- Имя?
- Что?
- Имя?
- Кто это?
- Имя своё назови!
- Сергей…
- Точнее!
- Сергей Васильевич Горчаков.
- Год рождения?
- Одна тысяча девятьсот семьдесят второй.
- Точнее!
- Пятнадцатого июня одна тысяча девятьсот семьдесят второго года от рождества Христова.
- Ага, вижу.
Повисла пауза.
- Где я? – робко поинтересовался Сергей.
- А сам-то ты как думаешь?
- Ну, не знаю. А вы кто?
- Употреблял вчера? – продолжал голос, игнорируя вопрос.
- Немного, - смутился Сергей.
- Врет! – послышался другой голос, низкий и безапелляционный. – Он каждую пятницу и субботу до свинского состояния напивается, да простят меня ни в чем не повинные свиньи.
- Ну, мне всё ясно, - произнёс первый голос. – К чертям его.
- В смысле? – дрожащим голосом проблеял Сергей.
- Следующий! – выкрикнул первый голос.
- Он в пятнадцать лет стихи писал. – вклинился третий голос, - весьма интересные.
- Писал стихи, Серёга?! – прогремел первый голос.
- Д-да, вроде было… Я не помню…
- Писал или нет?
- Да писал он, писал, - снисходительно урезонивал третий голос. – Хорошие стихи.
- Хм… - задумался первый голос, - почитать можешь?
Снова образовалась пауза.
- Горчаков! Не спи! Ты стихи свои можешь почитать?
- Й-а-а не помню! – Сергей чуть не расплакался, - это было тридцать лет назад! Что происходит вообще? Кто вы такие? Чего вам от меня надо?
- А ты думай, думай, Горчаков! Вспоминай. Как бухал вчера – не помнишь, стихи свои – не помнишь. Что ты вообще помнишь?
И тут Сергея прорвало:
- Я, Горчаков Сергей Васильевич, одна тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, родился в городе Новосибирске. Родители русские. Был женат, сейчас в разводе. Есть сын тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения, он с бывшей женой живёт. Не судим. Имею в собственности автомобиль «Форд» две тысячи шестого года выпуска и однокомнатную квартиру, за которую мне еще одиннадцать лет выплачивать ипотеку. Но я не понимаю…
- Род занятий?
- А?
- Род занятий?
- Я заместитель начальника департамента по работе с корпоративными клиентами банка «Капитал».
- Это должность. А занимаешься чем?
- Я… - Сергей задумался, - ну, мы работаем с корпоративными клиентами…
- Конкретнее?!
- Да бездельник он! – бесцеремонно вклинился второй, басовитый голос. – В социальных сетях сидит целый день в рабочее время, чаи гоняет часами, спит на совещаниях.
- А стихи были хорошие, - негромко, но настойчиво повторил третий голос.
- Понятно мне с ним всё, - подытожил первый голос. – Отравляйте его к смежникам. Следующий!
***
Слепящий свет вокруг Сергея начал стремительно тускнеть, появились тени и полутона. Он ощутил, что стоит на ногах, в лицо ему дыхнул прохладный ветер. И спустя пару секунд он увидел. Горизонт закрывали заснеженные вершины гор. За ними, подобно золотой короне, вставало солнце. Ниже по склонам гор неподвижно висели серые облака, сливавшиеся с туманной дымкой, поднимавшейся из долины внизу. А прямо под ногами… Под ногами была пропасть. Сергей стоял на узкой каменной террасе, справа и сзади него возвышалась отвесная скала, а налево терраса спускалась вниз и скрывалась за уступом скалы. Несколько минут Сергей потрясенно смотрел на развернувшуюся перед ним картину.
- Эй, есть тут кто? – негромко произнес Сергей. Его голос отразился от скал и многократно усилился, заметался эхом под его ногами. Но никто не ответил. Голоса молчали. Лишь ветер тихонько шумел в ушах, словно нашептывая ему что-то. Сергей покачнулся, и, не отрывая спину от скалы, боком, медленно двинулся по единственному возможному пути, налево, к уступу.
За поворотом терраса стала чуть шире и резко пошла вниз. Сергей ступал осторожно, чтобы случайно не сорваться на бег. Через несколько десятков метров каменный карниз заметно расширился. Сергей перестал отчаянно жаться к стене и зашагал размеренно и спокойно. Он старался не думать ни о чём, просто шел вниз по единственной открытой ему тропинке.
Тропа повернула в очередной раз и кончилась, развернулась широким, пологим косогором. Пропасть осталась где-то справа, впереди лежал каменистый склон, а дальше, у его подножия, виднелась поверхность воды, длинными бликами играющая на солнце.
Сергей ускорил шаг, почти побежал. Внезапно, нестерпимо захотелось пить. Озеро внизу манило и переливалось огнём и золотом. Однако, не добежав сотни метров до воды, Сергей остановился. На берегу озера сидел человек. Он покоился на собственных пятках, по-восточному, абсолютно неподвижно, лицом к озеру. Сергей бы и не заметил его, не находись он на самом его пути. Вблизи стало видно, что человек далеко не молод. Очень загорелый, лысый, сухонький старичок, одетый в неуместно белоснежную хламиду.
- Здравствуй, Серёжа, - неожиданно поздоровался старик, не поворачивая головы. Сергей облизал пересохшие губы.
- Здравствуй… те… Вы меня знаете?
- Конечно, - кивнул старик, - и ты меня знаешь.
Сергей не нашелся что ответить. Помолчав немного, он всё-таки спросил:
- Что это за место? И что со мной происходит?
- Глупые вопросы, на которые ты и так знаешь ответы. Ты не о том думаешь.
- А о чем мне думать?
- О душе, разумеется, - вздохнул старик.
- Я… я умер? – осторожно предположил Сергей.
Старик кивнул.
- А вот эти голоса, что я слышал, это кто? Откуда они?
- Каждому будет по вере его, - старик пожал плечами, - тебе виднее.
- Но я не верю ни во что подобное.
- Как не веришь? На тебе крест православный.
- Ну…, - смутился Сергей, - это я так… Не по-настоящему.
- Так и объяснил бы на Божьем Суде, что не по-настоящему., - улыбнулся старик.
- Да, я понял, - еще более смутился Сергей, - дурак я. Простите…
- Нет-нет, прощать – это не ко мне. Не моё это дело.
- А какое ваше дело?
- Помочь тебе решить свою судьбу.
- А я разве могу решать?
- Теперь, выходит, можешь. Только ни в рай, ни в ад в твоём понимании тебе сейчас дороги нет. Отказались от тебя. Не знаешь, почему? – Старик лукаво прищурился и глядел теперь прямо на Сергея. Вокруг его глаз, раскосых, по-восточному узких, лучились сеткой мелкие морщинки.
- Они меня заставляли стихи вспоминать, которые я в детстве сочинял.
- Ну и как? Вспомнил?
- Так, пару строк. Давно это было…
- Всё дело в этих стихах, Серёжа. Это ведь было основное, для чего ты жил на свете. Да что там, основное. Единственное. А ты, видишь что, не выполнил предназначения.
- И что теперь? – растеряно произнёс Сергей.
- А ничего. Начнёшь всё заново. Нелёгок путь души к совершенству. Возродишься деревом, или цветком. Максимум что могу предложить по тому как ты жизнь прожил – скотиной бессловесной. Свиньёй, например.
Лицо Сергея потемнело.
- И что же я должен решить? Дубом или свиньёй мне возрождаться?
- Вроде того, Серёжа. Решай, выбирай. Правда, есть еще один вариант, - старик загадочно улыбался, - но он гораздо более сложный и ответственный.
- Какой!? – выдохнул Сергей.
- Попытаться всё исправить. Прожить свою жизнь так, чтобы в следующей остаться человеком.
- Я хочу попробовать, но как!?
- А это ты сам должен понять. Подсказок тебе дали достаточно.
***
Серые тени мелькали перед глазами, силуэты. Ничего невозможно было разобрать. Откуда-то сверху струился рассеянный свет. Слышались приглушенные голоса. Сергей начинал разбирать отдельные фразы:
- Будет жить?
- Кажись, да. Дуракам и пьяным везёт.
- Да, был бы трезвый – не собрали бы его. Ходить, наверное, не будет.
- Ходить – вряд ли. Компрессионный перелом поясничного отдела. Да пусть радуется, что его по бамперу этого «Камаза» не размазало тонким слоем.
Сергей улыбнулся разбитыми губами и прошептал: «Люблю тебя, глаза твои, и локоны твои из света. Живёт любовь в душе поэта, и вдаль уходят корабли его мечтаний и фантазий…».
- Шепчет что-то. Улыбается.
- Значит точно выживет. Обезболивающего ему достаточно, пожалуй. А то поплыл куда-то уже.