Я родился с дефектом зрения. Горизонтальный нистагм. Патология довольно редкая. За всю свою жизнь я не встретил ни одного человека с подобным дефектом. Однажды, на очередной медкомиссии, врач, долго разглядывая мои глаза, заметил:
- Давно работаю, знаю про нистагм, а вижу впервые.
Родители, вероятно, расстроились моим появлением с такой проблемой, но что делать, пришлось растить такого. Зрение, кстати, от нистагма медленно, но верно ухудшается, глаза постоянно находятся в напряжении, удержать картинку, и это не способствует... Тем не менее худо ли бедно ли, дожил я до пенсии, проработав и прожив не самую плохую жизнь, но я не об этом.
Когда я немного подрос, меня решили показать в областном городе окулисту. Конечно, я постоянно находился под присмотром врачей, но на тот момент патология не лечилась, и кроме, как развести руками, они сделать ничего не могли. Но то ж местные, а вдруг областное светило, что скажет?
Там мы с отцом образовались в областной столице - Перми. Как оказались - я не очень запомнил. Скорее всего, прилетели на самолёте, который трижды в день делал рейсы в наше село. Иного транспорта я не помню.
В областной больнице в несколько минут меня осмотрели, и в общем, ничего нового родитель из этой консультации не почерпнул. Приговор - не лечится, так и остался в силе на всю мою дальнейшую жизнь. Времени до обратного рейса оставалось много, и отец повозил меня по достопримечательностям города. Главной из них, и запомнившейся для мальца, оказался зоопарк, в простонародии - зверинец. Он тогда на Урале считался самым большим и густонаселённым. Каких только зверей я не увидел впервые живыми, а не на картинках! Они меня не очень впечатлили. Помню, что стало их очень жаль, особенно обезьян в тесных вольерах. Они прыгали в клетках и корчили рожи от безысходности своего положения.
Родителю зачем-то оказалось нужно ещё зайти в Пермский государственный университет, и он провёл меня по этажам главного корпуса. На одном из них оказался музей биологического факультета. Множество животных в стеклянных витринах. Неживых чучел. Тут со мной случился казус. Если я в зверинце ни одного из животных не испугался, как бы свирепо они не выглядели, то тут, рассматривая какого-то экзота, я так увлёкся, что возглас отца:
- Лёвка смотри, кто сзади,- застал меня врасплох.
Я шарахнулся, как от огня, от витрины, в которой лежал тигр. Настоящий, мечущийся из угла в угол клетки, меня вовсе не впечатлил, а тут... Мы посмеялись, досмотрели экспозицию, отец провернул свои дела, и мы поехали на рынок, с которого автобус уходил в местный аэропорт на окраине города.
Время ещё оставалось, и мы погуляли по рынку. Отец чего-то прикупал, а я волочился за ним, вроде балласта, и глазел по сторонам. В одном углу толпилась приличная очередь, которая меня заинтересовала.
- Пап, пойдём посмотрим, что там продают, - заканючил я.
Отец глянул на часы и направился к очереди. Продавали прямо из ящиков за прилавком - обычным столом с весами - какие-то дивные огурцы: зелёные, кривые и сросшиеся одними концами в приличные грозди.
- Бананы, - сказал отец и решил купить немного на пробу.
Очередь двигалась довольно быстро, и мы вскоре стали обладателями связки штук из пяти-шести заморских фруктов. Время поджимало уже, и попробовать фрукт мне не удалось. Мы приехали в аэропорт почти к посадке в самолёт, билеты мы купили заранее и через час высадились из аэроплана в родном селе.
Дивные фрукты не давали покоя. Я попросил маму дать мне один из них. Она отрезала от связки один и протянула мне. Я начал грызть его вместе с кожурой. На что мама заметила:
- Сынок, его почистить нужно сначала.
Схватив нож, я попытался снять зелёную кожуру, как с огурца.
Мама рассмеялась и показала, как это нужно делать. Белая мякоть оказалась у меня в руках и мгновенно выскользнула на пол. Я поднял банан с пола, ополоснул из умывальника и впился в него зубами. Попытался проглотить - не пошло, банан показался безвкусным и противным. Подоспел братец и тоже откусил от отданного ему фрукта и, также сморщившись, выплюнул в ведро для пойла. Осилить даже один банан мы не смогли.
Бананы долго валялись в кухне на подоконнике, потому что холодильники появились в селе много позже. Бананы постепенно изменили цвет - пожелтели. Мама, прибираясь в кухне в очередную субботу, вознамерилась их выкинуть. Любопытства ради я открыл один из них. Белая мякоть стала почти прозрачной. Взяв ложку, я ковырнул ею "повидло" в шкурке. Наверно, лицо у меня вытянулось. Повидло оказалось вкуснейшим, и я мгновенно уплёл всю внутренность, и попросил ещё. Подоспел брат, и мы в несколько минут все бананы съели. В следующий раз я попробовал диковинный фрукт много лет спустя, и он мне снова не понравился. Сейчас я отношусь к бананам с безразличием, наблюдая, с каким удовольствием их трескают внуки, вспоминаю первое знакомство с ними.