Нет необходимости останавливаться на начальном периоде Великой Отечественной войны и событиях, происходящих в Западной Белоруссии в первые дни войны. Об этом подробно написано в мемуарах видных военачальников, историками написана не одна монография по этой тематике.
Я напишу о событиях, которые происходили в бывшем Телеханском районе, а особенно, в родной мне деревне Выгонощи.
В ходе моего рассказа о партизанской войне на родном для меня Полесье, часто встречаются такие названия: Огинский канал, «бичевник», шлюз, шлюзовой, деревни Выгонощи, Красница, Вядо, Тупичицы, Бобровичи, местечко Телеханы и т.д. Расскажу то, что мне известно об истории родного края.
Канал Огинского
История канала Огинского насчитывает более двух сотен лет. Огинский канал был построен в 1767–1783 годах. Строили его панские рабы, крестьяне, которых в те времена по-польски называли «хлопы». Сколько умерло людей в ходе строительства важной водной коммуникации – не отразилось ни в одной хронике, но берега канала сплошь усеяны костями простого трудового народа Полесья. В этом у меня нет сомнений.
Работы не были механизированы, всё делалось только вручную. Рабочие часто болели, жили в тяжелейших бытовых условиях, отсутствовали условия для соблюдения личной гигиены.
Не было и специалистов по оказанию медицинской помощи.
Платилась ли рабочим заработная плата, и в каком размере? Об этом нет никаких упоминаний ни в одной полесской хронике.
Имеются только сведения о стоимости строительства канала – его стоимость составила более двенадцати миллионов злотых. Чтобы представить себе, что значила эта сумма в ценах того времени, достаточно сказать, что хорошее имение с земляным наделом, составляющим несколько десятков гектаров, и всеми постройками, инвентарём, скотом и т.д. стоило пять-шесть тысяч злотых.
Огинский канал, проходящий через леса и болота Полесья, соединил между собой реки: Ясельду и Щару. Ясельда впадает в Припять, а та в Днепр, который впадает в Чёрное море.
Щара впадает в Неман, а Неман – в Балтийское море. Таким образом, построенный канал давал возможность попадать с Полесья в морские порты, как на юге, так и на севере Европы.
Идея строительства канала, который соединил бы бассейны Чёрного и Балтийского морей, давно будоражила умы людей.
Достаточно вспомнить князя Богуслава Радзивилла, который ещё за сто лет до начала строительства канала, мечтал о нём.
Вдохновителем и инициатором строительства канала для Михала Казимира Огинского стал известный в те времена глубоко порядочный и совестливый человек, большой патриот родного края – пинский судья – Мартин Бутримович.
Именно он убедил Михала Казимира Огинского в огромных возможностях и больших преимуществах водного пути сообщения. Сухопутных дорог в то время было мало, так как местность Полесья болотистая, труднопроходимая, что весьма затрудняет ведение дорожного строительства.
Михаил Казимир Огинский
Немного о Михале Казимире Огинском, для которого строительство канала стало главным делом всей жизни.
Михал Казимир Огинский родился в 1728 году в семье Трокайского воеводы Тадеуша Иосифа Огинского в Литве.
Отец Михала не происходил из какого-либо знатного рода, не имел богатой родословной истории, но мать Михала была урождённой Вишневецкой и происходила из старинного знаменитого польского княжеского рода.
До Михала Казимира Огинского Телеханщина принадлежала князьям Вишневецким и помещикам Дольским, это было в семнадцатом веке.
Помещики Дольские принадлежали к княжескому роду, их фамилия происходила от названия селения Дольск.
Самым известным человеком в старинном княжеском роду был земский судья Прокофий Романович Дольский. Он был судьёй в городе Волковыске Гродненской губернии.
В 1633 году его сына Николая Прокофьевича Дольского в городе Пинске избрали пинским хорунжим, что по статусу приравнивалось к главнокомандующему вооружёнными силами, которые тогда были представлены единственным полком.
Это был человек решительный, циничный, жестокий, за что и был убит своими же подданными, которые воспользовались очередным нападением русских казаков.
Убийство его произошло в 1647 году в Телеханах. У него остался сын Ян Кароль, которому было только десять лет, когда убили в Телеханах отца.
Ян Кароль Дольский умер в 1695 году, а его единственная дочь Екатерина вышла замуж за Михала Серватия Вишневецкого. Все владения отца Яна Кароля Дольского, в том числе, и Телеханы, Екатерина отписала по завещанию в пользу мужа.
Михал Серватий Вишневецкий родился в 1680 году. Он был Виленским воеводой, хорошо знал военное дело, был всесторонне образованным человеком.
Это был последний представитель мужской линии рода Вишневецких. Природа щедро одарила последнего представителя старинного рода. Он был известным поэтом и писателем в своё время. Умер он в 1744 году в возрасте шестидесяти четырёх лет.
А после смерти его владения унаследовал Михал Казимир Огинский, который по материнской линии был внуком Михала Серватия Вишневецкого, в честь своего деда он и был назван Михалом.
Михал Казимир Огинский стал наследником старинного рода Вишневецких, так как сына у Михала Серватия Вишневецкого не было.
Михал был единственным сыном своего отца, кроме него в семье было ещё шесть сестер.
С раннего детства он постоянно находился в окружении сестер, и, подражая им, перенимал многие их привычки, манеру поведения, разговора и т. д.
Влияние сестёр на Михала было велико. Он научился от них с юных лет заботиться о своей красоте, подобно женщине.
Отец его умер рано, когда Михал был совсем маленьким мальчиком. Михал был вынужден жить у бабушки по линии отца – Элеоноры Огинской, весьма экстравагантной и известной необычными поступками и высказываниями женщины. Она прославилась независимым дерзким характером, а также свободолюбием, не боялась высказывать самые крамольные мысли, не считалась с возможными последствиями резких слов и поступков.
Элеонора Огинская была высокообразованной женщиной, она знала несколько иностранных языков, училась игре на фортепьяно у хороших педагогов. Натура у неё была своеобразная, не лишённая королевских амбиций, не зависимая ни от кого, в своих суждениях.
Влияние Элеоноры Огинской на формирование характера Михала ощущалось на протяжении всей его последующей жизни.
После бабушки Элеоноры в его жизни было ещё три опекуна, которые поочередно сменяли друг друга, потом пребывание у деда по линии матери – Виленского воеводы, князя Михала Серватия Вишневецкого, который умер, когда Михалу исполнилось четырнадцать лет.
После смерти деда он жил какое-то время у Витебского воеводы, своего двоюродного брата Марциана Огинского и, в конце концов, с согласия и благословения польского короля, Михал Казимир Огинский попал на княжеский двор Михала Чарторыйского.
Такая частая беспорядочная смена места жительства и опекунов не способствовала получению хорошего образования и воспитания, а также не могла не повлиять отрицательно на формирование личности Михала Огинского. Привязанности Михала и его заинтересованность той или иной наукой менялись, в зависимости от влияния на воспитанника, оказываемого его очередным опекуном.
По достижению совершеннолетия список его привязанностей и интересов был достаточно длинен, однако лучше всего он разбирался в инженерном деле, нравилось ему и строительство различных технически сложных сооружений, но главной его страстью и истинной любовью, которую он сохранил на всю жизнь, была музыка. Любовь к музыке была привита ему бабушкой по линии отца Элеонорой Огинской.
Воздействие на формирование его характера многих людей привело к тому, что к совершеннолетию, он стал человеком интеллигентным, высокообразованным, но с характером трудным, полным всяческих капризов, необъяснимых перемен настроения, периодов глубокой депрессии, сменяющихся периодами безудержного веселья.
Собственную личность он возвышал надо всеми, был болезненно самолюбив, амбиции его зачастую главенствовали над здравым смыслом. Михал Казимир Огинский жаждал славы и почестей, требовал от всех окружающих его людей, полного подчинения и всеобщего поклонения.
Люто ненавидел по этой причине избранного польского короля Станислава Августа Понятовского. Михал Казимир Огинский считал, что польская корона должна принадлежать только ему.
Какое-то недолгое время он пребывал в Петербурге при дворе императрицы Екатерины Второй, но не задержался там долго, так как вследствие плохого характера быстро перессорился со многими петербургскими царедворцами.
Приближённые к Екатерине Второй фавориты, опасаясь возможной конкуренции за внимание и милость императрицы, стали рассказывать ей о непозволительных высказываниях Михала Казимира Огинского в адрес государыни.
Так ли это было на самом деле, никто не удосужился выяснить. Императрица Екатерина Вторая, которая приняла его вначале любезно, милостиво, вскоре утратила интерес к нему, перестала выказывать сочувствие к его трудной судьбе, и Михалу не оставалось ничего иного, как покинуть царский двор.
Приобретённая в Петербурге глубокая ненависть к России, сблизила его с польским королем Станиславом Августом Понятовским, и в 1765 году он получил престижную должность Виленского воеводы с соответствующим его статусу имуществом и целым рядом имений. Должность Михалу Казимиру Огинскому передал князь Кароль Радзивилл, которого в Польше все называли «пане Коханку».
Кароль Радзивилл за политическую деятельность, враждебную польскому королю Станиславу Августу Понятовскому, был выслан и лишён всех привилегий, которые имел по праву рождения и по исполняемой им должности Виленского воеводы.
Получение столь высокой должности удовлетворило честолюбивые притязания Михала Казимира Огинского.
Он стал претворять в жизнь свои давние мечты. Не считаясь с финансовыми затратами, построил в городе Слониме дворец муз в стиле «рококо» со ста шестнадцатью комнатами и прекрасным парком, которые вызывали удивление и восхищение у всех, кто их видел.
Свою неизбывную страсть к музыке Михал Казимир Огинский воплотил в строительстве всё в том же Слониме прекрасного дворца оперы.
Строил дворец известный итальянский театральный архитектор и декоратор Инноцент Мараино. Он был автором внутренней отделки многих дворцов в Варшаве и в Италии.
Активно занимался Огинский и хозяйственной деятельностью. Построил в Слониме типографию и фабрику, которая производила гобелены и высококачественное сукно. Свой юношеский интерес и большие способности к инженерному делу Михал Казимир Огинский начал воплощать в жизнь.
Был построен тракт, соединивший через бесконечные полесские боры и болота Слоним сначала с Пинском, а затем с Волынью на Украине. Строительство тракта, кроме огромных финансовых затрат, которые понёс Огинский, принесло Полесью уничтожение больших площадей леса с вековыми заповедными дубравами.
Для прокладки тракта, идущего через бесконечные болота и топи, потребовались сотни тысяч дубовых колод и плах.
Однако делом всей жизни Михала Казимира Огинского стали не эти объекты, которые, безусловно, заслуживают внимания и благодарности нашей, а построенный им и увековечивший в веках его имя, канал.
На второй год после начала строительства канала в жизни Михала Казимира Огинского произошли существенные перемены.
Из изгнания возвратился известный нам князь Кароль Радзивилл, «пане Коханку», от которого Огинский унаследовал должность Виленского воеводы.
Пришло время возвратить должность Каролю Радзивиллу. Зная о болезненной натуре Михала Казимира Огинского, об его неуёмных амбициях, польский король Станислав Август Понятовский проявил большой такт и понимание, а также показал незаурядные дипломатические способности, убив сразу двух зайцев.
Он возвратил Каролю Радзивиллу его должность воеводы, а Михалу Казимиру Огинскому компенсировал утрату должности воеводы, вручив ему булаву Великого гетмана Литвы.
В действительности, военное дело было едва ли не последним в длинном списке интересов этой незаурядной личности, но новая должность значительно укрепила позиции Огинского, как крупного землевладельца. Возросли социальный статус и значимость Михала Казимира Огинского.
Находясь на должности Великого гетмана Литвы, Михал Казимир Огинский объявил о строительстве канала на заседании сейма Речи Посполитой Польской, иными словами, на сессии парламента Польши, которая состоялась в 1768 году.
В своей эмоциональной, насыщенной цитатами греческих мыслителей, речи, Михал Казимир Огинский красноречиво показал, какую выгоду будет иметь Польша от эксплуатации данного канала. Речь его была чрезвычайно убедительна, и сейм оценил инициативу Михала Огинского высоко.
Признавая значимость данного проекта для всей страны, сейм с целью частичного возмещения стоимости строительства, наградил гетмана двумя расположенными на Полесье местностями со всеми прилегающими к ним окрестностями. А также ещё до сдачи канала в эксплуатацию, сейм освободил гетмана от налогов, которые должны были взыматься с экспортеров древесины через морские порты, кроме этого, сейм предоставил ему право на взымание определённого процента таможенных пошлин на провозимый по каналу товар. Это было сделано с целью частичной компенсации понесенных им значительных финансовых затрат на строительство канала.
В годы строительства канала, в 1771 году, в Польше была создана подпольная консервативная землевладельческая конфедерация, названная по месту восстания «барской».
Михал Казимир Огинский, благодаря своему неуёмному темпераменту, был членом конфедерации, поэтому после её уничтожения вынужден был на какое-то время покинуть родину. Покидая любимую родину, Михал Казимир Огинский испытал глубокое чувство ностальгии. Для оплаты эмигрантской жизни во Франции пришлось продать своё обширное и богатое имение Неборов.
По возвращению гетмана из эмиграции, он поселился на Полесье. Кроме Слонима, который после возвращения из Франции стал главной резиденцией Михала Казимира Огинского, появились две новые его резиденции в Телеханах и Сельце на Щаре.
Селец не получил должного развития в силу разных причин и вскоре был запущен. Телеханская же новостройка гетмана, которая была подарком для его сестры Гонораты Огинской, со временем превратилась в настоящий райский уголок.
Дворец Гонораты окружал сказочный парк с прекрасными фонтанами, беседками, разделённый на четыре квартала, каждый из которых был выполнен в своеобразном стиле. В этом парке гетман, очарованный неизбывной страстью к музыке, приказал построить дом оперы.
Проект сделал и осуществил строительство, равно как и внутреннюю отделку дома оперы, известный нам по строительству дворца оперы в Слониме, итальянец Инноцент Мараино.
Дворец Гонораты вместе с парком и построенным в нём домом оперы, располагался на противоположном от Телехан восточном берегу канала, и не относился по административному делению к Телеханам. Огинский назвал это прекрасное место Гоноратин.
Всем планам гетмана Огинского, которые он задумывал осуществить в Гоноратине, не суждено было сбыться. Так, например, он планировал построить аркады, которые соединяли бы каждый квартал парка между собой и через канал соединялись бы с Телеханами.
Во дворце Гонораты Огинской гостил король Станислав Август Понятовский во время поездки из Варшавы в Несвиж в 1784 году. Михала Казимира Огниского в то время в Гоноратине не было, он находился в Голландии.
Принимала польского короля, со всеми подобающими его статусу почестями, сестра Михала Огинского Гонората. Когда кавалькада королевских карет приблизилась к Телеханам, прозвучали пушечные приветственные залпы. Король был совершенно очарован красотой дворца и парка.
Вечером в доме оперы в парке шла опера в честь короля. Король был поражён прекрасными голосами певцов и великолепным звучанием оркестра. Вернувшись в свою резиденцию, счёл необходимым написать в адрес Гонораты и её брата благодарственное письмо за чудесный приём на Полесье.
Интересен и тот факт из жизни гетмана Огинского, что он ни разу лично не принимал в своих владениях коронованных особ, касалось это не только польского короля Станислава Августа Понятовского, но и русского царя Павла Первого, который находился в Слониме во время второго раздела Польши, с целью подписания актов раздела земли. Скорее всего, он считал себя выше всех коронованных особ, не опускаясь до общения с ними, а может быть, он всё ещё полагал, что сам должен носить польскую корону. Как бы то ни было, факт остаётся фактом.
Глубокую симпатию и благодарность местных жителей Телеханщины Михал Казимир Огинский заслужил тем, что, построив за собственный счет пятидесятичетырёх-километровый канал, с десятью шлюзами, и пристанью, назвал его Телеханским.
В самом начале строительства канала местное население называло его рвом. Своё известное сегодня название Огинский канал получил после смерти создателя в 1800-м году.
От времён создания Огинский канал служил верой и правдой полесской земле около ста пятидесяти лет. В течение этого длительного времени несколько раз канал был частично разрушен, преимущественно во времена войн, которые происходили на нашей многострадальной земле. Во время войны 1812 года Огинский канал пострадал значительно, но после её окончания, русские военные специалисты восстановили его в короткие сроки, очевидно, хорошо понимая, огромное хозяйственное значение водной коммуникации.
Вторая половина девятнадцатого века была для канала Огинского периодом наибольшего расцвета. Надзор за грамотной эксплуатацией канала и его техническим состоянием длительное время – несколько десятилетий – осуществлял инженер Иешуа Эйзенштадт. На работу он приехал из Литвы. Это был необыкновенный человек, большой энтузиаст и прекрасный специалист инженерного дела, которому он посвятил все знания и жизнь.
В 1915-1918 годах во время Первой мировой войны на двух берегах канала находились две армии: русская и немецкая, которые были в состоянии позиционной войны. Противостояние длилось четыре года. Вследствие военных действий канал был значительно разрушен. Чтобы препятствовать атакам русских войск, немцы применяли самые варварские способы: в дно канала, там, где он проходил по твёрдой минеральной почве, на протяжении многих километров, вбивались тысячи огромных металлических колов, на которых натягивалась проволочная сетка, высотой два метра, которая разделяла воюющие стороны.
Эта сеть должна была препятствовать атакам русской кавалерии. Песком засыпалось дно канала, вследствие чего, он значительно обмелел.
В 1918 году в Телеханах было создано Общество восстановления канала Огинского, но только в 1926 году польские власти активно взялись за обновление водной артерии и в 1928 году капитально перестроили канал.
Западные области Белоруссии находились тогда под властью буржуазно-помещичьей Польши. Трудностей преодолено было много. Не хватало квалифицированных специалистов, которых Общество восстановления канала Огинского разыскивало по всем городкам и деревням Польши.
Водное строительство имеет множество особенностей, справиться с такими сложностями было нелегко. Большую роль в восстановлении технически сложных конструкций деревянных частей шлюзов, сыграли еврейские плотники (бельцары), которые прекрасно справились с трудной работой.
В сторону деревни Гортоль через канал был переброшен металлический мост, который можно было разводить при прохождении парохода. В основном, канал использовался для лесосплава, но ходили по нему в обе стороны и пассажирские пароходы с паровыми двигателями. Я Хорошо помню, что один такой пароход назывался «Секунда». Разворачивались пароходы в сооружённом рядом с каналом небольшом искусственном озерке.
Это было любимое место отдыха для жителей Телехан. Летом на озерке, прямо на деревянном помосте на воде, устраивалась танцплощадка, украшенная разноцветными электрическими лампочками.
Из Пинска приплывал духовой оркестр моряков. Рядом проходил знаменитый «бичевник», бульвар, обсаженный старыми вековыми деревьями, любимое место для прогулок жителей Телехан.
Значение канала в то время было велико, так как сеть шоссейных дорог отсутствовала. Водное сообщение играло большую хозяйственную роль. Контролировал функционирование канала на промежутке от Логишина до озера Выгоновского водный смотритель Бронислав Даукша.
Были введены также должности шлюзовых сторожей. Должность шлюзового сторожа, так называли человека, который контролировал работу шлюза, была не только престижной, но и высокодоходной.
На Огинском канале было восстановлено десять шлюзов. Старый десятый шлюз ничем не отличался от остальных девяти на Огинском канале. Разница была только в том, что он удерживал напор воды из Выгоновского озера, которая стремилась в реку Щара, а остальные девять шлюзов, наоборот, удерживали движение воды в реку Ясельда.
Старый десятый шлюз находился на расстоянии десяти километров от деревни Выгонощи, поэтому в целях безопасности, его обслуживали два человека.
Самый ближайший другой населённый пункт – деревня Святица – находилась от него в десяти километрах на северо-восток.
В народе десятый шлюз называли комариным царством, или «золотым дном».
И то, и другое название, соответствовало действительности.
В летнее время в этих местах появляются миллиарды комаров и всяких других насекомых, которые служат хорошим кормом для рыбы. Именно поэтому рыба из реки Щара постоянно стремится попасть через шлюз в Выгоновское озеро, которое всегда по добыче рыбы считалось одним из лучших озёр Белоруссии.
Например, если в среднем, с одного гектара белорусских озёр добывалось четырнадцать килограммов рыбы за год, то из Выгоновского озера добывалось пятьдесят килограммов.
Бывали холодные зимы, когда вода в неглубоком Выгоновском озере замерзала, и рыба в нём задыхалась от недостатка кислорода и гибла. С наступлением тепла живая рыба из реки Щара устремлялась в озеро, и всё начиналось сначала.
И как следствие этого, рыбы в наших местах водилось много. Озеро Выгоновское мелкое, вода в нём хорошо прогревается.
Попасть на должность шлюзового сторожа, на десятый шлюз считалось большой удачей.
Житель деревни Выгонощи Климов Дмитрий Афанасьевич в 1905 году получил ранение в ногу на русско-японской войне, за что был жалован царским правительством в шлюзовые сторожа на десятый шлюз. И он работал на этой должности до 1934 года.
В 1934 и в последующие годы польское буржуазное правительство стремилось заменить всех белорусов, работающих на хороших должностях, своими ставленниками – поляками.
Климов Д.А. был уволен, а на его месте стал работать поляк. Климов Д.А. просился остаться на работе даже без выплаты жалования, но польские власти ему в этом отказали.
Новый десятый шлюз был построен у самой реки Щара.
Построен он был из железобетона, в размерах был увеличен, по сравнению со старым шлюзом. Кроме шлюзовой камеры (базельни), при нём были построены три железобетонные плотины.
Одна плотина находилась на Огинском канале, другая – на обводном канале, а третья – на реке Щара. За счёт этого Огинский канал был, как бы продлён на пятнадцать километров в направлении деревни Туховичи.
С западной стороны канала была насыпана дамба. Эта песчаная дамба и все плотины, по замыслу польского правительства, в случае войны с Советским Союзом, должны были затопить большевиков, нападающих или обороняющихся в этой местности.
В 1936 и 1937 годах мне пришлось участвовать в строительстве десятого шлюза. Я работал на самых разных работах.
Нашей бригаде пришлось загонять для будущей шлюзовой камеры металлические ларсены – это были огромные металлические балки, укрепляющие шлюзовую камеру.
Когда все ларсены были загнаны в грунт, их автогеном, под ноль, по одному уровню, обрезали.
После этого мы заметили, как тревожно засуетились инженер и техники. Оказалось, что в проекте строительства была допущена серьёзная ошибка. Шлюзовая камера и ворота в проекте были опущены ровно на один метр.
Следовательно, шлюз не мог держать требуемый уровень воды, поэтому затопление большевистских армий становилось невозможным. Долго искали выход из создавшегося положения. Наращивать металлические ларсены не стали.
После того, как они были спилены автогеном, наращивание выглядело бы глупо.
Инженерная мысль пошла другим путём. От места обреза ларсен был уплотнён песок, и под углом в сорок пять градусов были положены шестиугольные плиты до требуемого уровня, а тумбы, на которых должны были навешиваться ворота, нарастили бетоном, правда, без сквозной вертикальной арматуры.
Ошибка в расчётах была совершена не без активного участия инженера, который давал исходные данные для разработчиков проекта.
Фамилию этого инженера я не помню, но внешность его запомнилась мне хорошо.
Это был человек низкого роста, приятной наружности, русый, левая нога у него была ампутирована ниже колена. Ходил он на деревянном протезе, который не мешал ему передвигаться по строительному объекту легко и быстро.
Национальность его была – русский. До работы по строительству шлюза он служил в царской армии, был военным инженером.
Вероятнее всего, ему, как специалисту, удалось разгадать замысел поляков насчёт этого гидросооружения, и он не хотел, чтобы русские были им затоплены. Вскоре после начала строительства шлюза он скрылся неизвестно куда.
Первые два года строительство шлюза велось вольнонаёмными рабочими. А в 1938 и в 1939 годах количество вольнонаёмных рабочих сократили до минимума.
На строительство стали привозить бесплатную рабочую силу – политических заключённых из концентрационного лагеря, находившегося в Картуз-Берёзе. По сути, это был только один из филиалов центрального концентрационного польского лагеря.
Завершить строительство гидроузла полностью поляки не успели, так как 1 сентября 1939 года началась польско-германская война.
Служба канала для буржуазной Польши длилась почти шестнадцать лет. С началом Второй мировой войны канал лишился какого-либо технического надзора, шлюзы его разрушались, дно заносилось песком, канал обмелел, а его берега заростали лозняком.
Транспортное значение канала было утрачено в 1941 году. Всё чаще использовались конные подводы, грузовики и железнодорожный транспорт.
Телеханы
Немного об истории создания местечка Телеханы. Существует несколько версий об истории названия этого маленького полесского городка.
Во времена татаро-монгольского нашествия на Русь примерно в 1362 году, лихая конница одного из ханов Золотой Орды добралась до мест, о которых я пишу.
Привыкшие к раздольным степям, татаро-монголы чувствовали себя не совсем уютно в бесконечных болотах и топях.
По древним преданиям, именно татаро-монголы занесли на Полесье и посадили в его водоемах корневища аира, с целью санации болотной воды, от употребления которой страдали их лошади. Эфирные масла, содержащиеся в корневищах аира, прекрасно очищали и дезинфицировали болотную воду. До сих пор аир так и называется в народе татарским зельем.
Местные жители, в основном, это были племена дриговичей, не очень-то были рады непрошеным гостям.
По мнению разных исследователей, племена дриговичей заселили бассейны рек Припять и Двина приблизительно с восьмого-девятого веков. Пришли племена из поймы Дуная.
Название «дриговичи» происходит от «дрыгва», что означает – болото, трясина.
Вот как писал на старославянском языке В.М.Игнатовский об этих временах: «Друзии седоша межы Припетью и Двиною и нарекомася дреговичи» – конец цитаты.
Жили в те времена люди на Полесье в лесах, вблизи рек и озёр. Леса были для них родным домом. Они оказались в лучших, более привычных условиях, чем их завоеватели.
Конница в лесах была не самым лучшим ударным отрядом. На северо-востоке от Телехан есть урочище, называемое Лысая гора. По преданиям, на этом месте находится могила одного из ханов Золотой Орды, погибшего во время лесного сражения с местными жителями.
Могущественный хан был известен необыкновенной жестокостью. После смерти над его могилой был насыпан высокий песчаный курган, называемый и поныне Лысая гора.
Как говорит древнее предание, этот курган местные жители наносили собственными шапками, так были рады избавлению от ненавистного завоевателя.
Некоторые исследователи пишут, что подобные курганы насыпались над могилами знаменитых людей или прославленных полководцев Золотой Орды. А от могилы хана позже произошло название местечка, тело хана – Телеханы. Это одна из версий.
Согласно другой версии происхождения названия местечка Телеханы название могло происходить от двух арабских слов «Тел-хан», первое слово «тел» в переводе с арабского языка означает – белая гора, возвышенность. А второе слово «хан» в переводе с арабского языка означает – квартира, дом или жилище. Совместно эти слова можно истолковать, как поселение на белой горе.
В пользу версии можно сказать то, что действительно, Телеханы по уровню расположены выше других населённых пунктов этой местности. Особенно много холмов находится на восточном берегу канала Огинского, в урочище Лысая гора. Холмов здесь много, некоторые довольно высокие, песчаные, как, впрочем, и вся местность, на которой расположены Телеханы.
Существует и третья версия происхождения названия Телехан. Вполне вероятно, что это название не имеет никакого романтического ореола, связанного с арабским языком или с татаро-монгольским нашествием. Все гораздо прозаичнее.
Возможно, происхождение названия Телехан связано с прозвищем или кличкой «Телех», что в семантическом плане не означает ничего иного, как колода, или кругляк.
Это версия антропонимичная, от клички или прозвища человека. В пользу версии говорит то, что местному населению свойственно давать уличные прозвища и всевозможные клички друг другу. Но возникает вопрос: почему же посёлок не назвали «Телехи»? Это было бы логично.
Я склоняюсь в пользу второй версии. Почему? Есть тому объяснение. В те далёкие времена о русском языке в наших краях не могло быть и речи. А словосочетание «тело хана» – носит русскоязычный характер. Влияние же татарского языка было значительно. Многие татарские слова навсегда вошли в обиход.
Какая из трёх версий истинная, предстоит разбираться будущим поколениям, когда станут известными новые достижения в археологии, топонимике, топографии и в языкознании, мы же пока довольствуемся всеми тремя версиями.
В шестидесятых годах двадцатого столетия московскими археологами была предпринята попытка произвести раскопки на месте старинного кургана – на Лысой Горе.
С этой целью в Телеханы приехала научная экспедиция.
В качестве рабочей силы для произведения раскопок были привлечены солдаты одной из воинских частей, находившихся недалеко от районного центра Ивацевичи. Работы начали производиться с самой высокой точки предполагаемого рукотворного кургана. Дело было в теплое время года, в начале лета.
Была снята земля с верхушки кургана не более чем на метр-полтора. В начале раскопок всё шло хорошо. Да и здесь не обошлось без мистики.
Работавшие солдаты в обеденный час присели на перекур. Внезапно одного из них укусила гадюка, которых в наших местах великое множество.
Укус, к несчастью, оказался смертельным, молодой здоровый парень скончался на месте.
Военная прокуратура сразу же возбудила уголовное дело по факту смерти военнослужащего, а также и по факту нецелевого использования воинского подразделения для проведения земляных работ.
На этом все раскопки были остановлены и больше никогда не возобновлялись. Полесская земля цепко хранит собственные тайны.
Немного позднее, на этом месте солдатами из отёсанных сосновых брёвен была построена высокая наблюдательная вышка для наблюдения за лесными пожарами, которую местное население называло «маяк».
Упоминание о Телеханах имеется в старинных письменных источниках с 1500 – 1559 годов, как о торговом месте для окрестных поселений.
В конце восемнадцатого века значимость Телехан возросла в связи с вводом в эксплуатацию канала. Движение по каналу было в две стороны, от Ясельды к Щаре и наоборот. Путь в одну сторону на лодке занимал по времени не менее трех дней. Судоходство по Щаре и Неману осуществлялось сплавом, а по Ясельде и Огинскому каналу до Выгоновского озера – конной и людской тягой.
Активный лесосплав по Огинскому каналу шёл не на юг, а на север, на реку Щара, потом на Неман и в порты Балтийского моря. Лес, предназначенный для сплава, до постройки железной дороги Лунинец – Барановичи доставлялся за многие десятки километров.
По каналу отправляли в морские порты древесину, которой так богата земля Полесья, а также зерно, пушнину, мёд, продукцию промышленных производств. В обратном направлении везли станки, оборудование, металлоизделия, химические товары для производства фаянса, стекла, хрусталя.
Михал Казимир Огинский основал в Телеханах фаянсовую фабрику. Изделия этой фабрики были широко известны, качество фаянсовых изделий было превосходным.
В 1819 году, после смерти Огинского фабрика перешла в собственность Шэвеля Левина. С этого момента качество изделий снизилось, вскоре и спрос на них значительно снизился, а позже фабрика пришла в полное запустение и была окончательно закрыта.
В отличие от фаянсового производства, построенный в 1779 году стекольный завод в Телеханах развивался, и производство стекла постоянно совершенствовалось.
Произведенные в Телеханах изделия из стекла, фарфора, фаянса, равно как деловая древесина и другие дары земли полесской, через канал попадали в разные страны.
Канал Огинского не был особенно глубоким, максимальная глубина была два-три метра. Корыто канала было выполнено из брёвен. В засушливые годы сплав был затруднителен.
23 февраля 1795 года был издан указ русского императора Павла Первого, на основании которого было решено приступить к ремонту канала «с целью принести больше выгоды российским подданным» – конец цитаты.
Ремонт канала шёл с 1799 года по 1804 год. После ремонта корыто канала расширилось до десяти метров.
Некоторые плоты составляли в длину до тридцати миль. Нередко часть сплавляемых деревьев по пути следования тонула. Много такого затонувшего дерева (топляка) до сих пор находится на дне глубокого Вулько-Телеханского озера. Местами глубина этого озера превышает сорок метров. Водолазы, погружавшиеся на его дно, рассказывали о необыкновенно красивом лесе, который образовался после того, как затонувшие стволы деревьев обросли многолетними зарослями водорослей.
В 1876 году в Телеханах жили 558 человек, было 64 двора. В местечке находилась волостная управа, пристань, винокурня, две мельницы, школа кондукторов. Работали также: начальная школа, больница, церковь, костёл, три молитвенных дома ортодоксальных евреев, народное училище, почтовая станция.
Действовали ремонтные и судостроительные мастерские, изготавливались плоскодонные барки и полубарки различного водоизмещения. Выпускал продукцию стекольный завод.
Это было эксклюзивное производство, на котором производились декоративные вазы и посуда, украшенные барельефами.
В 1803 году в Телеханах возвели церковь Святой Троицы с двухъярусным иконостасом, которая первоначально была униатской, две синагоги, торговую пристань, госпиталь.
В 1839 году униатская церковь была перестроена под православную, но не сохранилась, сгорев при пожарах, которых в истории Телехан было немало.
Было построено здание управления Огинским каналом и водной коммуникацией. В 1830-м году в Телеханах произошёл страшный пожар, уничтоживший множество деревянных построек, а спустя пятьдесят лет – ещё один, оставивший от местечка одни пепелища.
Однако Телеханы быстро восстановились. Из США от сионистских организаций в Телеханы поступила значительная финансовая помощь, благодаря которой были построены многие общественные здания, такие, как баня, синагога, дом культуры и другие. В 1895 году в конце улицы Костельной, ныне это улица Ленина, на земле, принадлежавшей помещику Пусловскому, отстроен был заново стекольный завод, на котором применялись новейшие технические достижения того времени.
В год открытия завода был приобретён паровой двигатель. В 1899 году были установлены стеклоплавильные печи, а в 1911-м было подключено электричество.
Использовались гравировальные и шлифовальные станки, пневматические приспособления для вынимания изделий из стекла с помощью пара, специальные станки для нанесения декора на изделия. Завод, принадлежавший помещику Пусловскому, арендовало акционерное товарищество в составе крупных стеклозаводчиков Турука, Розенблюма, братьев Черниховых, а позже – Ю. Столе и В. Краевского.
Такая концентрация капитала позволила укоренять в производственный процесс новые технологии.
Этот новый завод стал крупнейшим на территории Белоруссии, он имел собственный пароход «Пеликан» и три баржи.
Продукция завода была разнообразной. Выпускалось оконное и аптечное стекло, графины, бутылки, большие бутыли, рюмки, бокалы, стаканы, кварты, пивные кружки.
В качестве примера, можно привести перечень приборов, которые входили в сервиз под названием «Оливер старый фасон»: графин с ручкой, графин без ручки, стаканы разной формы, рюмки, бокалы для шампанского, креманки, блюдца, тарелки на трёх ножках, ваза для фруктов, маслёнка, молочник, кувшин, рюмочка для лимона.
Все изделия были отделаны тончайшим декором, а некоторые части покрывались серебристой или золотой плёнкой, серебром, золотом или эмалью.
Выпускалось много бутылок для алкоголя, особенно после того, как государственная винная монополия издала указ о продаже водки и вина только в стеклянной посуде.
Телеханский завод славился высоким качеством и прекрасным художественным уровнем изделий из цветного стекла и хрусталя. Был награждён Комитетом всероссийских выставок золотой медалью «За трудолюбие и художественность».
Основным сырьем для э производства служил местный песок, который после четырёхкратной промывки годился даже для производства богемского стекла, составляющего гордость чешских специалистов. Залежи прекрасного золотистого песка и поныне находятся на восточном берегу Огинского канала.
Селитру для завода привозили из Чили, красители – из Германии, Австрии, Англии. В 1910-м году на заводе работал 471 человек. Изделия завода поставлялись на Кавказ, в Крым, в Туркестан, в Сибирь, в Баку, в Москву, в Саратов, на Поволжье, в Ростов-на-Дону.
Поставки шли в города Польши и Прибалтики, во многие страны Европы.
Сервизы из Телеханского хрусталя были во многих царственных домах Европы. Особым спросом пользовались за границей «венские» и «берлинские» лампы, а также знаменитые сервизы из хрусталя и цветного стекла.
Первая мировая война остановила работу предприятия навсегда.
В 1915-м году кайзеровские войска оккупировали Телеханы. Жителей Телехан и окрестных деревень успели эвакуировать вглубь Российской империи, в Оренбургскую область, на Кубань, в Сибирь и в Украину. Линия фронта проходила по каналу на протяжении четырёх лет.
Осенью 1918 года немцы оставили линию обороны.
А в феврале 1919 года польские войска заняли Телеханы. В это же время действовал партизанский отряд Телеханского боевого участка против войск Йозефа Пилсудского.
В Телеханы и в окрестные деревни начали возвращаться жители, бывшие беженцами. Вернулась и наша семья в родные Выгонощи.
На территории бывшего стеклозавода открыли лесопильное производство (тартак), хозяином которого стала фирма «Яков и К».
При власти буржуазно-помещичьей Польши посёлок Телеханы был поделён на местечко и село.
В селе улиц не было, а в местечке главными стали улицы Костельная (ныне Ленина), Йозефа Пилсудского (ныне Советская), Боровая (ныне Красных партизан).
На этих улицах размещалась промышленная и торговая часть Телехан. Действовали синагога, костёл, католический монастырь. Часть посёлка, в которой раньше работал стеклозавод, часто называли «гутой».
В 1934 – 1936 годах была возведена деревянная церковь Святой Троицы, настоящее чудо деревянного зодчества, которая отнесена сейчас к памятникам архитектуры.
Руководил её строительством православный священник отец Иоанн Струковский, проживший в Телеханах всю свою долгую праведную жизнь.
Выгонощи
В географическом словаре 1890 года издания, отмечено, что Выгонощи лежат на дороге из Бобровичей в Разджалово в Телеханской гмине.
Местность низменная, малолюдная, но богатая на дары природы, вокруг деревни много болот и лугов.
В 1558 году Выгонощи принадлежали какому-то Михаилу Кищину или Кишке, что это был за человек, я не нашёл ни в одной летописи.
В 1775 году Михалом Казимиром Огинским в Выгонощах была построена православная церковь.
Перед раскрепощением крестьян в 1861 году Выгонощи принадлежали помещикам Пусловским.
Строительство такого технически сложного сооружения, как канал, требовало неисчислимых рабочих рук. Основное количество рабочих набиралось из местного населения.
Люди на Полесье издревле жили в лесах, отвоевав у леса небольшую полоску земли для посевов. Жили разрозненно, на небольших участках. Хозяйство было натуральное, сами и пряли, и ткали, и шили-вязали. Занимались ткачеством. Развито было бортничество. Хотя официально давным-давно населением этих мест было принято православие, или католичество, языческие поверья, обряды и традиции до сих пор сильны на Полесье.
Значительно увеличилась в размерах и деревня Выгонощи после того, как началось строительство канала Огинского.
Копали его люди, которых насильственно пригоняли из самых разных мест. Когда началось строительство канала, то и многих лесных жителей стали насильственно выгонять из окрестных лесов, заставляя их селиться кучно, поселениями.
На том месте, где сейчас в деревне Выгонощи находится средняя школа, было небольшое озерцо, на берегу которого был разбит лагерь для строителей канала.
Когда канал был построен, потребовались люди для надзора за его эксплуатацией.
Людей в нашей местности издавна было немного, жили они только в Вульке Телеханской и в Сельце, между которыми сорок пять километров были безлюдными, а канал между тем нуждался в постоянном досмотре. Вот и решило царское правительство выгнать всех лесных жителей на высоту сто шестьдесят метров над уровнем моря и построить на этой высоте деревню.
Местность, на которой расположена деревня Выгонощи, представляет собой длинную песчаную гряду, которая тянется в направлении с запада на восток.
Эта гряда разделяет бассейны рек Щара на севере и Ясельда на юге. Существует образное выражение о деревне Выгонощи: «никому не известно, в какое море – Чёрное или Балтийское попадёт в конце своего пути капля дождя, которая выпала в этой деревне».
На самом деле, так и есть. Здесь проходит водораздел бассейнов двух морей.
Окрестность деревни Выгонощи представляет собой бесконечные луга и болота. Выгнать лесных жителей из родных для них лесов было нелёгким делом. Лесовики, в основном своём составе, не были в ладах с властями.
Они жили в лесах сами по себе столетиями, вольно, независимо, заводили семьи, разводили домашний скот, вспахивали отвоёванную у леса землю.
Тогда власти решили использовать православную церковь, как притягательную силу. Здание церкви возвели в ста метрах от канала, на восток.
И, наконец, все лесные жители были переселены в новое место, выгнаны из лесов. Лесные жители построили курные хатки, распахали земли, стали их обрабатывать и ловить рыбу в Святицком озере, которое стало называться Выгоновским.
Вот такую легенду о происхождении названия родной деревни от слова «Выгонять» или «Выгоничи», я услышал от своих предков. Так ли было на самом деле, сказать трудно.
Когда большинство местных жителей проживало в лесах, и фактически деревни не существовало, а только начала строиться церковь, то священника для неё власти поселили в добротных хоромах на лесной вырубке за двенадцать километров от канала, где он и проводил большую организационную работу по переселению лесовиков в деревню. Священник ещё долгое время оставался на хорошо обжитом лесном просторе урочища Репишное, приезжая в деревню только по церковным делам.
Однако с ростом деревни возникла острая необходимость в школе. А самое главное, что следовало сделать немедленно, это обучать детей Закону Божьему.
Вот поэтому и был переселён священник из Репишного в деревню Выгонощи, когда все лесные жители уже жили в деревне.
К тому времени была построена церковно-приходская школа, в которой батюшка стал преподавать выгонощанским детям Закон Божий. Кроме православного священника, в школе был ещё только один учитель. Батюшка выполнял в деревне множество функций.
Кроме проведения собственно духовной работы и преподавания в школе, он был защитником всех угнетённых и обиженных. Он укрывал у себя призывников, которые не хотели идти служить в царскую армию на двадцать пять лет.
Местным жителям деревни Выгонощи присущ своеобразный юмор, который можно сравнить, пожалуй, только с юмором знаменитого на весь мир болгарского Габрово.
Люди в Выгонощах в большинстве своём, остроумные, весёлые, из числа тех, о которых говорят: «палец в рот не клади».
В дальнейшем повествовании часто будут встречаться проявления этого местного полесского неповторимого своеобразного колорита, отголоски которого до сих пор можно найти в Выгонощах.
Селились в Выгонощах самые непокорные, дерзкие люди, не послушные воле властьпредержащих, которые использовались на строительстве канала в качестве чёрнорабочих.
Разжалованных за разные провинности военнослужащих селили отдельно в деревне, которую так и назвали: Разжаловичи, впоследствии название это претерпело целый ряд изменений.
В конце концов, деревню стали называть Раздяловичами. Наиболее квалифицированных и дисциплинированных работников селили в деревне Святица. Там же селились и самые морально устойчивые, богобоязненные люди, отсюда и произошло название деревни – Святица, от слова «святость».
В 1905 году с объявлением русско-японской войны началась мобилизация крестьянских парней из деревни Выгонощи в царскую армию. Люди не хотели посылать детей за тридевять земель на верную смерть. Первые группы новобранцев были отправлены без каких-либо эксцессов, а дальше в нашей деревне произошли тяжёлые события.
Участник русско-японской войны Иван Карманович однажды рассказал мне такую историю:
– «Наше отделение получило приказ командования разгрузить два железнодорожных вагона с боеприпасами.
Когда пломбы с вагонов были сняты, мы вошли в вагоны и с недоумением обнаружили в них вместо ожидаемых боеприпасов – огромные ящики, в которых лежали православные иконы. Никаких боеприпасов не было. Солдаты начали ворчать:
– «Япошки нас будут убивать из пулемётов, а чем мы будем защищаться? Иконами? Такого нарочно не придумаешь. Это какое-то жестокое издевательство над русскими солдатами».
Во время этой войны в деревне Выгонощи возник бунт. Возможно, что произошёл он не без участия подпольной партийной организации, которая тогда действовала в деревне. Сколько в организации было членов, для меня навсегда осталось в неизвестности.
А возник бунт из-за того, что сельчане решили не отпускать на фронт по повестке односельчанина, балагура и весельчака, всеобщего любимца, Антося Лукашевича, уличная кличка его была «Рубельковый». Это был по всеобщему мнению, «первый парень на деревне», он прекрасно пел, мастерски рассказывал сказки, всевозможные байки и анекдоты. Любил хорошую шутку, умел создавать вокруг себя атмосферу праздника и всеобщего веселья.
С этого момента в деревне начался самый настоящий бунт. Его зачинщиками были учитель местной школы и Ландман Ицхак Эфроимович.
Ландман Ицхак обратился к мужчинам деревни Выгонощи с вопросом:
– «Неужели вы, граждане, и нашего Антося отдадите на войну? А кто же нас веселить будет?»
Учитель местной школы, который, кстати, был руководителем подпольной партийной организации, вскоре был схвачен царскими карателями, а организатору этой акции неповиновения – Ландману Ицхаку Эфроимовичу чудом удалось избежать ареста.
Кто-то из местных крестьян заметил карательный отряд царских жандармов и поспешил предупредить об опасности Ландмана.
Тот сел на лошадь и ускакал в заросли густого кустарника, за Выгоновское озеро, там переждал налет жандармов и выжил. Учителя же никто не успел предупредить, так как царские каратели в первую очередь направились к нему.
Царскими жандармами он был схвачен и повешен в центре деревни Святая Воля для устрашения непокорных полешуков.
И Антосю Лукашевичу, всеобщему любимцу и баловню, пришлось отправляться на далёкую войну.
Забегая вперёд, необходимо рассказать о том, что во времена власти буржуазно-помещичьей Польши, три сына Ицхака Ландмана: Гидаля - 1908 года рождения, Шамшель – 1910 года рождения, и Берко – 1913 года рождения, будучи членами КПЗБ, неоднократно подвергались арестам польскими жандармами.
Они находились в тюрьмах Польши, совместно с другими политическими заключёнными.
По иронии судьбы, благодаря этому обстоятельству, всем троим сыновьям Ландмана удалось сохранить жизнь во времена Второй мировой войны.
Освободились из тюрем вскоре после прихода прихода Красной Армии. До начала войны с Германией они смогли выехали из Польши в США и Палестину.
Таким образом, им удалось выжить, благополучно избежать страшного варварского тотального уничтожения евреев, которое с приходом фашистских полчищ, кровавым Молохом прокатилось по всей многострадальной белорусской земле.
В 1986 году я получил письмо из Израиля от младшего сына Ицхака Эфроимовича Ландмана – Берко Ицхаковича.
В письме он интересовался судьбами земляков, судьбой деревни Выгонощи, просил меня ответить на его письмо.
Так началась моя переписка с нашим земляком.
Из писем Берко я узнал, что его старший брат Гидаля Ицхакович уехал на постоянное место жительства в США, а их средний брат Шамшель был убит во время военных действий в Израиле.
Берко интересовался, есть ли памятник на месте массового расстрела евреев в Телеханах, просил меня сообщить ему все известные мне сведения об этом злодеянии фашистов, спрашивал, являюсь ли я сыном Корнея Ивановича Лукашевича, подробно описал расположение и внешний вид нашего родительского дома в Выгонощах.
Переписка была важной, интересной для нас обоих. Я приглашал Берко Ицхаковича приехать на малую родину, но в силу возраста и плохого самочувствия он не смог поездку осуществить, хотя по каждому его письму я чувствовал, как ему хотелось в конце жизни увидеть ещё раз родные места.
Жизнь выгонощан всегда была тяжёлой. А ещё больше жизнь ухудшилась с началом Первой мировой войны.
В 1915 году, когда немцы приблизились к нашему краю, в деревне Выгонощи разместилась и заняла оборону русская военная кавалерийская часть. Лошадей должны были содержать крестьяне.
С приближением фронта жителей отправили в эвакуацию, а имущество, которое от них осталось, всё было разграблено. Часть наших жителей была в Ганцевичах помещена в железнодорожные вагоны и отправлена в разные места России и Украины, а десять семей продолжали путь на лошадях, которые тянули повозки с домашними пожитками, детьми и пожилыми людьми.
Как позже рассказывал наш односельчанин Саутин Павел Трофимович, когда они с обозом остановились в Старых Дорогах, над ними внезапно появился русский самолёт, который там и приземлился. Летчиком оказался выходец из Выгонощей Лукашевич Дмитрий Климентьевич, который узнал среди жителей, ехавших в обозе, своего брата Василия. Он радостно приветствовал земляков, и вскоре улетел.
Вокруг моей родной деревни Выгонощи при панской Польше было четыре разновидности собственности на землю: государственная, помещичья, купеческая и крестьянская. Государственная собственность была представлена небольшим участком леса, в котором царил идеальный порядок. Сухостой вовремя вырубался, лес очищался от поваленных бурей деревьев, от хвороста, кустарника. Одновременно велась посадка молодых саженцев на опустевшие места.
Сенокосные угодья представляли собой огромный болотный массив, который был разбит на большие делянки, площадью по двадцать – двадцать четыре гектара, которые продавались на торгах в деревне Бараны. Такие делянки приобретались группой крестьян, состоящей из десяти-двадцати человек.
В последние годы существования польской власти на Полесье этот болотный массив был разбит на делянки по три гектара, и любой человек, желающий накосить сена, мог сдать на почту деньги и через три дня, максимум через пять дней, получал квитанцию и право на использование делянки для сенокоса.
Таким образом, отпадала необходимость ехать за пятьдесят километров в деревню Бараны за покупкой сенокоса.
Землевладения графа Потоцкого располагались севернее деревни Выгонощи. Граница, разделяющая земельные владения графа Потоцкого и помещика Пусловского, проходила по озерам Выгоновское и Лунёвское, деля их пополам.
Граф Потоцкий и помещик Пусловский были крупными землевладельцами. Хозяйственной деятельностью в их угодьях занимались управляющие. И следует сказать, что в лесах, равно как на сенокосах и пахотных землях, принадлежащим крупным собственникам, царил полнейший хаос.
Граф Потоцкий был вынужден объявить себя банкротом. Графиня Потоцкая ехала в карете, запряжённой четвёркой лошадей, и лошади в дороге от бескормицы падали.
Эти и другие красноречивые факты дошли до польского правительства. Решением правительства Речи Посполитой Польской граф Потоцкий был лишён собственности на землю, за что ему была выплачена денежная компенсация в размере трёх миллионов злотых.
Графу Потоцкому было оставлено небольшое имение в Бабино. Кроме того, он имел право в течение пяти лет охотиться без ограничений в бывших владениях.
Братья Пусловские разделили владения между собой.
Войтеху Пусловскому, внуку того самого графа Пусловского, который получил графский титул от польского короля, после раздела достались земли Завишье, расположенные в Пинском районе возле деревни Дубое.
Он получил во владение и земли в Телеханском районе, расположенные в четырёх-шести километрах западнее Огинского канала, а также всю восточную часть Телеханщины от Огинского канала до деревни Рудня.
Западная часть Телеханщины и земли в Альбертине, находящиеся возле города Слонима, которые раньше принадлежали Михалу Казимиру Огинскому, достались другому брату Пусловскому. Вскоре эти земли были проданы купцу Рабиновичу. С этого момента в лесах и на сенокосах, принадлежащих Рабиновичу, установился полный порядок.
А на Телеханщине многие годы работал управляющим некто Ящемский, по национальности он был поляк. Этот управляющий довёл хозяйство до нищенского состояния. В лесах был полный беспорядок, сухостой, бурелом, наблюдалась в них сильная захламленность, не лучше обстояло дело на его фермах и полях.
А леса в то время были великолепные, лиственные, в которых преобладали твёрдые породы: вековые дубы, ясени, буки.
Позже ценные породы вековых деревьев были вырублены немцами во времена Второй мировой войны.
Люди, работавшие, у «деятеля» Ящемского по найму – лесорубы и лесовозчики, годами не могли получить заработную плату.
Ящемский ездил по вверенным его попечению владениям только на автомобиле. Управление хозяйством при нём носило формальный характер. Фактически он только числился управляющим, не вникая в тонкости и особенности работы вверенных ему объектов хозяйствования. Войтех Пусловский, в конце концов, выгнал Ящемского с работы и назначил нового управляющего Грингеля, по национальности Грингель был то ли немец, то ли венгр.
В противоположность Ящемскому он был деловым человеком. Хозяином он был великолепным. Буквально за два года его работы хозяйство Войтеха Пусловского стало неузнаваемым.
Автомашиной никогда не пользовался, а ездил постоянно верхом на лошади. В любое время суток он мог неожиданно появиться на лесничёвке, или на другом объекте, расположенном за двадцать и более километров от Телехан, чтобы проверить, чем занимаются его подчинённые.
В лесах был наведен порядок. Сухостойные деревья, буреломы, ветровалы, а также заболевшие и повреждённые вредителями деревья, убирались немедленно, заменяясь новыми саженцами.
За два года его работы вверенное ему хозяйство полностью преобразилось. В его бытность труд всех категорий работников оплачивался по хорошим расценкам, а заработанные деньги выплачивались своевременно.
В его хозяйстве крестьяне покупали на семена новые сорта картофеля и ржи. Мой отец тоже покупал семена ржи в этом хозяйстве. В колосе сортовой ржи зёрна были крупными, и я при молотьбе однажды сосчитал их. В одном колоске оказалось восемьдесят шесть зерен. Управляющий Грингель с первых дней работы, с целью установления должной дисциплины, применял к подчинённым политику «кнута и пряника», что незамедлительно привело к хорошим показателям работы.
В 1926 году в деревне Выгонощи было организовано отделение Белорусской Громады, а в 1927 году были проведены массовые аресты членов КПЗБ, которые были посажены в тюрьмы, расположенные в разных районах буржуазно-помещичьей Польши.
Железная дорога
Хочется рассказать и об узкоколейной железной дороге, длительное время функционировавшей на моём родном Полесье.
Во времена Первой мировой войны, приблизительно в 1915 году, когда кайзеровские войска оккупировали Полесье, для собственных целей они построили целую сеть узкоколейной железной дороги.
В качестве рабочей силы немцы использовали русских военнопленных, лагерь которых находился в городе Коссово.
Каторжным трудом русских военнопленных в рекордно короткие сроки была построена разветвлённая сеть железной дороги. Фронт на длительное время был установлен на линии, пролегающей между Пинском и Барановичами, а канал Огинского был лишь небольшой частью этой линии.
Была построена оборонительная линия русских войск, которая проходила через деревню Выгонощи.
Наступление немецких войск было остановлено в 1915 году на линии канала Огинского.
Мне посчастливилось случайно встретить в городе Бресте на вокзале сразу после окончания Великой Отечественной войны человека, воинская часть которого держала в то далёкое время оборону на протяжённости пяти километров от деревни Выгонощи до самого Святицкого (Выгоновского) озера.
Он рассказал о том, что серьёзных боёв на нашей территории не было, а были только частые вылазки через канал, как у немцев, так и у русских. От него же я узнал и многие другие сведения, касающиеся того далёкого времени, жаль, что не записал сразу фамилию и другие данные этого ветерана Первой мировой войны.
В конце августа 1915 года вслед за отступавшими царскими войсками в деревню Выгонощи прибыли войска кайзеровской Германии. Немцы принялись за строительство мощной линии обороны на западном берегу Огинского канала.
Она представляла собой часть линии Пинск – Барановичи. На линии были сооружены сотни железобетонных блиндажей. Протянулась также сплошная линия окопов выше человеческого роста. Было построено много землянок и бараков.
Линия обороны русской армии проходила параллельно Огинскому каналу на расстоянии примерно один километр на восток.
Это была также сплошная линия окопов, в которых солдат мог, стоя стрелять в противника. Вторая линия обороны проходила в километре от первой. Была ещё и третья линия обороны. Русская армия не возводила железобетонных блиндажей, а строила только деревянные оборонительные постройки. Между первыми линиями обороны были загородки из колючей проволоки.
В результате боевых действий возле деревни Выгонощи остались два солдатских кладбища – немецкое захоронение в четырёх километрах от Огинского канала по дороге на Бобровичи, и русское воинское кладбище – в пяти километрах от канала по дороге на Раздяловичи. Похоронено в них примерно по двадцать девять человек.
Восточный берег канала в земляных укреплениях – окопах, землянках и т.д. занимали русские войска, а западный берег был занят немцами.
Русские войска находились примерно на расстоянии один километр от канала на восток. Немцы предполагали, что война будет длительной, позиционной, поэтому начали строительство мощных железобетонных бункеров на своей стороне канала.
На строительство таких сооружений понадобилось много стройматериалов, таких, как сталь, цемент, древесина и т. д. Немцам требовалось своевременно обеспечивать и армию всем необходимым, а также надо было каким-то образом вывозить награбленные богатства с полесской земли, и, прежде всего, древесину, в которой всегда нуждалась Германия.
Транспортные трудности побудили немцев построить целую сеть узкоколейных железных дорог, ввиду полного бездорожья на огромной территории, расположенной между двумя железнодорожными ветками, идущими на восток от Бреста.
Одна из линий шла в юго-западном направлении до станции Пинск, а другая направлялась на северо-восток до станции Барановичи. Территория эта как раз совпадала с установившейся на длительное время линией фронта. Между двумя железнодорожными ветками лежала огромная коммуникационная пустыня, которую за рекордно короткий срок покрыла целая сеть узкоколейной железной дороги.
Строительство велось в более чем трудных условиях, требовалось постоянно преодолевать болота, топи и вековые леса.
Костями русских военнопленных были усеяны обочины узкоколейной железной дороги.
Каждый день пригонялись всё новые и новые партии военнопленных на тяжёлые строительные работы, которые велись весь световой день, без выходных и праздников.
От железнодорожной станции Ивацевичи была проложена узкоколейная железная дорога через Святую Волю и Долгую на Иваново и вторая ветка – через Святую Волю на урочище Широкое поле, где возникла деревня Красница.
Оттуда узкоколейная железная дорога протянулась – одна ветка до Выгонощей, а вторая – до Телехан, третья – в сторону Барановичей до Выгоновского озера. На затоке Выгоновского озера были забиты сваи. Таким образом, деревня Красница, как и Святая Воля, являлась узловой станцией.
В Краснице сначала были построены только добротные бараки. Днём и ночью немцы вывозили бесчисленные богатства белорусской земли, сельскохозяйственную продукцию, а главным образом, бесценную древесину, ради которой безжалостно истреблялись вековые дубравы и сосновые леса.
С целью подготовки древесины к отправке в Германию, на запад от деревни Выгонощи в глубине старой пущи в урочище Широкое поле в деревне Красница, немцы построили большую пилораму (тартак). Пилорама была оснащена циркулярными пилами, там же соорудили электростанцию, работавшую на древесных отходах.
Занятые на этих работах люди, были практически отрезаны от остального мира. Жили работники пилорамы первоначально в добротных тёплых бараках, постепенно построили для своих семей дома. В Красницу было переселено шестнадцать семей из деревни Вядо.
С помощью построенной железной дороги немцы могли бесперебойно обеспечивать войска и строительные части всем необходимым.
За три года войны немцы построили только на берегах Огинского канала более пятидесяти железобетонных бункеров, некоторые из них сохранились до сегодняшнего дня. Всего таких блиндажей было построено более ста. Предназначение блиндажей было различным. Это были военные доты, склады, штабные и хозяйственные блиндажи.
Жителей же других деревень, расположенных неподалёку: Вядо, Тупичицы и Бобровичи немцы заставляли заниматься вырубкой леса, выращивать скот, засевать поля, чтобы всё это добро вывозить в Германию.
На Выгонощанском поле в урочище Гваня немцы организовали подсобное хозяйство, в котором крестьяне растили скот и засевали рожью поля.
В болотном урочище Нога крестьяне производили заготовку сена для животных. Такие же сельскохозяйственные производства были созданы и в других деревнях благодатной полесской земли.
Немцы устраивались основательно, не ожидая, что в скором времени им придется покидать захваченные земли.
Эти планы были перечеркнуты двумя революциями – Великой Октябрьской социалистической революцией в России и Ноябрьской 1918 года – в Германии. Немцам пришлось покинуть наши земли. Этим воспользовались поляки, которые стали активно обезоруживать немцев и устанавливать на нашей земле власть Речи Посполитой Польской.
Первые беженцы стали возвращаться в деревню Выгонощи осенью 1918 года и расселяться в немецких блиндажах и русских землянках. Деревня Выгонощи была к тому времени сожжена. Первые бревенчатые крестьянские дома стали строиться в деревне Выгонощи только после 1922 года.
В это же время мой отец, для вернувшейся из Украины семьи, построил очень хороший по тем временам бревенчатый дом в самом центре деревни Выгонощи напротив моста через канал Огинского. В нашем доме часто происходили разного рода собрания, особенно в холодное время года, так как долгое время не было иного, подходящего для таких целей, помещения.
Войтех Пусловский
Придётся мне немного рассказать о другом нашем знаменитом земляке – графе Войтехе Пусловском, о его большом вкладе в духовное развитие Полесья. Наследники гетмана Огинского не хотели тратить своё драгоценное время на развитие собственности гетмана и управление многочисленными владениями.
Войтех Пусловский явился преемником не только земельной собственности гетмана Огинского, но и продолжил его традицию покровительства христианским святыням, хотя и принадлежали они к разным ветвям христианства, один из них был католиком, а другой – униатом.
В Телеханах Михал Казимир Огинский был инициатором строительства униатской церкви, поскольку сам был приверженцем этой веры. Он же и финансировал строительство.
В самом центре Телехан, на высоком месте была построена деревянная униатская церковь, позже преобразованная в церковь под покровительством и защитой Святой Троицы.
После отмены крепостного права в 1861 году, в честь этого долгожданного события, прихожане собирали пожертвования, чтобы на собранные ими средства, отлить колокол для звонницы церкви.
Гетманом Михалом Казимиром Огинским церкви было выделено четыре волоки пахотной земли, что составляло более шестидесяти семи гектаров. Православные церкви были построены с его финансовой поддержкой в Выгонощах и в Святой Воле.
После смерти гетмана в его владениях произошли значительные изменения. Его наследники не хотели себя особенно утруждать заботами об управлении и приумножении земельных владений, поэтому часть его владений продали Войтеху Пусловскому. Это коснулось и части Телеханских земель.
Войтех Пусловский был человеком деятельным, решительным, обладающим незаурядными организаторскими способностями. Основная часть его земельной собственности находилась в Слониме. Войтеху Пусловскому удалось сделать прекрасную политическую карьеру, а его приобретенные владения стали быстро экономически развиваться, и вскоре стали одними из наиболее значимых на Полесье.
По происхождению Войтех Пусловский не был из какого-либо знатного дворянского рода, но его политическая активность и выдающиеся экономические способности, а также завидная деловитость, позволили претендовать на получение от польского короля графского титула. Этот титул он вскоре и получил.
Войтех Пусловский, в отличие от гетмана Михала Казимира Огинского, исповедовал католицизм.
Приблизительно в 1817 году он профинансировал строительство в Телеханах небольшой деревянной каплицы, но так как католиков в то время в местечке было не так и много, то этой каплицы было для них вполне достаточно. Его последующие поколения уделяли достаточно внимания развитию и приумножению собственности рода.
К 1939 году собственность рода Пусловских составляла на Полесье десятки тысяч гектаров полей и лесов. Много было и иных объектов в собственности рода. Это были лесопильные заводы, смолярни, льнозаводы, пилорамы, электростанции, мельницы, различные фабрики и другие высокодоходные производства на территории Польши.
Мельницы были паровыми, а электростанции работали на отходах лесопильных заводов. Хозяйственная деятельность графа Войтеха Пусловского и его потомков способствовала развитию на Полесье различных ремесел и торговли.
До 1861 года крестьянские хозяйства на Полесье были полностью натуральными, самодостаточными. После освобождения крестьян по указу русского царя в 1861 году крестьяне стали чаще пользоваться услугами ремесленников и торговли. Это было большим прогрессом для того времени.
После начала Второй мировой войны, семьи двух братьев Пусловских выехали за границу.
Они выехали из Белоруссии в 1939 году, ещё до прихода Красной Армии. Братья Пусловские опасались возможных репрессий со стороны советской власти.
После их отъезда всё имущество рода Пусловских было национализировано.
В ходе моего дальнейшего повествования эта фамилия будет встречаться довольно часто, поэтому я и счёл необходимым немного рассказать о графе Пусловском и его потомках, которые немало сделали для экономического и социального развития родного Полесья.
Вот такова вкратце рассказанная история моего родного края. А теперь перейду к годам службы в Польской армии.