Филип с Панкратом выехал из деревни ещё затемно. Ехали тем же маршрутом, как и отвозили Валентину в больницу. В Кондрово они прибыли в десятом часу утра. По дороге практически не разговаривали, думая каждый о своём, а Панкрат вообще большую часть пути проспал, выпив перед поездкой гранёный стакан самогона. Почти до часа дня они проторчали возле больницы, пока Валентина не появилась из дверей приёмного покоя.
- Господи! – воскликнул Панкрат, обнимая супругу. – И какого лешего они тебя так долго мурыжили?
- Не бурчи! – улыбнувшись, отозвалась Валя и, поздоровавшись с Филипом, полезла на телегу.
Выехав за город, они остановились в живописном месте на берегу реки и, разложив нехитрый обед, приступили к трапезе. Панкрат с Филипом выпили по полстакана самогона, а Валентина наотрез отказалась принимать это зелье. Хорошо подзаправившись, они тронулись в обратный путь, весело болтая о деревенской жизни. Валентину интересовало буквально всё, а когда узнала про Глеба, так чуть не свалилась с повозки.
К вечеру они уже подъезжали к дому. Солнце ещё не зашло, но одним краем зацепилось за поверхность реки. Встречала их Пелагея с внуками, после чего Филип распряг кобылу и, поставив перед ней бадью с водой, отправился за овсом.
После того, как управился, он хотел идти в дом, но тут явился Панкрат и чуть ли не силой затащил его и Пелагею в дом. Внуки остались на улице, гоняя с деревенскими мальчишками мяч.
- Ладно! – наконец-то сдалась Пелагея. – Я на минутку, а то надо внуков кормить, да и ты, Филип, тоже не засиживайся!
В итоге Пелагея действительно, поболтав с Валентиной с полчаса, ушла домой, а Филип просидел с Панкратом в его дворе, организовав там стол с закуской и выпивкой, до часа ночи. Явился он до предела накаченным самогоном и, как добрался до своего ложа под навесом, не помнил. Кобылу отводила Пелагея с внуками к Тимофею.
Утром Филип хотел с внуками сходить в лес, но проснулся он после десяти часов утра со страшной головной болью. Болел сильно затылок, а правая рука перестала подчиняться ему. Попытавшись встать, он снова упал на тулуп, не понимая, что с ним вообще происходит.
В это время во двор вошла Пелагея, она откуда-то возвращалась домой и, заметив копошившегося мужа, подошла к нему. Увидев, что с ним не всё в порядке, она помогла ему подняться и повела в дом.
Уложив на кровать поверх одеяла, она встревоженно спросила, поглаживая его по лысой голове. – Филипушка, что с тобой?
- Не знаю! – еле выдавил из себя он с внутренним страхом.
Он отлично сознавал, что с ним беда, а какая не знал.
Помолчав немного, он через силу пролепетал. – Пелагея, позови Панкрата, да сбегай к Клавке, пусть придёт, у меня голова и затылок разрываются, а тут ещё и рука отнимается!
Пелагея со слезами на глазах выбежала из дома и припустила к Панкрату. Выбежав на улицу, она столкнулась с Полиной.
- Что случилось, соседка? – спросила она, увидев, что Пелагея плачет.
- Беда, Поля! Сбегай за Клавой, а то я боюсь мужика одного оставить! Я сейчас Панкрата позову и домой! Ещё, присмотри потом за внуками, боюсь, что Филипа придётся срочно в район вести! – произнесла Пелагея, вытирая кончиками платка глаза.
- Господи! Я сейчас попрошу Дашку, пусть вызовет скорую помощь, не на лошади же труситься, а Клаву пришлю, не сомневайся! – произнесла Полина и, подхватив подол платья, припустила в сторону сельсовета, сверкая голыми пятками.
Когда Пелагея вернулась домой с Панкратом, Филип еле ворочал языком. Она схватила полотенце, смочила его холодной водой и положила мужу на лоб. Продолжая плакать, она достала с печи чугун с горячей водой и, залив её в грелку, положила на ноги. Неожиданно для всех Филип закрыл глаза и потерял сознание.
Когда очнулся, то увидел рядом с кроватью Клаву, она измеряла ему давление.
Увидев, что он открыл глаза, она улыбнулась и сказала. – Филип, выпей клофелина таблетку и полежи! Я вызвала скорую помощь, она через час будет, ну, а тебе надо потерпеть, дружок! Если верить прибору, то у тебя кровоизлияния нет, но то, что кризис произошёл это точно.
Чуть в стороне от кровати стояла Пелагея со слезами на глазах, прижав к груди руки, а Панкрат яростно дымил у открытого окна, выгоняя рукой дым наружу. Полина с Валентиной так же стояли возле Пелагеи с мокрыми от слёз глазами.
Через пятнадцать минут, после того, как Филип выпил таблетку, ему стало лучше. Постепенно у дома Кучеровых стали собираться люди. Бабы шептались во дворе, а мужики, их было всего трое, курили и также беседовали между собой. Практически сразу же после того, как пришёл Панкрат, за ним явился Глеб, его встретила Полина, которая бежала в сельсовет. Потом подошли Жменя с Игнатом.
Когда Филипу стало легче, подъехал председатель, а следом за ним притарахтел и Голубь на своём мотоцикле. Глядя на людей, которые переживали за него, Филипу стало как-то тепло и радостно.
- Ну, что с тобой, Филип Иванович? – спросил Петрович, подойдя к кровати.
- Иван Петрович! – дотронувшись до руки председателя, отозвалась Клавдия. – Ему сейчас нельзя пока разговаривать, так что не спрашивайте! Кризис миновал, но приедет неотложка, тогда и решение будем принимать!
- Хорошо, Клавдия! – согласно кивнув фельдшеру, произнёс Петрович и, улыбнувшись Филипу, добавил. – Держись, Глобус, у тебя ещё много работы!
Филип через силу улыбнулся председателю и, проводив его взглядом, спросил, обращаясь к Клаве. – Клава! А что за хрень со мной произошла?
- Филип Иванович! – недовольно произнесла фельдшер и, бросив взгляд на Пелагею, продолжила. – Ты как хочешь, но если не бросишь пить, то отнесём тебя к нашим предкам! Разве можно было пить после такой дороги, да ещё и не спамши? Как малое дитё, честное слово!
- Во-во, Клавдия! – встряла в разговор Пелагея. – Я уже с ним даже ругаться стала по этому поводу, так он осерчал на меня!
Филип посмотрел на жену и отвернулся. Он отлично понимал, что жена права, но мужская упёртость не позволяла ему признать свою вину, отчего он просто замолчал и стать бессмысленно смотреть в окно.
Голубь тоже, поговорив с людьми, укатил в контору, но никто из людей не расходился, только Полина увела внуков к себе, чтобы покормить, да и чтобы не путались под ногами.
Неотложка прибыла после обеда. Посмотрев Филипа, врач неотложки что-то написал на рецептах и, передав их Клаве, объяснил, как принимать лекарства, и какой необходим уход за больным.
Врач, мужчина лет пятидесяти возрастом, похлопал Филипа по груди и, улыбнувшись, сказал. – Держись, солдат! Войну пережили, это сражение ты тоже переживёшь, только осторожней с алкоголем! Нет, выпить можно, но не сейчас, напиваться нельзя, а то однажды и не проснёшься!
Когда уехала неотложка, люди тоже стали расходиться. Они снова стали улыбаться, это обстоятельство радовало больного. Панкрат ушёл последним, правда после его ухода прибежала Полина. Возле Филипа остались лишь жена и Клавдия, которая периодически измеряла ему давление.
- Пелагея, внуков я покормила! Они рвались в дом, но я отправила их с ребятнёй гулять, сказав, что с дедом всё в порядке! – сказала она, подойдя к хозяйке.
- Хорошо, Поля! Дай тебе Бог здоровья! – перекрестившись, отозвалась Пелагея и, посмотрев на соседку, добавила. – Ты уж сядни присмотри за ними, если можешь, то забери к себе на ночь, а утром я их заберу!
- Осподи, Пелагея! – воскликнула тихо соседка. – Да хоть и на месяц, я только рада буду, а то одна ночами только подушку смачиваю слезами, вот такая у меня жизня проклятущая!
Пелагея не ответила, лишь Клавдия, бросив на Полину взгляд, сказала. – Теперь иди, нечего тут шуметь, когда понадобишься, тогда и позову, да скажи кому, если кто будет ломиться, чтобы сегодня не ломились в хату! Сама понимаешь, ему сейчас покой нужен, а то и недолго мужика потерять!
Полина ушла, а Пелагея, прикрыв лицо платком, снова заплакала.
- Перестань, подруга! Слезами здесь не поможешь! Ты бы ему бульон какой сварганила, покормить всё же надо, только жиденького, так как жевать он не сможет! – сказала Клавдия, прижимая к себе хозяйку дома.
- Спасибо тебе, Клава и извини, что дурно о тебе думала! – чуть слышно пробормотала Пелагея, поднимаясь с табуретки.
- Интересно, и за что же мне такая немилость? – удивлённо спросила Клавдия, посмотрев на Пелагею.
- Ай, не придуряйся! – махнув рукой, отозвалась хозяйка и добавила. – Я же знаю, что мой Филип тебе внимание уделяет!
- Пелагея, да ты с ума сошла! – удивлённо произнесла Клавдия и, взяв хозяйку под руку, вывела её из комнаты, чтобы не потревожить Филипа.
Оказавшись в передней, она повернула к себе лицом Пелагею и сказала. – Душа моя, да, иногда, он мне уделяет внимание, как ты выразилась! Ну, так что? У тебя что убавилось? Перестань! Тебе-то повезло с мужиком, а сколько таких, как я маются? Вон и Полина одна сердешная! Тебе дальше перечислять всех баб? Ты не обижайся, нам твоего ничего не надо, погреет немного и всё! Знаешь потом, как хорошо становится? Тебе этого не понять! Да я после такого потом месяц бегаю, как заводная! Конечно, извини, но и ты меня пойми правильно!
- Осподи, Клавдия! – воскликнула Пелагея, глядя на фельдшера широко раскрытыми глазами. – Я-то как раз и понимаю, но всё равно сердце гложет! Это ты меня извини, что подняла эту тему! Выбрось из головы! Главное, чтобы Филипушка оклемался, а то я без него не смогу жить, умру сразу же!
- Перестань, Пелагея! Все так бабы думают, но потом привыкают и живут дальше! Хоть и с болью в сердце, но живут! У каждой есть дети, или внуки, а бабка всегда поможет! – сказала Клавдия и добавила. – Я сейчас сбегаю домой, потом мне надо в медпункт заглянуть, кое-каких лекарств взять, да шприц, вдруг, укол надо будет сделать! У тебя керосинка-то работает?
- Чего-чего, но у меня всё работает! – усмехнувшись, отозвалась хозяйка и, проводив Клаву до дверей, добавила. – Знаешь, с таким мужиком и у меня всё работает!
- Ну, вот, а ты ещё и губы дуешь! – так же усмехнувшись, произнесла Клавдия. – Да я бы такому мужику каждый день ноги мыла!
После того, как фельдшер ушла, Пелагея села на лавку за столом и стала тупо смотреть на печь, где продолжали гореть дрова. Мысли у неё были только о Филипе, она даже про внуков и то как-то забыла. Она понимала и знала, что вся её жизнь зависит лишь только от одного человека и этим человеком являлся Филип.
- Осподи! – перекрестившись, произнесла она, устало положив руки себе на ноги. – Хоть бы всё обошлось! Пусть и к бабам наведывается, с меня не убудет! Права Клава, чего мне ещё на него обижаться!
- Пелагея! – вдруг, донёсся до неё голос мужа.
Её сорвало с лавки будто ветром, через несколько секунд она уже была рядом с ним.
- Филипушка, миленький! – запричитала Пелагея, присев на край кровати рядом с ним.
- Перестань истязать себя! Со мной всё нормально, отдохну чуток, да и честь надо знать! Скоро дети вернутся, надо огород убирать, так что неколи мне здесь залёживаться! – довольно-таки грубовато произнёс Филип уставшим голосом, будто весь день пахал на лошади.
- Глупый ты, Филип! – недовольно, но в то же время, радостно, отозвалась Пелагея и, поцеловав его в заросшую щеку, добавила. – Какой огород? Управимся и без тебя, работничек! Никуда я тебя не пущу так и знай!
Он положил руку на её руку и, улыбнувшись, сказал. – Не нагоняй тоску! Кровоизлияния нет, значит, разлёживаться нечего! Пока я всё равно не работник, но думаю, что через пару-тройку дней поднимусь! Мне и сейчас уже лучше, правда челюсти как-то сводит, будто кто врезал по лицу! Ты внуков-то блюди, да и нечего им по чужим хатам блакуняться! Что скажет Настя? Другой раз и не отпустит к нам, так что кончай, лучше с ними занимайся!
Потом он, спохватившись, спросил, посмотрев по сторонам. – А Клавдия где? Она же сказала, что побудет пару дней возле меня!
- Не переживай ты за свою Клавдию! – улыбнувшись, отозвалась Пелагея и, погладив мужа по лысой голове, добавила. – Ушла она в медпункт за лекарствами, да за шприцем! Сказала, что тебе уколы надо делать!
- Ещё чего! – недовольно воскликнул Филип. – Я уколов боюсь, пусть и не думает, что позволю меня колоть, не в гестапо!
Пелагея тихо засмеялась и, поцеловав мужа в лоб, сказала, поднявшись с кровати. – Ладно, лежи, а я пойду заниматься своими делами! Внуки сегодня пусть ещё у Полины побудут, я к ним наведаюсь, да они и сами прибегали! Им-то что надо? Погулять и всё! Да их поесть и то надо силком загонять, что за дети пошли? Да в нашем детстве мы постоянно голодные ходили!
Филип посмотрел на жену и, усмехнувшись, спросил. – Пелагея, а было ли у нас вообще детство? Неколи гулять было!
- И то правда, Филипушка! – сказала хозяйка и, вздохнув, вышла в переднюю.
Филипа снова стал донимать сон и он, закрыв глаза, погрузился в тяжёлый сон, а когда проснулся, то уже наступил вечер. За окном хоть и было ещё светло, но красное солнце, повисшее над рекой, говорило о том, что скоро наступит ночь. Возле него никого не было, не было даже Пелагеи, зато с передней слышались голоса внуков и бурчание Пелагеи. Потянувшись в мягкой постели, он сел в кровати и хотел вообще подниматься, но его слегка затошнило. Голова тоже стала тяжёлой и не сильно, но заболел затылок. Пересилив недомогания, Филип спустил босые ноги на пол и выпрямился. Постояв несколько минут возле кровати, держась за спинку, пока не прошло головокружение, он медленно направился в переднюю комнату.
Пелагея, заметив мужа, выходящего с комнаты, чуть не лишилась дара речи.
- Так, успокойся! – подняв руку кверху, опередил её Филип. – Ты лучше подмогни мне сходить до ветра, не в постель же ходить!
Пелагея ничего не ответила, она молча подошла к мужу и вывела его во двор. Хлебнув свежего воздуха, наполненного августовским теплом, Филип потянулся от удовольствия. Следом за ними из дома высыпали и внуки.
- Деда, а дед! Мы ещё на рыбалку сходим? – спросил Миша, явно не понимая, что дед болен.
- Конечно, внучок! Конечно, сходим! Дедушка пару дней полежит и сходим! Я ещё с вами и за грибами схожу, так что пока гуляйте с ребятишками! – отозвался дед и, потрепав обоих внуков по волосам, добавил. – Ну, бегите, но только недолго, а то бабушка будет волноваться!
Проводив внуков взглядом, он посмотрел на жену и сказал. – Ты не переживай, мне уже лучше, так что я не соврал ребятишкам! Пару дней мне будет достаточно, главное, что беды не произошло изначально! Придётся месячишко не притрагиваться к зелью!
После этого он улыбнулся и, обняв Пелагею, отправился в сторону уборной. Пелагея продолжала молчать, она внимательно смотрела за ним, боясь пропустить хоть одно движение мужа. Через десять минут она доставила мужа до постели, и когда он улёгся, покрутила пальцем возле виска.
- Филип, ты совсем рехнулся! – недовольно произнесла она. – Клавдия тебе сделала укол снотворного и какого-то успокаивающего! Она сказала, чтобы ты до утра не поднимался без моей помощи, а не то, чтобы в уборную ходить! Что ты со мной делаешь, Филипушка?
- Ты её слушай ещё! – отозвался Филип, посмотрев на жену. – Врачи они все так говорят, хотят перестраховаться, вот и несут своё! Не волнуйся, мне уже действительно хорошо, хотя голова и кружится!
Потом, вздохнув, и улыбнувшись, добавил. – Да! Видно мы с Панкратом вчера перебрали! Между прочим, я за эту поездку приморился, да ещё и самогон проклятый, вот и тряхануло! Ничего, отдохну от дел насущных, а потом внуками займусь! Печи в сельсовете подождут, огород приберём, тогда и займусь ими.
Поговорив о жизни с Пелагеей, Филип уснул, вероятно, лекарства ещё продолжали работать. На следующее утро он проснулся в хорошем состоянии, но сев в кровати, снова почувствовал головокружение. Оно прошло минут через пять. За окном ярко светило солнце, что указывало на наступления даже не утра, а дня. В этот момент в комнату вошла Клавдия, а следом за ней и Пелагея.
- О! Да я смотрю, ты уже и сидишь в постели! – удовлетворённо произнесла фельдшер и добавила. – Давай мы тебе поможем сходить до ветру, а потом снова в постель! Как хочешь, Филип, но ещё пару дней полежи, чтобы не случилось осложнения!
- Да как скажешь, доктор! – улыбнувшись им обоим, отозвался Филип и, спустив ноги на пол, встал возле кровати.
Действительно, пару дней его ещё подташнивало и слегка кружилась голова, а потом резко всё наладилось. На третий день он бодро поднялся рано утром и, умывшись из бочки, стал брить заросшее лицо опасной бритвой.
- Ну, вот и хорошо, Филипушка! – услышал он голос жены.
22.02.2020 год.
http://www.proza.ru/2020/03/03/1114!