Дни мелькали, как мошки над светом свечи, разлетались в пыль золой из прогоревшего очага. День был похож на горячечный сон. Ночи не приносили сна. День-ночь. День-ночь. Сколько их пролетело? Не помню. День-ночь.
Меня отстранили от готовки. В замке появился новый хозяин, с ним пришли новые слуги. Мне оставили комнату и разрешили работать. Я не помню, что делала... что-то делала. Чем-то была полезна новому хозяину. Тело работало по привычке. В голове было пусто. День-ночь.
В лунную ночь открылась дверь. Шаги были лёгкими и отдавались звоном железа. Высокая фигура в латах шагнула ко мне. Я завыла, кинулась навстречу, обняла железные доспехи и прижалась к железной груди. Жёсткие руки обняли меня, нежно провели по волосам, по плечам, по спине... свет луны заливал нас, впервые обнявшихся, будто мы равны.
Кованая перчатка упала с его руки и откатилась к столу. В свете луны белели кости с ошмётками серой плоти. Рука истлела, как и всё тело. Он увидел свою руку и отшатнулся от меня.
- Смотри, я стал чудовищем! Как ты можешь меня обнимать?
Я подняла перчатку и вернула её на место - на бедную, потерявшую силу руку:
- Ты пришёл - и ладно, и хорошо, - шептала я, обнимая, - не страшно, мне ничего больше не страшно...
Утром я не встала. Меня похоронили на кладбище для слуг. Поставили крест и забыли. Он не забыл. И я не забыла. Каждую ночь он приходил ко мне и я поднималась к нему светлым облачком.
- Почему ты не улетаешь? - спрашивал он, - Ты светлая, нет на тебе греха, А мои руки в крови по плечи.
Мне было легко и радостно, я спокойно отвечала ему всегда одно и то же:
- Мне без тебя нет ни света, ни покоя.
Наши встречи при жизни были тайными. Но за гранью нам не удалось сохранить тайну. За нами наблюдал священник. Он разное повидал, да и вообще видел и слышал много больше, чем его прихожане.
Когда в один из лунных вечеров он собирался уходить домой, на пороге часовни появилась странная пара. Истлевшие кости, закованные в ржавую рыцарскую броню, и светлое облачко, лишь слегка напоминающее женскую фигуру.
Священник покачал седой головой, снова надел облачение, раскрыл Святую Книгу.
- Подойдите, дети мои!
Странная пара приблизилась, и священник, не торопясь, начал обряд венчания. Гулко зазвучали в часовне тяжёлые фразы на латыни.
И лишь одну фразу, которая прозвучала в конце я поняла:
- Будьте вместе, дети мои , ибо даже смерть не смогла разлучить вас!!
Тут же рухнули латы, смешавшись с костями скелета, словно карточный домик от сквозняков, я видела его, снова крепкого и мужественного, он видел меня, снова юную и лёгкую. Мы полетели вверх, сквозь крышу часовни, сквозь облака и лунный свет - полетели равными, взявшись за руки, ибо даже смерть не смогла разлучить нас !!!
... Я уже час стояла на балконе и курила. Сон таял, но лицо Моего Рыцаря всё ещё стояло перед глазами. Проснулся муж. Я глядела на него: узнавала и не узнавала. И так хотелось закричать, встряхнуть его, чтобы он вспомнил: "Скажи, ведь это ты? Это вправду ты? Ведь это не можешь быть не ты!!!"