Загробный медовый месяц - первые 11 глав

 Утром я просыпаюсь в хорошем настроении. Пытаюсь вспомнить – что такого хорошего произошло? Тут же спохватываюсь – конечно, два дня назад мы заключили договор на открытие филиала моей кофейни “Фиалки” в Кадигорске. Мы так долго шли к этому! Хоть бы в Кадигорске все было хорошо! Это не наш маленький Ласовск, конечно. У нас почти пятнадцать тысяч населения, а в Кадигорске в два раза больше! Больше возможностей и больше проблем. Но, если все получится, можно мечтать о дальнейшем продвижении. Мы дорастим нашу "Фиалку"и до Петербурга и до Москвы. Решительно встаю с кровати. Вот я размечталась! Нужно действовать, а не витать в облаках. А кроме кучи дел сегодня мне предстоит неприятный разговор с Ильей. Как жаль, что все свалилось на меня именно сейчас! Уже неделю у меня сильнее болит сердце, чаще пью таблетки. Но деваться некуда, бизнес есть бизнес, свадьбу отложить тоже не вариант. Новое завещание я могла бы написать в другое время, но тогда, если я умру, после свадьбы квартира отойдет моему мужу Роме Асмодину, а фиалка Илье Меркурьеву, что меня категорически не устраивает. Рисковать не буду, не в моем случае. У меня врожденный сочетанный порок сердца, так что завещание я переписываю регулярно, как только возникает необходимость. А сейчас она двойная - во-первых, я хочу оставить квартиру не своему будущему мужу, а маме и сестре с племянниками. Они вчетвером живут в маминой двушке, моя трехкомнатная будет им очень кстати. Во-вторых, мы уже не раз ругались с Ромой насчет наследования “Фиалки”, и в этот раз я соглашаюсь ему уступить. Он много времени посвятил моей кофейне, после работы и в выходные проводил много часов, вникая в нашу работу. Теперь я вижу, что смогу доверить Роме “Фиалку”, он сможет как минимум не потерять ее. К нотариусу я иду завтра, а сообщить о моем решении Илье лучше сегодня - потом совершенно не будет времени. Все дела с моей кофейней нужно доделать как можно скорее, послезавтра у нас с Ромой свадьба. Осторожно встаю с кровати, стараясь не разбудить Асмодина. Ему на работу к десяти, а я, как всегда, пойду к семи. В душ приходится пробираться сквозь гору мусора на газете и моток проводов. Рома некстати затеял ремонт, рассчитывая все закончить до свадьбы. Ага, я посмотрю, как он все успеет. Скорее мы грязью зарастем. Я пришла вчера почти в одиннадцать ночи, а он занимался ремонтом после работы и устал, убираться было некому. Надо хотя бы сегодня найти на это время.

Асмодина я встретила полтора года назад, когда он устроился в форму, офис которой находится напротив нашей “Фиалки”. Долго ему пришлось добиваться моего внимания, я всегда считала, что серьезные отношения с кем-то для меня невозможны. Это просто эгоизм, ведь я могу умереть в любой момент. К тому же, с моим сердцем невозможна беременность, а всем хочется семью. Но Роман убедил меня, что еще не известно, кто из нас сколько проживет, а раз я прожила со своими проблемами больше тридцати лет, то, может, и еще столько проживу. К тому же, говорил он, инфаркты случаются все чаще у молодых, а особенно мужчин, так что как знать, кого из нас сердце подведет раньше. Рома даже уговорил меня на официальный брак, раньше мне казалось, что нет смысла это делать, чтобы не оставить мужа вдовцом. И я так радовалась, что могу доверить Роману кофейню! Одна проблема омрачает все с начала и до сих пор - неприязнь между Ромой и Ильей Меркурьевым! Как может быть, чтобы два таких близких мне человека так невзлюбили друг друга! И это было бы полбеды - долгое время каждый из них пытался настроить меня против другого. Меркурьев выдумал, что у Ромы есть другая женщина, которую он водит домой! И я поверила! Прибежав домой, когда Асмодин был на работе, отсматривала записи видеокамеры, спрятанной в прихожей, но, разумеется, ничего не оправдалась - мой жених всегда приходил домой один. Как можно было выдумать эту гнусность? Отогнав от себя неприятные воспоминания, тихо собираюсь и выхожу из квартиры.

 

Первый, кого я встречаю, заходя в “Фиалку” - это восемнадцатилетний Артем, сын Ильи. Хмуро поздоровавшись со мной, от демонстративно отходит в сторону. Я стараюсь не обращать внимания - сегодня у меня итак будет сложный разговор со старшим Меркурьевым, достаточно в последнее время мы ругались из-за его сына. Я все понимаю, Артем на меня злится, это я не позволила назначить его администратором. Да и куда ему, в его возрасте и с почти никаким опытом работы? Только чтобы угодить его отцу? Да Илья сам должен понимать, что это бред! Я не собираюсь расплачиваться за его ошибки молодости, тем более, когда речь идет о “Фиалке”. Не мои проблемы, что у Меркурьева родился ребенок, когда ему было всеми семнадцать лет, а матери этого ребенка и вовсе на год меньше. Толку от таких родителей было немного, вырастила его мать Ильи, Вера Андреевна. Насколько помню, с Артемом всегда были какие-то проблемы, вплоть до того, что, закончив девять классов, он год просидел дома, ничего не делая, пока Илья не пристроил его в нашу “Фиалку”, где Артем работал то промоутером, то официантом. Кстати, хорошо работал, но о том, чтобы взять его на нормальную должность и речи быть не может. Скорее бы его в армию взяли, одной бы проблемой меньше. 

Илью я знаю всю жизнь - мы познакомились в детском саду. С того момента мы расставались всего на пять лет, когда я уезжала учиться в другой город. Он сразу поддержал меня, когда я решила открыть кофейню. Работал с утра до ночи за всех от бариста и уборщика до бухгалтера и директора. В моей “Фиалке” он всегда числился наемным сотрудником, хотя поднимал ее с нуля. Я всегда считала, что она принадлежит ему также, как и мне, потому сразу и завещала “Фиалку” Илюше. Мама и Света не смогли бы ею управлять, а я не допущу, чтобы после моей смерти ушла и она. Вместе со мной Илья создал ее, провел через все трудности, мы удержались даже во время самых трудных кризисов. И открытие филиала - целиком и полностью его заслуга. Меркурьев вывел нашу малышку на новый уровень, скоро он также будет пестовать наш филиал в Кадигорске.

 Жаль, что у Илюши сразу не сложились отношения с Ромой. Они невзлюбили друг друга буквально с первой встречи. Мне даже казалось, что Роман ревнует меня, правда, так и не поняла к кому, к “Фиалке” или к Илье. За первые месяцы наших отношений он напридумывал кучу обидной ерунды: и что Илья хочет отнять у меня “Фиалку”, и что он обманывает меня в бизнесе, особенно в бухгалтерии, и что он в меня влюблен. Я была в шоке - как у Асмодина язык повернулся сказать такое про человека, который никогда в жизни меня ни в чем не обманул? Ладно, я еще могу понять его слова насчет якобы влюбленности в меня Илюши, все-таки дружба между мужчиной и женщиной - не частое явление. Конечно, Роме нелегко смириться с наличием у его невесты лучшего и очень близкого друга мужчины. Но приписать Меркурьеву махинации с моей кофейней? Да Илья за нее сам кого угодно порвет, он за нее душу продаст, и никогда не опустился до использования нашей “Фиалки” как площадки для махинаций! Меня очень обижали такие слова, хотя Роман и старался сообщить о своих подозрениях как можно мягче. Но я не желала слышать эту ложь ни в какой форме. Тем более что, разумеется, ни одного доказательства он предоставить не смог. Поняв, что я не поверю в эту чушь, Асмодин постепенно перестал говорить мне это. Но я не верю, что он успокоился, скорее, просто боится испортить со мной отношения или думает, что меня нереально переубедить. Мне показалось, что кофейня и Илья перестали быть в нашей семье яблоком раздора, но, полгода назад, в связи с серьезными отношениями с Ромой и уже назначенной свадьбой, я решила поменять завещание и поставила его в известность. Как и прежде, наследником оставался Илья, я по-прежнему видела только его способным сохранить “Фиалку”. Но вторым, “запасным” наследником я теперь решила назначить Асмодина. Он должен был наследовать нашу кофейню, если умру не только я, но и Меркурьев. Если бы у меня раньше был человек, которого я прежде могла вписать в завещание в такой роли! Мысль о том, что “Фиалка” просуществует недолго, если с нами сразу двумя что-то случится, просто сводила меня с ума. Конечно, малореально, но вдруг мы вместе попадем в аварию, или на нас нападут? О том, чтобы мама или Света могли управлять кофейней и речи не может быть. Как мне жаль, что они совсем не подходящие люди. Я могла бы хоть с завещанием не заморачиваться! Увы, кроме Илюши в моем близком окружении не было того, кому я могла доверить свое дело после смерти. И вот, наконец, такой человек появился! Я так радовалась, что Рома смог понять, что для меня значит “Фиалка” и почему так важно, чтобы она жила после моей смерти. Конечно, первое время он слушать не хотел разговоров о моем сердце и том, чем все может закончиться. Но потом понял, что мне спокойнее знать, что я могу положиться еще и на него, и, к недовольству Илюши, стал стараться вникать в работу “Фиалки”. Но когда во время разговора о завещании, Асмодин узнал, кто будет первым наследником, он пришел в ярость. О предыдущем завещании он не знал, отмахиваясь от моих попыток сказать ему словами, что он не ждет моей смерти, и кому достанется моя собственность, ему неинтересно, так как в таком случае для него все перестанет существовать. Сначала я не слишком наседала, понимая, что ему нужно время, чтобы привыкнуть к моей ситуации и понять важность кофейни для меня. В глубине души я боялась, что он вообще не выдержит жизни с моим сердцем и вообще со мной и уйдет. Кому нужна жена, которой с раннего утра до ночи на работе, включая выходные? А если добавить постоянный риск внезапной смерти и невозможность иметь детей? Немногие выдержат.  Я вообще считала нечестным с моей стороны выходить замуж, зачем оставлять мужчину вдовцом? Хорошо, если он к тому моменту будет достаточно молод, чтобы жениться повторно. Как хорошо, что Рома оказался таким необыкновенным, что смог справиться и с моими страхами, и со своими суевериями! Он все больше узнавал работу в “Фиалке” и привязывался к ней. Но при этом он не захотел и отдать ее другому. Но какое еще завещание я могла составить в тот момент, если Рома был еще не готов? Если настоящим сердцем моей кофейни был Илья?  Не понимаю, почему моего будущего мужа это так бесило. Казалось, для него было бы лучше, если бы “Фиалка” досталась первому встречному, но только не Меркурьеву. Я очень обижалась, Рома лучше всех знает, что для меня значит моя “Фиалка”. И для Ильи. Неужели мой будущий муж хочет, чтобы после моей смерти дело всей моей жизни продержалось совсем недолго? Ведь это единственное, что я сделала и что останется после меня. Вопрос только в том, как долго она проживет после. Как может Рома пытаться отнять кофейню у того, кто фактически создал ее? Илья отдает время, силы и душу нашей “Фиалке”. Если по совести, а не по закону, она принадлежит ему также, как и мне. Потом, как следует подумав, я решила переписать завещание на Романа. Наверное, я была неправа по отношению к нему. Ведь именно понимая, как дорога мне “Фиалка”, он хочет оберегать ее в память обо мне. Он не такой, как мама или Света, сможет не потерять кофейню. Тем более, что не за горами открытие филиала в Кадигорске, вот следующая кофейня и будет завещана на Илью. Только разберемся сейчас со свадьбой и прочими проблемами, тогда все и решим. Главное сейчас, поговорить с ним как можно спокойнее. Я откладывала до последнего, но к концу рабочего дня приходится решиться.

-Завтра приду не раньше одиннадцати, - говорю я Меркурьеву.

 Он что-то мычит в ответ, не отрываясь от отчета, потом догадывается спросить:

-Что-то не готово к свадьбе?

Поколебавшись немного, я решаюсь сказать - ему не понравится, и лучше сейчас, чем после свадьбы.

-Почти. Хочу переписать завещание.

Илья наконец отрывается от книги.

-Опять, - говорит он, закатывая глаза, - не надоело еще?

-Если со мной что-то случится после свадьбы, Рома станет наследником первой очереди. А я решила завещать квартиру сестре и маме.

Меркурьев хмыкает и отвечает:

-На самом деле никакой разницы.

-Что?

-Одна семья, зачем тебе завещание?

-Роман сам себе заработает, а Светка с детьми не сможет. Кстати, он не возражает.

-Еще бы! Я ни минуты не сомневался в его реакции.

-В чем ты его обвиняешь? - возмущаюсь я.

-В семейных связях. Неважно. Ты все равно считаешь его хорошим, продолжай.

 Но я замолкаю. Устала уже от их неприязни, сколько можно? Даже сейчас они не могут не трепать мне нервы. После сделки у меня второй день болит сердце, а послезавтра свадьба. А ведь до последних дней мне казалось, что все успокоилось. Уже месяца два или три Роман ни слова не говорил об Илье, а мой друг выдавливал из себя улыбку, если я упоминала о женихе. Так было хорошо и спокойно! И вот, пожалуйста, вчера я чуть не разругалась с Асмодиным из-за завещания, как опять активизировался со своими намеками Меркурьев! Иногда мне кажется, что он ревнует, так как мой друг никогда не говорил ничего конкретного, лишь намеки и догадки. Да еще та ложь про женщину в моей квартире. Неужели сейчас будет что-то подобное? Не надо портить мне настроение сейчас! И с чего ему ревновать, если он не влюблен в меня? У нас было по молодости, это давно забыто. У Меркурьева со многими было в молодости, оттуда и свалившийся на нашу голову сыночек с попытками Ильи его куда-то пристроить.

-Извини, я не хотел тебя расстроить, - говорит мой друг.

-К сожалению, это я вынуждена тебя расстроить, - отвечаю я, - потому и завела разговор о завещании.

-В чем дело?

-Я завещаю “Фиалку” Роме.

 Ну все, я это сказала. Сейчас разразится буря. Но Илья молча отходит от меня и останавливается у окна.

-Уверена, он сможет сохранить ее, - говорю я.

Илья резко отворачивается от окна и подходит ко мне со словами:

-Жанна, ты не можешь этого сделать. “Фиалка” наша. Ты не можешь отдать ее ему.

-Я ничего никому не отдаю.

-Я не смогу с ним работать!

-Даже ради “Фиалки”? - спрашиваю я.

-Нет, только не ему, - говорит Илья, - почему ему? Завещай ее кому угодно. Хоть первому встречному!

-Ты знаешь, что о первом встречном не может быть и речи. А Роман справится, я в нем уверена.

Меркурьев садится за стол и обхватывает голову руками. Я чувствую себя хуже некуда - знала, что он отреагирует негативно, но должен же он понимать. Подхожу сзади и кладу ему руку на плечо. Я как будто готова извиняться, какая глупость, я имею право распоряжаться своей собственностью.

-Я не смогу делить “Фиалку” с ним, - произносит Илья.

-Не надо ничего делить. Я пока еще жива. Все будет как раньше. Я же не дарю кофейню Роману, просто перепишу завещание. Может, я сделаю это много раз.

-Жанна, пожалуйста, не думай, что я хочу от тебя что-то получить. Но “Фиалка”! Почему ему? В конце концов, почему ты не перепишешь завещание на маму?

-Ты знаешь почему.

-Нет, ты не поняла. Если кофейню унаследует твоя мама, я смогу с ней договориться, чтобы все осталось как есть. И все продолжится. Ты знаешь, я не брошу “Фиалку”!

-В таком случае ты не бросишь ее, если ее унаследует Рома.

-С ним я не смогу, - отвечает Меркурьев, качая головой, - или сам уйду, или он меня выживет.

-Илья, это окончательное решение, - повышаю голос я, затем пытаюсь смягчить, - в конце концов, я могу еще долго прожить. Может, через пару лет мы разоримся, и “Фиалки” не будет, а я еще буду жить, и мы откроем что-нибудь новое.

 Я хочу сказать, что нашу будущую кофейню в Кадигорске я завещаю Илье, но друг опережает меня:

-Может быть. Все может быть. Действительно, последние двадцать лет ты постоянно себя хоронишь, а с такими твоими решениями еще неизвестно, у кого раньше инфаркт будет.

-Хватит, не говори ерунды, - тут же вскипаю я, - вы все, в отличие от меня, проживете еще долго! Не только меня, но и друг друга своей враждой в могилы сведете! Я уже устала прыгать между вами.

С этими словами я подхожу к кулеру и наливаю себе воды. Помолчав и тяжело вздохнув, Меркурьев встает из-за стола и говорит:

-Жанна, я давно собирался тебе сказать... Тебе плохо?

-Нет, - отвечаю я, глотая таблетку.

-Уверена?

-Да. Просто последние дни слишком нервные. Что ты хотел сказать?

-Ничего. Пойду выпью кофе, мне надо успокоиться.

-Договаривай, раз начал.

-Не нужно, только поругаемся. Дай мне время переварить твою новость.

-Хорошо. И ещё – ты будешь запасным наследником, не думай, что я полностью исключаю тебя из завещания.

Поморщившись, Меркурьев выходит из кабинета. Я допиваю воду и выкидываю стаканчик. Интересно, кто-нибудь кроме Ильи успокаивается с помощью кофе? Хотя, кофе в моей “Фиалке” сможет поднять настроение любому. Надеюсь, Илюша сможет понять меня, и этот разговор не скажется на наших отношениях. Ладно, пора собираться, а то опоздаю на девичник.

 

 

После девичника я любуюсь кулоном, который подарила мне Света. Очень красиво, хорошо, что она сделала это сегодня, на свадьбу я обязательно надену его. Весь вечер Света была немного странной - словно она не рада или очень устала. Хотя мы все устали, конец рабочей недели. Надеюсь, к субботе она повеселеет. Я уверена, Света лучше провела бы время на моей свадьбе, сели бы пришла туда со своим новым мужчиной. Она нас еще не знакомила, но ясно, что он есть - Света периодически уходит куда-то, оставляя детей с нашей мамой, у нее появляются украшения, явно купленные не на ее зарплату, иногда у мамы дома я вижу букеты цветов. Мне казалось, сестра познакомит меня с ним до моей свадьбы, этот товарищ не был еще ни на одном семейном празднике, хотя отношения у них уже не меньше полугода. Конечно, не мне ее упрекать, я сама познакомила Рому с мамой и Светой, когда мы уже жили вместе, но что поделать, если в праздники у меня самая работа. У Светы другая ситуация, наверное, она просто пока не хочет знакомить его со своими детьми. Еще ведь непонятно, как на появление у нее мужчины отреагирует ее бывший муж. Кстати, может, сестра делает мне одолжение - если ее новый ухажер такой же козел, как оба бывших, на моей свадьбе его точно не надо. Почему Свете так с мужиками не везет? Нормальная, симпатичная женщина, как она таких только находит? Надеюсь, в этот раз будет по-другому.

 

Беру телефон, чтобы позвонить Роме, у которого должен уже закончиться мальчишник, но вижу пропущенный вызов от мамы. Догадываюсь, что сейчас услышу, но делать нечего, приходится перезванивать. Заодно и про завещание скажу. Стараюсь настроиться на разговор, но не помогает – мама сразу начинает с причитаний по поводу моего сердца. К счастью, она не знает, что эту неделю я чаще пью таблетки. Слушаю маму дальше, а она не так уж и не права – да, открытие филиала и свадьба – это большая нагрузка на меня, сегодняшний день с девичником и разговором с Илюшей особенно тяжел. Да, можно сказать, я себя не берегу. Но что делать? Не заниматься "Фиалкой”? Ни за что, она моё все. Отменить свадьбу или хотя бы девичник? Тоже глупо, я не могу совсем не жить. Итак ничего себе не позволяю. Этот сложный период жизни пройдёт, и все будет хорошо. Но маме объяснять бесполезно, приходится выслушать её и пообещать быть осторожнее. 

Мамин звонок портит мне настроение, да ещё мне никак не удаётся дозвониться до Ромы. Что-то у них затянулось, надеюсь, он скоро придёт. Борюсь с желанием поехать в "Фиалку", Роме это не понравится, а он должен скоро вернуться или уже быть дома. 

Но в квартире Асмодина ещё нет. Трубку он по-прежнему не берет, я уже начинаю волноваться. Хотя это мальчишник, конечно, они развлекаются, Рома не должен страдать из-за того, что мне ничего нельзя. Пусть хоть без меня расслабится. Надеюсь, он не зайдет слишком далеко. Пока будущего мужа нет дома, мою ванну и включаю воду. Полежу с книжкой и чашкой чая, после такого дня мне очень нужно расслабиться. Подхожу к книжному шкафу и закипаю от раздражения - как не вовремя Роман затеял ремонт. Теперь я даже книгу не могу достать - он отодвинул шкаф так, чтобы дотянуться до моих любимых детективов я должна залезть в щель между стеной и шкафом, перешагивая через провода! Мог хотя бы убрать за собой! Да и шкаф можно было развернуть задней частью к стене, как я теперь туда пробраться должна? Но делать нечего, осторожно протискиваюсь между стеной и полкой с книгами. Не успеваю выбрать книгу, как сквозь шум воды слышу, что открывается входная дверь. Рома вернулся! Сейчас я ему все выскажу!

-Иди сюда! - кричу я, - что ты здесь устроил?

Пока он идет, достаю детектив, не зря же сюда лезла.

-Ром, что молчишь? - спрашиваю я, - слишком хорошо погуляли?

Шаги приближаются, и мне кажется, что это не шаги Асмодина, хотя из-за шума воды сложно точно понять. И почему он молчит? Но если это не Рома - кто может зайти в мою квартиру? Встаю на цыпочки, чтобы рассмотреть вошедшего, и тут книжный шкаф опрокидывается на меня. Вскрикивая, я роняю книгу и пытаюсь удержать его. Но бесполезно - кто-то с другой стороны придавливает меня шкафом к стене. Задыхаясь, я сопротивляюсь изо всех сил, но человек с другой стороны явно сильнее меня. Внезапно грудь и руку пронзает острая боль, в глазах темнеет, я опять вскрикиваю и сползаю на пол.

Глава 2:

Просыпаюсь в темноте и тут же закрываю глаза. Еще ночь, можно спать дальше. Только непонятно, откуда дует, наверное, Рома открыл окно. Поворачиваюсь на бок и понимаю, что мне мешает какая-то странная тряпка. Откуда она у нас в кровати? Приоткрыв один глаз, подношу ее к лицу, и тут сон слетает меня окончательно — это фата! Я что, проспала, собственную свадьбу? Открываю глаза и вижу, что уже ночь, а я лежу на улице. На мне свадебное платье! Какой ужас, меня что, похитили на свадьбе? Я ничего не помню, как я сюда попала? Где Рома? Поднимаюсь на ноги, что-то за спиной мешается и тянет к земле, наверное, меня привязывали. Оглядываюсь - я на опушке леса, совсем не узнаю этих мест. Нужно выбираться отсюда! Кто и зачем мог это сделать со мной? Делаю пару шагов и понимаю, что у меня что-то не так с ногами. Как-будто они не совсем мои. Да еще эта штука за спиной. Надо избавиться от всего ненужного, я должна действовать быстро. Платье мешает мне рассмотреть ноги, хочу приподнять подол и понимаю, что оно не мое. Белое, свадебное, но не мое. Я покупала другое! Что это? Глупый розыгрыш? Меня одели в чужое платье и вывезли в лес? Что за глупость, это такой дурацкий подарок на девичник? Тут я вспоминаю, что, когда я была дома одна, кто-то зашел в квартиру и прижал меня шкафом к стене. Мне стало плохо, и я потеряла сознание. Кто это был? И зачем меня привезли сюда, да еще так нарядили? С моим сердцем такие шутки могут дорого стоить, помню, еще в квартире мне было очень больно. Я боялась, что меня раздавят, пыталась сопротивляться, и меня пронзила дикая боль. Точно, это сердце. Кто мог так поступить со мной? Обычно все, наоборот, меня оберегали. А тут либо хотели убить, либо для чего похитить. Наверное, ради выкупа или из-за “Фиалки”. Правда, непонятно, почему не убили прямо в квартире. Наверное, я нужна им живой. Тогда почему выбросили здесь? Надо бежать скорее, пока ничего не болит. Неуклюже делаю пару шагов и замечаю, что мои волосы... отросли. Почти до земли. А были до плеч! Мне что, надели парик? Кому понадобился этот маскарад? Стараюсь взять себя в руки и успокоиться, но волосы не похожи на парик, точно мои. Дергаю за них - больно. Или с париком так тоже должно быть? Выдираю волос и морщусь от боли - невероятно, они не могли так вырасти. Я схожу с ума. Что еще со мной не так? Точно что-то не в порядке с ногами и спиной. С ногами понятно, наверное, меня чем-то накачали, вот и я и не могу идти нормально. Но на спине словно горб, после метаморфозы с волосами я готова поверить, что мне и горб нарастили. Дрожащими руками щупаю спину, а там... перья. Откуда? От волнения теряю равновесие и сажусь прямо на землю. Это крылья! Достаточно большие! Как их ко мне прицепили? Их нужно быстрее снять и бежать от жестоких шутников, устроивших мне все это. Стараюсь нащупать место прикрепления крыльев, мне туда не дотянуться. Шевелю спиной и... крылья раскрываются. Этого еще не хватало, как их сложить теперь? В таком виде они мешают еще больше, я пытаюсь как-то исправить ситуацию и понимаю, что я ими шевелю. Это мои крылья. От этого открытия силы покидают меня, я почти ложусь на спину, но чувствую боль в неловко прижатом к земле крыле. Это заставляет меня сесть и окончательно убедиться в том, что крылья - часть моего тела. Как это может быть? Видимо, я теперь ангел. Значит, тогда в квартире я умерла. Это был не обморок, у меня не выдержало сердце. Вот почему было так больно, действительно никогда до этого у меня не было так. Сердце всегда болело по-другому, и перед потерей сознания никогда раньше не было подобного. Я мертва. Не могу поверить. Как так - я же думаю, чувствую боль от помятого крыла, я помню, что со мной случилось, как я могу быть мертвой? Они же ничего не чувствуют! Хотя, я же ангел, а не просто умершая. Интересно, почему так случилось? И что теперь со мной будет? Ничего не могу вспомнить об ангелах, надо было при жизни интересоваться, сейчас было бы понятнее, как теперь быть. Наверное, мне придется жить с крыльями. Жаль, они очень неудобные, лучше бы без них. И маловероятно, что я единственный ангел, надо поискать таких же, может, мне объяснят, что теперь нужно делать. Где только их искать? Темно, да и разве ангелы живут в лесу? Я всегда думала, что они на небе. А почему я тогда не там? Я все еще на земле, хотя уже умерла и стала ангелом. Может, мне нужно к ним улететь? Для того и крылья? Но я понятия не имею, как это делается. И почему я очнулась именно здесь, а не в более подходящем месте? Все очень непонятно, надо найти кого-нибудь и спросить. Только кого? Хорошо, если здесь будут такие же ангелы, а если обычные люди? Да они сами от разрыва сердца умрут, если меня увидят. Надеюсь, людей здесь нет, иначе я бы здесь не оказалась. Все-таки за тридцать три года жизни ангелов ни разу не встретила. Только выясню, что у меня с ногами и пойду искать кого-нибудь. Приподнимаю подол платья и издаю вопль ужаса - вместо ступней у меня копыта. Отбрасываю подол и с криком вскакиваю на ноги. Что это за ужас? Где мои ноги? Стараюсь успокоиться, но из глаз катятся слезы. Не верю, что теперь вместо ног у меня такое уродство. Вот почему мне трудно ходить. Стараюсь взять себя в руки и поднимаю платье еще выше. Хорошо, что я уже умерла, а то бы мое сердце точно не выдержало - у меня не только копыта, у меня до колена лапы, покрытые шерстью. Всхлипывая, осматриваю себя дальше - к счастью, выше колен у меня нормальное тело. Если не считать крыльев, конечно. Крылья! Из-за них я решила, что я - ангел, но теперь! Ясно, что ангелов с такими лапами не бывает! Хотя, я же их раньше не видела. Но такого точно быть не может, ангелы - чистые, прекрасные существа, а кто я тогда? Копыта вроде есть у чертей... не может быть, чтобы я стала чертом! Разве я настолько грешна? В страхе ощупываю голову, рогов там нет. Но жуткие лапы вместо ног есть! И крылья есть! Так кто же я? Уродина какая-то! Не в силах больше думать об этом, я поднимаюсь и бегу дальше от леса, вряд ли я кого-то там встречу в такой час. А вдали виднеется избушка. Срочно туда! Плача, я стараюсь бежать как можно быстрее, пытаясь с помощью крыльев удержать равновесие. Неужели они для этого нужны? Из двери избушки выходит сгорбленная старушка в черном плаще. От радости я перестаю плакать и бросаюсь к ней с воплем:

-Бабушка! Бабушка, стойте!

Она поворачивается ко мне, мгновение удивленно смотрит, а затем ворчит:

-А, невеста. Зачем пришла?

Я бросаюсь старушке на грудь, обнимая ее костлявые плечи. 

 Она знает, кто я такая! Не удивилась моему виду! Судя по ее высказыванию, я тут не одна такая! Сейчас бабуля мне все расскажет! Не придется больше гадать!

Подождав немного, старуха мягко отстраняет меня и спрашивает:

-Успокоилась?

Я радостно киваю.

-Зачем ты пришла? - повторяет она.

Я теряюсь. Что у нее спросить? Кто я? Как я сюда попала? Что мне делать дальше? Как справиться с крыльями? На последний вопрос она точно не знает ответа. Да и на другие как отреагирует? Она явно знает мне подобных, но приходили ли они к ней с такими вопросами? Молчание затягивается, это выглядит глупо. Не зная, как и что сказать, я приподнимаю платье и показываю бабуле ноги. Она вздыхает и уточняет:

-Ты новенькая?

-Наверное, - шепчу я.

-А где остальные?

-Я никого не видела. А это... - спрашиваю я, кивая на свои ужасные лапы, - так и останется?

-Да, так и останется, - подтверждает старушка.

Мои глаза наполняются слезами. Почему? Почему я должна остаться чудовищем навсегда? Что я такого сделала? За что?

-Нечего реветь, это не трагедия, - говорит бабуля, - привыкнешь. Поменьше смотри на них.

-Как можно к этому привыкнуть, - сквозь слезы возражаю я.

-Как все. Вас таких много. Это не я должна тебе объяснять. Нам общаться нежелательно.

-Почему?

-Тебе все растолкуют. Иди в лес. Там все ваши.

-Я только что оттуда. Там никого.

— Значит, ушли. Зайди глубже в лес. Не виллис, так других Неупокоенных встретишь.

-Это кто?

-Кого там только нет. Скоро всех узнаешь. Ступай, ступай, нам пора.

-Фаина Карповна, сколько можно ждать? - раздается рядом дребезжащий голос, - Скоро петух пропоет.

Я оглядываюсь - передо мной странное существо: маленький, сморщенный, худой старичок ростом не выше метра. В руке у него синим светом горит свеча.

-Уже идем, Филенька, - отвечает старушка, поправляя черный платок.

-Вы куда? - спрашиваю я, - можно я с вами?

-Ты только оттуда, - смеется в ответ бабуля, - ступай в лес, к своим. С нами тебе нечего делать.

 Странный старичок подходит ближе ко мне и восклицает:

-О, невеста! А кто тебя прихлопнул? Жених?

-Что? - переспрашиваю я.

-Филя, замолчи, - обрывает его старуха.

Тут до меня доходит - он обвиняет Рому в моей смерти! Какая глупость! Да как он смеет!

-А что? - продолжает он, - кому убить невесту нужнее, чем жениху? Наверное, в последний момент передумал.

-Как вам такое в голову пришло? - наконец возмущаюсь я, - Рома никогда бы не сделал ничего подобного!

-А кто тогда?

Я не знаю, что ответить - я действительно не видела, кто меня убил. Нашу беседу прерывает Фаина Карповна:

-Хватит! Нам надо спешить. А ты не стой здесь, мне проблемы не нужны. Доброй ночи.

Пожилая парочка уходит. Я решаю последовать ее совету, разворачиваюсь и медленно иду к лесу. Надеюсь, бабуля не солгала, и там действительно есть существа вроде меня. Если никого не найду, вернусь к дому Фаины Карповны и странного дедка и дождусь их возвращения. Куда они могли пойти в такое время? Почему им не спится? Да еще оба в черном! Может, у них кто-нибудь умер? Умер! Да разве они сами живые? Разве смогли бы живые увидеть меня? Надо спросить об этом у тех, кого я встречу в лесу. Людей такого роста как этот дед просто не бывает! Да еще он выглядит совсем старым, а ходит очень бодренько. И с чего ему пришло в голову, что меня убил Рома? Вот уж кому это совсем не надо! Он ничего не выиграет от моей смерти! Мы еще не заключили брак. Я не успела переписать на Романа завещание. Ему выгоднее было бы подождать пару дней. Предположение старика насчет того, что Асмодин передумал жениться вообще бред - Рома давно на этом настаивал, это я считала, что с моим сердцем не стоит. И оказалась права... Может, и к лучшему, что я умерла до регистрации, меньше проблем. Роман еще встретит и полюбит другую женщину. Но сейчас-то он любит меня! Глупо убивать в такой ситуации. И если бы Рома передумал, свадьбу всегда можно отменить, вообще не повод. Хотя я сама сначала подумала, что в квартиру вошел Рома. Ведь он должен был вернуться домой. Бедный, он, наверное, уже нашел мой труп. Если он там остался. Ведь должен? Хотя я здесь, что же осталось в моей квартире? Если что и осталось, то явно не то тело, которое у меня сейчас - с крыльями и чудовищными ногами. Стараюсь не думать об этом, а то снова заплачу. Что я так разревелась, я не ребёнок в самом деле. Хотя сейчас я действительно чувствую себя потерявшейся девочкой, я одна в лесу, вокруг никого. Бабуля уверяла, что тут должны быть люди. Точнее, не люди. Но я уже прошла опушку, углубляюсь в лес, а вокруг только деревья, которые я задеваю крыльями. Если старушка права, и такие как я живут в лесу, зачем нам крылья? Деревья сшибать? Наверное, она специально меня сюда отправила, очень ей не терпелось меня выгнать. Ладно, если я не заблужусь, я вернусь туда. Но сначала все-таки поищу в лесу, сидеть у пустой избушки та еще перспектива. Хотя непонятно, кого искать. Иногда я слышу какие-то звуки, но ведь это могут быть птицы или дикие животные. Встречи с кабаном мне для полного счастья не хватало. Наверное, как увижу его или медведя, сразу летать научусь. Может, нам и нужны крылья, чтобы улетать от опасности? Тут действительно неизвестно кого можно встретить. Надо отпугнуть возможных хищником. Попробую покричать. Заодно, может и отзовется кто.

-Ау, -кричу я, -есть кто-нибудь живой?

В ответ с дерева доносится звонкий смех.

Удивленно смотрю вверх - на ветке сидит девушка с венком на голове.

-Поверь, если бы тут были живые, ты бы их за версту почувствовала, - отвечает она.

-Каким образом? -интересуюсь я.

-По запаху. Он незабываем.

-Запах пота, что ли?

Девушка опять смеется, затем спускается на нижнюю ветку и отвечает:

-Нет, запах живого человека. Теперь ты поймешь, если встретишь их. Только здесь живых почти не бывает. А ты серьезно надеялась здесь их встретить?

-Я надеялась встретить хоть кого-нибудь. А ты что, как обезьяна, на ветке сидишь?

-Сама ты обезьяна. Первый раз русалку видишь?

-Русалку?

-Да, русалку, разве незаметно?

-Нет, - честно отвечаю я, - хвоста у тебя не вижу, воды поблизости тоже.

Девушка опять смеется, затем спрыгивает с дерева. Хвоста у нее действительно нет, обычные ноги. Обычные! Совсем не такой ужас, как у меня! Почему я не русалка?

-Вода в колодце, здесь недалеко. Но я ее не люблю, так как я утонула. Поэтому последнее, что я сделаю - это опять туда залезу.

-О, - говорю я, - извини.

Как-то я совсем забываю, что здесь все должны быть мертвыми как я.

-Ничего, мы все это пережили. Ты ведь недавно умерла?

-Не знаю, сколько времени прошло. Я очнулась в лесу, одна. Не могла понять, что происходит.

-Неудивительно, твои на кладбище ушли. Жаль, что так вышло, тебя Мирта должна была встретить.

-Это кто?

-Королева виллис.

-Королева кого?

-Виллисы - это невесты, умершие перед свадьбой. Как ты.

-Так вот, как называется такое чудовище как я, - грустно говорю я.

-Ты что? - удивляется русалка.

-А кто я? - спрашиваю я, показывая ей ноги, - уродина.

Кажется, я сейчас снова расплачусь. Нет, хватит на сегодня, сколько можно? Эта русалка, кажется, моложе меня, а вон как хорошо держится. Как будто смерть ее совсем не волнует, а, наверное, тонуть - это так ужасно... Хотя что бы ей и не держаться, умерла она явно не вчера, и выглядит она совсем как обычная девушка, а я...

-Так, все ясно, - говорит девушка, - пойдем.

-Куда?

-Пойдем, говорю.

Она выводит меня на поляну к заброшенному колодцу.

-Садись и смотри, - говорит русалка.

Я осторожно сажусь на край, и мне сразу становится легче. Проходит напряжение, не покидавшее меня с того момента, как я открыла глаза. Как будто я снова дома. На миг закрываю глаза, но тут же беру себя в руки. Не время расслабляться, не хватало еще упасть в колодец. Хотя что мне будет, я уже мертва. Смотрю в воду. Я почти не изменилась, только волосы отросли. И черты лица как будто стали более правильными.

-Ну что? Уродина? - спрашивает русалка.

-Нет, скорее наоборот. Но мои ноги!

-Не думай о них. И поменьше рассматривай.

-Как? Я даже идти нормально не могу.

-Ты уже быстро ходишь. Завтра будешь в норме. Как тебя зовут?

-Жанна.

-А я Марина.

Пытаюсь улыбнуться, но получается не очень хорошо.

-Ты бы хоть крылья сложила, - говорит русалка, - все деревья ими задеваешь.

-Я не умею. Не знаю, что с ними делать, очень мешают, - отвечаю я, неловко шевеля крыльями.

Марина осторожно складывает их у меня за спиной.

-Прости, я словно не в себе, - говорю я, - не могу поверить, что это со мной происходит.

-В первую ночь всегда так, - отвечает русалка, - я думала, с ума сойду. После похорон легче. А потом привыкаешь, и этот мир кажется более привычным, чем мир живых. Кажется, что была здесь всегда, а то, что было раньше - просто сон. Только покоя все равно не будет.

Сон! Как бы хотела, чтобы все это оказалось сном! Вот бы сейчас проснуться дома, в своей кровати, рядом с Ромой. Как может этот лес с непонятными существами заменить жизнь? Ничто не может ее заменить! У меня было мое дело, любимый человек, семья! А что теперь? Я непонятно кто, и мне предстоит встретить таких же странных существ. И что я буду с ними делать? В чем смысл? Для чего это все?

 -Ты здесь единственная русалка? - спрашиваю я, когда мы возвращаемся в лес.

-Нет, конечно, нас много. По одному здесь никого нет.

-А кто здесь вообще есть? Кроме русалок и виллис.

-Да все Неупокоенные. Утбурды, ревенанты, лесовики...

Кошмар! Кого она перечислила, я слов таких не знаю. И все эти существа живут здесь? Ими становятся люди после смерти?

-Неупокоенные?

-Да. Умершие не своей или преждевременной смертью.

-Не понимаю. Я думала, смерть - это и есть покой.

-Да, если это естественная и не преждевременная смерть. А таким как мы познать покой сложно, иногда невозможно.

-Чем вы здесь занимаетесь? - спрашиваю я, - если смерть - это не сон, что тогда делать?

-Да кто чем занимается... многие стараются отомстить.

-Кому?

-Обычно своему убийце.

 Отомстить своему убийце. Я даже не представляла, что это возможно. Хотя для меня это не вариант - я все равно не знаю, кто меня убил. Да и было ли это убийством? У меня остановилось сердце, хотя и не само по себе. Если бы не кто-то, кто пришел в мою квартиру и придавил меня шкафом, еще неизвестно, сколько бы я прожила. А теперь! Я не увижу филиала своей “Фиалки”! Бедная “Фиалка”! Что теперь с ней будет? Как я могла даже не вспомнить о ней? Хотя что теперь это может изменить? Я не успела переписать завещание. Да и ессли бы успела - теперь всем будет не до расширения. Наверняка все будут слишком подавлены моей смертью. Мама! Каково будет ей? Как она переживет? Конечно, мы все знали, что это будет, но как жаль, что именно сейчас. Как не вовремя! Если бы успели открыть филиал! Кто теперь будет этим заниматься? Наверное, Илья, завещание ведь на него. Хоть бы он взял себя в руки и смог продолжать работу после моей смерти! Он должен справиться, должен вытянуть нашу кофейню! Никто не сделает это лучше его. Если только Рома... Но будет ли Рома сейчас в состоянии чем-то заниматься? Илья был мне просто другом, а с Асмодиным мы не дотянули до свадьбы совсем чуть-чуть. Не надо было все это затевать, я же предупреждала, что не надо. Я же с детства знала, что с моим сердцем мне не судьба. Зачем только Рома уговорил меня? Бедный, он наверняка уже вернулся домой и обнаружил мое тело. Если это так, каким ужасным было его возвращение! Он явно не ожидал такого, наверное, веселился с друзьями, а когда пришел... А ведь он рассчитывал, что мы еще поживем вместе. Что я зря жду смерти. А оказалось, не зря. Она пришла. Хотя в чем-то Роман был прав - сама бы я сейчас не умерла. Мое сердце не остановилось бы само. Я могла бы еще пожить. Я бы скоро вышла замуж. Я бы занималась “Фиалкой”. Меня затапливает злоба - кому понадобилось так обрывать мою жизнь? Зачем и кому это было нужно?

-Думаешь о жизни? - спрашивает Марина.

-Скорее о смерти.

-Да, первое время все об этом думают.

-Как ты считаешь, мое тело найдут?

-Откуда мне знать? Смотря где ты умерла.

-Дома.

-Туда кто-нибудь придет?

-Конечно.

-Значит, найдут. Хорошо, если быстро найдут и похоронят. Тело моей подруги Леси унесло течением, две недели найти не могли, она так мучилась.

-Она тоже утонула?

-Да. Мы, русалки, все утопленницы.

-Ясно. Но как же мое тело осталось там, где я умерла? Здесь же у меня тоже есть тело.

-Жанна, ты что? При жизни мертвых не видела?

-Видела, конечно.

-И какие у них были тела?

-Обычные.

-А здесь у тебя какое?

-Другое.

-А что глупости спрашиваешь тогда?

Я развожу руками и оправдываюсь:

-Как-то странно... там тело, тут тело...

-Ничего странного, ты была человеком, конечно, тело осталось там. Теперь ты виллиса. Кстати, будь аккуратнее, ты и сейчас не бессмертна.

Что? Мне еще раз предстоит умирать? Уже после смерти? Это как? Заметив мое удивление, русалка говорит:

-Скоро твои вернутся, они тебе все и расскажут.

-Почему не ты? С тобой тоже общаться нежелательно?

-Тоже? Ты уже с кем-то поговорила?

-Да, с бабусей, вроде ее Фаиной Карповной зовут. И таким мелким странным дедком Филей.

-Жанна, ты что, это же домашние духи!

-И что?

-Не нужно с ними общаться. Они не одобряют нашей деятельности.

-Кого увидела, с тем и пообщалась. А какой деятельности они не одобряют? Может, мне она тоже не понравится?

-Мне она тоже не очень нравится, если честно. Но раз ты Неупокоенная, ты должна быть на нашей стороне. Мы по разные стороны баррикад. Домашним нас не понять - они-то умерли своей и своевременной смертью! Конечно, им легко быть добренькими и любить людей! Никто из них не испытывал такого!

-Что не испытывал?

-А ты еще не чувствуешь?

-Нет. 

-Везет тебе. Но все равно будет. Радуйся, что пока нет.

-Чего нет?

-Не буду пока говорить. Порадуйся хотя бы этому времени, я не знаю, когда у виллис начинается.

 Меня злит, что они все говорят загадками, неужели по-человечески сложно объяснить? Видят же, что для меня незнакомое, что темнят? Нет, когда вернутся виллисы с какой-то королевой, я от них не отстану. Я должна знать, куда я попала, и что со мной будет дальше. Русалка прощается со мной и уходит, оставив меня одну. Кажется, начинает светлеть. Я сажусь на траву и прислоняюсь к дереву, меня клонит в сон. Странно, мне при жизни было жаль тратить на это время, так еще и здесь спать. Хотя раньше я думала, что смерть — это и есть сон, а что оказалось?

Глава 3:

Просыпаюсь от громких голосов и понимаю, что наступило утро. Открываю глаза и сразу замечаю других виллис - они все одеты в также как я, мне даже кажется, что все девушки на одно лицо, я их почти не различаю. Они тоже замечают меня и подходят ближе.

-Привет, - говорит одна из них, - давно ждешь?

-Кажется, всю ночь, - отвечаю я.

-Вечером умерла? - уточняет девушка 

Не отвечая, я задыхаюсь от возмущения - почему у нас одинаковые платья? Почему каждая из нас не могла быть в своем свадебном?

-Чем ты недовольна? - спрашивает моя собеседница.

-Как тут можно быть довольной? - возмущаюсь я, - платье...

В ответ две подошедшие ближе девушки смеются, одна из них отдает другой монету.

-В чем дело? - удивляюсь я.

-Не обращай внимания, они поспорили, найдется ли хоть одна девушка, которой будет все равно, что у нас одинаковые платья. Пока не нашлось.

Она высматривает кого-то в толпе и машет кому-то рукой:

-Мирта, иди сюда! У нас прибавление.

 Через толпу невест ко мне подходит та, которую не перепутаешь - она на голову выше всех, кроме фаты у нее на голове корона. Затаив дыхание, я смотрю, как королева словно не идет, а плывет ко мне сквозь толпу одинаковых невест. По ее плечам струится водопад пшеничных волос, а голубые глаза словно видят меня насквозь, я даже не могу отвести взгляд.

Приблизившись и погладив меня по щеке, королева мягким бархатным голосом говорит:

-Здравствуй, малыш. Я Мирта. Как тебя зовут?

Я тихо шепчу свое имя.

-Давай отойдем, - предлагает она, - нужно поговорить.

Ласковая рука обнимает меня за талию и увлекает за собой. Мы идем по лесу и садимся рядом у маленького ручья. 

-Ты знаешь, что в лесу кроме виллис есть и другие существа?

-Да, я с ними уже общалась, - отвечаю я, наслаждаясь ее голосом.

-С кем?

-С Фаиной Карповной и русалкой Мариной.

Королева чуть отстраняется от меня, я поднимаю глаза.

-Не стоит общаться с этой бабушкой или другими домашними духами, - изменившимся холодным голосом говорит Мирта, - с русалками и другими Неупокоенными - сколько угодно.

-Не совсем понимаю разницу, - съеживаясь, отвечаю я.

-Сейчас объясню, - прежним ласкающим голосом обещает королева.

 Я радостно придвигаюсь к ней. Хоть бы она говорила бесконечно!

-Разница в роде смерти. Определить, кто перед тобой, легко - от Неупокоенных ты почувствуешь холод, от Покоящихся - тепло.

-Но я ничего не замечаю, - возражаю я.

-Правда? А ты прислушайся к себе.

 Пытаюсь сбросить с себя очарование ее голоса и сосредоточиться на своих ощущениях. Действительно, через некоторое время, я начинаю чувствовать исходящую от королевы прохладу.

-Скоро ты будешь различать все, - говорит Мирта, - а согреть тебя легко. Инна, принеси.

К нам приближается одна из виллис, держа в руках покрывало. Поблагодарив ее улыбкой, Мирта забирает покрывало и накидывает мне на плечи. Меня сразу охватывает тепло, я стараюсь закутаться, но случайно раскрываю ногу. Тут прячу шерсть и копыто под платьем и покрывалом, но на глаза опять наворачиваются слезы. Рука Мирты гладит меня по щеке.

-Не надо, - говорит королева, прижимая меня к себе, - не стоит слез. Да, у нас так, это нужно принять.

Кладу голову ей на плечо, а рука Мирты нежно гладит меня. Я быстро успокаиваюсь, слезы высыхают. Хочу сидеть так весь день, слушая бархат ее голоса, который неожиданно задает вопрос еще более нежно:

-В чем дело?

Я оглядываюсь - перед нами все еще стоит девушка, которая принесла покрывало. После вопроса королевы она поджимает губы и уходит.

Глубже заворачиваюсь в покрывало, а Мирта рассказывает мне:

-Проблема всех Неупокоенных в том, что из-за неестественной смерти мы не можем обрести покой.

-А сейчас у нас нет покоя?

-У тебя еще не началось. Когда начнется - ты поймешь.

-Что должно начаться? Почему никто не говорит прямо?

-Стараемся не говорить, чтобы не усиливать, - поясняет королева, - но сейчас этого не избежать, ты должна знать, что с тобой будет. Сначала ты почувствуешь легкую тоску и тревогу, которые будут усиливаться до ощущения полного отчаяния и безысходности. Затем появится боль, обычно в груди или голове, которая затем расползается по всему телу и будет только усиливаться.

 Поднимаю голову и недоверчиво смотрю на королеву. Невозможно представить, что она говорит правду. Мне сейчас так хорошо и тепло от покрывала и окутывающего голоса Мирты, что я не могу вообразить, что мною овладеют тоска и боль, да еще очень сильные. Наверное, королева преувеличивает. Хотя и русалка Марина говорила мне об этом... По ее словам можно было предположить, что речь идет о чем-то ужасном, что настигает всех Неупокоенных.

-Многое может усилить это - контакт с живыми, например, да даже простое упоминание этого явления, - продолжает королева.

-А у домашних духов такого нет, потому они без последствий общаются с людьми, да?

-Да, и стараются противостоять нам, когда мы делаем что-то гибельное для людей. К тому же домашние чувствуют ответственность за потомков. Как правило, помогают именно своему роду. Ведь на всех не разорвешься. Домашние духи - это те, кто прожил долгую жизнь и умер естественной смертью. В отличие от нас, им не с кем сводить счеты, у большинства все дела закончены еще при жизни.

-Домашние духи - это домовые? - уточняю я.

-Не обязательно. Банники, овинники, хлевники - их много. Отличие в том, что их душа не мается, поэтому они любят людей, особенно своего рода и стараются помогать им.

-Правильно делают, - комментирую я.

-Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как ты запоешь, когда у тебя начнется.

-А когда это будет?

-Только ты знаешь точную дату - ночь после даты несостоявшейся свадьбы.

-Свадьба будет завтра, - говорю я и тут же поправляюсь, - не будет.

-Значит, осталось недолго. Одна счастливица у нас тут больше двух недель без этого жила. Но потом все равно всех настигает.

Убаюканная ее голосом я почти засыпаю, но открываю глаза и возражаю:

-Сейчас я ни у кого особенных мучений не вижу.

-Конечно. Мы же танцевать ходили. Теперь пару дней нам будет полегче. Потом вернется.

-Можно ведь еще раз сходить, - говорю я.

Раздаются смешки.

-Можно, - соглашается со мной королева, - если есть кого затанцевать.

Не понимаю, что она имеет в виду, но догадываюсь, что подвох есть.

-Это какой-то необычный танец? - спрашиваю я.

-Еще какой необычный. Смертельный.

-Для кого? - спрашиваю я, - здесь все итак мертвые.

-Разумеется. Смертельный - для еще живых.

С меня тут же слетает сон. Кажется, я начинаю понимать.

-Вы их убиваете? - возмущаюсь я.

-Да, - твердо отвечает Мирта, - во время танца они умирают.

-Как вы можете? Вас же самих здесь кто-то убил? Вы же знаете, что это такое!

-Успокойся, Жанна, - говорит королева, - да, нас почти всех здесь кто-то убил, и мы все знаем, как это. И на будущее, когда ты уже будешь мучиться - избавиться от этого можно, только лично убив своего убийцу.

-Я никогда не смогу это сделать! - восклицаю я.

-Многие так говорили, но, помучившись некоторое время, решались.

-Тогда почему вы все еще страдаете от этого? - не выдержав, кричу я, - убили бы всех, кто виновен в вашей смерти, и проблем и мук у вас бы не было.

-Не все так просто, - объясняет королева, - кто-то не знает убийцу, кто-то не может отомстить, так как убийца - родной или любимый человек. Кто-то просто не успевает - с его убийцей что-то случается раньше, чем он решится, и мстить просто некому. А кто-то сам погиб хоть и естественной, но безвременной смертью, и возможности что-то изменить просто нет. Да много вариантов, тут у каждой своя трагедия.

-Бедняжки, - ехидно заявляю я.

 С моих глаз словно спадает пелена - куда только пропало очарование королевы. Она больше не кажется прекрасной и притягательной, даже ее голос звучит как-то иначе. Я приглядываюсь внимательнее - Мирта встает, морщась и держась за грудь. К ней бросается девушка, которая приносила покрывало, но королева отстраняет ее со словами:

-Не нужно. Оставь меня. Все оставьте.

Королева отходит в сторону, никто и не пытается приблизиться к ней. Я теряюсь - что случилось? Ей плохо? Это из-за меня? Может, не нужно было с ней спорить? Инна окидывает меня злобным взглядом и садится ближе к королеве, чем остальные, хотя и на расстоянии. По этому взгляду можно предположить, что все из-за меня, хотя другие виллисы на меня не сердятся. Но королева так неожиданно ушла... когда я пойму, как здесь нужно себя вести? Что я такого особенного сделала? Разве я могла по-другому высказаться насчет убийств? Подхожу к виллисе, смотрящей на меня с доброй улыбкой и спрашиваю:

-Я одна такая среди вас, да?

-Вовсе нет, - отвечает она.

-Мирта сказала, со временем и я такой стану.

-Не обязательно. Многие не стали. Я одна из них.

-А как Мирта к этому относится?

-Как и большинство – не одобряет.

-Но и не осуждает?

-Скажем так – не принимает активных мер против нас. Потому что реально противопоставить им мы ничего не можем, да и нам от их убийств тоже легче становится.

-А это нельзя изменить?

-Зачем?

-Чтобы не быть соучастниками!

-Без этого никак.

-Не верю!

-Все сначала не верят.

Я расстраиваюсь – я поверила, что она действительно против убийств. Но оказалось, эта девушка не отличается от других виллис. Неужели я стану такой же?

-Ты сказала, что ты одна из тех, кто не смирился! - возмущаюсь я.

-Так и есть. Но и на нас распространяется облегчение после. И обойтись без него мы тоже не можем.

-Значит, вы такие же убийцы!

-Нет, мы лично не убиваем.

-Но и не мешаете это делать!

-Как бы могли помешать королеве, если бы хотели? Да и не захочет никто. Все жаждут облегчения.

-Не верю. Должен быть другой путь.

-Если бы он существовал, его нашли бы до тебя, - возражает виллиса.

-Неужели, ничего нельзя сделать? - спрашиваю я.

-Нет. Все, что ты можешь - не участвовать.

-И пользоваться последствиями.

-По-другому никак.

 Я отворачиваюсь от девушки. С ними бесполезно разговаривать. Не верю, что я такой стану. Не могу представить.

-Понимаю, что ты сейчас чувствуешь, - говорит виллиса, - многие хотели остановить убийства, ничего не получилось. Да, насильственная смерть существует, с этим приходится смириться.

-С этим нельзя смириться, - восклицаю я, - она не существует сама по себе, мы ее творим! А ведь мы сами пострадавшие, мы не должны продолжать убивать.

-Поговорим об этом после даты твоей свадьбы.

-Да что вас всех заело!

-Потому что здесь только один сознательно отказался от возмездия убийце ради избавления себя от мук.

-Хотя бы один! - восклицаю я, - я-то думала, никого нет! Кто же он?

-Один ревенант по имени Степан.

-Кто?

-Его убила жена, он это знает. И знает, что она и тогда ему изменяла и после смерти сразу с ним жить начала.

-Ничего себе жена!

-Да, а Степан её простил. Убивать категорически отказывается. Кажется, до сих пор её любит, ходит проведать её.

-Куда ходит?

-К ней, в мир живых.

-И как она реагирует? – спрашиваю я. 

Думаю, я сошла бы с ума, увидев убитого мужа.

-Он же не в своём обличье ходит, не хочет её даже пугать. И зря, я считаю, она и большего заслужила.

-Святой человек, - говорю я.

-Просто дурак и слюнтяй, - возражает девушка,-мало при жизни от неё терпел, так ещё и сейчас мучается. А ведь мог бы все исправить. Другие отдали бы все за такую возможность!

 Видимо, она тоже. А я рада, что есть среди них хорошие люди. Особенно интересно, что этот Степан ходит в гости к своей вдове. Вот было бы здорово и мне тоже сходить! Как там сейчас все мои? Наверное, все уже знают, уже утро. Думаю, Рома нашёл моё тело ещё вчера. Бедный, за что ему это? А мама! Как она переживет? Я должна побывать дома и узнать, как там дела. Но как это сделать? У виллис лучше не спрашивать, им не понравилось, что я с домовыми общалась. Как отреагирует королева, если узнает, что я к живым хочу? Мне показалась, их здесь не любят. Ещё постарается помешать мне, а она королева, что я сделаю против нее. Лучше по-тихому схожу разочек, а там пусть Мирта и другие Неупокоенные возмущаются сколько хотят. Лишь бы ревенант согласился мне помочь, он меня в первый раз увидит. Но раз он любит жену, точнее, вдову, должен он понять! Тем более, сердце у него доброе, мы наверняка найдем общий язык. Сейчас главное спросить про него у виллисы так, чтобы не вызвать подозрений.

-Где можно найти Степана? – спрашиваю я, - кажется, с ним я бы скорее сошлась во взглядах, чем со многими виллисами.

-Поищи там, в лесу, - советует девушка, - он всегда в милицейской форме. При жизни там работал, так и ходит теперь.

-Спасибо. 

Хочу уйти, но решаю познакомиться с виллисой и спрашиваю:

-Как тебя зовут?

-Ася, - отвечает она.

-А я Жанна, очень приятно.

Отхожу подальше от виллис, заодно высматривая на деревьях русалок. Хоть с Мариной поговорить, раз Мирте не до меня. Хотя спрошу у Марины про странное поведение королевы, а может, и про ревенанта что новое узнаю, мне не помешает лишняя информация. Но не вижу в ветвях никого. Интересно, их правда здесь нет, или просто я их еще не вижу. 

 

Зато неподалеку собирает ягоды мужчина в полицейской форме. Видимо, это он. Удивляюсь - зачем этому Степану здесь форма? Он продолжает работать? Хотя какие тут могут быть преступления, здесь все уже мертвые! Или он просто за порядком следит? Тоже сомнительно, если бы следил, не позволил бы никому убивать. Подойдя ближе, чувствую холод от него - хорошо, что он тоже Неупокоенный, с ним можно общаться без проблем с королевой. Хорошо, что я начинаю их различать. Он тоже замечает меня и спрашивает:

-Стало легче после вчерашнего?

-Не мне, - отвечаю я, - я только вчера умерла и на танце не была.

-Значит, ты еще и не чувствуешь.

-Да, пока не очень понимаю, как это будет. Мне рассказали всякие ужасы.

-Правду рассказали.

-По тебе незаметно.

-Я привык терпеть.

-Выходит, к этому можно привыкнуть? - уточняю я, - и убивать для облегчения вовсе не обязательно?

-Очень желательно.

-Странно слышать такое от сотрудника полиции! - возмущаюсь я.

-В мое время была милиция.

-Какая разница?!

-Я ответил на твой вопрос. Это не значит, что я это делаю или одобряю убийц.

 Я спохватываюсь - я пришла не спорить, а просить о помощи. Если сейчас буду ругаться, он мне не поможет. Но с чего начать? Степан видит меня первый раз, с чего ему помогать мне? Надо было все тщательно обдумать, теперь я даже не знаю, что ему сказать. Но деваться некуда, надо разговаривать с ним сейчас. Не могу я вернуться с мыслями о посещении мир живых к виллисам, кажется, Мирта видит меня насквозь.

-Да, мне рассказали о тебе, как о человеке добром и умеющем прощать.

-Когда только успели, сплетницы, - усмехаясь, отвечает Степан.

-Ничего удивительного. Если я правильно поняла, такие люди здесь редкость.

-Редкость, да. Только мы уже не люди.

-Не могу привыкнуть.

-Привыкнешь. Мне тоже было очень непривычно на свое тело смотреть.

 Я не верю своему счастью - как хорошо, что он сам заговорил об этом!

-Очень страшно смотреть, да? - спрашиваю я.

-Кому как. От причины смерти зависит.

-У меня, кажется, сердце остановилось. Не должно быть страшно?

-Не знаю, не все могут спокойно на свое тело смотреть.

-Неудивительно. А где его можно увидеть?

-Там, где и оставила, - отвечает полицейский, - на месте смерти, если не перенесли.

-А как туда попасть?

 Не отвечая, полицейский отходит в сторону и внимательно рассматривает дерево. Я в отчаянии - он не хочет мне подсказать, как попасть туда! У кого же мне тогда спросить? Может, у Марины? Она милая девушка, должна помочь мне, даже если также не одобрит моих планов.

-Зачем это тебе? - спрашивает Степан.

-Что?

-Зачем ты хочешь увидеть свое тело?

-Оно все-таки мое, - отвечаю я, - оно - мое тело, а не то, в чем я сейчас.

Говоря это, я невольно шевелю крыльями. Ну вот, а я почти забыла, что они у меня есть. Лучше бы реже вспоминать, как я сейчас выгляжу.

-Ты хочешь меня заверить, что рвешься к живым, чтобы взглянуть на свой труп? И у тебя нет ни малейшего желания увидеть тех, кто там остался?

Я краснею и отвожу глаза, а полицейский продолжает:

-Хочешь явиться убийце? В новом обличье?

-Я даже не знаю, кто меня убил, - признаюсь я.

У Степана меняется выражение лица, и он говорит:

-Да? Плохо... очень плохо.

-Почему? - спрашиваю я и тут же догадываюсь, - я не собираюсь мстить!

-Конечно, ты даже не знаешь, кому.

-Я не стала бы, если бы и знала!

-Я слышал такое от новеньких.

-Ты тоже не отомстил! - кричу я.

 Помолчав немного, Степан отвечает:

-Да, не отомстил. Знаешь, что тут обо мне думают?

-Что ты не убийца.

-Ага. Еще меня называли святошей, юродивым, слюнтяем и просто дураком. Вроде как-то еще? Забыл. Стараюсь не выслушивать это лишний раз.

-Какая разница, как они тебя называли! Главное, у тебя совесть чиста!

-Не могу согласиться.

-Ладно, не соглашайся, но почему ты не хочешь, чтобы я попала домой. Разве это плохо, даже если я и не свое тело хочу увидеть.

-Ты хочешь увидеть кого-то из оставшихся в живых. А представляешь, какого им будет увидеть тебя такой?

-Зачем такой? Ты к своей жене не в новом обличье приходил.

-Уже разболтали.

-Извини, - говорю я, - не хотела тебя обидеть. Но правда, если ты ходишь, почему мне нельзя.

-Можно. Но лучше не надо.

-Почему? Я только один раз на всех посмотрю.

-Все говорят, что только один раз.

-А что, многие ходят?

-Нет, не многие. Но те, кто ходит - одним разом не ограничиваются. И добром это не заканчивается. И ваша королева не из тех, кто будет сквозь пальцы смотреть на такие выходки.

-Что она мне сделает?

-Сделает, не сомневайся.

-Убьет она меня, что ли? Ах нет, чуть не забыла - меня уже убили, бояться нечего.

-Не время шутить. Ты сейчас виллиса, и уничтожить тебя можно, не забывай об этом. За однократную отлучку в мир живых этого не сделают, конечно, но одним разом...

-Откуда ты знаешь, будет это один раз или нет? - возмущаюсь я, - в конце концов, ты сам ходишь и знаешь почему. Пожалуйста, помоги мне, я должна туда попасть хотя бы один раз.

-Ладно, хорошо, пойдем. Но своим - ни слова.

-А разве можно сделать так, чтобы они не узнали?

-Как повезет. Постараемся. Спросят, где была, отвечай, что со мной долго дискутировала на тему, нужно ли мстить убийцам и можно ли обойтись без этого. Поверят, новеньких часто на этом клинит.

-Хорошо, - соглашаюсь я, и мы окольными путями идем к уже знакомой мне опушке леса, где я встретила Фаину Карповну и маленького дедка, посмевшего обвинить Рому. Если встречу его еще раз, выскажу все, что думаю о его беспочвенных обвинениях.

-Не говори своим, что ходила сюда, - предупреждает Степан, - здесь живут домашние.

-Знаю, - отвечаю я, - я уже случайно пообщалась с ними, и Мирте это очень не понравилось.

-Ну ты даешь! Кого ты видела?

-Фаину Карповну с странного деда со свечой из крайнего дома.

-Ты с ними разговаривала?

-Да, бабуля все спешила меня отправить в лес, а дедок обвинил моего жениха в моем убийстве.

-Но ты ведь не знаешь, кто это сделал?

-Не знаю. Но не мой Рома, точно.

 Некоторое время мы идем молча, потом я вспоминаю:

-У этих стариков тоже кто-то умер.

-С чего ты взяла?

-Они были в черном.

-Они - домашние духи. Когда они являются живым в черном — это значит, что кто-то из них в ближайшем будущем умрет, а не уже умер.

-Да? А я думала, что они на похороны пошли.

-Мы по таким местам не ходим.

-Почему? Если это родные люди.

-Здесь даже на свои похороны никто не ходит, не то, что на чужие.

 Я задумываюсь. А хотела бы я пойти на свои похороны? Не знаю... увидеть себя в гробу, а рядом плачущих родственников... наверное, слишком тяжело. Да и не отпустят меня второй раз туда. Хотя, ели Степан говорит, что такие отлучки можно скрывать, возможно, я попробую еще раз. Посмотрим, как сегодня все пройдет. Если нормально, и я захочу повторить, я смогу туда пойти и без Степана. Пока я думаю о своем, мой спутник неожиданно останавливается и говорит:

-Нет. Лучше пойдем отсюда.

-Что? Ты передумал?

-Нет, просто если твоя королева уже знает, что ты общалась с домашними, лучше не появляться здесь. Пойдем в соседний лес, если кто нас там и заметит, ничего страшного, там тоже наши.

-Наши?

-Неупокоенные. Лесовиков и утбурдов особенно много. Просто сделаем круг, зато нас не выследят. Я так много раз ходил.

 Я не спорю - какая разница, как, лишь бы попасть туда. Вот бы там и остаться! Может, это возможно? Если Степан часто бывает в мире живых, и домовые, судя по всему, делают это не реже, может, я смогу найти способ просто не возвращаться к Неупокоенным. Не обязательно сегодня, может, в будущем. Сейчас просто схожу как на разведку, узнаю, как там без меня дома, как вообще проходить в другой мир и менять обличье, чтобы людей не пугать. А там видно будет. Странно, что Степан не остался там со своей вдовой, если он действительно так любит ее. Надо будет аккуратно спросить его об этом, друг там какие подводные камни. Но не сейчас - а то спугну его, поймет все мои планы, откажется меня провожать. Степан такой странный, не могу понять, одобряет он общение с живыми или нет. И его позиция насчет убийств не такая уж и безобидная. Значит, его вдову нельзя убивать, а остальных можно? Потрясающая логика. И это полицейский! Хотя какое мне дело до его позиции, они тут все странные, еще непонятно что хуже. Главное сейчас - попасть домой, а не начать опять спорить с ним. Кажется, я тут уже многих против себя настроила.

Глава 4:

-Как хоть тебя зовут? - спрашивает Степан.

-Жанна.

-Про меня уже все рассказали?

-Не знаю, все ли, но рассказали.

-Сплетницы.

Мы подходим к краю леса, и нас обдает сильным ветром. Я жалею, что не взяла покрывало, а Степан объясняет:

-Это лесовик. 

-Что? 

-От лесовиков часто ветер, забыл тебя предупредить.

-Ничего, - отвечаю я и тут же задыхаюсь от жуткой вони.

Останавливаюсь, закрывая нос рукой, а Степан смеётся.

-Разве ты не чувствуешь? – с трудом спрашиваю я.

-Чувствую. Но я уже привык.

-Как? Разве к такому привыкают?

Я прислоняюсь к стоящей рядом осине. Кажется, меня сейчас стошнит. Запах словно идёт нам навстречу, приближаясь с каждым порывом ветра.

-Уйдем отсюда, - прошу я.

-Что, уже? Ты вроде к живым хотела.

-Уже ничего не хочу.

Полицейский подходит ближе и, взяв меня под руку, говорит:

-Какая ты нежная. Виллисы не рассказывали тебе, как человеческим духом пахнет?

-Человеческим? – еле переспрашиваю я, - причём здесь это?

-Такой аромат ты теперь будешь ощущать от всех живых людей.

-Не может быть, - мычу я, вспоминая, что мне говорила что-то русалка Марина.

-Видимо, лесовики кого-то в лес заманивают, - объясняет Степан, - тебе не полегчало?

Я стараюсь взять себя в руки. Если сейчас мы не пойдём к живым, в следующий раз он может не согласиться проводить меня. Хочу спросить про заманивание кого-то в лес, но все силы уходят на борьбу с тошнотой.

-Пойдем другой дорогой, - прошу я.

-И что будет, когда ты окажешься в толпе живых? Сразу побежишь обратно? Лучше потихоньку привыкай.

Заставляю себя отойти от березы и вместе со Степаном идти дальше. Не могу до конца поверить, что все люди для меня теперь будут так вонять. Неужели даже Рома и мама? Я действительно там с ума сойду. Почему так происходит? Раньше я такого не чувствовала. Вроде трупы должны вонять, они же разлагаются, а тут по запаху можно подумать, что наоборот. Если бы я только могла отложить этот поход на потом! Как только остальные это выдерживают! По словам Аси, Степан часто ходит в мир живых, как он это терпит? Неужели и от его вдовы разит также?

-Тогда иди аккуратнее, ты все крылья о деревья ободрала.

Я оборачиваюсь - за нами на тропинке лежат белые перья.

-Зачем они, очень неудобные, - жалуюсь я своему спутнику, - только мешают, а летать все равно не могу.

-Почему не можешь?

-Не знаю как.

-А ты попробуй.

-Нет уж, а даже пытаться не буду.

-Почему? Все ваши летают.

-Я боюсь.

-Не бойся, для виллис это нормально.

-Сейчас мне точно не до того! Неужели ты думаешь, что я способна на чем-то сосредоточиться в таком аромате?

-Не ожидал, что ты так отреагируешь, - комментирует Степан, - я бы никуда тебя не повел, если бы знал, что ты такая нежная фиалка.

Фиалка! На мгновение я даже забываю об ужасной вони. “Фиалка”, моя “Фиалка”. Сейчас я смогу узнать о ней что-нибудь. Конечно, всем моим явно будет не до неё, но я постараюсь найти хоть какую-то информацию. Если не Рома, так Илья должен взять себя в руки и продолжать работать. Возможно, сегодня мне предстоит узнать, что я в нем не ошиблась. Или… Нет, я точно не могла ошибиться, наша кофейня для него все. А мне станет легче, когда я увижу, что и после моей смерти “Фиалка” продолжает жить. Только ради этого стоит побывать в мире живых, чего бы мне это не стоило!

-Я в порядке, - отвечаю я, пытаясь улыбнуться.

 Сейчас нужно не подавать виду, что меня так взволновали слова Степана. Он все равно не поймёт, что для меня “Фиалка”, да и зачем ему это знать. Больше в мир живых он меня брать не собирается, да больше и не надо.

-Если тебе так один маленький ребёнок воняет, что будет, когда ты окажешься среди нескольких взрослых, - продолжает полицейский, - они пахнут намного сильнее.

Я пытаюсь представить, куда сильнее, но тут замечаю мальчика лет четырех, идущего по опушке леса за кем-то в нашу сторону. Из-за ветра и запаха мне с трудом удаётся рассмотреть в траве этим человечка, дедушку, ростом не выше травы, за которым, смеясь, и идёт ребёнок. Удивляюсь – интересно, здесь все старики необычно маленького роста, или только мне такие встречаются? Не успеваю спросить об этом своего спутника, как старичок заходит в лес и превращается… в великана ростом с дерево. Я обалдело рассматриваю старика с чёрными лохматыми волосами и такой же бородой, одетого в бурый кафтан и огромные лапти. Степан спокойно здоровается с великаном, а я не могу прийти в себя и оторвать взгляд от лаптей. Из ступора меня выводит только плач ребенка. Вздрагиваю и вижу, что малыш пытается убежать и падает. Выругавшись, старик достает из-за спины огромную дубину. Я в ужасе бросаюсь к ребенку и подхватываю его на руки. Вонь становится невыносимой, я отворачиваюсь и стискиваю зубы.

-Жанна, отойди, не вмешивайся, - приказывает Степан, - он имеет право.

 От возмущения я забываю о вони и крепче прижимаю к себе ребенка. Какое еще право он имеет? Видимо, я как-то неловко обхватываю руками мальчика - моя ладонь скользит по маленькой груди, и я чувствую, как быстро-быстро бьется его сердце. Сердце! Его сердце бьется! А мое уже нет. Тут великан подходит ко мне и замахивается дубиной. Не успеваю подумать, что я могу сделать, как за моей спиной расправляются крылья.

-Ты ничего не сможешь с ней сделать, она все равно улетит, - говорит полицейский.

В ответ раздается поток ругательств. Я слушаю, глядя на Степана. Он прекрасно знает, что я не улечу. И я это знаю. Так что мне делать против этого старикана? Не думаю, что Степан сможет мне помочь при всем желании, что он может против великана? Одним ударом его дубины легко можно положить троих. Да и непонятно, на чьей стороне Степан. Если сейчас старик перейдет к действиям - мне конец. Мне уже говорили, что я и теперь могу умереть. Или как называется смерть после смерти? Делаю несколько шагов назад, но разве мне убежать от великана, продолжающего наступать на меня? От лесовика дует такой ветер, можно подумать, что я и впрямь улетаю от него. Степан показывает мне глазами на что-то сзади меня. Жаль, что у меня нет времени оглянуться и понять, что он имеет в виду. Взмахивая крыльями, я продолжаю пятиться назад, полицейский кивает. Не понимаю, что он имеет в виду, у меня болит голова от страха, плача ребенка и жуткого запаха. Неожиданно великан исчезает. Секунду я смотрю на то место, где он стоял, и тут звонкий писклявый голосок заставляет меня вздрогнуть. Оказывается, старик никуда не исчез, он просто вышел на опушку и опять стал крошечным. Он раньше меня понимает, что произошло и опять изрыгает проклятья, но таким голоском они звучали бы смешно, если бы я не была так напряжена. Зато Степан просто давится от смеха, подходя ближе ко мне. Старик замолкает и бросается к лесу, где опять становится великаном. Это превращение уже не так впечатляет меня, и я решаюсь отпустить ребенка. Отхожу от него на пару шагов и с наслаждением вдыхаю свежий воздух. Кошмар, как же от него воняет. Старик понимает, что не сможет к нам подойти и, после очередной порции ругательств, запускает в нас дубину. Я вскрикиваю - мне даже не успеть увернуться от нее. Степан вскидывает руку. Вылетев из леса, дубина становится крошечной, и полицейский ловит ее. Я без сил ложусь на траву, пытаясь сложить крылья. Мой спутник старается успокоить старика, тот требует вернуть ему дубинку. Степан приносит ее почти к самой границе, но дальше не идет, чем вызывает новый поток проклятий. Я поднимаюсь, бросив взгляд на дрожащего всхлипывающего ребенка. Бедный, как он должен был испугаться, чтобы лежать неподвижно и даже не попытаться убежать? Или, наоборот, искать у кого-нибудь из нас защиты после того, как я отстранила его? Наверное, он не чувствует своего запаха и не понимает, зачем я это сделала. Меня затопляет волна злобы, но что я могу сделать этому великану? Хотя... кое-что могу... Резко срываюсь с места, выхватываю из руки Степана крошечную дубиночку и швыряю ее в великана. Лесовик не успевает перехватить ее, и огромная палица бьет его по лицу.

-Что ты делаешь? - возмущается мой спутник, но уже поздно.

Я возвращаюсь к ребенку. Да, глупость я сделала, наверное, не стоило, он, итак, был зол. Я помешала ему убить ребенка, а теперь еще и это... Слышу, как Степан пытается извиниться, но старик не слушает его и уходит вглубь леса. Вздыхаю с облегчением - наконец-то, хотя бы это закончилось. Но полицейский крайне недоволен - он подходит ко мне и кричит:

-Ты с ума сошла? Что ты наделала?

-Извини, не сдержалась.

-Не сдержалась? Ты понимаешь, что у нас будут неприятности?

-Догадываюсь.

-Я предупреждал, что ты не должна вмешиваться! Как ты могла отнять мальца у лесовика?

Я вскакиваю на ноги. Оказывается, Степану не понравилась не моя последняя выходка, а мое заступничество! Да разве было можно поступить иначе?

-Какая разница, лесовик он или кто! - возмущаюсь я, - он мог убить ребенка!

-Да, мог! И это было не твое дело!

-Не мое дело?!

-Да, не твое! Ты сама мне сказала, что этому ребенку предсказана смерть!

-Я такого не говорила!

-Говорила! Что Фаина Карповна с хлевником в черном к живым ходили!

-Фаина Карповна в черном - да, а куда ходила и кто такой хлевник - не знаю.

-Хлевник – старичок, который с ней был, он тоже из домашних. Если они в чёрном к живым ходили, значит, это было предупреждение о скорой смерти. Предупреждение не было услышано – значит, больше никто не смеет чинить препятствий.

-И ты смог бы спать спокойно, зная, что не спас ребёнка?

-Я и не узнал бы о нем ничего, если бы не пошёл с тобой сюда. Как бы я узнал, что какого-то ребёнка из рода Карповны может забрать лесовик? Заранее Меня в известность не ставят.

-Но ты знаешь, что это случается!

-И что? Я не могу спасти всех.

-То есть всех спасти ты не можешь, а про конкретные случаи ничего не знаешь. Поэтому ничего не делаешь?

-А что ты предлагаешь?

-Конечно, узнавать заранее о таких случаях и препятствовать им!

-Как с тобой тяжело. Ты знаешь, каких детей имеет право забирать лесовик?

-Никаких. 

-Конечно, тебя забыл спросить. Он забирает только тех, о ком не заботятся родители или другие родственники.

-Если о ребёнке не заботятся, это не значит, что его можно убить!

-Разумеется. Многие лесовики просто забирают таких детей в свои семьи и растят вместе со своими. Только Ян настолько злой, для этой цели можно забрать только того, кто все равно скоро умрёт и только после предупреждение от домашних, так как им разрешено помогать своим ещё живым потомкам.

-Это не оправдание, - спорю я.

-Может быть. Но сейчас ты втянула нас в большие неприятности.

-Ничего, мы уже умерли, нам хуже не будет.

-Будет и ещё как. С чего ты взяла, что можешь вмешиваться в чужие дела и навязывать в незнакомом мире свои порядки? Считаешь себя самой добренькой? А про последствия для себя и других ты не подумала? А о том, что и без тебя тут было много желающих спасти мир, и где они все?

-Мир я не спасу, а этого малыша – уже. 

-Нет, ты все только отсрочила. Его уже не спасти.

-Посмотрим, - продолжаю спорить я.

-Посмотрим? Давай, посмотрим. Что ты сейчас собираешься делать?

-А мы разве не идем в мир живых? - уточняю я как можно более равнодушным тоном.

Все-таки я его разозлила. И сегодня я домой не попаду. Жаль, не увижу своих, не узнаю, как там “Фиалка”. Не надо было мне так. Но... а как надо было? Что я могла сделать? Оставить бедного мальчика на расправу лесовику и идти дальше? Да никто бы не смог! Никто не прошел бы мимо, что бы тут Степан ни говорил. Не верю, что он сам прошел бы мимо, просто я сегодня я ему удачно подвернулась. Он же толком не попытался помешать мне защитить ребенка, наоборот, пытался подсказать, что нужно выйти за границу леса. Это я тогда не в состоянии была понять. Но что же он сейчас меня ругает? Если он против убийств, к чему это все?

-А ты все еще туда хочешь? - спрашивает Степан.

-Конечно!

Если бы он знал, как мне важно узнать о моей кофейне!

-А ребенка ты куда собралась девать?

-С ним нельзя пойти? Он ведь живой, какие проблемы?

-Какие проблемы? Да мы там сами для себя будем проблемой, куда нам еще мальчишку?

-Хорошо, отведём его домой и продолжим наш путь.

-Дома он не проживет и недели. И разве ты знаешь, где он живет?

-Нет, но... можно поискать. А почему он дома умрет?

-Потому что такой лесовик как забирает только тех, кто уже не жилец. Все это знают, и никто не вмешивается, в отличие от тебя.

-Мы не можем его здесь бросить!

-Отведи его своей королеве, - советует полицейский, - вот она обрадуется.

 При воспоминании о Мирте у меня сразу портится настроение. Если она узнает, о том, что я сделала, ей это точно не понравится. А ей наверняка доложат, хотя бы сам лесовик. Наверное, Степан прав, и у меня будут неприятности. А я еще и его в них втянула. Но жизнь ребенка дороже, придется нам через это пройти. А мне еще отложить поход в мир живых. Сейчас действительно надо решить, что делать с малышом, ему нечего делать в мире мертвых.

-Мы вернем его в мир живых! - решительно заявляю я.

-Ты с ума сошла!

-Не к нему домой. Просто отведем его в безопасное место.

-И что потом?

-Не знаю. Наверное, его заберут в детский дом. Все лучше, чем здесь.

-А если его вернут домой? Стоит ли все затевать?

-Да как и куда его вернут, он еще и имени своего не знает. Ты сам говорил, что родителям он не нужен. Мало ли таких детей. Лишь бы нас в мире живых с этим малышом не связали.

-Не свяжут, нас там уже нет. Но здесь нам это будет дорого стоить.

-Какая разница, чего это нам будет стоить? Ты готов оставить его здесь? Чтобы вернулись лесовики и нашли способ заманить его в лес? Или чтобы кто-то нашел ребенка и вернул горе-родителям? Ты этого хочешь?

 Не дожидаясь ответа, я наклоняюсь к ребенку, чтобы взять его на руки, но отвратительный запах заставляет меня отшатнуться. Степан не выдерживает и подходит к нам со словами:

-Да ты вообще ничего не можешь сделать сама! А гонору сколько! Если я сейчас вернусь домой, что ты одна будешь делать?

Немного помолчав, я отвечаю:

-К Фаине Карповне пойду.

-О да, - закатив глаза, говорит мой сопровождающий - нужна ты ей.

-Я нет, а этот малыш - да.

-Да она в шоке будет, если узнает, что произошло. А узнает, куда деваться. Все узнают.

Степан наклоняется к мальчику и спрашивает:

-Ты меня не боишься? Иди сюда.

Полицейский сажает ребенка на плечи и говорит мне:

-Идем и побыстрее, пока нас еще кто-нибудь не увидел. И теперь нам ещё проблему с Яном надо решить пока не поздно.

 Я поспешно иду за ним, хоть и стараюсь держаться чуть в стороне. Неужели он согласился помочь и мне и малышу? Вот здорово, если у нас все получится. И домой попаду, и ребенка спасем. Наверное, у Степана просто тяжелый характер, но ничего, один раз потерплю. Встав у одиноко стоящего дуба, полицейский громко свистит. Я молча жду, что будет дальше. Лишь бы не вернулся тот старик. Вскоре мои опасения оправдываются – в траве к нам тихо подбирается крошечный лесовик! Я вскрикиваю и тут же понимаю, что это не тот старик – у этого седые волосы и борода и серый кафтан.

-Что орешь? – спрашивает полицейский, спуская ребёнка с рук, - ты бы лучше боялась, когда мальца защищала или дубинку в Яна швыряла, а теперь поздно. Подожди, мы поговорим.

-В чем дело? – удивляется лесовик, - у нас проблемы с Яном?

-Да, и устроила нам их эта виллиса. Теперь нужно все как-то замять.

Они отходят в сторону, и дальнейшего разговора я не слышу. Понимаю только, что этот лесовик не ожидал такого и считает, что решить проблему будет непросто. Лишь бы старик не отговорил моего спутника помогать нам. Они тут очень боятся каких-то проблем, но у живых их явно побольше будет. Что мне могут сделать, уничтожить вообще? Да мне итак повезло, что я существую хоть в каком-то виде после смерти, а этот малыш и пожить не успел, и что с ним после смерти будет, не ясно, и семья у него была хуже некуда. Наконец разговор заканчивается, и лесовик уходит. Мы со Степаном и ребенком уходим на другую опушку.

-Никому не говори о том, что ты увидишь, - приказывает Степан, - и о том, что здесь произойдет. И не смей ничего брать без моего разрешения.

-Я и не собираюсь, - отвечаю я.

Неужели он понимает, что я собираюсь ещё не раз пойти в мир живых без него? Или у него уже есть опыт? Может, мой сопровождающий не в первый раз ведёт туда Неупокоенных?

Пытаюсь успокоить хнычущего ребёнка, но он продолжает плакать.

-Наверное, есть хочет, - предполагаю я.

-Ничем не могу помочь, - отвечает полицейский, - и спать ему не давай.

-Да он вроде не хочет. А почему ему спать нельзя?

-Потому же, почему нельзя есть. Ты его вообще отсюда не выведешь.

Степан приводит меня к маленькому деревянному домик, стоящему на опушке на двух обугленных пнях.

-Ой, что это? – спрашиваю я, - это туалет?

Степан смотрит на меня как на дуру и обходит домик. Мальчик тоже с интересом рассматривает сооружение, и даже перестает плакать.

-А почему на пнях? – не унимаюсь я, подходя к Степану.

-Чтобы ты спросила, - отвечает он, просовывая руку в маленькое окошко со стороны леса.

-Кто здесь живёт?

-Никто!

Полицейский шепчет какие-то слова, и под окошком открывается дверь, которой до этого не было. Мы с малышом смотрим на это, открыв рты.

-Что стоишь? Заходи.

-Да как сюда залезть-то?

Степан подаёт мне руку, помогая забраться в избушку. Внутри я сразу спотыкаюсь о какое-то корыто.

-Зачем в такой тесноте ещё всякий хлам понаставили, - возмущаюсь я, стукнувшись головой о низкий потолок, - тут развернуться негде!

-Тебя забыли спросить, - огрызается мой спутник, подавая мне ребёнка, - избушка строилась не для того, чтобы в ней поворачивались. Раздень пока ребёнка.

-Зачем?

-Делай, что говорят!

Приглядевшись, я понимаю, что на полу лежит не совсем корыто, это ствол дерева, из которого выдолбили середину. Я жду, что полицейский присоединится к нам, но он что-то собирает в траве. Мне страшно оставаться в тесной маленькой избе, тем более с живым ребёнком. Что мы будем делать, если Степан оставит нас здесь и уйдёт? Если без него дверь пропадёт, нам не выбраться отсюда. Надеюсь, Мирта или другие Неупокоенные будут меня искать, но что они сделают с малышом? И со мной, узнав, что я пыталась его спасти? Снимая с мальчика одежду, я стараюсь разговаривать со Степаном, чтобы определить по голосу, не ушёл ли он далеко.

-Кто так строит, - продолжаю возмущаться я, - как в ней жить? Или это для карликов?

-Это для всех. Здесь не живут, а лежат, присмотрись.

Оставляю одежду малыша и заглядываю в корыто - там лежат кости. Вскакиваю и вжимаюсь в противоположную стенку. Это захоронение! Здесь трупы! Хотя что я так пугаюсь, я сама то теперь кто?

-Да кто додумался положить сюда труп? – дрожащим голосом спрашиваю я, - и зачем? Дома для живых.

На всякий случай двигаюсь вместе с малышом ближе к двери, может, лучше сразу уйти? Нет, я должна попасть домой. Да и ребёнка по-другому мы спасти не сможем. Степан идёт к нам, и я вздыхаю с облегчением – он не собирается бросать нас здесь. Поворачиваюсь к мальчику и вижу, что у него все тело в синяках разных цветов. Да у кого только рука поднялась! Значит, Степан не обманул меня – малышу приходилось несладко. Надеюсь, мы сможе изменить его жизнь к лучшему.

-Не обязательно, строят дома и для мёртвых, - возражает полицейский, насыпая в избушку горсть земли.

Теперь я волнуюсь ещё больше – мы уже, по сути, в гробу, а он нам ещё и земли насыпал. Степан все-таки решил нас похоронить? Не успеваю ничего спросить, как мой сопровождающий залезает в избушку, заставив нас ещё больше потесниться, особенно мешается корыто. Теперь мы втроём сидим вплотную друг к другу. Но мне спокойнее так, чем когда он был снаружи. Дверь исчезает, но Степана это не волнует. Пошарив рукой между корытом и стеной, он достаёт пару бутылок воды и гранат.

-Сначала займемся им, - говорит он, показывая на малыша, - держи его.

Осмотрев одну из бутылок, мой сопровождающий открывает ее и пытается влить воду в плачущего ребенка. Тот сжимает губы и отворачивается. Тогда Степан силой разжимает ему рот и вливает глоток воды. Не успеваю возмутиться, как ребенок тут же замолкает и падает на землю. Степан перекладывает его тело ближе к окошку и посыпает землёй.

-Ты убил его! - кричу я, пытаясь нащупать сердцебиение мальчика.

-Да, - спокойно отвечает полицейский, - сейчас оживлю.

С этими словами он открывает вторую бутыль и вливает немного воды из нее в рот бездыханного малыша. В ту же секунду под моей ладонью начинает биться маленькое сердце. После первого вдоха ожившего малыша полицейский сам вздыхает с облечением.

-Он что, мог не ожить? - почти кричу я.

-Должен ожить. Но я каждый раз боюсь, что что-то может пойти не так.

Каждый раз? Он что, уже делал это раньше?

Глава 5:

С тела малыша на глазах пропадают синяки.

-Что это? – удивляюсь я.

-Побочный эффект. 

-Теперь мы, - говорит полицейский и даёт мне гранатовое зернышко, - ешь

-Разве после смерти мы должны есть? «Я не голодна», — спрашиваю я.

-Нет, есть мы не должны, - отвечает Степан, - но без них нас не выпустят, давай быстрее и одевай ребёнка.

Глотаю зернышко, а мой спутник поднимает с пола несколько костей и рассматривает их, ворча:

-Ты мне все переворошила.

-Не пугайтесь и отойдите подальше, - предупреждает он, выбрав одну из них.

Я беру малыша на руки и стараюсь вжаться в стену. Полицейский с костью в руке делает странное бросается на пол, словно пытаясь перекувырнуться, и встаёт с пола уже с другой внешностью и в обычной одежде. Я ахаю, а мой изменившийся спутник говорит:

-В таком виде я хожу в мир живых. А теперь твоя очередь. Вот, думаю, это то, что нужно, держи.

Я машинально беру протянутую им кость, а Степан слегка шлепает меня по боку. Чувствую, как моё тело меняется, и тут же выпускаю из рук и кость и ребёнка. Теперь я полнее, а волосы коротко подстрижены. Крыльев нет, ужасных ног, к счастью, тоже. И сердце! У меня бьется сердце!

-Не время прихорашиваться, - заявляет полицейский, быстро заканчивая одевать приходящего в себя малыша и выгребая кости из корыта, - ложись сюда скорее.

-А как я выгляжу?

-Людей не распугаешь. Давай быстрей.

-А почему ты не в форме? – спрашиваю я.

-Зачем? Да и не носят сейчас ту, в которой я в нашем мире.

В нашем мире… Неужели он мир Неупокоенных уже считает своим?

-К тебе как к полицейскому было бы больше доверия.

-От кого? Меня там только моя жена интересует, а зачем лишний раз напоминать ей о жизни со мной?

-Чтобы помнила, ты же был её мужем.

-У неё давно другой, и мы идём не к ней.

Другой… А ведь у моего Ромы тоже потом появится другая. Он же не будет вечно горевать обо мне. И я даже сама этого хотела. Но, когда это случится, не думаю, что я смогу реагировать так спокойно. Не зря Ася назвала Степана святым. Неужели он совсем не ревнует? И ему не обидно? 

Не знаю, смогу ли я так, когда Рома найдёт конкретную другую. Надеюсь, я об этом не узнаю.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, послушно залезаю в корыто, Степан кладет рядом малыша и сверху ложится сам, придавив нас своим весом к деревянному дну. Надеюсь, это будет длиться недолго, вот уж не думала я, что накануне свадьбы я буду мёртвая под чужим мужиком лежать. Неужели нельзя было сделать большой гроб, чтобы все могли лечь рядом?



Неожиданно в нос бьёт резкий запах, а в глаза яркий свет. Я лежу на земле, закрыв лицо руками. Какой ужас, где я оказалась? Если запах от живых, их здесь должно быть множество. Рядом со мной шевелится и хнычет ребёнок, в голове не укладывается, что он может не чувствовать этого. И я не знаю, как его успокоить. Я не умею обращаться с детьми, вот бы сюда Свету! Она бы живо разобралась.

-Вставай скорее, - говорит новый голос Степана, - нам нужно оставлять мальца быстрее.

-Не могу, - мычу я.

-Понимаю, аромат впечатляющий, особенно в первый раз, но надо идти.

-Не могу, отведи его сам.

Полицейский силой поднимает меня на ноги.

-Не трогай меня, я сейчас умру.

-Хватит! Ты уже умерла. И к живым ты хотела сама, мне сюда не надо было! Встала и пошла!

-Как ты это терпишь? Уйдем обратно, я больше так не могу. Оставим его здесь и уйдем.

-Думаешь, мне приятно? Просто я не ною, а делаю, что надо. Хватит стонать! От тебя в мире Неупокоенных проблем хватает, ещё здесь твои писки слушать! Лучше осмотрись – ты узнаешь эти места?

Кое-как заставляю себя открыть глаза и осмотреться, закрывая нос рукавом, а другой рукой цепляясь за полицейского.

-Конечно, - отвечаю я, - моя квартира в соседнем доме.

-Нам ещё не туда, - возражает Степан, - есть здесь больница или детский дом?

-Нет, до больницы далеко.

-А хотя бы детский сад?

-Совсем рядом тоже нету.

-Ладно, придётся оставлять прямо на улице. Отвлеки тех бабушек, а я подкину ребёнка. Потом сразу иди за дом, встретимся там. На ребёнка не смотри. Даже если заплачет – не оглядывайся ни в коем случае. Поняла? Это обязательно. Не оглядывайся. 

-Как же я их отвлеку?

-Не знаю, спроси у них что-нибудь. И быстрее, пока нас не разглядели.

С трудом отпускаю плечо своего спутника и подхожу к сидящим на лавочке старушкам, стараясь сдержать тошноту от их жуткой вони. Приблизившись к ним, не выдерживаю и подношу ко рту руку.

-Вам плохо? – спрашивает одна из них.

-Нет. Не подскажете, который час?

-Половина десятого, - отвечает другая.

-Как? – удивляюсь я, - только половина десятого?

-Двадцать пять минут, если точно.

-Спасибо, - шепчу я и стараюсь быстрее уйти.

Не дойдя до угла дома, слышу плач спасенного мальчика. Останавливаюсь, но вовремя вспоминаю, что Степан предупреждал не оглядываться на него, и иду дальше. Интересно, почему нельзя? Надо будет спросить. И из-за чего ребенок плачет? Вдруг его убивают, а мой сопровождающий специально сказал мне не оборачиваться, чтобы я думала, что все хорошо. О чем-то же он говорил со вторым лесовиком, да и с Яном непонятно, друзья они или враги. Хотя, Степан вроде помогает мне спасти ребенка. Ведь и там можно было бы его убить, не думаю, что я серьезная помеха для Неупокоенных. Придется мне довериться Степану, раз он довел меня и мальчика до мира живых, навряд ли ему есть смысл убивать. Проще было бы вообще не связываться.    Надеюсь, с малышом ничего не случилось. Вдруг его кто-то обидел?

-Куда идёшь? – спрашивает Степан, - по сторонам смотри.

Останавливаюсь. Я чуть не прошла мимо него.

-Ещё только половина десятого! – восклицаю я.

-И что?

-Мне казалось, что уже день. Что прошло много времени.

-Ты меньше чем за сутки дважды переместилась между мирами, конечно, звпутаешься во времени. Скоро пройдёт.

Я точно запуталась. Виллисы вернулись после рассвета, я успела пообщаться с королевой, Асей и Степаном, поконфликтовать с Яно, перейти в мир живых и оставить ребёнка. Сколько часов должно было это занять? А мне говорят, что еще утро! Может, врут? Но зачем им? Эти бабушки меня даже не знают. Лучше спросить о другом.

-Почему ребёнок плакал?

-Не знаю, наверное, испугался.

-Чего?

-Незнакомого места, новых людей.

-Только бы с ним все было хорошо, - говорю я, 

-Так и будет.

-Почему же никто не позаботился о нем в мире живых? Если нет родственников, почему его не забрали в детский дом?

-Не знаю. Может, не успели, а может, и никто не сообщил, что ребёнку нужна помощь.

-Бедный, сколько он натерпелся.

-Это уже в прошлом. Сейчас его найдут, и у него начнётся новая жизнь. А нам пора заняться твоими делами. Где ты жила? Нам пора.

Веду его к своей квартире. Сейчас я увижу их всех! И себя… Может, мы потом зайдём в “Фиалку”. Если я смогу уговорить Степана. Надо постараться объяснить ему. Тут мимо нас проходит девушка с собачкой, и усилившийся жуткий запах заставляет меня отказаться от этой мысли. Нет, я не могу туда пойти. Там так много людей, я не выдержу. Как я домой сейчас пойду? Около моего подъезда стоят машины скорой и полиции. Интересно, это все ко мне? Если их там много, я убегу.

-Ты точно хочешь этого? – уточняет мой спутник.

-Да, - отвечаю я, - а там сейчас много народу?

-Откуда мне знать, сколько народа у тебя дома?

-Ну а кроме моих?

-Да полиция, наверное, кто ещё. Скорая смерть констатирует и все. Я думал, они уже уехали.

-Как же мы туда зайдём? – спрашиваю я.

-Сейчас увидишь.

В подъезде мы сразу сталкиваемся с молодым парнем в форме.

-Вы здесь живёте? – спрашивает он. 

Я машинально хочу ответить да, но вовремя спохватываюсь – я здесь больше не живу. Моя квартира больше не моя.

-Нет, а в чем дело? – отвечает Степан.

-Понятыми будете?

-А что случилось? – продолжает мой спутник.

-Женщина из тридцать пятой умерла. Которая кофейней владела, знаете?

Я хвастаюсь за руку Степана. Женщина! Да меня до сих пор девушкой называли! Кофейней владела! И “Фиалка” больше не моя!

-Да вы что? – говорит мой сопровождающий, - как же так, она молодая была. Но раз такое дело, мы, конечно, будем понятыми. Ты сможешь? – уточняет он, поворачиваясь ко мне. 

Что за глупый вопрос, а для чего я пришла сюда? Терпеть все странные ритуалы и жуткие запахи, чтобы отказаться в последний момент?

-Конечно, смогу, - быстро отвечаю я.

-Не волнуйтесь, тело уже уносят, - радостно говорит молодой полицейский, - проходите сюда. Там ничего страшного, сердце у женщины остановилось.

Мы проходим в мою квартиру, я стараюсь идти подальше от полицейского, чтобы не чувствовать его, хотя больше всего я хочу вбежать туда вперёд всех. Со словами:

-Дорогу, дорогу, 

Мимо нас санитары выносят моё тело. Моё! Меня! Ахаю, а Степан обнимает меня за плечи.

-Не надо было тебе смотреть, - укоряет он. 

-Я в порядке, - возражаю я, во все глаза глядя на себя со стороны. Я такая же, как и была, только лицо совсем белое. Как это возможно, что это больше не я? За несколько часов я сменила две личины, два новых чужих тела, а все могло быть совсем не так! Сейчас я могла быть в своём теле, в это время я должна была быть в “Фиалке”! А, нет, я собиралась до работы зайти к нотариусу, чтобы переделать завещание. Но потом я пришла бы в кофейню, оттуда вернулась бы к себе домой, к Роме, готовилась бы к свадьбе! Сейчас все было бы хорошо, если бы вчера не пришёл убийца! Как он мог? Кто он?

Моё тело уносят, а мы проходим в комнату. Там сидит Рома с заплаканным лицом. Я дергаюсь – так хочется обнять и утешить его! Но он ведь не поймёт, что это я!

-Когда отдадут тело Жанны? – тихо спрашивает Рома.

-Думаю, сегодня вскрытие, если причина смерти подтвердится, завтра сможете похоронить.

-Завтра, - повторяет Рома, - но завтра у нас свадьба… должна быть.

Полицейские сочувственно переглядываются, Степан обнимает меня за плечи.

-Примите наши соболезнования, - говорит второй полицейский, - я думаю, тело вашей невесты быстро отдадут, в её случае формальности не должны занять много времени. Это ведь вы обнаружили труп?

-Да.

-Когда?

-Когда пришёл домой, почти в пять утра.

Я тихо ахаю – где он был все это время? Он никогда так поздно не возвращался!

-Где вы были всю ночь? – продолжает полицейский.

Поколебавшись немного и опустив глаза, Рома отвечает:

-На мальчишнике.

Я готова броситься к нему, но Степан сжимает мне руку. На мальчишнике! Всю ночь! Чем они там занимались? Он не мог так со мной поступить!

-И вечером там же были?

-Да, - уверенней отвечает Рома, - а меня в чем-то подозревают? 

Не успевает дверь в квартиру с грохотом раскрывается, и из коридора слышится голос Ильи:

-Где она?

Я вздрагиваю, что он здесь делает? Почему он не в Фиалке?

-Где Жанна? – кричит Илья, вбегая в комнату.

Я хочу ответить, но задыхаюсь от его запаха и прячу лицо на плече Степана.

-Уже унесли, - отвечает один из полицейских, - а вы кто такой?

-Илья Меркурьев, заместитель Жанны, - представляется мой друг и, заметив Рому, продолжает кричать, - это ты, да? Ты её довёл? Она вас застукала, да?

-Да как ты смеешь! – взрывается Роман, вскакивая со стула, - меня дома не было, когда это случилось!

-Конечно, и я даже знаю, где ты был! Жанна тоже узнала?

Асмодин бросается на Илью с кулаками, а тот словно рад этому. Я дергаюсь, чтобы остановить их, но Степан крепко сжимает моюруку. Полицейские разнимают дерущихся, но Рома не успокаивается и кричит:

-Как ты смеешь меня обвинять! Я знаю, это трепал ей нервы из-за завещания, не хотел, чтобы “Фиалка” досталась мне! Теперь все твоё, радуйся! Добился своего!

-Ложь! Я никогда не пытался завладеть “Фиалкой”!

-Конечно, не хотел, - успокаиваясь, отвечает Роман, - тебя устраивало обманывать Жанну. Конечно, не было смысла ничего менять. Но если бы она переписала завещание, “Фиалка” досталась бы мне, и твоим делишкам пришёл бы конец. Этого ты не хотел, потому и отговаривал ее, заставив понервничать! Вот у Жанны сердце и не выдержало.

-В тот день я почти рассказал ей правду о тебе! – кричит Илья, почти вырываясь из рук полицейского.

Я вижу страх в глазах Ромы при этих словах и замираю. Неужели действительно что-то было? Нет, не может быть, я же ставила камеру. Но чего тогда испугался Асмодин?

-Но я остановился в последний момент, именно чтобы уберечь её,- продолжает Илья, - но не помогло. Не прощу себе, что этого не сделал. Жанна имела право знать.

-Тогда рассказал бы и про себя! – парирует Роман, - она точно имела право знать, что ты творил в её любимой кофейне!

-Сейчас мы вас обоих отвезем в отделение, и вы обо всем нам подробно расскажете, - говорит один из полицейских, - а если будете себя хорошо вести, то и на похороны отпустим.

Я в ужасе цепляюсь за своего спутника. Неужели их действительно арестуют? Обоих? За что? Они действительно ненавидят друг друга, но это не преступление! Разве можно сажать их за решётку в такой момент? Степан обнимает меня, я встречаю его сочувствующий взгляд. Угроза полицейского возымела действие – оба дорогих мне человека сразу берут себя в руки. Илья уходит, и обыск продолжается. Я почти не смотрю на происходящее, мысли заняты ужасной сценой. Даже после моей смерти они продолжают враждовать! Теперь-то им что делить!? Ради моей памяти могли бы хоть сейчас не ругаться! 

Наконец все заканчивается, и один из полицейских спрашивает у нас документы. Я напрягаюсь – мои настоящий паспорт, наверное, забрали, чтобы выдать свидетельство о смерти, а у женщины, в теле которой я сейчас, есть ли документы? Если да, то где они. Неужели Степан не продумал этот момент? Что теперь будет? Но мой сопровождающий все продумал – он спокойно протягивает своему коллеге два паспорта. Стараясь не дышать, я расписываюсь в протоколе. Степан делает то же самое, мы прощаемся и выходим из квартиры. В подъезде я прижимаюсь спиной к стене. Надо же, была уверена, что захочу остаться здесь навсегда, а теперь мечтаю уйти скорее. Только сил нет совсем хорошо, хотя бы запаха здесь нет. Но хочется вернуться в лес и спокойно все обдумать. А здесь все время мысли убегают не туда.

-Все нормально? – спрашивают Степан, - мы возвращаемся?

Не в силах ответить, я киваю. Выходим из подъезда, и снова в нос ударяет ужасная вонь.

-Кошмар, - шепчу я, - мы не можем испариться?

-Мы почти так и сделаем, - усмехаясь, отвечает Степан, - но придётся отойти подальше.

Отходим за угол. Мой сопровождающий оглядывается по сторонам, прижимает меня к груди и что-то шепчет. 

Открываю глаза в гробу в избушке и с наслаждением вдыхаю чистый воздух. То же самое делает Степан и встаёт. Он помогает мне выбраться из корыта и прежним способом возвращает наши Неупокоенные тела. Я с отвращением осматриваю ноги и крылья, как хорошо было без них. И сердце опять не бьётся. Надо было послушать его на прощание.

-Скорее, уходим, - торопит Степан.

Мы выбираемся из избушки, дверь исчезает, остаётся только окошко. Я грустно смотрю на неё – я так стремилась в мир живых, хотела увидеть своих – и что в итоге? Увидела только Рому и Илью, лучше бы я их не видела и не слышала. В Фиалку так и не зашла, даже не узнала ничего о ней. Какой был смысл в этом походе? Увидеть свой труп? Увидела, хорошо, но что мне это дало? У меня не возникло ни малейшего желания там остаться, я сходила с ума от жуткой вони. Да, мы спасли ребёнка, но я даже не уверена точно, что с ним все в порядке. И что он вообще жив. Может, мне не стоило посещать мир живых? А что мне было делать? Сейчас я вернулась к Неупокоенным, и как мне мириться с их взглядами? Я взорвусь, если услышу ещё какую-нибудь поддержку убийств. Да как они могут? После посещения мира живых я, кажется, ненавижу своего убийцу. Интересно, кто он? Рома и Илья обвиняли друг друга, но я-то знаю, что это не они. А кто? Кто мог зайти ко мне домой? Судя по силе, это был мужчина, но откуда у постороннего мужчины ключи? Но кто-то из своих не мог. Рома точно. Илья… бред. Он был против завещания на Рому, но не до такой же степени. Может, это обычный вор? Думал, что никого нет дома? А поняв свою ошибку убрал ненужную свидетельницу? Но он как будто знал о моем больном сердце. Хотя кто о нем не знал. И он сразу пошёл ко мне. Как будто хотел именно убить. Но кто? Это связано с моей кофейней? Кто-то был настолько против нашего расширения? Да кому это нужно? Не верю, тогда бы половину бизнесменов поубивали! А у меня пока всего одна кофейня. Пока… Нет, она так и останется одна. Особенно если Илья не потянет расширения без меня. Как все не вовремя! Почему я умерла именно сейчас! Почему этот гад пришёл именно вчера! И совпадение ли это? Не думаю, но с чем именно связано моё убийство? С моей кофейней, с предстоящей свадьбой, с чем-то ещё? И я не поняла, как именно собираются искать убийцу. Все говорили, что я умерла из-за сердца. Это так, но ведь оно остановилось не само, ему помогли. Надеюсь, в квартире остались его отпечатки или другие следы. Их найдут, и появятся вопросы, что этот человек делал у меня дома, тем более во время моей смерти. Лучше бы Рома и Илья реально подумали, кто мог желать мне смерти и сообщили о своих подозрениях полиции, а не обвиняли друг друга Если у нас проблемы с Фиалкой, Меркурьев знает об этом лучше всех. Наверняка, ничего не говорил мне, чтобы не тревожить лишний раз из-за моего сердца. Лучше бы он мне сказал, я бы все как-то все разрулила. А теперь? Меня убили, и я уже ничего сделать не могу. Если бы хоть узнать, в чем именно было дело!

-Заходи, - прерывает мои мысли Степан.

Я оглядываюсь и вижу, что мы в деревне, где обитают домашние духи.

-Зачем ты привёл меня сюда? – спрашиваю я, - сам же говорил, что Мирте это не понравится.

-Еще больше ей не понравится, что ты уже в мире живых успела побывать. Заходи быстрее, - приказывает полицейский, стучась в дверь ближайшей избы.

-Кто?- спрашивает старческий голос.

-Это я, Семёновна,- отвечает полицейский, - но не один.

-Тогда подождите.

Слышен скрежет поворачивающегося ключа, но дверь не открывают. В избе что-то делают, и наконец мы слышим:

-Заходите.

На диване, прикрыв ноги пледом, сидит старушка и раскладывает пасьянс.

-Выручай, Семёновна, - просит Степан, - если Мирта узнает, что эта мадам была в мире живых, нам конец.

-Как я, по-твоему, встану при ней? – отвечает бабуля, - теперь сам все делай. Вы его отвели? – интересуется она, пока мой спутник роется в кухонном ящике, - я ушам своим не поверила, когда Евсей мне рассказал.

Степан быстро пересказывает события от нашей с ним встречи, а старушка опрыскивает нас водой из поданной им бутылки.

-Зачем это? – спрашиваю я.

-А ты не чувствуешь, чем от вас пахнет? – спрашивает Семёновна.

-Нет.

-Живыми. Я сразу почуяла. И твоя королева сразу все поймёт. А так мы уберём запах.



-Степ, ну ладно она. А ты? О чем ты думал? Сам понимаешь, что ничего не скрыть.

-Можно скрыть, что это сделали мы. Евсей разберётся с Яном.

-Или не разберётся.

-Он справится. С его-то опытом.

-С его силой ты хотел сказать? А если нет? Понимаешь, что и твоим вылазкам придёт конец?

Степан меняется в лице и больше не пытается возражать. Я понимаю, что втянула его в историю. Если речь идёт о вылазках в мир живых, потерять их для Степана слишком тяжело. Но разве я знала, что мы встретим ребёнка? Да и если бы знала, тем более бы пошла туда. Да и сам Степан был не против – ведь он мог просто уйти и ничего не делать. Я сама ничего бы не смогла.

-Теперь оба молчите и не комментируйте ситуацию, какую бы версию не придумали Ян и Евсей. Вы в этот день в мире живых не были, понятно? И молитесь, чтобы Ян не заговорил, не знаю, надолго ли хватит его молчания.



Мы стоим в дверях, Семёновна тихо говорит Степану:

-А насчёт неё ты ошибся – проблем будет больше, чем пользы. Надо было сначала мне показать.

После этого полицейский даже не смотрел на меня, просто отвел к виллисам и даже не попрощался.

Разозлившись на Степана, я кутаюсь в покрывало и возвращаюсь к виллисам. Сажусь на траву в стороне от всех. Как удалось этой Семеновне так настроить против меня Степана? Он так боится потерять походы к жене? Но почему, сам говорил, что у неё давно другой? Такая любовь? Странная она какая-то, односторонняя. Да он и сам странный. Поднимаю глаза и вижу, что рядом со мной стоит королева виллис и внимательно рассматривает. Пугаюсь – вдруг она все поймёт? Она как будто пыталась прочесть мои мысли. А о чем я в это время думала? Давно она тут стоит? А если Семёновна не до конца убрала запах, и Мирта все поняла? Или ей рассказал тот лесовик? Что тогда? Я больше не попаду в мир живых? Но ведь я ещё не убедилась, что моя "Фиалка"в порядке, я должна туда вернуться! Мирта замечает перемену в моем лице и спрашивает:

-Что-то случилось?

Сквозь обволакивающий бархат её голоса проскальзывают нотки напряжения. Смогу ли я не поддаться очарованию королевы и не выдать себя?

-У меня нет, - отвечаю я, - а как ты? Тебе было плохо? Из-за меня?

-Мне было плохо из-за выполнения своих обязанностей, я должна их выполнять.

-Но это случилось после общения со мной.

-Да, так всегда бывает после новеньких. Это нормально. А где ты была?

-Я общалась со Степаном, полицейским. В лесу.

-А, святой ревенант. И чем же ты недовольна?

-По рассказу Аси мне показалось, что мы с ним могли бы сойтись во взглядах. Но, пообщавшись с ним подольше, я поняла, что это не так. Он такой же, как и все здесь, просто жену любит.

-И вы спорили?

Я вздыхаю и отвечаю:

-Ещё как.

Мирта подходит ближе и кладёт руку мне на плечо со словами:

-Ничего. Это ничего.

Теперь её голос звучит обычно. Я расслабляюсь и прижимаюсь щекой к её руке. Вот бы просидеть так весь день! Но через некоторое время королева убирает руку и говорит:

-Не расстраивайся ни из-за меня, ни из-за ревенанта. У тебя ещё есть время до того, как начнётся. Наслаждайся им.

Она уходит, и я замечаю, с какой неприязнью смотрит на меня девушка, которая приносила покрывало. И чем я ей не нравлюсь? Оглядываюсь, и вижу, что остальные виллисы, напротив, чем-то довольны. Они все в приподнятом настроении, улыбаются друг другу и часто смеются. Вспоминаю, что ночью у них был танец. Действительно, что ещё может поднять настроение местному населению? Только что-то в этом роде, и ничего хорошего.

Глава 6:

Отдохнув немного, я встаю и ухожу от виллис. Не собираюсь наблюдать, как они радуются совершенному убийству. После прогулки по лесу разыскиваю русалку Марину. Она радостно приветствует меня и спрашивает:

-Как ты? Встретила своих?

-Да, уже пообщалась с королевой.

-Шикарная женщина! Глядя на неё, я жалею, что я не виллиса. Она много для своих делает. Думаю, все виллисы рады, что она у вас есть.

-Да, и не только этому, - кисло отвечаю я, - они все в приподнятом настроении, наверное, из-за ночного танца.

-Вовсе нет. Это из-за сегодняшнего убийства. Сейчас все ждут.

-Какого убийства? – спрашиваю я.

-Ещё не знаю, подождать надо.

-Чего?

-Появления живого. Его издали почувствуешь.

Да уж, прекрасно знаю, но не говорить же русалке о моих похождениях с ревенантом. Вместо этого интересуюсь:

-Откуда возьмётся живой в мире мёртвых?

-Не мёртвых, а Неупокоенных, тут пройти легко,- поправляет меня Марина, наши и сами к живым ходят часто. А здесь живой появится, если его кто-то приведёт.

-Кто, например?

-Да кто угодно. Но не русалки точно, я бы знала. Ваши обычно сами к живым ходят. Посмотрим.

-А можно узнать, кого именно убьют?

-Нет, а зачем?

-Может, его ещё можно спасти.

-Опять ты за своё! Нет, нельзя! А если бы было это и возможно, тебе бы никто не позволил.

Ага, так я и буду спрашивать. У Мирты, наверное. Мы сегодня мальчика спасли, и никто нам не помешал. Но вслух я говорю другое:

-Неужели все знают, что произойдёт убийство и ничего не делают?

-Нет, не в наших интересах мешать. Ты увидишь, когда ваши ходят на танец, многие стараются быть поближе.

-И не пытаются помешать?

-Нет, конечно. Да и что сделаешь против Мирты и остальных?

-Как будто вообще ничего нельзя сделать!

Русалка разводит руками и говорит:

-Даже не представляю что. Да ты сама все поймёшь. С такой, как твоя королева шутки плохи. Кстати, как она отреагировала на то, что ты общалась домашними?

-Не очень хорошо, конечно. Но я надеюсь, Мирта понимает, что я была не виновата, я тогда не могла найти своих и вообще ничего не знала.

-Думаю, на неё можно полагаться, - соглашается Марина, - хотела бы я такую же королеву!

-А у русалок не так?

-Нет. У нас Водяной царь.

-И как с ним?

-Терпимо.

Русалка отвечает таким тоном, что я понимаю, что моя королева нравится ей гораздо больше. Некоторое время мы гуляем, затем Марина говорит:

-Пора к своим.

-Не хочу возвращаться, - признаюсь я, - чтобы на их довольные рожи не смотреть.

-Какая ты грубая! – укоряет Марина.

-А вы все тут очень нежные, - огрызаюсь я.

Русалка хитро прищуривается и шепчет мне:

-Ладно, скажу тебе. Можешь идти к своим спокойно. Если там довольные ещё есть, то их скоро не будет.

-Почему?

Марина подходит вплотную и шепчет мне на ухо:

-Они скоро узнают… сегодня убийства не было и не будет.

-Как не будет? Откуда ты знаешь?

-Тихо! – шипит русалка, оглядываясь по сторонам, - вдруг услышат! И я тебе ничего не говорила!

-Так давай отойдем ещё подальше, - предлагаю я, - но почему ты считаешь, что убийства не будет, если все его так ждут и уверены в обратном?

-Потому что мы чувствительнее вас. Оно должно было случиться ещё 3 или 4 часа назад. Но не случилось, не знаю, почему. Но я уже чувствую, как ослабевает ощущение того, что облегчение рядом. Это не только я заметила, другие русалки тоже. Виллисы к ночи поймут. Интересно, кто должен был убить, и что помешало?

Я вспоминаю свои сегодняшние приключения с ребёнком и полицейским. Не мы ли помешали? Да нет, не думаю, что я могу оказать такое влияние в первый же день. В любом случае, важно не подать виду, что я что-то знаю. Вдруг они ещё могут как-то навредить бедному мальчику. Надо при случае спросить об этом Степана. Если он, конечно, захочет со мной разговаривать. А пока спрашиваю Марину:

-А что могло помешать убить?

-Смотря кому. Я ведь даже не знаю, кто должен был это делать.

-Но ты говорила, у тебя есть какое-то ощущение.

-Да, есть.

-А что ещё оно тебе говорит? Кроме того, что никого не убили.

-Ничего. 

-Ты сказала, что вы чувствительнее.

-Да, все русалки такие.

-Что ещё ты ощущаешь? Кроме того, что оно ослабевает?

-Ничего, - упорно повторяет русалка.

-А как ты это чувствуешь? Откуда идёт это ощущение?

Марина с подозрением смотрит на меня и отвечает:

-Правильный вопрос. Идёт оно обычно от места предполагаемого убийства, но не очень чётко. Не всегда можно верно определить.

-Значит, ты знала и давно, где и кто!

-Не преувеличивай. Ощущение из соседнего леса, но он большой. Существ там много, как узнать, кто именно? Желающих там полно, особенно ревенанты.

-Только не полицейский, - хихикаю я.

-Видела его? Странный тип.

-Просто добрый и любящий.

-Так, да не совсем. Жаль его, конечно, никому не пожелаешь так любить. Но у него какие-то дела с домашними, а это не приветствуется. Зря он так. Думаю, он и вдову свою бы скорее разлюбил, если бы так часто не видел.

-А ты бывала там? – спрашиваю я.

Марина сразу понимает, что я имею в виду и тихо отвечает:

-Да.

-И как… там?

-Лучше бы не ходила.

Мы молча идём по тропинке. Интересно, почему у неё так? Наверное, это личное. Я ничего не знаю о её смерти, наверное, не стоило спрашивать. Жаль, я не могу обсудить с ней посещение мира живых, вдруг она бы помогла мне. Не факт, что Степан поможет мне ещё раз. А похороны уже завтра…

-Я бы, наверное, хотела, - задумчиво говорю я, - как туда попасть?

-Жанна! Даже не думай!

-Почему? Степан ходит, ты ходила, а мне не думать?

-Наш царь один раз позволяет, на Степана сквозь пальцы смотрят. А с твоей королевой я бы не связывались.

-Что ты из неё монстра делаешь? Ты говорила, что никто не попытается пойти против неё и остальных, а кто-то же спас сегодня жертву.

-С чего ты взяла, что кто-то спас? Мы не знаем, что там случилось.

Да, зря я так выразилась, вдруг Марина что-нибудь заподозрил. Нужно исправлять ситуацию, и я говорю:

-Я думала, у вас осечек не бывает. И если не получилось, значит, кто-то помешал.

-Ещё как бывают! Всякое бывает.

-Так какие способы есть попасть в мир живых? - продолжаю настаивать я.

Русалка оглядывается и отвечает:

-Обязательно нужен проводник. Он проведет через ход. Самой почти невозможно.

-Проводник? Это кто?

-Тот, кто знает, что делать с ходом.

-А где ход? И кто знает?

-Ходов несколько. Но управляют ими домашние. Поэтому нам сложно пройти.

-Почему? Разве с ними не договориться?

-Можно договориться. Но лучше не нужно.

-Что за ерунда? Только из-за того, что она домашние? Я очень хочу в мир живых!

-Если так... лучше спроси разрешения у своей королевы. У нее уже налажен этот процесс.

 Я вздыхаю. Конечно, я бы так и сделала, но, боюсь, Мирта не одобрит такой визит. Лучше подождать, пока успокоится Степан и уговорить его.





Слова Марины полностью сбылись. К ночи лица виллис становились все более разочарованными. Они грустно переглядывались и обсуждали, кто же мог так всех подвести. Ночь для них прошла тягостно. Но не для меня. Утром я просыпаюсь отдохнувшей и готовой прямо сейчас броситься в мир живых на свои похороны. Но как это сделать? Мирта за мной наблюдает, Степан не хочет мне больше помогать. А я должна там быть! Обязательно! И должна проведать “Фиалку”! Чего бы мне это ни стоило и как бы они все там ни воняли! Я должна что-то придумать, но что? На фоне хмурых лиц виллис я явно выделяюсь, поэтому на меня посматривают недобро. Наконец одна из них не выдерживает и спрашивает:

-Когда у тебя?

-Сегодня, - отвечаю я, понимая, что она имеет в виду мою свадьбу и последующие за этим изменения.

-Недолго ты наслаждалась.

-Было бы долго, она бы не стала виллисой, - комментирует другая.

Я не знаю, что ответить, и тут появляется ещё одна довольная невеста. Как ни странно, это ревнивая подруга Мирты.

-А ты чему радуешься? – спрашивают её.

-А я знаю, что вчера произошло! – торжествующе заявляет она.

-Что?

-Наверное, у Митьки очередной облом, - смеясь, предполагает Ася.

-А вот и нет!

-Говори уже, Галка!

-Неужели Степан почти решился отомстить вдове, но передумал!?

-Нет. Ревенанты здесь вообще не причём, - рассказывает Галя, - убить должен был Ян!

-Ян? Ему-то что могло помешать?

-Наверное, родители не вовремя пришли.

-Кто-то из домашних собирался предупредить, наверное, им все удалось.

-Не знаю, что им удалось, говорят, Ян ребёнка до леса довёл, а тот убежал.

-Во даёт! Теряет хватку!

-Ему надо быть более осмотрительным, когда ещё такой шанс повернётся.

-А нам теперь что делать?

-А кто убьёт в следующий раз?

-И когда теперь?

Я подхожу к Асе и спрашиваю:

-О ком они говорили?

Виллиса рассказывает мне о лесовиках и ревенантах, но многое я уже знаю и задаю действительно интересующий меня вопрос:

-А где берут живых, которых собираются убить?

-В мире живых, конечно. Ты ещё много раз сходишь, все увидишь.

-Но Галя сказала, что Ян привёл ребёнка в лес. В какой, в наш?

-Нет, в соседний, там живут лесовики. Только он вроде не довёл его до леса. Странная история!

-Что странного?

-Не припомню, чтобы Ян так ошибался. Он обычно своих шансов не упускает. Неужели, действительно, домашние смогли помочь своим? Вечно от них неприятности.

-Как они могли помочь?

-Ходят в мир живых, когда ещё не поздно все изменить, и предупреждают. Не знаю, как мог живой отсюда вернуться? Это не так просто. Точно, кто-то из домашних постарался. Самим живым не справиться.

-А что теперь будет? – уточняю я, - этого ребёнка найдут и убьют?

-Нет, как его найдёшь? Мы не знаем, кто и куда его увёл. Давно ходят слухи, что кто-то помогает живым ускользнуть отсюда, но я не очень верила. Наверное, зря.

 Ага, зря, но я не буду говорить ей об этом. Я знаю, кто помогает уйти отсюда живым и не только. Поэтому быстро закругляю разговор с Асей и иду к нему.

-Зачем пришла? – грубо спрашивает Степан, - уже все знают.

-И что? Никто не свяжет это ни с тобой, ни со мной.

-Могут связать. Надо сидеть тихо, а ты опять идёшь ко мне.

-Я не просто так иду. Мне надо в мир живых.

-Что? И думать забудь.

-Сегодня мои похороны. Я должна быть там.

-Зачем? Думаешь, без тебя не обойдутся?

-Хочу это видеть. И я не увидела всех родственников в прошлый раз.

-Увидеть их на своих похоронах – не лучшая идея. Тяжёлое зрелище.

-Откуда знаешь? Ты был на своих?

-Да, был. Потому и говорю. Слишком тяжело.

-Я сама решу, что для меня тяжело.

-Не решишь. Ты сама не пройдёшь в мир живых.

-Почему ты не хочешь мне помочь? – в отчаянии восклицаю я.

-От одного раза неприятностей хватило.

-Да какие у тебя неприятности! – возмущаюсь я, - тебе никто ничего не сделал.

-Степановну мы уже напрягли. Я не собираюсь портить с ней отношения из-за тебя.

-Ты так говоришь, как будто мы сделали что-то плохое.

-Для обитателей этого мира мы сделали именно плохое.

-Но ты так не считаешь. Ты уже спасал кого-то раньше!

-Молчи об этом, раз уж догадалась.

Я догадалась? Он сам это сказал.

-Мы с тобой все вчера обсуждали, - продолжает полицейский, - я объяснил свою позицию. Один раз я пошёл у тебя на поводу, но, видимо, совершил ошибку. Больше её не повторю. Второй раз в мир живых я тебя не поведу. Тема закрыта.

-Но мне очень нужно! – в отчаянии кричу я, - я должна попасть в свою кофейню!

И тут же жалею, что сказала это. Степан все равно не поймёт.

-В кофейню? - переспрашивает он.

-У меня кофейня, - начинаю было я и тут же спохватываюсь, - была...

-Правильное слово – была. Это больше не твоё.

Я замолкаю. В голове не укладывается, что “Фиалка” больше не моя. Но даже если и так – разве мне нельзя просто посмотреть, как там идут дела без меня? Надо было туда пойти ещё вчера, как я могла позволить себе такую слабость? Я знала, что это могло быть моё первое и последнее посещение мира живых.

-Жанна, постарайся успокоиться, - уже мягче говорит Степан, - наслаждайся своими последними часами. Скоро тебе будет не до этого.

Ничего не отвечая, я разворачиваюсь и ухожу. От него бесполезно ждать помощи. Но не один ревенант ходит к живым, туда можно попасть и без него. Другое дело, что мало кто согласится отправить туда меня.

-Жанна, ты куда собралась? – кричит мне вслед ревенант.

Я останавливаюсь и спрашиваю:

-Скажи хотя бы, что с ребёнком, которого мы отводили вчера?

-Всё в порядке.

-Ты уверен?

-Да. И не думай больше о живых. Ты можешь просто вернуться к виллисам?

-Могу, - отвечаю я, но иду совсем в другую сторону.





Убедившись, что за мной никто не идёт, я выхожу на опушку и иду к избе Фаине Карповны. Только бы она согласилась мне помочь. Похороны наверняка уже скоро, я могу не успеть. Старушка удивлена моим появлением.

-Что тебе? – спрашивает она, - тебе ещё не объяснили, что сюда ходить нежелательно?

Она явно не настроена мне помогать. Придётся сразу брать быка за рога.

-Вы знаете, что вчера был спасён ваш потомок? – выпаливаю я.

-А, тебя Мирта послала узнать? Я думала, она Галю пришлёт, ты-то новенькая. Знаю, хоть и не понимаю, как это произошло. Моих предупреждений не послушали. Лесовик его забрал. Что случилось потом, я не знаю. Я ничего не нарушала и не имею отношения к случившемуся. Хотя кто мне теперь поверит.

-Неужели совсем не хотелось родного человека спасти? – спрашиваю я.

Бабуля злобно смотрит на меня и отвечает:

-Хотелось и ещё как хотелось. Да что я сделаю, если они такие непутевые?

Я хочу возмутиться, что мы же вчера смогли что-то сделать, а она тем более должна была. Но сейчас мне надо думать о своих целях, мальчик все равно уже спасён. Поэтому я говорю:

-Меня не присылала Мирта. Она не знает, что я здесь. Я пришла сама.

-Зачем?

-Это я вчера помогла вашему правнуку.

-Ты?

-Да, я. Или вы думаете, я стала бы спокойно смотреть на это? Я не дала лесовику забрать мальчика, когда они подошли к лесу.

-Сумасшедшая! – восклицает бабушка, всплеснув руками.

-Что мне было делать? Если ребёнку не повезло с родственниками – ни живые, ни мёртвые не захотели помочь ему.

-Где он?

-В мире живых.

-Как тебе это удалось?

Мне не хочется говорить о роли Степана в этой истории, и я отвечаю:

-Долго объяснять. Вчера у меня была возможность проникнуть в мир живых и забрать вашего потомка с собой, но сегодня её нет. Пожалуйста, помогите мне. Мне очень нужно опять туда.

-С ума сошла! Как я тебя туда отправлю?

-Я знаю, что вы можете.

-А про последствия ты знаешь?

-Хватит меня пугать! – взрываюсь я, - чего вы тут все боитесь! Если у меня будут проблемы с королевой или ещё кем-то, это МОИ проблемы! Не ваши!

-Ладно, хорошо, - неожиданно соглашается Фаина Карповна, - действительно, долг платежом красен, а между собой сами разберётесь. Иди сюда.

Мы проходим на кухню, бабушка начинает доставать из печки сковородки и котелки. На роту солдат она, что ли, готовит? Здесь вроде все мертвые уже.

-Не стой, подойди ближе, - приказывает Фаина Карповна, зачерпывая ложку каши из котелка - ешь.

Я вынуждена подчиниться, хотя терпеть не могу каши, да еще сладкие. Кажется, тут мед и изюм, фу. Зачем это надо, Степан говорил, мы не должны есть.

-Пей, - говорит старуха, поднося к моим губам стакан.

Делаю глоток - кисель. Последний раз я его пила еще в детстве.

Фаина Карповна быстрыми движениями умывает мне лицо, руки и шею, затем снимает с крючка большое белое полотенце и накрывает им мои волосы и плечи.

-Почти готова, - комментирует она, доставая из печки кость и протягивая мне, - ничему не удивляйся.

Бабуля бьет меня по спине, и я радостно чувствую, как пропадают уродливые ноги. Должно забиться сердце...

-Полезай, - приказывает Фаина Карповна.

-Куда?

-В печку, куда еще?

-Разве я туда помещусь? - спрашиваю я.

-Лезь молча!

Поколебавшись несколько секунд, выполняю требование. С трудом протискиваюсь, приходится лечь скорчившись, даже в гробу было просторнее. Неужели это и есть ход? Фаина Карповна закрывает меня, но не успеваю я испугаться, как уже оказываюсь на улице, а в нос бьет запах живых.

Встаю и отряхиваюсь, стараясь не обращать внимания на жуткую вонь. Хотела бы я знать, как я выгляжу. Фаина Карповна могла бы хоть зеркало дать, ладно Степан, он мужчина. Прикладываю руку к груди и чувствую, как бьется сердце. Бьется! Замираю, наслаждаясь его ударами. Затем спохватываюсь - время. Наверное, похороны уже в разгаре. Почти бегу к дому, останавливаюсь лишь на минуту у витрины - посмотреть на свое отражение. Ничего особенного, брюнетка лет двадцати пяти, предыдущий образ мне больше понравился. Но выбора нет, да и времени любоваться собой тоже. Поворачиваю за угол и вижу, что у моего подъезда собралась толпа. Сколько же народу пришло! Пару секунд разглядываю их, затем подхожу ближе - я должна увидеть себя. Как бы ужасно не воняла эта толпа, ну почему их так много? Под плач и причитания полузнакомых бабушек пробираюсь к гробу и ахаю: там лежу я в свадебном платье. В моем, настоящем, а не платье виллис. Я все-таки надела его. На шее у меня кулон, который мне подарила Света. Ничего себе, они меня в нем собираются хоронить? Зачем? И вообще я в гробу выгляжу чуть ли не лучше, чем при жизни. Как будто я просто прилегла отдохнуть перед свадьбой. Перестарались. Хотя я сама виновата, должна была лучше выбирать похоронного агента. Это я сделала еще при жизни, чтобы моим не пришлось делать все самим. Еще раз оглядываю себя - зря я придираюсь, неплохо поработали. Поверить не могу, что мое тело скоро зароют в землю. Как хорошо, что я этого не почувствую. Но я себя больше не увижу. Останется только новая личина виллисы и эти временные тела, если я смогу еще раз уговорить кого-нибудь. Другие люди оттесняют меня от гроба, бросаю на свое тело последний взгляд и отхожу в сторону. Становится легче. Откуда столько народу? Я на свадьбу приглашала меньше. Можно подумать, что я местная знаменитость. А ведь мне нужно увидеть родных. Как найти их в этой толпе? Оглянувшись, я все же замечаю их - мама, Света и Роман стоят вместе. На них всех просто лица нет, кажется, они выплакали все глаза.  Только бы маме не стало плохо. Несколько секунд я смотрю на них, затем не выдерживаю и ухожу. Нет сил видеть их такими, лучше не видеть. Надо пойти в кофейню, там мне будет легче.



Захожу в кофейню, меня приветствует Алена — значит, она сегодня на работе, а не на моих похоронах. Интересно, Илья здесь? Скорее всего, нет, похороны он не пропустит. Осматриваю “Фиалку”, как будто вижу её в первый раз. Больше не моя кофейня… Зачем я пришла? Что хотела увидеть? Надо уходить, только куда? К Неупокоенным? Но как? А больше некуда. У меня здесь больше ничего нет.

-Выбрали что-нибудь? – спрашивает Алёна.

Я качаю головой. Я теперь не пью кофе. Да и денег у меня нет.

Дверь кофейни открывается, Алёна здоровается с посетителем. Ей отвечает знакомый голос. Оборачиваюсь – ко мне подходит Степан в полицейской форме.

-Ты? Что ты тут делаешь?

-Я хочу спросить тоже самое. Но давай сначала сядем. Тебе что взять?

Я молчу, и полицейский заказывает два капучино. Мы садимся за столик, и ревенант спрашивает:

-Ты довольна? Увидела, что хотела?

Я не знаю, что ответить. Увидела, но не довольна.

-Почему ты не послушала меня? Я предупреждал, что здесь нечего делать.

-Ты пришёл прочитать мне нотацию? – возмущаюсь я, и тут официантка приносит нам кофе.

Когда она уходит, Степан берет свой стаканчик и отвечает:

-Я пришёл за тобой. Или как ты собиралась возвращаться? А если бы твоё отсутствие обнаружили?

-Мне все равно, - бурчу я.

-Жанна, это несерьёзно, - говорит полицейский, - я понял, что тебе наплевать на последствия для тебя и меня. Но подумай, это может помешать спасти кого-то ещё.

Точно, я совсем забыла, что Степан кого-то переправлял из мира мёртвых. Наверное, другой лесовик или бабуля Степановна в курсе. Не хотелось бы навредить им.

Запах живых резко усиливается - молодая парочка заходит в кофейню. Я наклоняюсь ближе к  Степану, чтобы хоть как-то перебить это. Ну почему их сразу двое, с одним невозможно находиться рядом. Ревенанту тоже неприятно их появление, он вдыхает аромат кофе.

-Я не хотела вам мешать, - говорю я, - и мне не наплевать на последствия для меня и тебя. Мне просто было очень нужно попасть сюда, а другого способа я не нашла. И время поджимало.

-Как тебе могло прийти в голову обратиться к Фаине Карповне? Она не друг нам, её волнуют только свои.

-Свои её тоже не очень волнуют, - фыркаю я, - она ничего не сделала, чтобы спасти мальчика.

-Она сделала все, что могла. Я имел в виду, она думает о домашних духах, а действовать заодно с Неупокоенными ей ни к чему. Думаешь, она помогла тебе?

-Я же здесь.

-Как ты собиралась возвращаться назад? А скрыть посещение мира живых? Жанна, она тебя поставила. Ты понимаешь, что она может все рассказать Мирте?

-С чего бы? Мне показалось, она не горит желанием общаться с королевой. И не волнуйся, я про тебя ничего ей не сказала.

-Я знаю. Возьми кофе.

-Зачем?

-Возьми. И сделай вид, что ты пьёшь.

Я беру горячий стаканчик, подношу к губам и вдыхаю аромат кофе. Хотя бы это удовольствие у меня осталось. Так приятно ощущать тепло… а то я уже привыкаю к холоду виллис.

Глава 7:

Дверь открывается, в “Фиалку" заходит женщина с детьми, и мы с ревенантом отворачиваемся. Как могут живые не чувствовать этого?

-Приятная кофейня, - говорит Степан, осматриваясь, - только не понимаю, как ты умудрилась управлять ею? У тебя же глупость на глупости и глупостью погоняет.

Радость от комплимента моей фиалке сменяется обидой, хотя я и понимаю, что в чем-то он прав. Да, я не могу принять мир Неупокоенных и много раз за последние два дня поступала необдуманно. Но при жизни все было иначе.

-Я просто ещё не научилась жить…. существовать в мире Неупокоенных. Кажется, я до сих пор сама не своя. Хотя в первую ночь было еще хуже.

-Надеюсь, ты скоро сможешь контролировать себя. Я не могу все время за тобой бегать.

-Думаешь, я опять захочу в мир живых? Не знаю, что заставит меня ещё раз вдохнуть этот запах, - говорю я, вдыхая аромат кофе. Как хорошо, что хоть за ним можно спрятаться.

-Вчера ты говорила, что умрёшь от этой вони, но сегодня ты опять здесь. Пойдём, нам пора.

Полицейский щёлкает пальцами, и кофе исчезает из стаканов. Я смотрю на это с открытым ртом, и тут в очередной раз усиливается запах живых. Очередной посетитель. Встаю из-за стола и слышу знакомый голос – это Илья! Он пришёл и разговаривает по телефону. Вот бы спросить у него про “Фиалку”!

-Спокойно, - предостерегает ревенант, - он тебя не узнает.

Я киваю. Но нужно хотя бы послушать, о чем идёт речь. Преодолевая отвращение, подхожу ближе к Меркурьеву.

-Спасибо, Вадим Львович. Да, похороны сегодня, - говорит он, - нет, никаких изменений, все в силе. С сентября за пятьдесят тысяч. Ничего отменять не будем.

Илья уходит в кабинет, последние слова я еле слышу. Ничего не могу понять. Может, я знаю не всех людей, с которыми работает мой друг, но единственный знакомый мне Вадим Львович - это владелец здания, которое мы собираемся арендовать для филиала “Фиалки”. Если Илья не хочет из-за моей смерти тормозить открытие филиала, он - большой молодец, я не ошиблась в наследнике! Но о каких пятидесяти тысячах идет речь? Аренда у нас шестьдесят пять в месяц. Илюша сам сказал мне, что меньше не нашел. Может, Меркурьев сейчас договаривался о чем-то другом? Но о чем, если я не знаю? Он не мог бы платить такие деньги ежемесячно без моего ведома. И да, мы арендуем с сентября. Но почему другая сумма? Ничего не понимаю. Пытаюсь подойти ближе, чтобы расслышать еще что-нибудь, но меня останавливает голос Степана:

-Не ходи туда. Уходим, нам пора.

-Я только хочу послушать...

-Мы не можем больше здесь оставаться, надо идти.

Еще несколько секунд я пытаюсь расслышать хоть слово, но убедившись, что все бесполезно, выхожу из кофейни вслед за полицейским.

-Почему ты не дал мне пойти за ним? - укоряю я Степана, - я должна была узнать, о чем он говорил.

-Куда пойти? В служебное помещение? Тебе туда нельзя. И даже если ты узнаешь что-нибудь о своей кофейне, что дальше? Ты не сможешь ни на что повлиять. Смирись с этим наконец.

Я шарахаюсь в сторону от проходящей мимо и жутко воняющей толпы шумных подростков. Как я могу смириться? Речь идет о “Фиалке”! Неужели мне остается только надеяться, что я оставила ее действительно в надежных руках?

Заходим за угол, и Степан переносит нас в мир Неупокоенных.

Мы опять проходим в знакомый дом, и Семеновна встречает меня усмешкой:

-Сама, без нас справилась? - спрашивает она, - может, ты и не ошибся в ней, а, Степан?

-Как не ошибся? Она нам уже кучу проблем привезла.

-Верно, и мы с ней еще хлебнём. Но потенциал есть, и немалый. Так что чутьё тебя не подводит.

Бабуля в длинном, до пола, халате идет через кухню, хромая на левую ногу, и достает уже знакомую мне бутылку.

-О чем вы говорите? - спрашиваю я.

-Узнаешь, когда придет время, - подмигнув, отвечает Семеновна и начинает опрыскивать нас.

-С Фаиной Карповной что? - с тревогой спрашивает Степан.

-Все в порядке, не бери в голову. Нам сейчас главное - с твоей виллисой разобраться.

Я отворачиваюсь. Что со мной разбираться-то? Привести меня обратно в мир Неупокоенных и скрыть от Мирты мой визит в мир живых - не велика работа.

-Когда ее отведёшь - зайди ко мне, - продолжает Семеновна, - есть разговор.

Жаль, что они ничего мне не говорят. Надеюсь, хоть они чем-то хорошим занимаются. А не как многие тут.

-Как ты меня нашел? - спрашиваю я полицейского, когда мы возвращаемся от Степановны.

-А что тебя искать? На похоронах тебя не было, куда еще кроме своей кофейни ты могла пойти?

-Я была на похоронах. Но... быстро ушла.

-Правильно. И вообще нечего было ходить туда.

Вздыхаю. Наверное, он прав. Но если бы я не пошла, я бы себе не простила.

-Откуда у тебя деньги? - спрашиваю я, меняя тему.

-Не бойся, не украл, - хмыкает ревенант.

-Это секрет?

-Нет, просто тебе не все нужно знать про меня.

-Ладно, не хочешь, не говори.

Итак понятно, что деньги живых можно взять либо от самих, либо от тех, кто с ними близко общается - то есть от домашних. Из которых он близко общается только с Семеновной, раз второй раз ведет меня именно к ней. Интересно другое.

-Как ты узнал меня в кофейне? - спрашиваю я, - ты не мог знать, какая внешность у меня будет.

Степан смеется и отвечает:

-Как тебя было не узнать? Кроме тебя там Неупокоенных не было?

Да, точно, как я не догадалась, что он определяет не по внешности.

-Просто по отсутствию запаха, да? - уточняю я.

-И по холоду. От живых такого нет, наоборот.

Некоторое время мы идем молча, затем я оглядываюсь, понимаю, что приближается вечер, и говорю:

-Долго меня не было. Вдруг меня искали?

-Ну и что? Весь лес за это время не обыщут. Скажи, что со мной была.

-Поверят ли? Вчера мы с Миртой говорил о тебе, и я жаловалась, что ты только свою жену любишь, а убийства остальных одобряешь. Будет выглядеть странно, что после такого несогласия я опять побежала к тебе.

-Не странно. Скажи, что мы обсуждали похороны и жизнь тех, кто остался в мире живых. Ни для кого не секрет, что я хожу туда регулярно. А если спросят, почему нас никто не видел, отвечай, что мы ходили к моему другу лесовику Евсею.  В тот лес виллисы обычно не ходят, тебя не могли там искать. Помнишь, каким путем мы отводили ребенка? Сможешь показать?

Я киваю. Денек был жутким, но память мне еще не отшибло. Надеюсь, я смогу соврать, глядя в глаза Мирте.

-Но я всего один раз видела твоего друга. А вдруг меня спросят о нем?

-Не спросят. Они его лучше тебя знают. А если что - говори, что он почти такой же блаженный, как и я.

-Это правда?

-Почти.





К ночи у меня портится настроение. Закутываюсь в покрывало и ложусь спать, но сон не идет. Кажется, вокруг меня спят уже все виллисы, кроме Мирты и Гали. У меня-то похороны были, а они что не спят? Неужели то-то подозревают? Но как? Запаха живых на мне нет, что я ходила к домашним никто не видел. Или им рассказала сама Фаина Карповна? Не думаю, зачем это ей. Если бы она это сделала, королева наверняка высказала мне все раньше. Глупо с ее стороны молчать, а потом наблюдать за мной ночью. Но она явно наблюдает. Думает, что я ночью убегу куда-то? И Галя смотрит как-то странно. Ревниво, что ли? Чудная, если так дружит с королевой, неужели боится, что та променяет ее на другую? Может, ей от этой дружбы какие-нибудь плюшки перепадают? Раз она так боится их потерять? Она же на меня с первой минуты волком смотрит. Как и сейчас. От ее взгляда настроение портится еще больше. Поворачиваюсь на спину и смотрю в звездное небо. Не буду больше думать ни о виллисах, ни о живых, голова пухнет. Но с каждой минутой мне все грустнее и тревожнее. Не понимаю, в чем дело. Неужели я так расстроилась из-а Меркурьева? Может, он с горя просто сумму перепутал? Или вообще не о том говорил. Но я ведь толком не знаю, что он имел в виду. Возможно, я просто неправильно его поняла. Надо будет постараться разобраться, если получится еще раз попасть в мир живых. Если получится... Пока я не знаю, что ждет меня в этом мире. Кажется, ничего хорошего. Сейчас что-то все стало совсем плохо. Поворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в руку. По щекам катятся слезы. Не помню, когда в последний раз чувствовала себя такой одинокой. В последние полтора года всегда рядом был Рома. Да и до него у меня были друзья и семья. У меня была “Фиалка”, моё дело, моё детище. Теперь всё осталось там. Больше не моё. У меня ничего нет. Никого и ничего. Нет смысла. Наверное, это и есть то, что хуже смерти - существование без смысла. Всхлипываю и понимаю, что не нужно было растравлять себя такими мыслями - начинает болеть голова. Но взять себя в руки не получается, и я продолжаю плакать и думать о всякой ерунде. Хуже всего, что у меня ничего не будет. Мне нет места в мире Неупокоенных, мне не принять их мировоззрение, мне не найти контакт ни с кем из них. Что ждет меня дальше? Бессмысленное существование на обочине этого мира? С редкими выходами в мир живых, чтобы видеть, что там жизнь продолжается без меня? Почему я должна быть виллисой? Я была уверена, что смерть - это конец, зачем нужно такое нелепое продолжение? Лучше бы действительно после смерти не чувствовать ничего. Почему это случилось со мной? Если бы можно было все исправить! От мыслей меня отвлекает боль в груди.  совсем забыла о больном сердце, не нужно было так расстраивать себя, надо успокоиться. Тут же вспоминаю, что я уже умерла, мое сердце не бьется и болеть не может. Но боль все усиливается, как это может быть, даже здесь оно не оставляет меня в покое. Голова тоже болит, все сильнее, теперь боль отдает в лицо и шею. Я пытаюсь приподняться на локтях, не понимая, что со мной происходит. Вдруг чувствую, как кто-то гладит меня по волосам. Боль немного стихает от этого прикосновение.

-Тихо, тихо, - шепчет мне королева виллис.

-Что это? - спрашиваю я, - мне больно.

-Я знаю. У тебя началось. Держись, малыш, я с тобой.

 От ее голоса становится чуть легче, и я вспоминаю, что они все рассказывали, что что-то должно начаться. Мирта говорила про боль и что-то еще. Не успеваю вспомнить, как резко вспыхнувшая мигрень заставляет меня лечь и застонать.

-Повернись ко мне, - слышу я бархатный голос.

-Не могу, - с трудом выдавливаю из себя я.

Боль распространяется почти по всему телу, каждое движение усиливает ее. Мирта осторожно переворачивает меня и прижимает к груди.

Утром я просыпаюсь с тупой болью в груди и вспоминаю, что было ночью. Как хорошо, что все закончилось. Помню, как я цеплялась за руки Мирты и только звуки ее голоса вырывали меня из пучины боли и темноты. Оглядываюсь и вижу, что остальные виллисы спят на большом расстоянии от меня. Странно, мы ложились почти рядом. Я точно осталась на своем месте, значит, перемещались они. Интересно, зачем? Разве у них тоже было ночью что-то подобное? Все равно непонятно, я-то так и лежу там, где была. Значит, они отодвинулись от меня. Надо же. Замечаю королеву, она вообще легла далеко от всех, даже ее подруга Галя спит рядом с остальными виллисами. Наверное, Мирта просидела возле меня всю ночь. Кажется, я видела рассвет, когда боль уже начала угасать. Или мне это приснилось? Пытаюсь встать, но боль возвращается. Тут же ложусь обратно и закутываюсь в покрывало. Лучше полежу еще, все равно остальные еще спят. Без Мирты я сойду с ума, если ночной ужас повторится.



 Просыпаюсь от стона и понимаю, что это мой стон. Грудь пронзает боль, кажется, просто полежать мне не помогло. Стараюсь не шевелится, но боль нарастает и расползается по телу. Ко мне тут же подходит Мирта с словами:

-Тихо, Малыш. Я с тобой.

Она садится рядом со мной и кладет мою голову себе на колени.

-Мирта, - шепчу я, - это опять.

-Да, теперь так будет, - отвечает королева, поглаживая меня по голове. Я цепляюсь за ее вторую руку, боль приглушается и становится терпимой. С ужасом думаю, как может быть, что теперь так и будет? В смысле - эта боль не закончится? Но как?

-Ей повезло, - говорит незнакомый голос, - сегодня у русалок будет.

-Да, я уже чувствую, - подтверждает королева.

-Тогда нам всем повезло, - радуется кто-то.

-Постарайся опять заснуть, Малыш, - шепчет мне окутывающий голос Мирты, - будет легче. Я не могу весь день просидеть с тобой.

Не думаю, что смогу уснуть, но закрываю глаза, держа руку Мирты. Она второй рукой продолжает гладить меня по волосам, что-то убаюкивающе шепча, пока боль не стихает почти полностью, и я не проваливаюсь в сон.



Просыпаюсь с уже привычной тупой болью и чувствую странное предвкушение. Как-будто должно случиться что-то хорошее, долгожданное. С таким чувством просыпаешься в день Рождения или в Новый год. Но сегодня явно не то и не другое. Оглядываюсь, но вокруг меня нет никого. Ни одной виллисы. Все куда-то ушли. Интересно, куда? Наверное, они тоже это чувствуют. Я, кажется, наконец начинаю чувствовать то же, что и они. И сейчас я ясно чувствую, откуда приближается это приятное ощущение. Надо пойти туда. Наверняка, все уже там. Иду в незнакомом мне направлении и через несколько минут выхожу к болотистой поляне, где собрались, наверное, все Неупокоенные. Я не знаю названий и половины существ, собравшихся здесь. Слышится веселый смех. Видимо, какое-то важное событие, раз все собрались, да еще в таком приподнятом настроении. Странно, что Мирта ли кто-то другой не предупредил меня. Может, из-за того, что у меня началось? Действительно с ночи мне было не до событий, но сейчас боль утихает, грусти и тоски в помине нет. Наоборот, настроение поднимается с каждой минутой. С трудом нахожу в этой толпе виллис и присоединяюсь к ним. Хочется подойти поближе к источнику удивительного ощущения, но этого явно хочется не только мне. Туда не протолкнуться, я даже не вижу, от чего оно исходит. Кто-то заливисто смеется. Среди своих нахожу Асю и подхожу к ней.

-Проснулась? - спрашивает она, увидев меня, - мы думали, ты все проспишь.

-Это еще никто не проспал, - усмехается стоящая рядом виллиса.

-А что происходит? От чего это?

Замявшись, Ася отвечает:

-Я думаю, тебе лучше не смотреть.

-Почему?

-Тебе, с твоими взглядами... лучше не надо.

Теперь мне еще больше хочется узнать, в чем дело. У меня даже боль почти прошла, когда я дошла до поляны. Надо понять, что помогает так хорошо. Тем более, от меня это скрывают. Чувствую слабый неприятный запах, странно, что здесь, в нашем лесу. Здесь ведь нет живых. Может, кто-то из присутствующих на поляне ходил к ним, и запах остался? Если действительно он сохраняется, хорошо, что Семеновна как-то убирала мне его. Иначе мои визиты раскрылись бы в первый день. Прохожу мимо Аси, почти расталкивая других виллис. В отличие от нее, другие невесты вовсе не против того, чтобы я это увидела, кто-то даже говорит:

-Ты ведь в первый раз? Иди, посмотри.

-Пропустите ее, она в первый раз.

Меня пропускают, и вскоре я вижу русалок, стоящих кольцом вокруг дерева. В нос ударяет ужасный запах, невероятно, тут точно есть кто-то живой. Не может так вонять от мертвого, хоть он сколько времени проведет в мире живых. Да еще я чувствую тепло. Так странно ощущать его здесь, среди холода Неупокоенных. Приглядываюсь и понимаю, кто смеется так громко и уже давно. Множество русалок буквально облепили молодую живую девушку. Они привязали ее к дереву, да еще дополнительно держат за руки и за ноги. А она отчаянно пытается вырваться и захлебывается смехом, потому что ее... щекочут во всех местах сразу много русалок.  Какое-то время я стою, завороженно глядя на происходящее, не понимая смысла. Это какой-то ритуал? Зачем это нужно? Замечаю, что не смотря на смех, девушке это как будто вовсе не нравится. Она напрягается всем телом, пытаясь вырваться или хотя бы увернуться от щекочущих пальцев. Но не так-то просто вырваться, когда по пять-шесть русалок удерживают каждую конечность. Она и на миллиметр отодвинуться не может. Некстати вспоминаю, как еще в детстве меня щекотал Илья. Я не могла вырваться, тогда мне больше всего на свете хотелось, чтобы это прекратилось. Потом даже сердце болело. А эту девушку, кажется, щекочут давно. Это ее смех я слышала, когда шла сюда. Постепенно хохот девушки все больше сменяется визгом. Может, ей уже хватит? Вдруг ей плохо будет? Интересно, зачем это нужно, и когда русалки ее отпустят? Пытаюсь в толпе русалок разглядеть Марину, но нигде не вижу ее. Хотя она должна быть со своими, здесь же кого только нет. А русалки сейчас явно в главной роли. Может, у меня получилось бы уговорить ее прекратить это? Или это не в ее власти? Остальных происходящее, кажется, устраивает. Зато мне удается разглядеть Степана - он стоит, опустив глаза, за деревом, вдали от всех. Мне не пробраться к нему через толпу, а жаль, он объяснил бы мне, в чем дело. Но я теперь и к Асе назад вернуться не могу, так напирают сзади. Замечаю, что запах о девушки становится слабее. Интересно, это потому, что здесь неживых слишком много, или я просто привыкаю? Степан же как-то привык. Скорее бы закончилась эта экзекуция, сколько же можно? Слышать больше не могу этот визг. Хотя он уже становится тише и переходит в хрипы. Бедная, она даже кричать больше не может.

-Еще долго? - спрашиваю я у стоящей рядом виллисы.

-Нет, уже скоро.

Смотрю на девушку, она вся красная, еле дышит сквозь визг и хрипы. Неожиданно несколько русалок со смехом отпрыгивают в сторону, затем встают сбоку и продолжают щекотать. Оказывается, бедная жертва описалась. Неужели они не перестанут даже теперь? Сколько еще она выдержит? Оглядываюсь и вижу рядом со мной Мирту и Галю, внимательно смотрящих на меня. Они наверняка хотят стоять в первых рядах. Не успеваю ничего сказать, как королева опережает меня и приказывает:

-Стой молча и спокойно.

Хочу возразить, что невозможно в такой момент стоять спокойно, но замечаю, что почти не чувствую запаха живых. Тепло тоже ощущается все слабее. Удивленно смотрю на девушку - ее тело бьется в судорогах, на губах выступает пена.

Делаю шаг вперед, но меня хватает за руку Мирта.

-Стой спокойно, - холодным голосом повторяет она.

-Пусти меня! Она умирает!

-Да, и тебе нечего вмешиваться, - подтверждает королева, одной рукой хватая меня за талию, а второй зажимая мне рот. Пытаюсь вырваться, но королева оказывается очень сильной. На всякий случай стоящие рядом виллисы хватают меня за руки. Некоторое время пытаюсь сопротивляться, не ожидала такого от них. Вдруг меня захватывает ощущения необыкновенного предвкушения. Вместо боли, мучающей меня всю ночь, по телу идут волны удовольствия. Толпа сзади нас напирает сильнее, мои руки отпускают, но и обмякаю в руках Мирты, чувствуя только усиливающемуся наслаждению. Медленно растекаясь по всему телу, оно резко взрывается, затопляя всю меня без остатка волной блаженства. Вскрикиваю, а Мирта со стоном опускает меня на траву. Несколько секунд я таю от удовольствия, зачем оно постепенно начинает спадать. Не хочу отпускать его, но волна словно спадает, проходя по телу в обратном порядке. Замираю, пытаясь насладиться последними мгновениями. Когда все заканчивается, я медленно встаю. Вот это да! Было круто! Это так оргазм сразу во всем теле! Только потом еще и сердце не болит! Осекаюсь и вспоминаю, почему у меня больше не болит сердце. Оглядываюсь на девушку - она лежит бездыханная, глядя застывшим взглядом в небо. Ужасного запаха нет и тепла тоже. Только холод. Холод от окружающих меня Неупокоенных. Резко оборачиваюсь к Мирте, но она успевает схватить меня за руку и притянуть к себе.

-Если ты еще не поняла, мы здесь для этого и собрались, - холодно говорит королева, - надеюсь, теперь ты поняла, для чего это нужно, и больше не будешь истерить. Советую придержать язык и не лезть, куда не следует, иначе я приму меры. Мне от тебя проблемы не нужны. Пользы от твоих трепыханий все равно не будет. А теперь иди прогуляйся и возвращайся, когда все обдумаешь и успокоишься.

Мирта отталкивает меня и уходит вместе с Галей. Остальные Неупокоенные также расходятся. Я тоже не собираюсь оставаться здесь. Бросаюсь в лес, вроде в том направлении никто еще не пошел. Надо побыть одной, иначе я сойду с ума. Поверить не могу, что это было со мной. Я присутствовала при убийстве! У меня на глазах убивали девушку, а я ничего не сделала! Где была моя голова? Как я могла так долго ничего не понимать? О чем я думала? Почему сразу не вмешалась? Мне же в первую встречу Мирта сказала, что легче становится от убийств! Как я могла не понять, к чему приведут меня ощущения облегчения и предвкушения? И сегодня виллисы обсуждали, что мне повезло, что у русалок будет! Как я могла сразу не понять? Мне все сто раз объяснили! А я проснулась и, почувствовав себя лучше, пошла за дальнейшим облегчением! И получила его, но какой ценой?! Как я могла?!

Глава 8:

-Успокоилась? – спрашивает меня знакомый голос, - хватит, возьми себя в руки.

Поднимаю голову – передо мной стоит Степан.

-Ты тоже там был, - говорю я, - как ты мог?

-Как и все. Как и ты.

-Я ничего не знала! – вскакивая, возмущаюсь я, - если бы я могла предположить! Если бы я поняла раньше! Но ты! Ты все знал! И ничего не сделал!

-Я не мог ничего сделать. Как и ты.

-Тогда зачем ты пришёл? Зачем участвовал в этом?

Ревенант молчит, и я продолжаю кричать:

-Да! Конечно! Ты пришёл туда ради удовольствия! Цена не имеет значения, верно!

-Ради избавления от боли. Как и остальные.

-От боли? А сколько боли ты был бы готов вытерпеть, если бы для избавления от неё нужно было бы убить твою жену?

Пару секунд Степан удивительно молчит, потом серьёзно отвечает:

-Сколько понадобится. 

Задыхаясь от возмущения, я взмахиваю крыльями и взлетаю. Этого ещё не хватало, только упасть с высоты мне нужно для полного счастья. Пролетев несколько метров, осторожно спускаюсь на землю и подхожу к ревенанту.

-Значит, всех можно убить кроме неё, да? – продолжаю я ругаться.

-Я никого не убивал, - парирует Степан.

-Но и не помешал.

-Я не мог.

-А если бы они убивали твою жену? Не верю, что ты бы также стоял и рассуждал, что ничего нельзя сделать!

-Я и тогда бы ничего не смог изменить. Боюсь, никто даже не согласился бы уничтожить меня раньше её. Поэтому ради её безопасности я принимаю кое-какие меры.

Поняв, что с ним бесполезно спорить, я машу рукой и сажусь на пень.

-Потом поговорим, - говорит полицейский и уходит.

Я вытирают слезы. Все-таки он такой же, как и другие Неупокоенные, глупо было пытаться объяснить что-то. А ведь Степана многие Неупокоенные считают чуть ли не святым! Святой он, как же! Продолжаю плакать, и не сразу замечаю, как ко мне подходит Марина.

-Презираешь меня? – резко спрашивает она. 

Я качаю головой. Уже ничего не чувствую, ни к кому, только слабость и безразличие ко всему.

Русалка садится рядом и продолжает:

-Жаль, что именно наше убийство стало твоим первым разом.

У меня на глазах опять выступают слезы. Какая разница, чьё убийство? Важно, что оно было, и мы все в этом участвовали.

-Я знала, что ты так отреагируешь. Думала, ты со мной общаться больше не захочешь.

Ага, а с собой мне тоже не общаться? Я сама всю пользу от этого поимела!

-Я тебя не видела во время… того… когда это происходило, - говорю я.

-Да. Стараюсь быть в стороне во время наших убийств.

-Зачем? Что это меняет?

-Ничего… просто… хотя бы не видеть и не слышать, как…

-То есть предпочитаешь делать вид, что ничего не происходит? – повышаю я голос, - при этом пользуясь результатами убийства?

И ведь она не одна такая! Степан тоже стоял отдельно от своих! Как удобно делать вид, что они не при чем!

-Да зачем лезть в гущу событий? – спрашивает русалка, заметив мою реакцию, - ничего не изменится от того, будешь ты стоять рядом или нет. Имеет значение только…

-Что?

- Две вещи. Убиваешь ли ты лично. Тогда эффект сохраняется дольше и ярче ощущения сразу после убийства. Второе – присутствуешь ли ты вообще. Если нет – эффект почти не заметен, незначительное облегчение. Удовольствия после, конечно, нет.

-Почему меня не предупредили??? Я бы не пошла!

-Посмотрим, как ты не пойдёшь в следующий раз.

-Будет следующий раз? Нет!

-Конечно, будет. И много.

-Нет, я не выдержу!

-Ничего нельзя изменить. Это реальность. Успокойся и возвращайся к своим. Понятно, тебе сложно привыкнуть, но постарайся не ссориться из-за этого с виллисами и тем более с королевой. Ты все равно будешь играть по этим правилам, потому что других нет. А осадочек останется.

-Мне плевать.

-Жанна, думай головой. Эмоции ни к чему не приведут. Иди к своим. Мне тоже пора возвращаться. Мы ещё поговорим потом, когда ты успокоиться. Хорошо?

Я киваю, хотя не понимаю, о чем с ними можно разговаривать. Русалка уходит, я тоже поднимаюсь и иду к виллисам. Хоть и не хочется их видеть, я не могу сидеть здесь вечно. Среди невест я закутываюсь в покрывало и сижу так до ночи одна. Ася сочувственно поглядывала на меня и один раз хотела подойти, но Мирта приказала оставить меня в покое. И хорошо, не имею желания общаться ни с кем из них.

Утром я просыпаюсь окончательно смирившейся со случившимся. Это уже произошло, я ничего не могу изменить. Но сейчас мне хорошо, у меня ничего не болит. Раз это не продлится долго, надо пользоваться моментом. Когда мне станет плохо, я точно буду не в состоянии что-либо выяснить. А мне нужно знать, что имел ввиду Меркурьев. Я должна убедиться, что не ошиблась в нем. Но как быть? На Степана я вчера наорала, подходить к нему с просьбой не совсем уместно. Идти к Фаине Карповне? Но теперь ей нет смысла мне помогать. Если бы я могла пробраться в мир живых сама! Но даже если бы и могла – как скрыть это от Мирты? Напряжение между нами все растёт, куда больше? Жаль, что отношения с ней не сложились, будь все по-другому, она могла бы мне помочь. Если бы мы нашли общий язык. В конце концов хорошие отношения со своей королевой – в моих интересах. Надо будет как-нибудь с ней помириться. И не усугублять ситуацию ещё больше. А значит – мои посещения мира живых надо тщательно скрывать. А сделать это без ревенанта и старушки Семёновны я не могу. Жаль, что я с ней поближе не познакомилась, можно было бы обойтись без Степана. Хотя вдруг кто-то увидит, что я хожу к домашним и расскажет Мирте? Глупо так прятаться, прямо детский сад. А что делать? И как только полицейскому удается, не скрываясь, общаться с домашними? Его и без того недолюбливают за жизненную позицию. А тут вдруг можно без последствий и только ему! Странно! Но, как ни крути, у меня сегодня обойтись без Степана не получится. Как-то он меня встретит? Может, хитростью попробовать? Но ведь он умный, поймёт и разозлится. А выбора нет. Пойду к нему, пока эффект от убийства ещё действует. Надеюсь, что нового не будет, но и как быть, когда это вернётся – не представляю. Лучше об этом не думать.

 Чтобы не убегать от своих демонстративно, до обеда сижу с виллисами и болтаю со всеми понемногу. Когда даже Мирта и Галя начинают смотреть на меня без недоверия, рассказываю Асе, что мне надо извиниться перед ревенантом за свое вчерашнее поведение. Убеждаюсь, что мои излияния насчёт того, как я вчера была не права слышало не меньше десятка виллис, ухожу на поиски полицейского. Я почти не сорвала. Мне действительно придётся извиняться перед ним, да и моё вчерашнее поведение было настоящей истерикой, от которой мне один вред. Обхожу весь лес, но нигде не могу найти ревенанта. Надеюсь, он сейчас не у Семёновны? Или того хуже – уже в мире живых? Тогда плохо моё дело. Но шанс ещё есть – надо искать Степана у лесовиков, один из них ему вроде друг. Только бы мне не встретить того злобного, вот уж кто мне не обрадуется. А деваться мне тут будет некуда, летать я толком так и не научилась. Не считать же полётом вчерашние несколько метров. Навстречу мне дует сильный ветер, и я понимаю, что я на верном пути. На всякий случай стараюсь идти по краю леса, и на полянке встречаю лесовика. К счастью, не Яна, а Евсея, с которым и разговаривал ревенант на этой самой поляне. Выдыхаю с облегчением. Повезло мне.

-Здравствуй. Где Степан? - говорю я удивленному лесовику.

-А зачем он тебе? - уточняет Евсей.

Так как он уже знает о моих хождениях с полицейским и даже помогал нам, решаю говорить почти правду.

-Пойти с ним в мир живых.

-Он собирался пойти один.

-К жене? Его Семеновна послала?

-Что ты об этом знаешь? - прямо спрашивает лесовик.

-Не всё, но достаточно, - отвечаю я, - и сегодня мне опять нужно пойти вместе со Степаном. Где он?

-Уже ушел.

-Как? Давно?

У меня просто руки опускаются. Как я могла опоздать? Зачем я потратила столько времени на виллис и упустила хороший момент? Если даже я дождусь, пока ревенант вернётся, он не пойдёт со мной в мир живых ещё раз. И одну меня не отправит – мне же потом запах убирать надо! А если не сегодня, то когда? Когда опять начнётся боль, мне ни до чего будет!

-Да нет, только что, - отвечает Евсей.

-А как он пойдёт в мир живых, - воспрянув духом, кричу я, - от Семёновны или через избушку?

-Через избушку, - удивлённо говорит лесовик.

Быстро благодарю старика и бегу к избе с костями. Успеваю как раз вовремя – Степан заглядывает в окошко.

-Подожди, не уходи! – кричу я.

-Ты? – удивляется полицейский, - откуда?

-Я искала тебя.

-Зачем?

-Хотела извиниться за вчерашнее.

-Не за что извиняться. Первый раз многим сложно принять, а таким как ты тем более.

-Я не должна была приплетать твою жену.

-Забудь, проехали. Мне пора.

-Куда ты? К ней?

-Да, - неохотно отвечает полицейский.

Я наблюдаю, как в избушке появляется дверь и понимаю, что времени на уговоры почти не остаётся.

-Ты специально идёшь к ней сразу после убийства? – спрашиваю я, - пока тебе не больно?

-Да, специально. Но дело ещё и в запахе.

-В чем?

-В запахе живых. Он переносится легче в первые дни.

-А ты мне говорил, что ты привык!

-Пошутил, - усмехается ревенант.

-Но я чувствовала ту девушку, пока она не умерла.

-Я тоже. Но именно до смерти. А теперь будет легче.

-Не очень верится.

Степан закидывает в избу пару гостей земли и говорит:

-А от меня чего ждёшь? Что я предложу тебе пойти со мной в мир живых и убедиться самой? Ты ведь мне для этого зубы заговариваешь?

-Да, я действительно опять хочу пойти туда. А после того, что ты сказал насчёт запаха тем более. Меня это так останавливало!

-Да, если два предыдущих раза тебе этот аромат не помешал, то теперь ты ещё больше будешь туда рваться. Но почему опять через меня?

-А через кого? Не через Мирту же.

-Жанна, послушай, у меня свои дела. Я не хочу решать твои проблемы. И тебе нечего делать в мире живых, твоё место теперь здесь.

-Боюсь, в мире Неупокоенных мне нет места, - грустно говорю я.

-Ты просто его ещё не нашла.

-Сложно будет найти его, когда там происходят такие вещи как вчера.

-Они и будут происходить, - отвечает Степан, запрыгивая в избушку , - придётся привыкнуть.

-Я как раз и пытаюсь это сделать, - кричу я, подбегая ближе, - отвлекаюсь от мёртвых на проблемы живых.

-У живых всегда много проблем, ты их не решишь.

-Я и не пытаюсь решить! Я хочу узнать!

-Что?

-Помнишь, ты говорил мне, что “Фиалка” больше не моя?

-Ну?

-Я просто хочу убедиться, что оставила её в надёжных руках. Узнать, обманул меня мой друг или нет.

-А если да? Если друг оказался вдруг? Тогда что?

-Тогда… ничего.

-И что тебе даст эта информация?

-А что тебе дают походы к жене? Зачем-то тебе это надо? А мне нужно знать, тому ли я доверила самое дорогое.

Ревенант молчит, а я продолжаю:

-Я все равно попаду туда. С тобой или без тебя. Но ты можешь мне помочь скрыть это, это ведь и в твоих интересах. Тебе тоже есть, что скрывать.

Полицейский вздыхает и молча подаёт мне руку. Быстро взбираюсь в избушку, я совсем забыла, как здесь тесно. Хорошо, что в этот раз нас здесь только двое. Шарю руками по полу и нахожу знакомую кость. 

-Вот она! – радостно кричу я, поднеся её к окну, - это моя!

-Что? – удивлённо переспрашивает ревенант.

-С такой внешностью я ходила в мир живых в первый раз. Хочу и дальше также.

-Тебе это важно?

-Ещё как!

-Хорошо, мне все равно.

С этими словами Степан шлепает меня по боку, и я чувствую, как пропадают крылья и ужасные ноги. Сразу кладу руку на сердце и слушаю, как оно бьется. В это время полицейский поднимает с пола кость и, взмахнув рукой, бросается на пол. Я внимательно наблюдаю за ним. Интересно, смогла бы я сама так? Или у меня что-нибудь не получится? Смогла бы я сама пройти в мир живых без Степана? Вряд ли, хотя мне бы очень пригодилось это умение. Наверняка его научила Семеновна. Интересно, для чего она помогает ревенанту, который практически изгой? Для чего ей это? Или он стал изгоем после того, как стал проворачивать какие-то дела с ней?

-Ты опять пойдешь в свою кофейню? - спрашивает полицейский, поднимаясь с пола.

Внешность у него та же, что и в прошлый раз в мире живых, но теперь на нем современная полицейская форма.

-Наверное, - отвечаю я, - а ты в таком виде пойдешь?

-Да, сегодня так. Тем более с тобой. Чувствую, у тебя какие-то планы.

-Мне всего лишь нужно узнать, не обманул ли меня Илья!

-Каким образом ты собралась это сделать?

-Поговорить с Вадимом Львовичем! Только он точно знает, за какую сумму он сдал нам помещение.

Знать-то он, может, и знает, но с чего бы ему это тебе рассказывать.

-Ерунда, придумаю что-нибудь. Мне лишь бы найти его и поговорить с ним. Правда, для этого придется ехать в Лаковск.

-Зачем ехать? - спрашивает ревенант, протягивая мне мобильный телефон, - можно позвонить.

-Отсюда? - удивляюсь я.

-Нет, конечно. Отсюда не получится. Ложись.

Сжимая телефон в руке, я залезаю в корыто. Степан пытается лечь рядом, но мы не помещаемся даже вдвоем, и он устраивается сверху.

 

Встаю с земли и понимаю, что что-то не так, как в предыдущие разы. Оглядываюсь, не сразу соображая в чем дело, но тут вспоминаю - запах! Он ощущается всего лишь как слабый и неприятный. Нет жуткой вони, которая отравляла раньше пребывание в мире живых! Ничего себе разница! Тут же вспоминаю, откуда взялась разница, и настроение портится. Надо скорее делать то, для чего я сюда пришла. Лезу в интернет на телефоне Степана и смеюсь.

-Ты что? - озадаченно спрашивает ревенант.

-Если бы мне кто-то при жизни сказал, что я смогу два не заходить в интернет, я бы не поверила! А я ведь даже не вспоминала про него!

-Да, как видишь, без интернета можно обойтись.

Можно, но в мире живых без него тяжело. Как бы еще я нашла номер Вадима Львовича и объекты, которые он сдает? Помещение под филиал “Фиалки” в Лаковске нашел Илья, я почти не занималась этим. Набираю номер, только бы он взял трубку. Иначе где его искать, даже если я и приеду в Лаковск? К счастью, не проходит и минуты, как в трубке раздается мужской голос:

-Слушаю.

-Вадим Львович?

-Да.

-Я хочу арендовать помещение на Красной улице. 

-Поздно, сдали уже месяц назад.

-Как? Уже? Конечно, за тридцать пять тысяч в таком месте наверное сразу желающие нашлись!

-Кто вам сказал, что за тридцать пять? За пятьдесят.

-Вы уверены? – не выдерживаю я, - не за шестьдесят пять?

В трубке слышится смешок, и Вадим Львович говорит:

-Девушка, вас не понять. То за тридцать пять вы хотите, то за шестьдесят пять. Вы сумму из головы берете? За тридцать пять у меня на Морозовской помещение, это спальный район.

-Угу,- шепчу я, - а на Красной, в центре, за пятьдесят было, да?

-да

-Ясно, спасибо Спальный район мне не подойдет.

 Вне себя от возмущения, я возвращаю Степану телефон. Не может быть! Если бы я не слышала этого лично и от Вадима Львовича, и от самого Меркурьева, я бы не поверила! Он обманул меня! Обманул в том, что касалось нашей фиалки! А я-то дура, почему сама не занялась всем? Почему хотя бы не потребовала от Меркурьева показать документы? Я должна была все делать сама или хотя бы держать под контролем! Но если и Илье нельзя доверять, кому тогда можно? Но как он мог, это касалось нашего общего дела! А что ещё он мог? Нет, глупости, наверняка это первое предательство Ильи, уж не знаю, что за бес его попутал. Пытаюсь успокоиться, но ведь если я не разберусь, потом еще больше себя накручу! И Степан итак сделал мне большое одолжение, что привел меня в мир живых и помогает что-то выяснить, а ведь он собирался увидеть жену. Нужно не теряя времени узнать все, что можно про Илью. А чем еще занимался только он без моего контроля? Зарплаты сотрудников! Я ахаю. Нет, не мог он и здесь меня обмануть! Разворачиваюсь и бегу к “Фиалке”.

-Стой! - кричит полицейский, - куда ты?

-Мне нужно еще кое-что проверить.

Ревенант догоняет меня и останавливает.

-Каким образом? - спрашивает он, - забыла, что тебя там не узнают и никаких прав ни на что у тебя больше нет?

-Не забыла! - резко отвечаю я, выдергивая руку, - но с людьми поговорить я могу!

-Я не пущу тебя туда одну.

-Ты мне помешаешь. Я хочу расспросить сотрудников о зарплате. Боюсь, что твоей формы испугаются и не будут откровенны.

-Возможно. Но и одна ты не пойдешь. Тем более не в таком состоянии. С тебя хватит устроить там скандал, я потом не разгребу. Сделаем так: сначала зайду я и сяду пить кофе. Потом придешь ты и спокойно поговоришь с кем надо, затем выйдешь и будешь ждать меня на улице. Но ни на минуту ты не останешься в кофейне одна.

Видя, что он настроен решительно, я соглашаюсь.

-Заходи через несколько минут, - говорит ревенант и скрывается за дверью “Фиалки". Время словно остановилось. Но я не могу зайти слишком рано и все испортить. Если Меркурьев что-то напортачил с зарплатами или оформлением сотрудников, лучше, чтобы меня не связывали с появлением там полицейского. Они и просто постороннему человеку вряд ли так сразу скажут. Как же спросить об этом?

Наконец я захожу в фиалку и вижу Алёну. Как хорошо, что у меня другая внешность, не та, что была при моем первом визите сюда! Теперь она меня не узнает, и я могу

-А вам официантки не требуются? – спрашиваю я.

-Требуются, только не здесь, а в Кадигорске.

-Ничего, я могу поездить, - говорю я, - три года так моталась, из них полтора как раз работала официанткой в кофейне.

-Хорошо, но это вам к Илье Артемовичу надо подойти, он завтра с утра будет.

-Спасибо, - отвечаю я, - а как там с зарплатой?

От услышанной суммы у меня почти падает челюсть, мы с Ильей обсуждал совсем другую. Хорошо, что его сейчас нет в “Фиалке", а то и присутствие ревенанта меня бы не удержало.

Под взглядом Степана выхожу из фиалки. Он обманул меня! И здесь тоже! А где ещё? Что ещё мог Меркурьев делать за моей спиной? Если бы я могла все проверить! Если бы вернуть все назад! Я бы перевернула всю фиалку вверх дном, допросила всех сотрудников, поставщиков и вообще всех! Я бы все выяснила и исправила! Меркурьев вылетел бы у меня ещё до конца рабочего дня! Я бы быстро навела порядок!

Из "Фиалки"выходит Степан и сочувственно спрашивает меня:

-Узнала что-то важное?

-Он и тут обманул меня, - отвечаю я, хватая его за руку, - и тут тоже, а где ещё? Как это могло произойти, он же мой лучший друг! Моя опора с самого детства! Самый надёжный человек в окружении, я никому не смогла бы доверять так!

-Даже своему жениху?

-Роме? Не совсем… я…

Запутавшись, я отпускаю руку ревенанта и начинаю быстро объяснять:

-Рома просто появился в моей жизни после Ильи и “Фиалки”. Я так старалась ввести его в курс дела, чтобы мы могли заниматься фиалкой вместе. Все могло бы быть так хорошо, если бы я не умерла так не вовремя.

-Это всегда не вовремя, если не в сто лет.

-Но я могла бы все исправить, если бы сейчас была жива! А теперь все сойдёт Меркурьеву с рук!

Если бы ты была жива, ты скорее всего ни о чем бы не узнала.

-Но могла узнать! Случайно, например. И могла все изменить! А теперь поздно! Или, может, есть способ? – с надеждой спрашиваю я Степан.

-Исключено, даже не мечтай, - грозно отвечает полицейский, меняясь в лице, - если ты попробуешь вмешаться в дела живых в их мире, тебя быстро уничтожат. Вообще, понимаешь? Не будет как сейчас. Никак не будет. И я даже не подумаю помогать тебе, наоборот. Сделаю все, чтобы устранить помеху.

От возмущения я не знаю, что ответить. Это я помеха? Чему? Его походам к весёлой вдове? И он действительно готов убивать ради этого? Не верю, с его-то характером.

-Ты хоть раз делал это? – наконец произношу я.

-Нет. Я только видел это один раз. Больше желающих не было. И, думаю, долго не будет, если ты не сделаешь глупость. Так что советую тебе успокоиться. Ты узнала, что хотела? Можем возвращаться?

-Да, но… ты хотел навестить жену.

-Один пойду. Сначала тебя отведу назад.

Мне нечего возразить, мы отходим в безлюдное место, и Степан переносит нас в избушку. Он поднимает с пола бутылку и обрызгивает нас водой.

-Ты у Семёновны бутылку забрал? – спрашиваю я.

-Она сама предложила. Сказала, что ты ещё придёшь.

Семёновна хочет покрывать мои походы в мир живых? Зачем? Мне показалось, она сначала против была. Ей от меня что-то нужно? Узнать бы, что за дружба у неё с ревенантом, может, я поняла бы, с чего такая благосклонность ко мне.

-Зачем это ей? – спрашиваю у Степана, не особо надеясь на ответ.

-Не знаю. Она всегда новыми виллисами интересуется.

Да уж, я долго буду вникать в отношения между существами в мире Неупокоенных. А чем мне ещё заняться? Фиалки у меня больше нет, ничего нет. Только крылья и копыта. А дело моей жизни осталось в руках того, кого я считала лучшим другом и идеальным кандидатом на эту роль. Я ошиблась, и не знаю, как там будут идти дела дальше без меня. Выхожу из избушки и задумчиво говорю Степану:

-Ты сказал, что я и не узнала бы ни о чем, если бы была жива. Но мне теперь кажется, что было столько возможностей все узнать. Да даже Рома часто говорил мне, что Меркурьев меня обманывает, а я не верила. Зря!

-Он ещё обвинял его в твоей смерти из-за желания присвоить твою кофейню. Тоже поверишь?

-Ты что? Илья не мог! Он не убийца!

-Может быть. Мне пора.

-Ты правда думаешь, что я могла ошибиться в лучшем друге настолько? Обманщик и убийца – это большая разница.

-Ничего не могу утверждать. А быть может что угодно. Я при жизни всякого навидался.

Прощаюсь со Степаном и ухожу. Кого я спрашиваю, человека, которого убила собственная любимая жена? Да ещё он при жизни в таком месте работал. Конечно, он кого угодно в убийцы запишет.

Глава 9:

Утром я твердо решаю любым путем опять вернуться в мир живых, чтобы убедиться в невиновности Меркурьева. Если ревенант опять будет отказываться, я уже не знаю, как его уговаривать. Жалко ему, что ли? Можно подумать, к нему с такими просьбами обращается каждая вторая виллиса. Сам он сразу знал, кто его убил. Неужели не понимает, что я не успокоюсь, пока не узнаю? Пребывая в мыслях об Илье и Степане, я не сразу замечаю, что остальные виллисы чем-то встревожены. Особенно возбуждена Галя, она так ожесточённо спорит с Миртой, что, мне кажется, они сейчас подерутся. Прислушиваюсь, но ничего не могу понять. Галя убеждает Мирту, что она не должна этого делать, а королева отвечает, что это её обязанность. Надеюсь, они не планируют очередное убийство. Или какие ещё у королевы могут быть обязанности? Подхожу к Асе и спрашиваю, что происходит. 

-Сегодня у нас будет новенькая, - отвечает она. 

-Кто? 

-Еще одна виллиса. 

-Ещё одна… это плохо? 

-Что хорошего в смерти молодой девушки? 

-Да уж, ничего, - соглашаюсь я, - но почему ругаются Мирта и Галя? 

-Мирта помогает всем новоприбывшим, особенно когда у них начинается. 

Меня передергивает при воспоминании, как это было у меня. Да я сошла бы с ума, если бы не Мирта. Мысль о том, что окончательно избавило меня от страданий, приводит меня в еще большее уныние, и я возвращаюсь к теме: 

-Да, помню, она мне классно помогла. Но из-за чего тут ругаться? 

-Понимаешь, сейчас сезон свадеб. Каждый год так. 

-Естественно, ну и что? 

-И есть большая вероятность, что именно в этот сезон появятся новые виллисы. И у каждой из них через какое-то время начинается. А Мирта должна им помогать. 

-Это я знаю. Галя чем недовольна? Хотя, по-моему, довольной я ее еще не видела. 

-Увидишь. Просто каждый свадебный сезон она... напряжена. И ее можно понять. Галя переживает за королеву. Ведь единственная возможность для Мирты избавить новенькую от мучений - это взять их на себя. И когда у нас появляются две виллисы с небольшим промежутком, Мирта просто не успевает восстанавливаться, чтобы помочь им. 

-И что предлагает Галя? Не помогать новеньким? Пусть мучаются? 

-Ну, не так резко... просто она хочет, чтобы Мирта себя пожалела. Нам-то каждый раз нелегко видеть это, а Галя очень любит королеву, они лучшие подруги. Ей тяжело видеть мучения королевы. 

Ничего себе лучшие подруги! - восклицаю я, - да в ту ночь, когда у меня началось, и Мирта всю ночь возле меня сидела, Галя потом к ней даже не подошла! Я просыпалась утром и видела, что все остальные были очень далеко от меня и Мирты. 

-Тихо, не кричи, тебя же услышат. Естественно, что никто не подошел, а ты хотела, чтобы и им тоже стало плохо? Не все такие, как Мирта! Я бы не смогла. Но на то она и королева. 

-А я бы подошла. 

-Я посмотрю, как ты подойдешь. 

-Посмотрим. 

-Это все теория. Говорить всегда легко. 

-Может быть. 

-Точно говорю! Некоторые пытались, но больше пары минут не выдерживал никто, кроме Мирты. Да и ей самой это тяжело. Давай отойдем, я тебе что расскажу. Три года назад был случай. Две невесты умерли с разницей в 1 день. И почти одновременно у них началось. Королева просто не могла помочь им одновременно без ущерба для себя. И как назло, больше недели подряд никаких убийств. Кого-то из двух приходилось пришлось бы помучиться.

-И кого же выбрала Мирта? 

-Себя. 

-Молодец! 

-Да, но на нее смотреть было страшно. Думали, она не восстановится. Вот Галя и боится сейчас повторения. 

-Разве опять погибнут сразу две невесты? 

-Нет, сегодня умерла одна. Просто ты появилась совсем недавно. Мирте не хватит сил. 

-А по-моему, после убийства русалками девушки она бодра и весела! 

-Как и все мы, - парирует Ася, - но если нам еще на пару дней хватит, то королева будет вынуждена помогать новенькой в ущерб себе. 

Я стараюсь не задаваться вопросом, что будет, когда закончатся эти пара дней. Если у меня опять начнется, я не выдержу. Но способ избавления еще ужаснее. И что делать? Неужели других способов действительно нет? Или всех просто устраивает этот?  Не знаю, но времени лучше не терять. Я должна как можно скорее узнать, был ли Меркурьев причастен к моей смерти. Конечно, я не могу поверить, что это мог быть он! Илья всегда старался меня беречь, он не мог так резко решиться на убийство. Хотя, если он боялся потерять “Фиалку”. Я же сама тогда сказала ему, что завтра ее человеку, которого Меркурьев ненавидит и презирает. Неужели он решился избавиться от меня, чтобы сохранить ее? И ведь ключи от моей квартиры уже два года лежат в кабинете. После того, как я потеряла тогда единственный ключ, и пришлось менять замок, я держу запасные на работе и в квартире у мамы. Илья мог взять их. Только, кажется, это были не его шаги. А вроде похожи... Ладно, бесполезно, я не могу вспомнить. Придется еще раз вернуться в мир живых и узнать, где был мой бывший друг в момент смерти. Надеюсь, Степан мне поможет. Хоть он и против моих походов туда, думаю, ради такой цели он не откажет. Ведь сам-то он ради чего-то пошел работать в полицию? Да и Семеновна почему-то не против. Странная бабуля, но лучше воспользоваться ее неожиданным расположением. 



-Ты не думай, что Галя вредная, - говорит Ася, - она неплохая, просто каждый год в эти месяцы она бесится. У нас по несколько новых виллис добавляется в такой период. 

Я удивляюсь. Если несколько новых виллис появляется только в осень, за год их должно быть еще больше. Вокруг меня, конечно, толпа умерших невест, но такое количество должно был набраться за несколько лет. Где же остальные? Спрашиваю об этом Асю, и она отвечает: 

-Нас было бы намного больше, если бы не периодические войны среди виллис за роль королевы. 

-Разве Мирта не всегда была ею? 

-Конечно, нет. Меньше пяти лет. 

-Надо же. Я думала, этот статус был у нее всегда и как-то передался. 

-Что ты. Его беру силой и отдают только вместе с возможностью такого существования. 

-Ты хочешь сказать... 

-Что были уничтожены и предыдущие королевы виллис и их соратницы. 

-Ничего себе. Я думала, мы будем пребывать в таком состоянии вечно. 

-Разве ты знала, что виллисы смертны? 

-Мне говорили, но я как-то не представляла себе этого. Умереть после смерти... бред. 

-Тут многие видели этот бред много раз. И еще увидят. 

-Думаешь, кто-то может свергнуть Мирту? 

-Надо признать, - говорит Ася, - она так хорошо выполняет свою роль, что за эти годы было всего два покушения. И оба она удачно отбила. 

-Это мало? 

-Были королевы, на которых восставали не по одному разу в год. И продержались они намного меньше. Мирту любят, особенно новенькие. И их ряды пополняются. Вот, зимой она виллиса хотела поднять бунт, и что? До боя дело не дошло, ее и ее сторонников выдали королеве, та ото всех избавилась. Больше желающих попробовать пока не было. 

-Надеюсь, и не будет, - отвечаю я, - еще какого-то бунта с последующей казнью мне не хватало. Здесь итак слишком много убийств. 

-Намного больше, чем ты думаешь. Но не советую тебе возмущаться этим. Галя и Мирта так опасаются возможного покушения, что только ищут повода показать свою силу. 

-Только не говори, что меня могут за несогласие с местными порядками, не поверю. 

-Несогласие бывает разное. Смотря как далеко ты зайдешь. 

-Бунт поднимать точно не собираюсь, - со мехом говорю я. 

-Очень смешно. Пока ты ведешь себя как бунтарка. Открыто критикуешь наши порядки. Стараешься общаться не с нами, а другими Неупокоенными. Я знаю, ты даже к Домашним ходила и не раз. 

Я смеюсь почти в голос и возражаю: 

-Ну все, я настоящая преступница. Расстрелять на месте. 

-Нет, но это заставляет присматриваться к тебе повнимательней. Сейчас ты вроде успокоилась, это хорошо. Продолжай в том же духе. 

-Не придумывай ерунды, - говорю я, - какая из меня бунтарка? Покушения, бои, казни - это не для меня. Не верю, что Галя или Мирта воспринимают это всерьез. А что я не согласна с местными взглядами на убийство - так я не одна такая! Вот хоть ревенант! Он со многим не согласен. Мне говорили, что он ходит и к живым, и к домашним. Все про это знают, и ничего. 

-Как сказать - ничего. Никто не одобряет его поведения, особенно по отношению к его вдове. Но ходит он лишь к одной домовухе. 

-Фаине Карповне? - уточняю я, стараясь не выдать, что уже знаю Семеновну. 

-Нет, Аксинья Семеновна. Это его тёща. 

-Что? - искренне удивляюсь я, - тёща? 

-Да, умерла лет на пятнадцать раньше его. Из всей родни у нее только и осталась единственная доченька, жена Степана. А потом эта дочка его и грохнула. Когда все узнали, кто его вдова, с интересом ждали развязки. Семеновна просто так свою дочь убить не позволила бы. Назревал конфликт. Которого не возникло из-за поведения Степана. 

-Да. Он отказался мстить любимой жене, и теща успокоилась. 

-Да. Представляешь, как ни спелись? 

-Догадываюсь. Наверное, Семеновна счастлива, что у нее именно такой зять. 

-Еще бы. Где только ее дочь откопала такого дурака? Ревенант все про свою вдовушку давно знает, а до сих пор с помощью тёщи ходит в мир живых, чтобы помогать ей. 

Я ничего не отвечаю. Отношение Семеновны к полицейскому мне теперь понятно, но зачем она хотела помогать мне? Надеюсь, я к этому семейству отношения не имею? Я им точно не родня? Или меня хотят припахать в помощь вдове Степана? Не хотелось бы... хотя... если взамен я буду ходить в мир живых, наверное, я бы согласилась. Хотя бы один или два раза, пока не узнаю, не убивал ли меня Меркурьев. Постараюсь поговорить об этом со Стеаном или самой Семеновной. Нужно будет только аккуратнее уйти от виллис, а то они уже замечают, что я предпочитаю общаться не с ними. Если Ася права, Мирта и Галя следят за мной. Ну, видимо, не настолько внимательно следят, раз я уж несколько раз ускользнула у них из-под носа в мир живых. В любом случае несмотря на то, что времени остается немного, я должна дождаться появления новой виллисы. Чтобы внимание королевы и остальных переключилось на нее. Если Мирта действительно так опасна, я должна быть осторожнее. А она наверняка уничтожала остальных, иначе куда они деваются? Надеюсь, что сейчас власти Мирты никто не угрожает, наблюдать их разборки мне вовсе не улыбается. А уж тем более участвовать в них. 

Я болтаю с Асей и другими виллисами, пока королева не приказывает всем пойти за ней к месту появления новой виллисы. Мы идем на поляну, на которой после смерти проснулась я. С интересом рассматриваю лежащую на траве девушку. Да она совсем молоденькая, ей лет двадцать! А уже умерла! Что с ней случилось? У кого только рука поднялась? Новая виллиса открывает глаза, и я делаю шаг к ней. Помню, в каком ужасе я тут очнулась сама и как металась в одиночестве, пока не встретила Марину.  Меня удерживает стоящая рядом виллиса со словами: 

-Не ходи. Мирта все сама сделает. 

 Действительно, королева, в последний раз рявкнув на Галю, подходит к новенькой и опускается на колени возле нее. Я все-таки протискиваюсь поближе и смотрю во все глаза. Сейчас бедная умершая девушка будет в шоке от случившегося и новой внешности. Хоть бы Мирта сумела ее успокоить. Новая виллиса поднимает голову, оглядывается, словно не видя нас. Затем трогает свою фату и удивленно рассматривает платье. Ее рука тянется к подолу, и я замираю - она сейчас откинет его и увидит то, что у нее вместо ног. Но девушка не успевает это сделать, ее останавливает ласкающий голос Мирты: 

-Все хорошо, малыш. Успокойся. Ты с нами. 

Виллиса разглядывает королеву, затем опять себя и спрашивает: 

-С кем, с вами? Где мои платье? Что на мне надето? 

Мирта берет ее за руку и отвечает: 

-Теперь у тебя другое платье. Как и у нас всех. Потому что теперь ты - виллиса, также, как и мы. 

Девушка оглядывается, осматривая присутствующих, и резко садится. 

-Одинаковые? Почему? Где я? Где мое... 

На замолкает, испугавшись своего резкого взмаха крыльями. 

-Потище, малыш, - говорит Мирта, приглаживая новенькой крылья, - ты скоро привыкнешь к своему новому телу и научишься им управлять. Это крылья. 

-Крылья? - потрясенно спрашивает девушка, убедившись, что они действительно теперь являются частью ее тела, - значит, я все же умерла? Но ведь я живая! 

-Нет, малыш, - отвечает королева, забирая покрывало для новенькой из рук Гали, - ты больше не живешь. Ты находишься в мире Неупокоенных. Нас много, и скоро ты со всеми познакомишься. 

-Я не хочу ни с кем знакомиться! Я хочу вернуться домой! У меня сегодня свадьба! 

 Все переглядываются. Некоторые ахают. Мирта опускает глаза. Галя поджимает губы и демонстративно отходит в сторону. Новенькая непонимающе оглядывается. Королева берет себя в руки и твердо говорит ей: 

-Успокойся и выслушай меня внимательно. Вернуться обратно невозможно. Тыостанешься с нами. И сегодня у нас с тобой будет тяжелая ночь. 

 Я подхожу к Асе, и она говорит: 

-Черт! Ну почему именно сегодня! 

-Что? 

-Почему новенькая умерла именно в день свадьбы? Хоть бы на день раньше! 

-Да уж, не повезло, - соглашаюсь я, хотя и не совсем понимаю, чем бы спас ее один день. И за месяц до свадьбы умереть не очень приятно. 

-Права была Галя! - продолжает Ася. 

-Разве? 

-Конечно! Ведь чем ближе даты смерти и свадьбы, тем сильнее начинается! 

Я останавливаюсь. Не может быть! Что же будет этой ночью? 

-Пойдем, - говорит мне виллиса, - идем обратно, все равно и остальные скоро вернутся. 

-Ты говорила, Мирте будет тяжело. 

-Не то слово! Ночка будет жуткая! Это тот редкий момент, когда любая виллиса может порадоваться, что она не королева. 

-Мирта не может отказаться помогать новенькой? 

-В принципе, может. Но она никогда не отказывается, ведь именно в благодарность за эту помощь многие новенькие становятся на ее сторону. 

-Так долго помнят одну ночь? - удивляюсь я. 

-Не всегда это длится одну ночь. Не всем же так везет с первым убийством, как тебе. 

Я хочу возмутиться, что не считаю это везением, но Ася продолжает: 

-Да и долго помнить не надо - как увидят расправу после попыток бунта, так и становятся на сторону Мирты. 

-Так уверены в ее силе? 

-Больше, чем в ком-либо другом. Пока достойной соперницы не нашлось. Смотри, к тебе гости. 

Я оборачиваюсь - за деревом стоит Степан. 

-Почему это ко мне? - спрашиваю я. 

-Да он больше ни с кем из наших особо не общается. 

-По-моему, он ни с кем особо не общается, - отвечаю я, - пойду узнаю, что ему нужно. 

 Подхожу к ревенанту, и он шепчет мне на ухо: 

-Пойдем в мой лес, надо поговорить. 

Удивляюсь, но иду с ним. Может, Семёновна хочет отправить меня в мир живых? Не зря же она передавала бутылку. Было бы здорово, иначе мне бы пришлось самой уговаривать Степана взять меня с собой, а тут я была бы не при чем. Но оказавшись слседнем лесу, полицейский сообщает мне иное: 

-Семеновна послала предупредить тебя. 

-Да? А я думала, ты просто сам пришел ко мне. 

-Нет, откуда мне знать такое. Я же ревенант. 

-Так о чем 

 Ты хотел меня предупредить? 

-У вас же новенькая сегодня? 

-Да, совсем молоденькая девочка. 

-Когда у нее начнется? 

-Сегодня ночью. 

-Жуть. Вот почему Семеновна так меня торопила. Будь осторожна. 

-В каком смысле? 

-Ночью или в ближайшие дни будет бунт виллис. 

-Не может быть! 

-Почему? 

-Да вроде нет желающих. 

-Есть. Просто тебе как новенькой говорить об этом не будут. Группа бунтовщиков очень многочисленная, они подготовились неплохо. 

-Почему же не нападают? 

-Ждут удобного момента. Он наступит, когда Мирта истратит много сил. 

-Что мне делать? Предупредить Мирту? 

-Ни в коем случае. Ты не знаешь, кто именно, да и пусть нападают, их дело. Но Семеновна считает, что верх одержит все же Мирта. 

-Да, мне говорили, что предыдущие восстания она подавляла успешно. 

-И в этот раз будет также. Поэтому становись на ее сторону. 

-Я не хочу становиться ни на чью сторону. Не собираюсь в этом участвовать. 

-Такого варианта нет, Жанна. И не мешкай. Мирта и ее сторонники не должны сомневаться, что ты на их стороне. 

-С этим проблема. Кажется, они мне не доверяют. Одна виллиса говорила, что я вежу себя, как бунтарка. 

-Ничего страшного. Главное - на чьей стороне ты будешь в битве. 

-Я не хочу битву! Что я там буду делать? Я последний раз дралась в глубоком детстве! 

-Ты быстро сориентируешься. Главное - сразу встань на верную сторону, чтобы тебя ни в чем не заподозрили. 

-А можно это как-нибудь предотвратить? 

-Нет, нельзя. Просто будь готова. 

-Стёпа, я не хочу! 

-Меня тоже в этом мире многое не устраивает. Ничего не поделаешь. 

-Я лучше вообще к ним не вернусь, с тобой пойду! 

-Ты с ума сошла, Жанна? Так нельзя! И не волнуйся, это нервное и неприятное событие, но ты справишься. Семёновна в тебе уверена. 

-Зато я сама нет! И если она так уверена, зачем послала тебя предупредить меня? 

-Чтобы ты не погибла по неопытности, ты ведь еще не все знаешь про виллис. 

-Но кое-что знаю! Что после бунта казнят зачинщиков, например! 

-Да как правило, не после, а еще во время. Но разве в такой ситуации можно поступить иначе? Но ты не переживай, власть везде имеет свою цену, и в мире живых, и у нас. 

-Вот это меня и смущает! Что даже после смерти можно умереть! 

-Это до первого раза, потом уже не удивляет. Это не совсем такая смерть, как у живых. 

-Да мне никакой не хотелось! 

-Мне тоже. Но виллисы, которые поднимают восстание, знают, чем они рискуют. Это не сравнить с насильственной или случайной смертью, из-за которой мы сюда попали. 

-Да какая разница, если последствия хуже! Это ведь будет совсем навсегда? 

-У виллис - да. У других возможны варианты. И они сами идут на этот риск. 

-На что они рассчитывают? Я бы не рискнула? 

-Я бы тоже. Я достаточно потерял в мире живых, чтобы терять еще и здесь. Но так рассуждаем мы с тобой. У некоторых другие мотивы. 

-Я их не понимаю! Кто бы ни победил, будут жертвы! В любом случае! 

-Не понимаешь - твои проблемы. Смирись. Это теперь твоя реальность. 

-К черту такую реальность! - восклицаю я, - зачем она вообще нужна? Лучше сразу нормальная смерть, чем такое! 

-Правда? А только что ты говорила, что не понимаешь невест, рискующих так. 

-Я не это имела в виду. 

-Понимаю, - отвечает ревенант, - но мне пора идти. Успокойся и смирись. Не делай глупостей. Лучше нам будет в следующий раз увидеться уже после бунта. 

-То есть возможно не увидеться, - мрачно говорю я. 

-Все будет хорошо, вот увидишь. Не переживай. Пока. 

Полицейский поворачивается, чтобы уйти, но тут я вспоминаю, что хотела поговорить с ним совсем не об этом, и кричу: 

-Степан, стой! Мне нужно опять попасть в мир живых! 

-Нет, только не это. 

-Именно это и прямо сейчас! Я должна знать, убил меня тот, кого я считала лучшим другом или нет! 

-Как ты собираешься это выяснить? 

-А ты не понимаешь? Ты же полицейский! Узнаю, где он был в тот момент, когда меня убивали. 

-Каким образом? 

-А я уже придумала! Точно знаю, у кого спросить. 

-Так тебе и сказали. 

-Уж поверь! Я знаю подход к этой женщине. 

-А она откуда знает? С ним убивать ходила? 

-Нет, но она очень заинтересованное лицо. Должна знать. 

-Насколько заинтересованное? Сама она могла тебя убить? 

-Нет, что ты. Ей бы ни сил, ни здоровья не хватило. Это его мать. 

-Ты фантазерка. Ничего не получится. 

-Получится! - возражаю я, - даже если и нет, лучше попробовать, иначе я себя с ума сведу, гадая, Илья лишил меня жизни или нет. И сделать это нужно сейчас, пока прошло еще мало времени после... пока у меня опять не началось. 

-Да я тебе проводник что ли? 

-Если твоя Семеновна дала бутылку для меня, значит, она не против. И потом, бунт, о котором ты мне сказал. Вдруг там и меня уничтожат, и я так никогда и не узнаю правду? 

-Не уничтожат, если ты все сделаешь правильно. А насчет правды - некоторые вещи лучше никогда не узнать. Прелесть смерти в неведении. 

-Что ты говоришь! 

-Да, теперь я думаю так. 

-А я нет. Ладно, без тебя обойдусь, сама пойду к Семеновне, к Фаин Карповне, в крайнем случае - к Мирте, хуже уже не будет. 

-Ты с ума сошла! 

-А что мне остается делать? Если с каждым днем выясняются все новые жуткие вещи? Завтра может быть поздно пытаться что-то узнать. 

-Ничего жуткого в бунте нет. Хотя, для тебя... С твоим восприятием... На самом деле, тебя еще ждут неприятные сюрпризы из жизни виллис. 

-Расскажи, буду готова. 

-Танцы. 

-Уже не сюрприз, мне про них сразу сказали. 

-Боюсь, практика тебя все же удивит. 

-Постараюсь настроиться на очередные убийства. Так мы идем? Или мне идти без тебя? 

-Идем. Но это точно в последний раз. Захочешь еще - разговаривай лично с Семеновной. 

-Согласна, - радостно отвечаю я. 

 Мы идем в уже знакомую мне избушку и проводим все привычные ритуалы. Я опять пытаюсь запомнить их, но ничего не получается. Без Степана я это сделать сама не смогу. Жаль. А особенно жаль, что мне нечего предложить Семеновне, чтобы она меня научила. Была бы она мне хоть родственницей или соседкой? Узнать бы, может, и у меня кто там есть? Ведь умирали же у меня родственники от старости, может, они согласились бы мне помочь. Хотя, если они такие же, как Фаина Карповна... Никому не пожелаешь таких. А если бы и захотели мне помочь - где их искать? Надо будет спросить у Степана, как он нашел Семеновну и искал ли других родственников. Да и у других можно поспрашивать. Наверняка не мне одной захотелось найти своих в после смерти.

Глава 10:
У квартиры матери Меркурьева я долго и безуспешно звоню в дверь. Неужели ее нет дома? Как не вовремя я пришла! Почему ей приспичило куда-то уйти именно сейчас? Она же уже полгода не работает, куда Марии Львовна могла уйти средь бела дня? Я не могу сейчас не поговорить с ней, другого шанса проверить алиби Ильи у меня не будет. Ведь зайти в другой день я, скорее всего, не смогу. А если и смогу - пройдет так много времени, она все уже забудет. Надо было заниматься этим сразу после убийства, почему я понадеялась на полицию? Должна была сразу сообразить, что никто не увидит ничего подозрительного в моей смерти от остановки сердца. Надо было сразу что-то сделать, чтобы привлечь их внимание к чему-нибудь, а теперь меня уже похоронили. Почему я не додумалась спросить об том Степана, он наверняка знает, на что обращают внимание его коллеги. А теперь поздно. Придется пытаться что-то узнать самой, а что я могу сделать, если даже попадание в мир живых для меня проблема? Не уйду, пока она не вернется, пусть хоть до ночи где-то бродит. Хотя это и невозможно... у меня сейчас нет столько времени, да и виллисы меня хватятся. Там планируются свои приключения ночью. Да и здесь я могу дождаться не Марию Львовну, а самого Меркурьева или его сына. Что же делать? Уйти или еще подождать?

 На лестнице слышатся шаги, и я напрягаюсь - не Илья ли? Я же брошусь на него, требуя сказать, не он ли меня убил и где он был той ночью. Представляю, как отреагировал бы он сам и ожидающий на улице ревенант. Еще раз жму на звонок и вижу, что снизу поднимается Эля, соседка Ильи, с ребенком на руках. Раньше я видела ее здесь пару раз, хотя я так давно не была в этой квартире, что даже не знала, что у нее есть ребенок. Здороваюсь с Элей, но с новой внешностью она, конечно, меня не узнает и спрашивает:

-Вы к Марии Львовне? Так ее в больницу увезли.

-Как? - удивляюсь я, - когда?

-Так три дня назад, пятого.

-Именно тогда? Вы уверены?

-Конечно, такая суматоха, на носилках выносили, шумели, Мишку мне разбудили.

-Разбудили... Уже поздно было?

 Если ночью, то мне от этого пользы нет. Илья мог убить меня вечером, а ночью вызывать скорую маме.

-Нет, десяти еще не было. Но мы стараемся к девяти Мишку укладывать, получается, правда, всегда позже. И пятого, только уложила, и началось.

-А что с Марией Львовной? Опять желчный?

-Нет. Кажется, аппендицит.

-Ничего себе!

-Да, в ту же ночь ее и прооперировали. Илюха домой вернулся уже ночью.

-Илюха? - настораживаюсь я.

-Да, Илья, сын Марии Львовны. Вы его знаете?

-Еще как, - отвечаю я и, подойдя к ней ближе, продолжаю:

-Тут такое дело... я из-за него и приехала. Встречаюсь я с ним уже полгода. Он говорит, что все серьезно, замуж зовет, но я боюсь, что любовница у него есть. Я думала, он мне соврал, что маму в больницу возил, а сам к ней поехал.

-А, даже не сомневайтесь. Он точно Марию Львовну в больницу возил, ей очень плохо было. А с чего ты взяла, что у него другая есть? Видела ее? 

-Видела раньше. Ее зовут Жанна, они вместе в кофейне работают. Он всегда на работе, с утра до позднего вечера, откуда мне знать, что они там именно работой занимаются? Вроде они раньше были близки. 

-Не там ищете, - уверено заявляет Эля, - я знаю Жанну, видела ее пару раз, она Илюхе не любовница.

-Откуда вы знаете?

-Когда я их вместе видела, держались они достаточно отчужденно, говорили всегда только о работе. Правда, я давно ее не видела, больше года уже. Мария Львовна, помню, все боялась, что Илья на ней женится. Но эта тема уже давно закрыта.

-Вы верите в просто дружбу между мужчиной и женщиной? - спрашиваю я.

-Я нет. Но у них не дружба, а работа. Эта Жанна за другого мужчину замуж собиралась, вы разве не знаете? Она умерла за день до свадьбы, сердце не выдержало, все только об этом и говорили. Илюха мрачнее тучи ходил. Метался между работой, похоронным бюро и мамой в больнице.

-Да, я слышала об этом. Но все равно хотелось бы знать, спал он с ней до ее смерти или нет. Ты уверена, что еще десяти не было, когда он с Марией Львовной в больницу поехал?

-Уверена, я второй раз Мишку еле укачала в начале одиннадцатого, а “скорая" уехала где-то за полчаса до этого. Да вы не бойтесь. Я Илью с детства знаю, всю жизнь тут живу. Не бабник он, просто бизнес свой любит. А сейчас и вовсе на него все навалилось.

 Я благодарю девушку, прощаюсь и ухожу. Я тоже Меркурьева с детства знаю, но за последние пару дней я узнала о нем больше, чем за всю жизнь. Надеюсь, Эля сказала правду. Хотя зачем ей врать? Бедная мама Ильи, аппендицит и операция - это очень неприятно. Но если Мария Львовна действительно в больнице, не могла ли Эля со временем напутать? Не сидит же она все время, глядя на часы. Могла ведь не только время, но и день перепутать. Или специально соврать? Вдруг она сама в Илью влюблена или по-соседски покрывает? И как это проверить? Выхожу к Степану и рассказываю ему о своем разговоре с Элей и своих сомнениях.

-И почему ты ей не веришь, - удивляется ревенант, - и как предлагаешь узнать правду? Спросить самого твоего друга лично? На каком основании?

-Ага, так он и скажет, где он был, особенно если он и есть убийца. Может, стоит поехать в больницу к его маме? Пусть сама подтвердит. Хотя, она тоже может выгораживать сына.

 Подумав немного, полицейский говорит:

-Ладно, поехали в больницу. Только не к его маме. У меня идея получше. Только как узнать, в какую именно больницу ее увезли?

-Степа, ты в каком городе раньше жил? У нас здесь больница всего одна.

-Далеко?

-Ну... пешком минут двадцать.

-Пойдем, времени нам хватит.

-Что ты задумал?

-Камеры посмотреть. Сказать что угодно можно.

-Думаешь, они там есть?

-У вас не настолько маленький город, чтобы их не было.

 Ну как сказать.  где мы собиралась открывать филиал, намного больше. Там и населения в три раза больше, и больница не одна.  Там бы мы развернулись, там бы мы заработали! А теперь? Хоть бы Илья сейчас не забросил открытие филиала! Очень надеюсь, что и без меня все состоится. В конце концов, Илья действительно считал “Фиалку" своей. По пути жалуюсь Степану, что Меркурьев рассказывал Эле, что это “его бизнес", а про то, что кофейня вообще-то моя она, видимо, и не знает.

-Может, она просто забыла, чья кофейня, ей на это вообще наплевать, - отвечает ревенант, - а может, твой друг просто хотел повысить свою значимость. Или он действительно считал этот бизнес своим.

 Я не знаю, что ответить. Я сама всегда радовалась, что Меркурьев считает “Фиалку" своей, а не просто отбывает рабочее время. И сейчас только от него зависит, что будет с моей кофейней дальше. Но если это чувство собственности толкнуло его на моё убийство... Не нужно было мне впутывать сюда Рому и переписывать завещания! Что я наделала! Если бы он не убил меня сейчас, я хотя бы успела бы проконтролировать открытие филиала! Хотя им в основном и занимался Илья... Нет, он не может быть убийцей! Никогда в нем не замечала никакой агрессии. Только бы его алиби подтвердилось! Хоть бы в больнице нас ждали хорошие новости!

 В приемном покое Степан подходит к охранникам и показывает удостоверение. Я жду в стороне. Вот и пригодилась его форма. Наверняка ему дала помогла ее достать теща. Интересно, как и для чего? Ведь когда самого ревенанта убила жена, полиция еще называлась милицией. И он вроде не ходит навещать ее в форме. Значит, что-то делает в мире живых в новой форме. Интересно, что? Степан подходит ко мне и говорит:

-Пойдем, нам сейчас найдут запись. Ты его узнаешь?

-Я его из миллиона узнаю!

-Там запись не очень.

-Да хоть какая!

Пока ищут нужную запись, я не могу найти себе места. Что, если мы опоздали, и видео не сохранилось? Сколько дней оно хранится? Я не знаю, но, может, Степан не зря предложил прийти сюда? Он работал в полиции, он должен знать! А если мы пришли сюда зря, что тогда? Придется поверить Эле, все-таки ей не было смысла мне врать. Да и если мать Меркурьева действительно в больнице, значит, как минимум в этом она не меня не обманула. Придется мне утешаться хотя бы этим. От мыслей меня отвлекает голос ревенанта. Бегу к нему и на экране вижу Марию Львовну и самого Илью. Какое счастье, он был здесь! Именно в нужный день и в нужное время!

-Это он? - спрашивает Степан.

-Да, - радостно отвечаю я.

 Ревенант благодарит, и мы уходим.

-Что бы я без тебя делала! - говорю я, - я бы не додумалась посмотреть камеры!

-Тебе бы и не позволили. Кстати, мы успели практически в последний момент, через несколько часов записи будут стерты. Теперь ты успокоилась? Можем возвращаться?

В избушке, в последний раз прислушиваясь к биению чужого сердца в своей груди, понимая, что сама я не смогу попасть в мир живых отсюда, как бы не пыталась что-то запомнить. А если с  Семеновной договориться не получится, то и со Степаном неизвестно, что будет дальше. Он итак много мне помог, особенно сегодня. Смогу ли я в следующий раз попасть в мир живых сама, без чьей-то помощи? Или теперь мне незачем идти туда? На всякий случай кладу бутылку с водой от Семёновны и полюбившуюся мне кость ближе к окну. Может, пригодится. Ведь зайти в избушку без ревенанта я пока не могу. А поискать другие возможности - вполне.

 От Степана я сразу иду к Марине и спрашиваю, будут ли в ближайшее время убийства.

-Нет, - отвечает она, - а что, у тебя возвращается? Опять плохо?

-Нет, я в порядке. Просто не хочу опять присутствовать при подобном.

-Рано или поздно это произойдет.

-Надеюсь, что поздно. А ты чувствуешь, только убийства живых? 

-Если уничтожат виллису или еще кого-то из Неупокоенных ты почувствуешь? 

-А, ты об этом. Нет, конечно, как же я смогу это понять? Мы только смерть живых чуем раньше всех. 

 -Очень жаль. 

-А что? - настораживается русалка, - что-то будет?

-Пока не знаю. Но мне только сегодня рассказали, что у виллис бывают бунты в которых обязательно кого-то уничтожают. Этого мне еще не хватало. Хоть бы заранее понять, будет ли это и если да, то когда именно. 

-Жанна, я тебе удивляюсь. Ты уже несколько дней виллиса, а до сих пор удивляешься обычным вещам про своих и все еще не научилась летать.   

-Зачем мне это? Ходить привычнее. Я даже к крыльям привыкла, уже почти не мешают. 

-Например, во время бунта. Там виллисы почти все время в воздухе.

-Да? А в обычной жизни пока не так часто это видела.

-Ты еще и танцы не видела.

-Да. И вашего царя, кстати, тоже.

-А что, хотела бы?

-Интересно.

-Уверяю, по сравнению с Миртой - смотреть не на что. Он старый.

-Старый? - переспрашиваю я, - давно он ваш царь?

-Давно. Задолго до меня. Предыдущего мало кто помнит.

-А у вас тоже бывают бунты?

-Всякое бывает. И тебе, с твоими взглядами, это бы не понравилось.

-Но хотя бы чужие бунты я не увижу?

-Как получится.

-А для тебя это не опасно?

-Надеюсь, что нет. Я в такое не лезу.

-Я бы тоже не хотела лезть. Посмотрим, как что будет.

-Все будет хорошо. Не бойся бунтов, у вас уверено правит Мирта. Я не представляю, кто мог бы ее свергнуть.

-Я тоже, - отвечаю я и меняю тему и еще некоторое время болтаю с русалкой. 

 Ближе к вечеру в  хорошем настроении возвращаюсь я к виллисам - Илья не виноват! Каким бы плохим другом он не был - он не убийца! Как могла только я усомниться в нем! Жаль только, что я не знаю, кто именно меня убил, это было бы лучше, чем подозревать всех подряд. Но пока это невозможно - бутылку-то я приготовила, но остального сама пока сделать не смогу. Значит, когда улягутся волнения по поводу новенькой, пойду разговаривать с Семеновной. Ей явно от меня что-то нужно, вот и пусть прямо скажет - что. Будем договариваться. Тут же вспоминаю о бунте - вот еще проблема. Ума не приложу, что я буду делать, когда это начнется. Семеновна должна была лучше меня подготовить, если она что-то рассчитывает от меня получить. Интересно, только я ее заинтересовала или она предупреждала раньше и других виллис? Если да, то где теперь эти виллисы? Если их уже нет - не та самая участь ждет и меня? И что делать? Оглядываюсь, пытаясь понять, кто именно хочет поднять бунт. Но все ведут себя как обычно. Не замечаю ничего особенного. Кажется, Семеновна ошиблась. Хоть бы это было так! А если нет? Если бы я смогла понять, кто именно собирается восстать, я бы смогла сдать их Мирте, и ничего не будет. Хотя, она же их убьет. Но ведь они умрут и в случае бунта. И не только они. А так я могла бы попросить Мирту не убивать их взамен на информацию. Или с ней невозможно договориться об этом? Почему я не пыталась узнать побольше о мире, в котором оказалась? Я теперь здесь, а меня больше занимали оставшиеся в мире живых. Если переживу бунт, обязательно разузнаю больше и про виллис, и про остальных. Главное - как-то выкрутиться этой ночью. Оглядываюсь еще раз - нет, все бесполезно. Нет дураков, чтобы вести себя как-то странно средь бела дня. Мирта наверняка раскусила бы их раньше меня. А если Семеновна подозревает бунт, неужели о нем не догадывается Мирта? Она должна понимать, что это подходящий момент. Но почему тогда никак не готовится, только спорит с Галей. Неужели все еще о помощи новенькой? Пора подумать о более важных вещах! Может, хотя бы намекнуть ей? Нет, она вцепится в меня и будет допрашивать, а я должна молчать о своих походах к живым. А то еще Мирта меня будет подозревать. Лучше по-другому. Я лягу спать сейчас, а ночью не сомкну глаз. Как только увижу подготовку - сразу сообщу Мирте, сделаю вид, что заметила случайно. Беру покрывало и ложусь подальше от остальных. Пока пытаюсь заснуть, замечаю, что на меня удивленно посматривают. Может, кто-то тоже ждет бунта и сейчас заподозрят меня? Это маловероятно, я же одна, и сама еще новенькая, какой бунт. Вскоре ко мне подходит одна из виллис и спрашивает: 

-Ты решила теперь спать днем? 

-Нет, просто хочу не спать ночью.  И уже почти вечер.

-Зачем? 

-Чтобы видеть, как у новенькой начнется. 

-Как раз такие вещи лучше проспать, - говорит собеседница. 

-Знаю. Но я поспорила с Асей. 

-О чем?

-Что я попробую помочь новенькой, если у Мирты не хватит сил на нас двоих.

-Что? Даже не думай!

-Это мое дело, - отвечаю я.

-Ну давай, тебе же хуже будет. А мы полюбуемся.

Она уходит, а я пытаюсь угадать, сколько же ей лет. Судя по лицу, около пятидесяти. Наверное, она старше всех тут. Как же на стала виллисой? Неужели и в таком возрасте выходят замуж? Странная тетка. Ведь не просто так ко мне подошла, явно что-то подозревает. Не бунт, так еще что-то. Может, она догадалась, что я была в мире живых? Вдруг за мной следили? Или подслушали мой разговор с ревенантом? Или я недостаточно убрала запах? Хотя, тогда мною наверняка заинтересовалась бы сама Мирта или Галя. Незаметно для себя засыпаю, и просыпаюсь уже в темноте от громких криков. Ну всё. У новенькой началось. К ней уже идет Мирта. Не знаю, каких сил ей может не хватить, выглядит она весьма бодрой не смотря на поздний час.

-Что же так резко, - шепчет кто-то из виллис и отходит подальше.

Многие следуют ее примеру, бросая сочувственные взгляды на новенькую.

-Пойдем, ляжем в другом месте, - советует Ася.

-Ни за что, - отказываюсь я.

-Хочешь, чтобы у тебя повторилось?

Нет, если будет, как тогда, я не выдержу. Может, правда, уйти? Если я буду в таком состоянии, как было у меня до убийства русалками девушки, я ни на бунт не отреагирую, ни на что другое. Тут я слышу бархатистый голос королевы, подходящей к новенькой:

-Тихо, Настя, тихо, малыш. Я здесь.

Заслушавшись, я отвечаю Асе:

-Иди, ложись. Я остаюсь.

Она уходит, а я во все глаза смотрю, как королева садится рядом с новенькой и берет ее за руку. Настя со стоном бросается ей на грудь и постепенно затихает. Неудивительно, голос Мирты можно слушать бесконечно. Глядя на них, я снова засыпаю под воркующий шепот Мирты.

 Второй раз я просыпаюсь от стона новенькой, но королева тоже просыпается и быстро успокаивает ее.  Оглядываюсь - все остальные спят. О бунте и речи нет. Семеновна точно ошиблась. Ну и хорошо. Сейчас Мирта поможет Насте, и проблем не будет. Хотя... разве не скоро должен кончиться эффект от последнего убийства? И тогда у меня и остальных будет так, как сейчас у Насти? Пусть даже не настолько сильно, но... это все равно ужасно. Неужели нет другого способа избавиться? Смогу ли я вынести? Вроде Мирта не сможет же помочь всем? В это время королева приподнимается и отползает от новенькой и ложится одна в стороне. Неужели теперь ей самой плохо? Может, подойти и посмотреть, как она? Или не надо - а то меня посчитают за бунтовщицу или еще что-то подобное? Ведь никто другой не подходит. Все вроде спят. Интересно, Мирта сидела со мной всю ночь или также уходила? Неужели ей было также плохо? Вроде нет, ходить она точно могла. Плохо тогда было мне. Посмотрим, что будет с нами со всеми через пару дней.

 На рассвете я просыпаюсь и понимаю, что больше спать не хочу. Конечно, я же легла вчера рано вечером. Вокруг меня все спят, даже Настя. Хорошо, я боялась, что все будет гораздо хуже. А так, ночь прошла, и все ожидания не оправдались. Подожду до вечера, а потом постараюсь поговорить со Степаном и Семёновной. Хотя бы узнаю причину странного интереса тещи ревенанта ко мне. Ладно бы ее Мирта заинтересовала, она хоть королева, а от меня какая польза? В мир живых сходить - так это Степан прекрасно сделает, наверное, и сама Семёновна это может, Фаина Карповна же ходила. От мыслей меня отвлекает слабый стон, только не Насти, а Мирты. Поднимаю голову и при солнечном свете вижу, что королева лежит бледная, кусая побелевшие губы. Я сбрасываю покрывало, но меня опережает Галя. Она ложится рядом с королевой и кладет ее голову себе на грудь.

-Все-таки пришла, - не открывая глаз, шепчет Мирта.

-А у меня был выбор? - ворчит Галя, обнимая королеву и накрывая ее своим покрывалом.

Я оглядываюсь - теперь не спят уже многие. Некоторые виллисы будят друг друга и перешептываются. От шума просыпается Настя и всхлипывает. Я замираю. Только не это. Лучше бы она спала! Бросаю взгляд на Мирту - она лежит, не реагируя, а Галя смотрит на новенькую как на врага. Напрасно я надеюсь, что новенькая уснет, она всхлипывает и стонет все сильней. Все больше виллис посматривает на королеву, но та лежит даже не шевелясь. Новенькая приподнимается, осматриваясь и падает, вскрикивая от боли.

-Лежи, Настя, не шевелись! - не выдержав, говорю я.

Она ищет Мирту. Не понимает, почему к ней не подходят, когда до этого Мирта облегчала ее страдания всю ночь. Не выдержав, встаю и приближаюсь к Насте. С каждым шагом нарастает тревога, в висках начинает стучать боль. За спиной слышу удивленный гул, но наклоняюсь к Насте и беру ее за руку. От этого прикосновения меня словно бьет током, и я выпускаю ладонь новенькой. Она удивленно смотрит на меня - наверное, не ожидала увидеть после Мирты, она же меня вообще не знает. Превозмогаю себя и снова беру руку Насти, в этот раз боль от прикосновения слабее. Она благодарно смотрит на меня, жаль, что у меня такого голоса как у Мирты, и этим я не могу помочь. Но процесс все равно идет - после руки у меня начинает болеть сердце, грудь, голова просто раскалывается. Кусая губы, уговариваю себя потерпеть, но меня хватает лишь на несколько секунд. Вырываю руку и отодвигаюсь. Сразу становится легче. И чем дальше отодвигаюсь, тем меньше боль. Оглядываюсь - на меня смотрят, кажется, все включая Мирту и Галю. Интересно, как на это отреагируют? Хотя, какая разница, теперь плохо мне, и ни мне, ни новенькой никто не поможет. Мирте самой плохо, и видимо, Галя сейчас будет в таком же состоянии. И избавить нас от этого может только новое убийство. Я на это не пойду. Хотя кто меня спросит? Убьют кого-нибудь, а я ничего сделать не смогу, как и тогда. И мне останется только наслаждаться результатом. Сколько раз я это выдержу? Что делать? Смотрю на Настю, ей уже легче. Надеюсь, эффекта хватит хоть на какое-то время, а потом придет в себя Мирта. А потом... Нет, я не буду думать о том, что должно произойти, чтобы это закончилось. Вроде виллисы стараются ою этом не вспоминать и не говорить, тогда якобы легче. Тем более, что мне уже лучше. Просто болят голова и грудь, подумаешь, и при жизни такое много раз было. Правда, тогда помогали таблетки. А теперь...

 От мыслей меня отвлекают несколько виллис, резко сорвавшихся со своего мест и подлетевших к Мирте. Галя тут же отбрасывает покрывало, и королева резко взлетает вверх. От ее бледности и слабости не осталось и следа, на щеках горит румянец. Галя тоже вскакивает, но нападавшие уже летят к королеве. Взмахнув крыльями, Мирта трижды поворачивается вокруг своей оси - и вот она уже сидит на белоснежном коне, копыта которого отбивают первую подлетевшую к ней виллису.

Глава 11:

Из ноздрей второй виллисы вылетает струя огня, но Мирта на коне легко уворачивается. Я с открытым ртом смотрю на это. Ничего себе! Мы же виллисы, а не драконы. А вот от атаки королевы увернуться гораздо сложнее, она буквально выжигает соперниц, и они падают на землю, корчась от боли. Засмотревшись на битву в воздухе, я забываю о происходящем внизу. А зря - же большинство невест присоединилось к огненной схватке, и я не могу сообразить, кто за кого. Упущенное время чуть было не обходится мне слишком дорого - еще одна огненная струя летит в нашу сторону, я с трудом успеваю увернуться и оттащить Настю. Если бы даже я сейчас умела летать, чем бы мне это помогло? Я не смогу лететь вместе с новенькой, но и бросить ее тоже не могу. Она цепляется за меня, испуганно глядя на дерущихся виллис. Я совершенно не представляю, что делать, даже не понимаю, кто здесь друг, а кто враг. Почти одинаковые невесты в одночасье разделились по непонятному признаку. Вот и сейчас после первой неудачной атаки к нам летит та самая виллиса, а я даже не могу понять, как они извергают огонь! Но тут нападающая, не долетев до нас, падает, сама пораженная струей огня. Я оборачиваюсь - нас защитила Галя. Надо же, я думала, она против новеньких, а я ей вообще не понравилась. С каждой секундой запах паленого мяса и перьев становится все сильней. А казалось бы, что может быть хуже вони от живых? Делаю то единственное, что могу - вместе с Настей, с трудом поднявшейся на ноги, отлетаю еще дальше от остальных виллис. Толку от нас сейчас немного, лишь бы не задело. Нахожу глазами Мирту, она явно на коне во всех смыслах. Она настолько легко испепеляет своих соперниц, что я просто не могу понять, как кому-то могло прийти в голову восстать против нее. Ладно я тут считанные дни, но остальные давно должны знать, чем все закончится. К счастью, до нас с новенькой атаки больше не доходят, так как бунтовщицам просто не до нас. Они отчаянно пытаются оказать сопротивление королеве и ее виллисам, что совершенно бесполезно. Ловлю себя на мысли, что я бы предпочла сразу сдаться, превосходство Мирты очевидно. Наконец все заканчивается, и я даже не могу сказать, длился неудачный бунт минуту или час. Королева на коне проезжает мимо поверженных виллис и говорит:

-Вы знаете меня так давно. И все равно поверили, что я лишу себя силы? Да еще предполагая, что может быть бунт? Зря. Очень зря.

Галя смотрит на королеву с гордостью и восхищением, по толпе остальных виллис прокатывается странный вздох. Мы с Настей смотрим, как Мирта натягивает уздечку коня и неестественно складывает крылья за спиной. Среди побежденных раздаются мольбы о пощаде, и они по очереди начинают исчезать под взглядом королевы. От каждой остается лишь несколько перьев.

Я дергаюсь, ногти новенькой впиваются мне в руку. Нет, не может быт! Это то, про что мне говорили - виллис можно уничтожить после смерти, и сейчас на моих глазах это делает Мирта. Не могу поверить, что они исчезают в никуда. Это и есть настоящая смерть? То, что я считала смертью? Или что сейчас с ними происходит? Что будет дальше? Закончив с бунтовщицами, королева оборачивается к нам. Взглянув на наши лица, она довольно усмехается и гладит холку коня. Он ржет и исчезает. Королева складывает крылья. Теперь все почти как раньше - если не считать кучек белых перьев и запаха паленого мяса в воздухе.

 

  Я лежу, стараясь не смотреть на оставшихся виллис. Мало мне того, что пришлось смотреть на битву и казнь, так еще и мне после всего этого стало хуже. Неудивительно, после такого зрелища. Знала бы, что все будет настолько плохо, ушла бы подальше. Какого черта я осталась с виллисами, заранее зная, что будет бунт и кто победит? Почему ни Стёпа, ни Семёновна не предупредили меня о том, как я буду чувствовать себя после? Зачем меня заставили смотреть на это? Ладно бы я могла сделать хоть что-то, а так? Я должна была уйти, пока все спали, Мирте все равно было не до меня в эту ночь. Накрываюсь одеялом с головой и пытаюсь уснуть, но бесполезно. Я выспалась и слишком переволновалась. Лучше бы я ушла... хотя нет. Если бы я ушла, что стало бы с Настей? К утру Мирта делала вид, что у нее нет сил ей помочь. Да и потом новенькую могли бы убить. Ее-то никто не предупредил. Да и если бы предупредили, что толку - в таком состоянии она все равно не смогла бы защитить себя. Так что хорошо, что я осталась. Но какой ценой! Почему я? Зачем я вообще к ней полезла, это должна была делать Мирта. Она королева, это ее обязанность. И ведь предупреждали же меня, сама виновата. Нечего было...

 Меня окликает Мирта, и я откидываю одеяло. От дневного света голова опять начинает раскалываться. Зачем она меня трогает, мне итак плохо.

-Иди к нам сюда, - говорит королева.

-Это обязательно? - со стоном спрашиваю я.

-Иди сюда, сейчас легче будет.

Я быстро вскакиваю, отчего висок опять пронзает боль. Кажется, Мирта опять готова нам помочь. Она уже сидит, обнимая сидящую рядом Настю. Я сажусь с другой стороны.

-Зачем ты полезла исцелять новенькую, если ты понятия не имеешь, как это делается? - спрашивает королева, беря меня за руку.

-Ей было плохо, - отвечаю я, - а ты не могла помочь. Точнее, мне тогда так показалось.

-Так всем показалось, но только ты полезла куда не надо.

-Я не могла остаться в стороне.

 От ее голоса и прикосновения мне легче, теперь я опять могу спорить.

-И что? - интересуется королева, - стоило оно того?

-Не знаю, - честно признаюсь я, но, взглянув на Настю, добавляю, - да, стоило.

Мирта усмехается и объясняет:

-Если еще раз полезешь - не начинай так резко. Нужно забирать боль постепенно. И покрыло использовать активнее. И голос. Но лучше больше не лезь.

-Надеюсь, что больше не придется. А голоса у меня такого нет.

-Так он ниоткуда не берется. А ничем не занимаешься, даже летать не научилась. В чем дело? Мир живых не отпускает?

От ее вопроса меня бросает в жар. Неужели она все знает? Или догадывается? Нет, думаю, нет, иначе бы не спрашивала. Надо срочно выдумать подходящее объяснение. После короткой паузы я отвечаю:

-Просто... я никак не могу привыкнуть к местному мировоззрению. Не могу смириться с несправедливостью. Стараюсь общаться со Степаном, мне с ним проще.

-Ага, нашла себе подходящую компанию. Небось и его дружка Евсея знаешь?

-Пока немного, но он показался мне милым.

-Да, правильное слово. Парочка блаженных. Но предупреждаю: тебе лучше быстрее свыкнуться с нашими устоями. Иначе все плохо закончится. Как сегодня для некоторых.

Я удивленно поднимаю глаза на Мирту - она что, мне угрожает? А королева продолжает:

-Пока ты просто проводишь с ними время - это не беда. Но разговоры - одно, а действия - это совсем другое. И последствия разные. Так что очень советую взяться за ум. Это и тебя касается, Настя.

Переварив сказанное, я отстраняюсь и восклицаю:

-Ты что, боишься, что кто-то из нас поднимет бунт? Да мне и сегодняшнего с головой хватило!

-В первый раз так многие говорят. Я уж повидала. Потому сегодня ночью я приму меры. Не столько из-за вас, конечно, сколько из-за остальных.

-Думаешь, кто-то решится опять напасть?

-Не думаю. Но как знать.

-Может, тебе не стоило нам сейчас помогать? - спрашиваю я, - если вдруг что, у тебя может действительно не хватить сил.

Королева усмехается и отвечает:

-Хватит. Да и другие силы прибудут скоро. Сегодня ночью ваш дебют.

-Дебют? Какой?

-Увидите, - отвечает королева и уходит, оставив нас.

  Смотрю на Настю. Она молча закутывается в свое покрывало. Жаль, что ей пришлось пережить и такое сложное начало, и бунт. Она теперь совсем тихая, а ведь была не такая. Но главное, что сейчас ей больше не плохо, и больше ничья помощь ей не нужна. Только надолго ли? А если этот эффект пройдет, то что? Придется надеяться на убийство? Противно. А какие варианты? Или Мирта каждый раз будет нам помогать? Да если бы это было возможно, никто бы не пошел на убийство. А ведь идут, даже Степан с его взглядами. И Марина, хотя ей это вроде неприятно. Пусть они сами не убивают, но ведь не мешают и пользуются результатами. Да и я. Если бы тогда русалки не защекотали насмерть девушку, я бы не смогла убедиться в невиновности Ильи. Да что там, и про его обман не узнала бы. Получается, я все равно становлюсь такой же как они. И меня все равно это поглотит, так как возможностей сопротивляться нет. А убийства наверняка еще будут. И не про такой ли дебют говорила Мирта? Неужели мне придется самой убивать? И Насте тоже? Значит, жертва будет не одна? Нет, я не буду сама убивать, пусть делают со мной, что хотят. Я готова смириться с тем, что я не могу никого спасти, но убивать лично - нет. Не при каких обстоятельствах.

 Начинает темнеть, а я все еще не понимаю, о каком дебюте говорила королева. Уже скоро все спать лягут. Я, конечно, буду рада, если не произойдет ничего, но возможно ли это? Даже если возможно - это лишь отсрочка. Из-за дерева кто-то выходит, и одна из виллис восклицает:

-Мирта! Мы что, идем танцевать? И русалки узнали об этом раньше нас?

Присматриваюсь - действительно, это русалки. Зачем они пришли?

-Сегодня это вынужденная мера, - отвечает королева.

 Виллисы начинают обсуждать предстоящий танец. Я нахожу Марину и спрашиваю:

-Зачем ваши пришли? Вместе с нами пойдут танцевать?

-Танцевать будут только виллисы, а пойдут, конечно, все. Просто мы первые почувствовали.

-Да, точно. Вы первые ощущаете смерть. Значит, все-таки сегодня. И я буду в этом участвовать?

-Конечно. Танцуют все виллисы. Когда танец начнется, никто из вас не сможет сопротивляться воле Мирты.

-Значит, нужно уходить сейчас? Пока есть время?

-Пожалуйста, не вздумай этого делать! Ты что? - испуганно говорит русалка.

-А как мне быть, если я не хочу никого убивать?

-Только не вздумай сопротивляться сейчас! Ты разве не знаешь, что мы все обязаны поддерживать вашу королеву?

-Нет. Почему все обязаны?

-По негласному обычаю в случае, если кто-то из Неупокоенных становится свидетелем конфликта нежити не своего вида, то обязаны принимать сторону Главы. Тут уже наши! Скоро тут будут все! И ты хочешь не подчиняться сейчас, при всех, да еще после бунта?

-Я не понимаю, почему такой обычай.

-Для поддержания власти и порядка.

-Но почему никто не вмешался во время бунта?

-Так не было никого. Все же знают, когда момент для нападения выбирать. Если бы мы сейчас пришли, а у вас была бы новая королева, все бы стали поддерживать ее.

-Но это же неправильно!

-Почему? - возражает русалка, - очень правильно. Вы между собой выбираете королеву, и остальные Неупокоенные поддерживают ее, пока у нее есть этот статус. А ты бы как хотела? Несменяемую власть? Чтобы все поддерживали только Мирту или предыдущую королеву?

-Не знаю. Просто хотела бы обойтись без смертей. Особенно не хочу участвовать в убийствах сама.

-А я очень не хочу участвовать в твоем убийстве. И даже смотреть на это не хочу. Пожалуйста, избавь меня от этого хотя бы сегодня. Даже не вздумай устроить что-нибудь.

 Я больше не спорю, тем более, что настроение почему-то улучшается. Зачем говорить о смерти, бунтах и других неприятных вещах, когда есть более приятные темы?

 Я болтаю с русалкой, пока не замечаю, что вокруг нас собрались многие другие Неупокоенные, и тут же вспоминаю, для чего. А кого убивать собираются? Живых здесь нет, этот запах я точно ни с чем не перепутаю. Спрашиваю об этом Марину.

-Так не здесь, - отвечает она, - к живым пойдем. Просто ждем, пока соберутся все желающие.

-Они уже тоже чувствуют, да?

-Возможно. Или просто ориентируются на нас, русалок.

Я тут же забываю про ожидаемое убийство. Сейчас я узнаю еще один путь в мир живых. Как знать, может, мне удастся потом воспользоваться им самой.

 

-Так, новенькие, - говорит Мирта, - вы обе подождите, пойдете вместе со мной.

 Мы с Настей отходим в сторону, и я с улыбкой наблюдаю, как она гадает на ромашке.

-Не любит, - со вздохом говорит она.

-Это же бред, - отвечаю я, - попробуй еще раз.

Новенькая срывает еще один цветок, на этот раз гадание оказывается удачным.

-Что это? Ромашка? - удивленно спрашивает Мирта, подходя к нам.

Королева наклоняется, срывает что-то и говорит:

-А вот мой цветок.

Мы видим у нее в руках голубую незабудку.

-Теперь по делу, - продолжает королева, - у вас обеих будет первый танец, но так как у Жанны уже было первое убийство, будем делать по Насте. Сейчас мы перейдем в мир живых, будет ужасный запах, придется потерпеть. Сам танец начнется в полночь и продлится до четырех утра. Но сначала нам нужно долететь до места.

-Но я еще не умею летать, - возражаю я.

-Я тоже, - поддакивает Настя, - а что за танец?

-Ни о чем не думайте, - отвечает королева, - вот увидите, проблем не будет. Тело само все сделает. Это не самостоятельный полет, умений не потребуется. Для танца, впрочем, тоже. Просто сейчас по очереди заходим в озеро и друг за другом выходим из него, не останавливаясь.

-А мы выйдем? - недоверчиво спрашивает новенькая.

-Не беспокойся, - говорит Мирта, просто следуйте за мной.

 Она проходит сквозь толпу виллис и заходит в озеро, пока не погружается в него с головой. Мне кажется, что королева сейчас утонет, но другие виллисы начинают по очереди идти за ней. Другие Неупокоенные толпятся вокруг нас. Наступает моя очередь, после меня только Настя и Галя, пребывающая в несвойственном ей хорошем настроении. Захожу в холодную воду и иду по ней, глядя на отражающиеся в озере верхушки сосен и берез. С каждым шагом меня все больше придавливает какая-то тяжесть. Не смотря на это, я иду все быстрее и быстрее, словно не могу остановиться, пока не ухожу под воду с головой, бросив последний взгляд на дрожащее в воде отражение почти полной луны. Под водой я иду в полной темноте, чувствуя, как вода вокруг словно становится гуще. Наконец наверху замечаю слабый свет, и через несколько шагов мне удается поднять голову над водой. Оглядываюсь - выхожу я уже из болота, усыпанного кувшинками и окруженного пышными раскидистыми ивами. Над колышущимся на ветру камышом вспыхивают зеленые огоньки. Становлюсь рядом с другими виллисами, за мной выходят Настя и Галя. Долго ждем, пока выйдут остальные. Среди русалок я не могу найти Марину, зато наконец вижу Водяного царя - старика с бородой и зелеными усами, в рубахе, с веслом в руках и короной на голове. Он единственный не выходит на берег, а устраивается поудобнее возле какой-то коряги. Вскоре я забываю и о Марине, и об остальных, так как настроение все больше поднимается, и меня охватывает радостное ожидание чего-то прекрасного. Но при этом я не могу сдвинуться с места, как будто какая-то сила удерживает меня. Украдкой поглядываю на других виллис - наверное, с ними происходит тоже самое - ни одна не делает шага в сторону, только изредка кто-то шевелит крыльями. Крылья! Мне говорили, они понадобятся в танце, что странно, разве танцевать будем не на земле? Расправляю их и осторожно пробую пошевелить, но вскоре бросаю это, это так как внутри нарастает нетерпение. Что-то должно произойти уже скоро, чего же мы ждем? Почему я не могу ничего сделать? Ожидание становится невыносимым, и вдруг я замечаю, что вокруг становится как будто светлее. Не может быть, сейчас около полуночи. Но действительно, теперь я могу разглядеть любую мелочь. Опускаю глаза - у наших ног медленно раскрываются цветы - голубые незабудки, желтые лютики, фиолетовые ирисы. Поднимаю глаза на болота - теперь оно покрыто ковром раскрывшихся бело-розовых кувшинок. Мирта первой ступает на этот ковер и идет по нему, словно ее ноги даже не касаются цветков. За ней следуют другие виллисы, ноги сами несут меня вслед за ними. Болото заканчивается, Мирта расправляет крылья и летит невысоко над землей. Я наблюдаю за ней и остальными с мыслью, что все идет как надо. И действительно, когда приходит мой черед, тело словно само знает, что делать - я взмахиваю крыльями и парю вместе с остальными, как будто делала это всю жизнь. Мы пролетаем несколько болот, сопровождаемые зелеными и желтыми огоньками и приземляемся возле небольшой деревеньки. Я чувствую слабый запах живых - даже в такой концентрации он неприятен. Оглядываюсь на Настю - она морщится, видимо, ощущает его намного сильнее меня. За ее спиной вижу и других Неупокоенных - а они-то как сюда попали, тоже летели? Больше ни о чем я подумать не успеваю, так как какая-то сила заставляет меня идти вперед, за Миртой и остальными. Я думала, мы пойдем в деревню, но мы почему-то уходим вдаль по дороге, пока не оказываемся на перекрестке. Запах живых усиливается, я понимаю, что кто-то совсем рядом.

-Зачем мы пришли сюда? - шепчет новенькая у меня за спиной.

-Здесь живой, - также шепотом отвечаю я, оглядываясь на нее.

Настя озирается по сторонам, как будто что-то высматривая. Но я уже знаю, куда нужно смотреть - туда, откуда приближается запах, оттуда к нам кто-то идет. Но мы не ждем его окончательного приближения - Мирта, а за ней и все остальные начинают танцевать. Вроде каждая по отдельности, но при этом вместе, пока живой не подходит еще ближе, и мы не скрываемся за деревьями и кустарником от света фонаря. Молодой мужчина медленно идет по дороге, ежась от холода. Слышу то ли вздох, то ли вскрик Насти, по ее взгляду понимаю, что она знает этого человека. По знаку Мирты мы прямо за деревьями начинаем кружиться в полутанце-полуполете. Идущий замедляет шаг, испуганно разглядывая наши быстро мелькающие в темноте платья и крылья. Наконец он резко срывается с места и почти бежит по дороге, но не долго - Галя выталкивает перед ним не ожидавшую этого Настю, а мы по приказу Мирты останавливаемся. Мужчина потрясенно разглядывает ее, не веря своим глазам. Но не успевают они сделать и шага друг к другу, как Мирта продолжает танец, теперь в ускоренном темпе. Ни одна из нас больше не скрывается, и живой диким взглядом смотрит то на Настю, то на остальных. В какой-то момент он понимает, что ситуация опасна и пытается убежать, но смеющиеся виллисы толпой преграждают ему путь. От такой беготни мужчина все больше устает, тогда как мы, наоборот, с каждой минутой ощущаем все больший прилив сил и радости. Хочется танцевать вечно, такой легкости я еще не ощущала. По знаку мы все встаем в хоровод, в центре которого мечется несчастный живой. Его запах уже ослабевает, странно, но я не хочу останавливаться, даже понимая, что это означает. Мою руку сжимает Настя, а ее, кажется, мучают сомнения. Она должна получать такое же удовольствие, как и мы все, но глаза новенькой с тревогой смотрят на молодого человека. Наверное, он ей не просто знакомый, а очень близкий. Но что она хочет от меня? Разве могу я ему помочь? Я не хочу останавливать танец, да если бы и хотела - что могу я сделать против Мирты? Какое-то время мы водим хоровод вокруг мужчины, то сжимая, то опять расширяя кольцо виллис вокруг него. Чуть ли не с каждой минутой его запах становится все слабее, а мы приближаемся к болоту. Затем королева останавливает танец, и мы встаем живым коридором, ведущим к прямо в трясину. Меня почти трясет от нарастающего предвкушения. Ну, когда же? Живой пытается перевести дух, но Мирта за руку выталкивает к нему Настю. Мужчина протягивает к ней трясущиеся руки и пытается что-то сказать. По знаку королевы новенькая подходит к нему, и они начинают танцевать вальс. Я удивляюсь - откуда у него только взялись силы, до этого казалось, что он упадет и не встанет больше. Я почти не чувствую тепла и запаха от него, живой угасает очень быстро. Зато с каждым шагом танцующей пары, приближающей их к трясине, по моему телу пробегает очередная, уже знакомая мне волна удовольствия. Им остается несколько метров, и я со стоном опускаюсь на землю, полностью отдаваясь захватывающим меня ощущениям. Краем глаза замечаю, что не одна я делаю так. Живому уже поздно бежать. Я слышу удар тела о воду и горестный крик Насти, но в этот момент меня сотрясает судорогой мощнейшего оргазма, и я уже не понимаю, слышу я свой крик удовольствия или других виллис. Постепенно волны удовольствия затихают, я сажусь на землю. Другие тоже приходят в себя, только Мирта уже на ногах и напряженно смотрит на болото. Тоже оглядываюсь туда и вижу, как из воды с диким взглядом вылезает Настя. Я пугаюсь. Новенькая казалась мне милой девочкой, не ожидала увидеть ее такой. Другие виллисы тоже замечают Настю и поднимаются на ноги, а быстрее всех, конечно, Галя.

-Спокойно, - командует королева, - я сама. Всем лежать и не двигаться.

Все выполняют приказ.

-И тебе тоже, - продолжает Мирта, глядя в глаза приближающейся новенькой, - лучше остановиться.

Настя действительно на секунду замирает, а затем бросается на королеву.