно оттуда то мяса кусок, то яиц, то еще чего-нибудь. Пироги не переводятся. И с сексом все в порядке. Пусть Верка соплей на кулак помотает одна!
Мысль о Верке зацепила. Он вдруг увидел ее всю, как видел раньше, в дни жениховства, медового месяца – всю такую светящуюся, с родинкой на плече и голубыми, как чистая вода, глазами. Вот Верка смущенно снимает с себя платье, потом комбинацию, лифчик, прикрывает маленькими, почти детскими руками груди…
Вот она показывает ему зеленую с рукавами-фонарик кофточку, а в глазах у нее столько желания, столько просьбы: давай купим, у меня никогда не было такой, с фонариками…
А ведь, действительно, не было. И эта-то была первой и …последней. Порвал по пьяни.
- Сереженька!- врывается в его сознание голос Любови. – Ты ещё не готов? Нас Балыбердины к себе звали.
- А вчера к кому ходили?
- А вчера у Тайцевых были. А позавчера у Крикуновых.
- А дома мы когда будем?
- Ну, Сережа, нехорошо ведь будет, если нас звали, но мы не придем. А там вино, музыка…
-Так и дома есть на любой выбор, А музыка! Надоела уже твоя музыка! Телевизор лучше посмотреть.
-Ну, Сережа! Телевизор можно в любой момент, а вот Балыбердины!...
***
У Балыбердиных Серега впервые сорвался. Он опрокидывал в себя стопку за стопкой, страшно матерился, причем доставалось всем, начиная с породистого серебристого кота и заканчивая Любовью.
- Любовь,- орал он,- да ты знаешь, что такое любооовь? Нет! Ты не знаешь! И они (тут он показывал пальцем на хозяев вечеринки) не знаают! И я, бляха-муха, не знааю! Потому что любовь – это как бог! Или в тебе он есть, или…
- И все вы тут…сексоты,- так заканчивал Серега свою речь, - потому что вам только бы пожрать, поссать да на бабе поваляться. А лююбить…
После этой, Серегиной выходки продуктов в его холодильнике поубавилось, но ему все было безразлично – больше он с Любовью никуда не ходил, по вечерам сидел перед телевизором, попивая простой черный чай, а вечером уходил в другую комнату и ложился на старенький диван, на котором еще полгода назад спала его дочь Валька, а иногда и Верка.
В один из таких вечеров он порылся в столе и достал оттуда старую тетрадь с Мишкиными каракулями, вырвал последний чистый лист, и, подумав, написал:
«Здравствуйте, мои дорогие Вера, Валя, Гена и Мишка!
Пишет вам еще не совсем пропащий ваш муж и папка Сергей Звонов.
Вел я себя по отношению к вам очень плохо – прошу меня за это простить и разрешить приехать за вами, так как мне без вас жизни нету.
Половина моей жизни уже прожита, Вера, хочется начать ее по-другому и с чистого листа, а что было плохого тебе от меня, пусть это останется лишь дурным сном, который, я обещаю, больше не повторится.
А если, Вера, у меня и была после тебя баба, то это только по мужской необходимости. Ты одна в моем сердце и без тебя я погибну.
Жду от вас ответа как соловей лета.»
После этого Серега забрался на диванчик и уснул. Ему снился Мишка, который протягивал ему красную машинку:
- Папа, у машинки колесо отпало! Починишь!
- Конечно,- кричал во сне Серега и поднимал Мишку высоко-высоко над своей головой,- конечно, сынок! Починю, сынок!
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2020
Свидетельство о публикации №220012900024
опубликовать - http://www.proza.ru/comments.html?2020/01/29/24