======================21. Ордер
Пронырливая Раиска Баронина подробно расспросила жильцов соседнего дома о том, кому какие дают ордера. И узнала вот что. Первый ордер давали в старые дома, к тому же неудобно расположенные: в узких улочках, где дома смотрели окнами друг на друга, или же рядом с зоной строительства, где днями напролёт ревели бульдозеры, в воздухе стояла пыль, а стёкла дребезжали от ударов вколачиваемых в землю свай. Окна выходили на трамвайные пути, или на территорию детского сада, или на задний двор магазина, где по ночам, нагло игнорируя закон о соблюдении тишины, разгружали фуры с товарами, было шумно и светили в окна яркие прожектора.
Жильё по первому ордеру, как правило, не брал никто, все отказывались. Тогда, по прошествии времени, давали второй ордер, и начиналась лотерея: если не нравилась квартира, либо район, можно отказаться, но кто знает, каким будет третий, последний ордер?
Прежний вернуть уже нельзя: возвращённые в жилотдел ордера выдавали другим. Случалось, что отказавшиеся от жилья по двум первым ордерам получали по третьему роскошную квартиру в хорошем, благоустроенном районе. Или горько жалели: жильё было уж совсем никудышным, но его всё равно приходилось брать: третий ордер последний, другого не дадут.
Посовещавшись с мужем, Рая поделилась добытой информацией со Зверевыми. Кристиану с Ниной решили в детали не посвящать: получат ордера и разъедутся, Баронины займут освободившиеся две комнаты и «поживут хоть немного как люди». Зверевы на жилплощадь не претендовали: их двое, а Баронины вчетвером ютятся в одной комнате со старухой, страдающей ночным недержанием и прочими старческими заморочками. От одного храпа с ума сойдёшь, через стену слышно. Пусть забирают обе комнаты.
Соседнюю пятиэтажку расселили почти всю, скоро и за нашу возьмутся.
Зверевы, благодарные Барониным за ценную информацию, обещали уговорить Нину согласиться на квартиру по первому ордеру. Панну Крисю взяла на себя Рая. Но время шло, из соседней пятиэтажки выехал последний жилец — кряжистый седобородый дедок со смешной фамилией Пупуш, а о Нинином доме будто забыли: об ордерах ни слуху ни духу, в жилотделе райисполкома говорят — ждите, в домоуправлении говорят — мы устали уже от вас, хо;дите и хо;дите, про;сите и про;сите, будто от нас что-то зависит.
Два месяца прошли в томительном, изматывающем ожидании. Наконец начали выдавать ордера. Первый в их квартире ордер, к удивлению всех, получила Нина. Анна Феоктистовна, вспомнив о договоре с Барониными, сунулась было к ней: «Не выламывайся, бери что дают, а то и этого не получишь, сунут опять в коммуналку и будешь локти грызть». Нина молча выслушала «дружеский совет» и выставила Звереву за дверь. Сделала она это вежливо, соврала про головную боль и даже извинилась. Но факт оставался фактом: слушать не стала, выставила.
— Вот же девка паскудная! Сколько мы с ней возились, сколько сделали добра, могла бы поприветливей встретить, чаем угостить, спасибо сказать за заботу, — жаловалась Зверева мужу. Иван Анатольевич хмурил кустистые брови и молчал.
Закрыв за гостьей дверь, Нина подумала о том же: зря она так. Ей бы поблагодарить Анну Феоктистовну за совет, усадить за стол, напоить чаем с вареньем из грецких орехов молочной спелости (Нина купила варенье на рынке, а соседям сказала, что его прислала мама. Варенье попробовали все, взяли по чайной ложечке и медленно смаковали, превознося грузинскую затейливую кухню и Нинину маму. Нине было так приятно, что она почти поверила, что варенье ей прислали из Марнеули).
Нина представила, как пьёт со Зверевой чай, и ей стало противно. Что сделано, то сделано. Скоро она уедет и забудет их всех… Постарается забыть.
* * *
Смотреть квартиру отправились вдвоём: панна Крися упросила Нину взять её с собой. Скрюченными, похожими на когти пальцами (по мнению Кристианы, изящными) она вцепилась в Нинин ордер и не выпускала из рук, пока не услышала от Нины: «Ладно, поедем вместе, если хотите».
Дом оказался старым, а точнее, старинным: пилястры, условно изображающие колонны, затейливые карнизы над проёмами окон, балконы с ограждением из пузатых столбиков-балясин, соединённых сверху перилами.
— Дом как со старой открытки! — не выдержала Нина, которая дала себе слово не разговаривать с Кристианой и уж тем более не делиться с ней впечатлениями.
— Фасадный декор, — с неподдельным восхищением произнесла панна Крися, и Нина подумала, что правильно сделала, взяв её с собой: пусть смотрит и завидует. А ещё подумала, что ни за что не откажется от квартиры в этом сказочном доме. Какой бы она ни была.
Ключ им выдал пузатый дядька-управдом, он же проводил (сопроводил, как он выразился) новых жильцов до подъезда: «Вот, значицца, парадное ваше. Квартира самая верхняя, последний этаж, соседей нет. Лестничную клетку попрошу не занимать, у нас это не принято. Жильцы люди культурные, степенные, беспокойства от них не будет. Да и вы, я смотрю, барышня образованная, интеллигентная, неудобств никому не доставите. И тётушка ваша…»
Управдом не унимался, плёл кружево слов — о том, что новые жилички (он так и сказал, жилички), по всему видать, благородных кровей и достойного воспитания, под стать проживающим в доме. Что жить им будет просторно, одни на этаже. Что звукоизоляция в доме как в старые времена, превосходная, подоконники метровые, стенные шкафы глубоченные — и ещё что-то, в том же духе.
Дождавшись паузы, которую управдом взял, чтобы вдохнуть воздуха перед следующей тирадой, Нина поблагодарила его и протянула руку за ключом. Дядечка вздохнул, отдал ключ, при этом лицо у него было таким, словно он расставался с дорогой, памятной для него вещью. Кристиана толкнула Нину под локоть, прошипела: «Подзякуй чловекови». Спохватившись, Нина полезла в кошелёк… Теперь ей и на сухари не хватит, придётся занимать.
На последний, пятый этаж, Кристиана поднялась как девчонка, легко взбегая по ступенькам. А войдя в квартиру, возмущалась так громко, что Нина испугалась: услышат соседи, хорошее же мнение о ней составят… Скажут, скандалистка, только её нам не хватало. Нина торопливо закрыла входную дверь. В ушах настойчиво звучала поговорка: «Незваный гость как в горле кость», ставшая вдруг актуальной.
Панна Крися ходила по квартире, охала, ахала, сокрушалась, восклицала по-польски "матка боска" и мелко трясла головой, что означало крайнюю степень возмущения. Нина подумала, что Матерь божья ни с какого боку не имела отношения к квартире и в распределении ордеров участия не принимала. Но сказать об этом Кристине не рискнула, а квартиру решила оставить за собой.
Пусть не новая, за выездом, и придётся делать ремонт. Зато она никогда больше не увидит панну Крисю, никогда не услышит того, что услышала в коридоре и что явно не предназначалось для Нининых ушей.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2020/02/23/1210