Много лет спустя, когда я спросила маму - какую цель она преследовала, вываливая на меня ушат смердящей гряз. Мама совершенно искренне, не моргнув и глазом, ответила:
- Я не хотела, чтобы ты пошла по рукам!
- С чего ты решила, что вот это меня остановит?
- Ну, тут ведь главное - накрепко запугать...
- А если бы ты испортила мне жизнь?
- Но ведь это - твоя жизнь... Мне надо было дотянуть до 18, а дальше - каждый сам кузнец своего счастья...
Я никогда не обижалась на маму. В юности мне не хватало знаний и опыта, чтобы выявить причинно-следственные связи, в сорок - я просто понимала, что она не могла поступить иначе. У нее не было того самого ресурса, который дает импульс и движение всему. В теле совсем взрослой, состоявшейся и неглупой женщины, на самом деле, жила девочка-подросток, которая всего на свете боялась, а больше всего - самой жизни.
Однажды я очень хотела написать книгу о своем многолетнем красивом и болезненном любовном романе. Однако, описывая события личной жизни даже от вымышленного лица, я каждый раз натыкалась на внутренний протест организма. Мое тело физически саботировало все то, что я, как фокусник, вынимала из потаенных отделов сундука моей памяти: руки отказывались печатать, ныла поясница, не дававшая спокойно сидеть на месте, останавливалось сердце, мысли метались, как пальцы по клавишам в темпе Presto. Есть такие раны, перед которыми время бессильно: можно годами не думать о чем-то, но как только ты начинаешь об этом думать, понимаешь, что ничего не изменилось, фактически - ты раздвоилась и это твой двойник пошел жить дальше свой жизнью. А ты все еще лежишь на том же самом месте, как и 20 лет назад, и истекаешь кровью....
Сейчас я чувствую тоже самое. Мне трудно дышать, сводит живот, слова застревают в груди. Я никогда не думала, что писать бывает так сложно и так нужно.
Свой монолог мама начала с того, что было очевидно. Она сказала, что они с папой - известные и уважаемые в нашем городе люди. В ее словах не было напускной фальши и преувеличения, мне и так было хорошо известно, что пройти рядом с папой 200 метров спокойно по улице было нереально: каждый второй останавливал нас, чтобы поздороваться с ним за руку и перекинуться хотя бы парой фраз . Мама закрывала множество насущных проблем, просто сняв трубку:
- Вас беспокоит жена Юрия Ивановича....
До определенного момента в дом привозились не лежавшие в магазинах продукты, вещи, книги, мы без записи и очередей попадали к нужным врачам. К концу 1980х список папиных возможностей заметно поредел, но его все еще знали и уважали.
- Так вот, - продолжила мама, - ты не имеешь права портить нам жизнь и делать всеобщим посмешищем. Я не хочу, чтобы нас обсуждали на каждом углу, слышишь меня?!
Я слышала, но не понимала, что хочет от меня мама. Она бодро продолжала:
- Ты сейчас уедешь жить в общежитие, там будут девочки, мальчики... Запомни раз и навсегда: если ты забеременеешь - не смей появляться у нас на пороге! В нашем доме никогда не будет ублюдков! Так и запомни! Со своими проблемами будешь разбираться сама.
Для убедительности мама постучала пальцем по кухонному столу.
- А еще запомни... я всю жизнь не жила, а беременела от ветра. Проще не спать, чем постоянно ходить на аборты. Фигуру ты унаследовала мою, значит и ты - такая же. Раздвинешь ноги - залетишь. Тогда пойдешь делать аборт, останешься на всю жизнь без ребенка и семьи - кому нужна пустая баба. Ни один мужик не будет с тобой жить. Знаешь, сколько я таких видела?! Оставишь ребенка - пойдешь на панель. Мы не будем содержать в нашем доме безотцовщину. Помни об этом и не будь дурой!
Мне было без двух месяцев 15 лет и, общий смысл маминых слов я улавливала. Я нужна была такая, какая была всегда: не создающая проблем девочка с бантами на попе, отличница, активистка и комсомолка. Я всегда об этом догадывалась, чувствовала это подспудно, кончиками пальцев, подшерстком на голове, но доказательств у меня не было. Не было повода. Сейчас прямые улики кололи глаза. Не могу сказать, что тогда я об этом много думала. Я была слишком возбуждена предстоящими переменами в моей судьбе. Больше всего на свете я мечтала об интересной жизни, полной событий, приключений и путешествий. И вот, благодаря какой-то неведомой волшебной силе, все пришло в движение и завертелось в считанные месяцы, как мне тогда казалось, без моего участия.
Тихим летним вечером я ночевала у бабушки. Несмотря на свой немаленький возраст и вечно открытую в спальне форточку, мы все еще спали вместе на ее большой двуспальной кровати :
- Не наделай глупостей, девочка! Ты же знаешь свою мать.... Она никогда не простит тебя. Вычеркнет навсегда.....
Силу маминой установки я оценила только потом, когда год за годом не могла перешагнуть через себя и сложить хотя бы какое-то подобие отношений с мужчинами.