“Не жил и не был он”, – скажут ей. Так вот: и жил он, и был, и есть, и будет!..
…Неспешное пробуждение. Она так любила это предутреннее состояние! Тело еще окутано сном, а душа уже проснулась, и, оттолкнувшись ото сна, прильнула к любимому плечу. Сквозь веки пробивался сумеречный свет, блаженство и нега. Нехотя пробуждалась и плоть, потревоженная его ласковой рукой. Отозвалась ответною лаской.
Так обычно начиналось их утро: из сна в нежность, в любовь – абсолютная эмпатия. В этом было: и чудо постижения, и радость дарения, и откровение души, и блаженство тела.
Не освободившись до конца от уз Морфея, она встала и направилась в ванную комнату, чувствуя спиной его взгляд, намеренно раздражаемый ею роняющей небрежностью бедер.
В этом состоял их утренний ритуал. Она принимала душ, он отправлялся готовить кофе.
Когда она возвращалась из ванной, в алькове на тумбочке у кровати ее уже ждала чашка ароматного кофе. Так его умел готовить только он – знал секрет. Неторопливо потягивая изысканный напиток, предвкушала продолжение сказки…
И сегодня, верная обычаю, она стала под ледяной струей душа, окончательно освобождаясь от пут сна. Вдруг ее как ударило – его ведь нет! Он умер!
Умер? Как умер? Господи, что это с ней, как она могла забыть такое?
Но этого не может быть! Ведь буквально только что она вполне определенно осязала его, ощущала ласковость рук, нежность губ, теплоту взгляда.
Что ж это было? Безумие какое-то! Пала в ванну, забилась в истерике:
“Нет, нет, это неправда!” – отказывалась она принимать действительность.
Как ей было хорошо с ним! Как ему хорошо было с ней!
– Если бы ты только знала, насколько я счастлив с тобой! – убеждал он ее. – Мне от тебя ничего не надо, ничего, кроме любви. Сам же любить тебя буду вечно – до смерти, до после нее. И не существует на свете силы, что сможет разлучить нас!..
Несколько дней назад его вызвали дети. Не хотела отпускать, как чувствовала. Семьи двух его сыновей делили квартиру в этом же доме. Не поделили!
Вернулся к ночи, вконец расстроенный. Лег, долго крутился, тяжело вздыхал. Утром, как обычно, ощутила его руку на себе, но она была тяжела и холодна...
А может, все это, весь этот ужас, этот кошмар – лишь страшный сон? Едва держась на ногах от дурноты, шатаясь, цепляясь за стены, оставляя мокрые следы, потащилась в кухню, затем в спальню.
Вошла со странной надеждою – увы, никого. И тут же рухнула без чувств – на тумбочке возле кровати стояла чашка с ароматным дымящимся кофе…