Каникулы Мирра. Заплутавший ангел. Финал

    
     Почти слежавшийся в «ватный матрас», пушистый, прежде, снег умело обнял фигуру юноши.
   
     По локоть руки увязая в белом покрывале, встает из сугроба снежного, качаясь, мужчина, с опытом тысячелетий.
   
     Весь прежний небольшой жизненный опыт Васьки теперь тонюсеньким ручейком влился в могучий знания поток Мирра.
   
     Читатель, прочитав эту фразу, видимо, готов уже познакомиться в реальной жизни с чудотворной силой небесного создания.
    
     Так - то оно так, вот только и у этих сверхсуществ свои присутствуют причуды.
    
     Ведь, если во Вселенной устроено бы все было идеально, так и без дела в вечности сидел бы сам Создатель (простите).
    
     Человек на Земле, помышляя о вечной жизни, вероятно, думает, что там, на небесах, как говорится, все по - честнаку. И нет там, якобы, ни воровства, ни взяточничества, ни коррупции, ни кумовства.
      
     Возможно, за признания такие, идущие из сердца Мирра, словами автора, уменьшат жизни его бег. И автора это чрезмерно заботит.
    
     Не в силах, тем не менее, ваш слуга покорный скрывать несовершенство жизни после смерти.
   
     Кстати, в дополнение к вышеизложенному, следует подчеркнуть, что и в прельстивших человека своим, казалось, совершенством, в кущах  райских, иной раз, присутствует монтаж.
    
     Читатель, верно, помнит диалог героев кинофильма «Человек с бульвара Капуцинов», в котором Диана просит Джонни совершить монтаж. «Хочу, как в синематографе, Джонни! Прошу тебя, сделай монтаж!» - восклицает прекрасная блондинка.
    
     Монтажер киноленты, при желании, умело вырезая (выбрасывая) из череды событий отрезки времени, с предметом действия в них, убыстряет ход события. Так и Мирр (простите) страдал, увы, тем «ангельским» умением. Был он (в той, верхней жизни) небесным монтажером-шулером.
      
     Кстати, теперь читателю станет понятно, почему и за что его божественное тело, в известное время, растаяло в лучах проснувшегося светила жизни.
    
     Не знал, видимо, пока, небесный работник, отправленный погостить (на исправление) на Землю, что в теле того Васьки предстоит ему попытаться подлечить пристанище его души.
   
     Ему, кстати, здесь крупно повезло. Не довелось заплутавшему падшему вселиться своим разумом в тело разумного плазмоида, обитавшего в короне Солнца, или в гигантский ураган-смерч на Юпитере.
    
     Знал Мирр, что Создатель вложил в геном человека тридцать восемь лет его жизни праведной на матушке-земле. Правда, изворотливый ум хомо сапиенс, в борьбе за продолжительность своей жизни, придумал средства медицины и здоровый образ жизни.
    
     Умудряются иные жители голубой планеты без проблем перешагнуть столетний рубеж, сохраняя завидную работоспособность. Отдельные граждане, как узнал Мирр из всемирной паутины землян, умудряются почти в столетнем возрасте получать третье высшее образование в учебных заведениях планеты.
    
     И как посчитал космический монтажер (чего уж тут скрывать), устанет человек так долго жить, ему доставив большие заботы (получи он тело новое на Верху, в надежде).
   
     Решает заплутавший наш, что телу Василия достаточно и полсотни лет для получения опыта жизни.
   
     Моргнув своим (в том числе, и Василия) уже ангельским глазом, творит тут Мирр монтаж.
   
     Как на ускоренной перемотке видеозаписи в пространстве-времени мелькать начинают времени года. А в них и тело Василия Семеновича, приобретшее уже солидный вес, и изменяющиеся черты лица, можно увидеть, в чудесах небесно-земного монтажа.
   
     Все честь по чести. Как и принято у добрых христиан, своим чередом проходит жизнь стареющего уже мужчины.
   
     Вот и заслуг перед государством у его (Мирра) подопечного уже не счесть.
   
     Обласкан он безмерно, может, и заслуженно, не только членами семьи его, но и самим государством.
   
     Как и положено, построил Василий свое родовое гнездо, привнеся в него свое многочисленное потомство. И сад, заложенный Семеновичем на Марсе, десятки лет радует взор (и вкус) людей, его покоривших.
   
     И бронзовый бюст героя марсианской эпопеи, уже добрый десяток лет, на его родине стоит.
   
     Вот и последний утренний рассвет вечного светила, в жизни Василия, роняет свой беспокойный теплый луч в просторах белоснежных простыней палаты.
    
     Жизнь, данная ему повторно божественным Провидением, прошла для него не зря.
    
     Не даром и не попусту творил в его теле «монтаж» и Мирр: в лучах восходящего светила, видит Око вселенной, в снежно-белых пера одеяниях, прекрасная птица вздымается ввысь.
    
     Вот только полет этой птицы, в воздушных просторах, не схож с идеалом. И тому причина – недостающие перья его чудесного крыла.