Ещё зной не вступил в свои права и утренняя прохлада от воды позволяет наполнить тело энергией. Дорога. Серая лента наматывается на колёса и шурша остаётся за спиной. Порт. Большой пузатый паром из стекла и металла медленно вползает к причальной стойке, распугивая уток и пеня винтами глазурь талых озёрных вод. Утомлённый кондуктор рутинно спросит плату, зажевывая половину букв и беспощадно истребляя С низводя его до шипящего Щ. Вода забурлила за бортом. Отчалили.
Пятнадцать минут сини напитывпющей глаза и душу.
Борт левый, борт правый. Мечтательный взор в даль. Так жаль, что его мечта недостижима. Хочется улететь с радарной планки парома вместе с птицами. Туда где синь горизонта ныряет в далёкие воды озера.
Причал с воротами Констанца. Статуя Империи с распутным запа;хом каменного платья, завитушки срама, нескромно оставленные автором на обозрение. Будоражит.
Мостовая старого города. Именно тут когда-то ступали её ножки. Этими улочками ходила его мечта. Пила кофе в одном из этих нескончаемых ресторанчиков. Посреди чарующих, не похожих друг на друга домов, стоит поискать её тень, что неуловимой вуалью кружит сквозь каменное зодчество жестких тевтонских архитектурных характеров.
Солнце давно шагнуло за зенит. Пора покидать город омытый иссиня-зелёными водами. Направо - Швейцария, прямо - Австрия, а за спиной страна варваров, разрушивших римскую империю, а перед глазами распутная статуя - Империум, зовущая и манящая, как та тень, что так и не удалось поймать.