Моя юная короткая жизнь в официальной журналистике началась с того, что сейчас называют модным словом харассмент. Во времена нашей молодости таких слов мы не знали, и говорили просто - "домогательства". Я не буду называть этого человека по двум причинам: во-первых, многим он известен, во-вторых, он давно уже умер. Нет, никакой жути со связанными руками, кляпами и насилием не было. Впрочем, цветы и прочая атрибутика тоже отсутствовала. Все было вполне себе прилично: неожиданный звонок мне домой после штатного короткого интервью, приглашение на встречу, апартаменты в центре с типичным петербургским видом и появившийся как со скатерти-самобранки ужин, гигантская кровать и красивый рояль. Он даже не обиделся, что я пришла, но перспективы не оценила и лечь с ним в постель отказалась. Сказал, что понимает, и в моем возрасте у него тоже была большая любовь, которой он был какое-то время верен. Жизнь и работа еще несколько лет периодически сталкивала нас нос к носу, но мы делали вид, что ничего не было.
Да, в нашем страшном мире существует некоторый процент больных мужчин, не важно в каком статусе они находятся, которым нравится мучить и калечить женщин, избивать, насиловать и даже - убивать. Но это - больные люди с диагнозом, нуждающиеся в изоляции и принудительном лечении. Основная масса все же мечтают и на пару часов видеть рядом с собой женщину, которая хочет сама, неважно за что: за его красивые глаза, накачанный торс, уверенный счет в банке или помощь в карьере. Главное, что все происходит по обоюдному согласию и на взаимовыгодных условиях. За мою активную, полную приключений жизнь, лишь однажды ситуация "пахла керосином". Много лет назад я освещала одно бурное музыкальное мероприятие в нашем городе, и в рамках своей работы брала интервью у популярного олигарха, который выступал одним из спонсоров проекта. Все было страшно засекречено, какая-то машина куда-то меня привезла, вокруг была масса охраны. После милой беседы на прощание он взял мои руки в свои - большие и теплые, и долго держал. Я вежливо потерпела некоторое время, а потом - убрала. Через несколько дней на финальной пресс конференции в коридоре капеллы меня остановила охрана:
- Здравствуйте! Иван Иваныч хотел бы Вас видеть!
- Да? Но я сейчас занята!
- Да Вы пойдемте с нами! Пойдемте!
Три здоровенных амбала окружили меня со всех сторон и начали энергично двигать по коридору. Никакого журналистского любопытства в этот момент у меня не было, а неприятно тянуло под ложечкой в ожидании чего-то не очень хорошего. Ситуацию спас директор мероприятия, который внезапно раздвинул охрану и взял меня за локоть:
- Ирина, я Вас ищу! Пойдемте, у меня к Вам дело!
Я так и не узнала, было ли это случайностью или он сознательно пришел мне на помощь, но факт остается фактом: этот человек меня спас.
Каюсь, у меня есть одна большая слабость: мне все страшно интересно. Мне интересно общаться с самыми разными людьми, бывать в самых разных местах и пробовать все самой. Иногда мое поведение можно было бы смело назвать поиском приключений на пятую точку: я встречалась с мужчинами в номерах, пила коньяк, путешествовала одна или с детьми, блуждала ночами по не самым безопасным местам нашей планеты. Наверное, Бог был ко мне милостив, и даже если среди моих собеседников были маньяки, они прошли мимо. В остальных двухсот пятидесяти случаях меня внимательно слушали, изучали, выжидающе смотрели и деловито предлагали. Вероятно, я упустила шанс по-иному сложить свою жизнь, имей я хоть немного амбиций Эвы Перон, но я ни капли не амбициозна. Полагаю, что мужчины, которые попадались мне на пути, были отнюдь не дурачками и быстро понимали - с кем они имеют дело.
45 лет жизни и определенный опыт доказали мне, что среди женщин тоже бывают разного рода больные люди. А еще есть категория , которая охотится на богатых и знаменитых, коллекционирует их, как селективные духи и сумочки. И это - не только элитные проститутки. В свою бытность журналистской работы я встречала таких коллег, которые придя на работу с гордостью сообщали, из чьей постели они выпали. Видимо, они считали это особой привилегией и вешали имена, как медали на грудь. Еще существует довольно большая часть женщин, которые просто не могут сказать слово: "нет". Им проще согласится и потерпеть, чем открыто отстаивать свои границы. Я давно уже поняла, что всему тому, чему сейчас пытаются придать форму оперы-буффа в нашей стране, есть глубокие психологические причины.
Но моя проблема была в другом: меня тошнило от мужчин. В прямом смысле, физиологически. От близкой дистанции, запахов, дыхания, чужих рук меня выворачивало наизнанку.