Однажды морозным февральским вечером меня пригласила в театр бывшая коллега. Девушку звали (да и сейчас зовут) Анютой. Симпатичная хохотушка, моложе меня почти на двадцать лет. Она в одночасье сменила работу и из милой длинноволосой блондинки превратилась в весёлую коротко стриженую шатенку. Заболел её муж, пропадал билет, а спектакль завтра – 13 февраля. Название Анюта не помнила, сказала только, что это какая-то комедия Шекспира в театре Советской (ныне Российской) Армии. Монотонность рабочих дней и вечная тьма за окном утомляли, мы давно не виделись, театр я любила, поэтому согласилась.
Спектакль оказался «Сном в летнюю ночь», и как было написано в афишах театра: «Сказка для взрослых, полная красивого эротизма и бесшабашного веселья».
Встретились мы заранее, чтобы поболтать о том о сём, посплетничать, и вспомнить приколы нашей работы. В зал вошли в прекрасном настроении, и когда Анюта, немного смущаясь, сообщила, что наши места на первом ряду, и у меня тринадцатое место, я совершенно не расстроилась. Мне часто доставались 13-е места в кинотеатрах, театрах, поездах и самолетах. Число мне нравилось, и иногда я удивлялась, почему не тринадцать, а какое-нибудь другое. Вот только первые ряды я не любила, из-за количества пыли, которое летит на зрителей со сцены. Привыкнув во всем искать плюсы, сама же попросила Анюту не переживать, чай не балет, скакать никто не будет, тем более в последние годы в театрах существуют современные средства уборки.
Найдя свои места, мы увидели ещё один нюанс. В Большом зале центральный проход пандусом выходит на сцену. Моё 13-е место расположено как раз справа за пандусом (вернее – под…). Когда я села, сцена оказалась перед носом, чуть ниже, а слева – стена пандуса, т.е. выйти в проход невозможно, если только подтянуться на руках и запрыгнуть. Но я - девушка культурная, в театр хожу в платьях, и никуда не запрыгиваю. Поэтому, чтобы выйти из зала, мне бы понадобилось поднять всех сидящих справа, начиная с Анюты.
Наконец, прозвенел третий звонок и все расселись. Директор театра предупредил о необходимости выключить мобильные телефоны, свет постепенно погас, занавес!
Прекрасные декорации, греческий лес на фоне Афинских колонн, всё в зелёных и сиреневых тонах, мелодичная музыка. На сцену с правой стороны вышел Лесной Дух (так как я еще помнила эту Шекспировскую пьесу, поняла, что это – шутник Пэк). Он был с рожками, на лице боевая фиолетовая раскраска, одет в трико и боди телесного цвета с узорами, имитирующими татуировки, и зелёными листочками на нужных местах. Пэк прохаживался плавной походкой вдоль сцены и произносил свой монолог.
Смотрелось забавно. Анюта тихонько «всхлипывала», и вскоре я услышала её причитания:
– Только не к нам, только не к нам!
Достигнув середины сцены, Лесной Дух, смешно, как цапля, поднял ногу, изящно развернулся, сделал шаг вперёд и встал в метре от края, перед нами, если точнее, прямо передо мной. Справа сидение слегка потряхивало. Зная, как смешливой подружке тяжело сдерживать хохот, в тот момент я ей гордилась и надеялась, что всё обойдется. Сама же я мило улыбалась Пэку, в предвкушении динамики, лихо закрученных и пересекающихся сюжетных линий. Я ждала на сцене главных героев, готовящихся к свадьбе герцога Афинского Тесея и царицы амазонок Ипполиты, красавицу Гермию с её возлюбленным Лизандром, Елену и Деметрия.
Внезапно Лесной Дух сделал резкий выпад вперёд и упал на руки, лёг в стойку «упал-отжался». Его огромная голова с рожками и раскрашенное лицо с расширенными глазами оказались примерно в двадцати сантиметрах от моего лица.
Анюта ойкнула и прыснула от смеха. Я же, девушка – культурная, не могла рассмеяться «человеку» в лицо. Продолжая улыбаться, была уверена, что через минуту он встанет. Минут через пять мои скулы свело. Анюта, хоть и похихикивала, но зная её настоящий смех, я понимала, что она держится, и держится из последних сил. Я ей снова гордилась.
Лесной Дух, продолжая лежать в опасной близости от моего лица, похоже, закончил свой монолог, но почему-то лежал и вращал глазами.
Зрители зала заёрзали, не всем было видно лежащего актера. Кто-то зашуршал фольгой от шоколадки, раздался упоительный хруст, кто-то стал переговариваться. Я сидела с приклеенной улыбкой, смотрела, не мигая, в глаза Пэка и боялась пошевелиться. Ещё через несколько минут он немного отполз назад, повернул голову в ту сторону, откуда вышел, и громким голосом повторил свой монолог. Все притихли, даже моя подружка.
Наконец, на сцену с правой стороны выбежало нечто, напоминающее розовый торт-безе, с каким-то цветком в руке и в воздушном наряде – розовом платье с пачкой, как у балерин, и белых колготках. Всё бы ничего, но «балерина» была в пятьдесят восьмом – шестидесятом размере, не меньше, по крайней мере, с первого ряда это казалось именно так. «Лёгкой походкой» с подскоками, в розовых, нет, не пуантах, а кроссовках с торчащими шнурками, она подняла облачка пыли. Затем назвалась «Феей» и, напевая «тра-ля-ля», приблизилась к лежащему Пэку. Справедливости ради замечу, что женщина оказалась симпатичной, а голос её был прекрасен. Сделав пару «пируэтов», Фея уронила свой цветок (наверно, символизирующий волшебную палочку), наклонилась за ним и шепотом нараспев спросила «Ты что лежишь?». Как остальные, не знаю, но мы с Анютой это услышали, поскольку распластался герой напротив. Девушки - мы культурные, сдержанно улыбались, и внимательно следили за действом, затаив дыхание.
Лёжа скорчив гримасу, Лесной дух повернул к Фее голову и также нараспев прошептал: «Встать не могу, заклинило...».
Что заклинило, я не расслышала, ибо в тот момент мне захотелось броситься на помощь. Вспомнив, что на мне узкое, не очень длинное, но всё-таки платье, а не свитер и джинсы, карабкаться на сцену, чтобы вдруг не удержаться и завалиться рядком, не улыбалось.
Клюквенная зефирка сделала пару книксенов, и мы услышали песенку: «Отползай, мой друг отползай!».
За какую-то микросекунду перед глазами проплыли кадры фильма «Карнавал». Я посмотрела на пунцовую, еле сдерживающую смех, Анюту, и расхохоталась. Прорвало и её! А так, как смеётся Анюта, не смеется никто. Это трели заливистого смеха, с визгом и похрюкиванием, затем порция детского счастливого смеха, потом гортанный женский смех, и снова заливистые трели. Даже если бы кто-то пришёл в театр в ужаснейшем настроении или рыдал навзрыд, он бы не удержался от смеха, возможно и гогота, услышав Анютины рулады. Зал закатился, волна смеха с первых рядов достигла галёрки и вернулась обратно, хотя не все понимали, над чем собственно смеются. В это время на сцене, вероятно, актёрам терять было уже нечего, а придумывать было некогда, «Фея», одной рукой размахивая цветочком и напевая «тра-ля-ля», второй ухватилась за ногу Лесного духа и пыталась оттащить его со сцены, делая вид, что так и положено обращаться с духами.
Болело всё: скулы и челюсть, мышцы шеи и пресса, мне кажется, даже руки и ноги. Я мечтала выбежать из зала, чтобы прийти в себя и попить водички. Но сделать это было невозможно из-за необычного расположения 13-го места. Не знаю, как мы смогли взять себя в руки и успокоиться, но как-то смогли. Всё-таки девушки - мы культурные...
К счастью, на сцену, наконец, решились выйти другие персонажи, пока на заднем плане розовая Фея бочком, приседая в реверансах, оттаскивала за ногу Пэка. Чтобы не умереть там же, на первом ряду, от смеха (почему-то не радовала перспектива быть также отбуксированной Феей Утренней зари) я переключилась на разные темы для размышления. Например, была ли задействована раньше в спектакле именно такая Фея? А если нет, кто насколько гениален: режиссер или директор театра, чтобы предусмотреть и выпустить на сцену розовую фею-культуристку? Из какой ткани был сшит почти нюдовый костюмчик Лесного Духа, который так прекрасно скользил по сцене? А главное, встанет ли Пэк, сможет ли доиграть до конца спектакля? Ведь это он – тот шутник и главный провокатор пьесы!
В конце концов, началась уже запланированная сумасшедшая путаница между людьми, эльфами и волшебниками. Из-за козней хромающего Пэка герои совершали множество нелепых ошибок. Мы хохотали весь спектакль. Фарс, буффонада, эротические позы и лирика - всё переплелось, но Любовь всё-таки восторжествовала! Гармония в душах героев воцарилась, и в наших тоже!
Заряда бодрости и веселья от спектакля хватило надолго. Чтобы ни происходило дома или на работе, я всё время улыбалась. Даже как-то подумала, а не подстроены ли те полчаса в начале спектакля, когда актёр не смог встать. Оказалось, нет. Месяц спустя в театр отправилась моя подруга с мужем, наслушавшись восторженных отзывов. После они рассказали, что Пэк в самом начале действа вышел к середине сцены, совершил что-то похожее на фуэте, и продолжил прогуливаться. Друзьям понравились декорации, яркие костюмы, игра некоторых актеров, но сам спектакль показался скушноватым, местами затянутым, и посмеялись они всего пару раз...