М.М. КИРИЛЛОВ
БОРОДИНСКИЙ МОСТ
Рассказ – воспоминания
Бородинский мост – широко известное место в Москве. Но я попробую рассказать о нём и о его окрестностях так, как они сохранилось в моей памяти.
Помню, впервые я проехал по этому мосту в кузове заводской трёхтонки осенью 1944 года. Работники артиллерийского завода, что располагался в Лефортово на Красноказарменной улице, в тот день выехали на уборку картофеля на свой участок у посёлка Кубинка. Было мне 11 лет. Отец мой, тогда начальник производства этого завода решил, что я как старший сын смогу ему помочь. Мама наша уже как 1, 5 года лежала в Областной туберкулёзной больнице на улице Новая Божедомка, что рядом с Центральным театром Красной Армии, а младших моих братьев мы с собой не взяли. Везли с собой три пустых мешка и ведёрко с лопаткой.
Стоял погожий осенний денёк. Скорее всего, это было в воскресенье. Местный колхозник плугом вскопал заводской участок, картошка в грядках обнажилась, и все
принялись собирать её в вёдра. Я, как и отец, добросовестно выкапывал картошку из её ботвы, ползая по грядкам, и относил её к заготовленным мешкам. Работали и другие мальчишки. Нам было весело вместе. Временами все приехавшие вместе отдыхали. Воздух был свежим. Пахло сырой землёй и свежевырытой картошкой. Взрослых мужчин среди сотрудников было мало (шла война, и многие были на фронте). Женщины, молодые работницы, пели песни. Здесь все друг друга знали.
Собрав и очистив клубни от земли, побросали их в привезённые мешки. Каждый взял свою, обговоренную, долю по числу едоков в семьях. Опыт уже был: в прошлом году вот также с завода выезжали. С помощью водителя мешки погрузили в кузов и укрепили их. Сами сели поверх мешков и, ухватившись за верёвки, потихоньку подъехали к шоссе и двинулись в сторону Москвы. Рядом с Киевским вокзалом, въехали на мост над Москвой рекой, который назывался Бородинским. Интересно, но по пути на работу в ещё утренней темноте мост мы проскочили, не заметив его.
Ехали быстро. Из кузова машины вид был потрясающим. Простор реки, яркое солнце, красота моста и гранитных набережных всё это было так не похоже на унылые заборы и бараки нашего заводского посёлка.
Проехав с запада на восток через всю Москву, разгрузились от мешков у каждого дома и подъезда и перетащили их в свои квартиры. Погребов во дворах тогда не было. Немалую семейную продовольственную программу перед зимой мы с отцом решили.
Таково было моё первое знакомство с Бородинским мостом. О его истории я узнал года через 1,5, когда прочёл в сокращённом варианте роман Льва Толстого «Война и мир». Оказывается, до середины Х1Х века моста в этом месте не было, а была «живая», накладная из брёвен, переправа. В 1812 году, отступая после битвы под Бородино и оставляя Москву, наши войска её взорвали. Когда построили мост через 25 лет, его и назвали Бородинским. Окончательный, уже новый мост, с арками и барельефами в честь героев Бородинской битвы, был сооружён в 1912 году к её 100-летию.
Позже, в 1944- 1946 годах, я уже не раз побывал в этом районе. Из Лефортово на трамвае и метро, от Бауманской до Арбатской и Смоленской, было недалеко. С отцом и самостоятельно я ездил в ателье, что справа от моста по Краснопресненской набережной, где мне что-то шили из батиного военного сукна. Мы, дети, росли, нужна была обновка. Бывал я в филателистическом магазине на соседнем Арбате, увлёкшись собиранием почтовых марок. И в кинотеатре «Арс», которого теперь нет. Побывали с отцом в планетарии. Было что рассказать потом больной маме, посещая её в больничной палате.
В те годы ещё не было высотного здания МИД СССР на Смоленской площади. Какое-то время мы даже жили на Смоленском бульваре, рядом с этим местом, и могли наблюдать лёгкоатлетический кросс, которым руководил, стоя на трибуне, сам маршал Будённый. Бегали с ребятами в кинотеатр в соседнюю академию Генерального штаба. Контраст с заводским районом Лефортово был очень заметен. Там сверкали рекламой шикарные магазины, бывшие нам не по карману. Это же мои 5-6 классы. Какие карманы в многодетной семье! Теперь эти места кажутся даже нереальными.
В 70-десятые годы мне вновь часто приходилось даже ходить через Бородинский мост: ездили с соседнего Киевского вокзала на электричке в Переделкино на дачу к своим родственникам. Посёлок этот, как известно, богат литературной памятью.
Ещё позже я побывал здесь в связи с совершенно другими обстоятельствами.
Прошёл год, как в Москве вооружённым путём, подавив восстание москвичей, 4-го октября 1993 года захватил власть Ельцин с его бандой. В те дни, я был в Москве, а непосредственно в самом Белом Доме и у Останкино были мои младшие братья Владимир и Александр Кирилловы. Об этом мною и братьями ранее много написано и уже стало фольклором. Поэтому я повторяться не буду.
А через год узнал, что 4-го октября 1994 года в 16.00, в первую годовщину восстания, назначено шествие левых сил от Смоленской площади и Бородинского моста в сторону мэрии и Белого дома. Договорились с братом Володей о встрече в сквере напротив Министерства иностранных дел. Мотив — годовщина кровавого побоища у Останкино.
Пришёл к скверу во время, встретился с братом, прибывшим с группой товарищей из «Трудовой Рязани».
К тому времени в России уже существовала РКРП - Российская коммунистическая рабочая партия. Она была создана ещё в ноябре 1991 г. с центром в Ленинграде (первый секретарь В.А.Тюлькин). С 1993 г. возобновила свою деятельность по решению правительства и КПРФ. Единства этих партий достичь ни тогда, ни позже не удалось.
Прибывающий народ быстро скапливался в сквере. Напротив, за Садовым кольцом, возвышалась громада Министерства иностранных дел. Неожиданные встречи: массивный Шашиашвили, рядом, окружённая людьми, стройная, с красивой копной волос, в миниатюрных туфельках Сажи Умалатова. Неподалеку Алкснис, спокойный, плотный. Вокруг него люди. Задают вопросы. Отвечая на них, он подчеркнул, что войска МВД оснащаются танками и БТРами даже в большей мере, чем армейские части. Что бы это значило? Собственный народ становится во всё большей мере объектом нападения. Макашов оказался небольшого роста, совсем не авантюрен, как его показывает телевидение. Ещё три года назад — командующий ПриВО, генерал-полковник. Негромким голосом он говорил о необходимости сплочения и подготовки к новым боям.
Вокруг, прямо на траве, лежали газеты левого направления, брошюры, плакаты. Поэты читали стихи, в том числе Б. Гунько. Люди, в ожидании начала марша, ходили со свёрнутыми флагами, транспарантами. Встречались ребята с визитками на груди и с красными повязками на руках (служба безопасности «Трудовой России»). С крыши одного из зданий напротив велось непрерывное и прицельное видеонаблюдение с применением спецаппаратуры. Это было неприятно.
Наконец, колонна выстроилась и тронулась в сторону бывшего Дома Советов. У Бородинского моста по команде она остановилась, чтобы упорядочить шествие. В колонне были представители центральных органов и РКРП, и КПРФ, районные отделения РКРП, такие как «Трудовая Москва», «Рязань», «Курган», «Калуга» и т. д. Шёл и отряд РКСМ. В рядах демонстрантов виднелись транспаранты, знамёна.
Я оглянулся: сзади колонна растянулась, стоя плотными рядами по 15 человек в шеренге, всё ещё у Смоленской площади. В её задних рядах медленно двигался грузовик с погребальным колоколом. В это время передовая часть громадной колонны подходила уже к Краснопресненскому мосту. Постояв, вновь пошли, временами быстро. Пели революционные и советские песни.
Между рядами колонн шныряли фото- и кинокорреспонденты. Демонстранты - народ рабочий, резковатый, турнули одного из них на тротуар: «Чего снимаешь, все равно на телевидении не покажете рабочий класс. Пошёл вон!» Но в целом порядок был отменный. Периодически рёв толпы разносил по Москве-реке проклятия режиму.
Милиционеры в плащах стояли на тротуарах — по одному у каждого столба и на тротуаре вдоль набережной. С балконов, на которые высыпали жители, неслись и возгласы поддержки, и приветствия цветами и флажками, и — ругательства. А чаще — тупо смотрели, из любопытства (как год назад на мосту недалеко отсюда, когда обстреливали Белый дом). Многие демонстранты в колонне встречались впервые с прошлогодних событий, обнимались. Все это напоминало фронтовое братство.
Когда колонна подтянулась к Краснопресненскому мосту, её конец был ещё у Бородинских ворот. Затем она завернула вправо и подошла к зданию мэрии, заполнив всю площадь перед нею. Последовала команда: «Стой. Рядам развернуться к зданию». Люди заняли все пространство — от недавно возведенной решетки Белого дома до подножия мэрии. Подходили и ещё. Я прикинул: было от 300 до 400 тысяч человек.
На возвышение перед зданием вышли десятка два руководителей, установили радиоустановку. Можно было различить лица Анпилова, Умалатовой, генерала Макашова, генерала Ачалова, Терехова, Гусева (первый секретарь МК РКРП), был кто-то от КПРФ. Стояла монашка в чёрном одеянии.
Шёл шестой час вечера. Голубело вечереющее небо, реяли красные знамена, люди держали портреты Ленина и Сталина.
Митинг открыл и затем вел В. И. Анпилов. О памяти погибших, о продажном и антинародном курсе режима, о невозможности согласия с угнетателями, о голоде, о нищей доле детей рабочих, о необходимости сплочённости, о важной роли Движения «Трудовая Россия», Российской коммунистической рабочей партии. Менялись ораторы. Многие говорили не лозунгово, а по делу, разъясняли.
Вероятно, было что-то (о политической стачке), что уже повторялось на подобных митингах и раньше, и «не работало». Это вызывало споры. Рядом женщина возмутилась, что неодобрительно отозвались о соцпартии (Роя Медведева). Её тут же послали подальше. Нетерпимость была очень выражена: люди были накалены. Рефрен массового скандирования: «Советский Co-юз! Советский Co-юз! Убийцы! Ельцин - убийца!».
Страстно выступила осетинка об утрате интернационализма. «Люди гибнут, а эта пьяная рожа ездит по Европе, не просыхая!»
Монашка в чёрном одеянии оказалась из Сербии. Она слала привет славянам, «братам», просила о сплочении, показывая, что, если кисть сжать в кулак, нас не одолеешь. Когда стала говорить о жидах, Анпилов отнял у неё микрофон и сказал: «Спасибо, но мы интернационалисты и не можем отбрасывать никого». К сожалению, в конце 90-х В.И.Анпилов отошёл от РКРП и создал своё собственное общественно-политическое движение «Трудовая Россия», что ослабило коммунистическое движение в стране.
Долго ещё выступали люди. Спели «Интернационал». Закрыли митинг принятием резолюции морем рук. Но и после этого люди рвались к микрофону...
Темнело. Включили высокие мощные лампы. Мы с братом пошли потихоньку в сторону метро. Подошли к мостику, где год назад было особенно много погибших. Народ не обращал никакого внимания на стоявший здесь частокол милиционеров, но и те не нарывались.
Долго мы ещё шли в движущейся толпе. Над нами темнело синее небо, показались звёзды. На мостике к нам подошла старуха с большой кастрюлей на ремне, укутанной в полотенце. «Отведайте, ребята!» — предложила она. Приоткрыла крышку, вырвался парок и показалась варёная картошка в подсолнечном масле с укропом, а рядом — пирожки с капустой — горячие. Мы не отказались. Охотников было много.
Вошли в вестибюль метро «Баррикадная». Здесь брата уже ждали, и он уехал с друзьями, с которыми год назад вместе защищал Белый дом... И я подался к своим родным.
Всего-то год прошёл после побоища, а демонстрация и митинг сотен тысяч людей показали, что силы сопротивления есть, и они растут.
Первые мои воспоминания относятся к советскому времени, последнее воспоминание - к лихим 90-тым.
С тех пор, может быть, кое-что и изменилось в современной России, но антинародная суть этого буржуазного государства осталась прежней.
Вы, вероятно, замечаете, что в последнее время мы все как-то незаметно отошли от 18 и 19 веков, всё ещё очень больны веком 20-м, а в нынешний безрадостный 21-й век и смотреть не хочется.
А как Вам кажется, и от чего это ?