- Ну, хватит пыжиться – рожай уже, – Саныч смотрел на огромную тучу, нависшую аккурат над его дачным участком, со злостью: вспухла, посинела - чего тянет время? Прогноз вообще с утра ливень обещал - уж полдень близится, а дождика все нет. Метеоцентр - гидра, но не до такой же степени… И жена тоже… Понятно, что обиделась (хотя сама виновата: а не лезь без спросу), но зашквар – поливать вместе с тучами... Нет: езжай – может поумнеешь. Кто бы говорил!..
Таскать воду зря из дальнего пруда (колодец пересох) не хотелось – хотелось делом заняться: "Мемуарами человека разумного". И пусть жена издевается над его потугами – ему не перехочется. Когда выперли "по выслуге" - все хотелки враз испарились: ни спать, ни есть, ни даже пить – сам испугался. А тут оно – желание – возникло: порадуйся за мужика. И Палычу спасибом улыбнись, а не шипи. Палыч – голова: он сам до такого не допетрил бы…
- У тебя, друг, критические дни, – сочувствовал Палыч, тоже "отставной", - займись чем, а то проржавеешь до утилизации. Довел себя: от водки нос воротишь…
- Знать бы – чем, - хмурился он, наливая по третьей, чтоб помянуть службу, не чокаясь.
- Да хоть мемуары начни кропать для внучка: что, тебе неча потомку изложить? Пацан подрастет, захочет по-взрослому – а все есть: деда постарался - бери книжку и читай. Хошь – про сссЭкс, хошь – про Родину-мать нашу… Нужная вещь, я скажу, чтоб не накосячить. Особенно если по-чесноку написано…
Он решил по-чесноку: иначе фуфло, а не мемуары. И начал с главного: с семьи. Стал жену описывать, чтоб от устья, так сказать, к истоку… Вот женщина: невтерпеж! Нет бы дождаться развития сюжета – влезла своим носом в пролог: прочла, что не красавица. А покажите мне в пятьдесят пять красавицу без фотошопа!.. По чесноку и г,алкин скажет: натуральным только богатый внутренний мир остается, все остальное – тюнинг и новые запчасти. Хотя г,алкин не скажет (тьфу на него)…
Влезла, обиделась, а он дальше собирался написать: это сейчас жена не красавица, когда ей два раза по двадцать пять и еще пяток. А в молодости была – Мерлин Монро отдыхает. Ну, чтоб такую бомбу описать - поэтика нужна: не тянет он сам на поэтику. Решил в стихах порыться, чтоб все оттенки выразить, отложил процесс… Эх, надо было запрятать тетрадку от греха…
- Бог мой, да ты Набоков у нас, оказывается! Ценитель юного тела! – Танюха прямо из себя выпрыгивала от насмешливости, - Нет, ты мне скажи: а чего в тебе-то самом такого ценного, что это надо увековечить?! Может, в твою честь звезду какую назвали, а я не в курсе?! Нет?! Что ж за блажь – мемуары про себя? Делать нечего?! Шуруй на дачу, Набоков: облей гряды, раз обливать родное желаешь!
- Дождь обещали…
- Много чего обещали! Ты тоже обещал и в молодости, и в старости!..
- Так я и люблю, как обещал…
- Ну, вот и соответствуй: картошку тоже облей!..
За что, а?! За фразу: "Старость – не радость. Вот и Танюшка это на себе чувствует - не улыбается, чтоб морщины не углублять"?! Сама же говорила: вредно улыбаться - он бы вжисть не подумал…
Саныч в который раз попытался вникнуть в стихи Петрарки, Шекспира, Гумилева, Маяковского: не то. У Маяковского ему понравилось "Ах, какая вьюга – просто черт возьми! Забивает крышу белыми гвоздьми. Только мне не страшно, и в моей судьбе непутевым сердцем я прибит к тебе". По-мужски, в тему сказал… но не про Монро.
Читать стихи мешала наглая туча: сачкует от своих прямых обязанностей. Кажется: сейчас… но - кажется: переваливается с одного синюшнего боку на другой; то почернеет надутым животом, то опять светлеет. Дерзкая: никакой прогноз ей не указ. Вон, поползла в сторону от дач: что не нравится, а?..
Саныч отложил книжку "Люблю и говорю стихами": придется самому вместо небесной лейки. ЗаМАТивировался парой слов на работу, взял по ведру в каждую руку, пошел к пруду. Дачи вымерли: ни одной живой души (поверили прогнозу люди). Плюнул: гидра не обманывает только на вчера, на сегодня поверить – себя обмануть.
Втянулся в работу, даже удовольствие испытал от "обливания" грядок. Пока таскал ведра туда-сюда – поглядывал на небо: не зря ли? Нет, жёнка права: на тучи надейся, а сам не плошай. Полил практически все: оставались пара борозд картошки, и тут… И тут эта чертова туча приползла обратно… и разродилась!!!
Да не одна приползла: подружек приволокла за компанию. Чтоб ему – Санычу – нечем было в себе гордиться; чтоб он – ишак – еще и вымок до трусов; чтобы высказался по полной и о жизни, и о даче, и о женской логике (туча тоже "она моя").
Снял мокрую одежду, выжал зверски – чуть не порвал. Напялил все снова (не взял "парадное"), завел свой старенький форд, включил радио: - Погода на завтра…
Чертыхнулся, выключил, и… рассмеялся: дурак дураком! Есть на что злиться - на гидрометцентр! Еще бы на небо рассердился, что без его одобрения своевольничает: о как заголубело после ливня…
Надо Танюшке ромашек нарвать – Танюшка ромашки любит. А мемуары… с этого и начнем - с неба: все мы под ним...