И так бывает. Глава 1
В самый канун Нового года на пульт «Скорой помощи» поступил звонок экстренного вызова из Семёновки: преждевременные роды. И всё бы ничего, и всё бы ладно кабы не метель-позёмка, что нешуточно уже замела пути-дорожки, а до той Семёновки двигаться приличной скоростью не менее часа, что грозило, так сказать, невозвратом при условии, что хотя бы туда прибыть получится благополучно. «Тревожная группа» в составе Митрофаныча – водителя, мужчины средних лет, но достаточного жизненного опыта, и фельдшера-акушера Антоши Черемис, двадцативосьмилетнего красавца, которого весь женский коллектив областной больницы почему-то считал приверженцем нетрадиционных отношений (далее шур-мур и ля-ля-тополя ни с кем из них он ни единого разу не продвинулся) быстренько покинула уют ординаторской, где готовился стол к корпоративу, и помчалась по означенному адресу – а что было делать? Что? Дело-то подневольное: нанялся - продался, как говорится...
- Слушай, Тош… - нарушил молчание Митрофаныч – Вот не идёт у меня из головы этот звонок… Кому там в той Семёновке рожать-то могло приспичить? Насколько мне известно, там в пяти уцелевших домах живут три старухи и один пол-мужика… Не удивлюсь если окажется, что это ложный вызов, совсем не удивлюсь...
- Ну, и что ты предлагаешь? Развернуть оглобли и обратно в стойло, что ли? И как это – пол-мужика? – заинтересованно откликнулся Антон.
- Вернуться? Не знаю... Наверное, всё же следует проверить... А пол-мужика - это он сам себя так называет. С войны возвратился без ног, вот и…
- А тебе-то откуда всё это известно?
- Да родич он мой… Какой-то там брат деда со стороны отца. Бирюк ещё тот! Давно я у него не был.
- Ну, вот видишь – давно… За это время могло что-то и поменяться!
- Ничего там не изменилось – проезжал несколько раз мимо: разруха.
А снегопад меж тем становился всё более интенсивным, настолько плотным, что «дворники» грозили остановиться, расписавшись в собственной беспомощности.
- Сколько нам ещё «пилить»?
- Минут десять-пятнадцать, а что?
- Всего-то? Вполне ещё можем успеть вернуться на базу и встретить Новый год в объятиях родного коллектива, так сказать!
- Не говори «гоп», пока не перепрыгнул! – суеверно перекрестил лоб Митрофаныч – Дорога не любит суетливых, паря.
- Да ладно тебе, четыре часа в запасе!
В двух крайних избах горел свет. Взяв свой чемоданчик со всем необходимым, Антон выбрался из кабины «Уазика» и сразу же чуть ли не по колено ухнул в кювет, засыпанный пока ещё рыхлым снегом. А Митрофанычу предстояло попробовать развернуться на совсем не широкой дороге в обратную сторону – задача, прямо скажем, не из простых.
Миновав сени и распахнув дверь в жилое помещение, Антон сразу же понял, что всё уже свершилось. У постели с роженицей суетились две пожилые женщины, у одной из которых на руках заходился в крике малыш.
- Не, ну я так не играю… - начал было говорить фельдшер подходя к кровати, как вдруг встретился со взглядом молодой мамочки и не сумел скрыть удивления – Гуля?! Как ты здесь?!
- Отчепись от девочки! – раздался голос за спиной – Нашёл время расспросы устраивать! До этого ли ей теперь, дурья башка? Я тебе счас всё сам до тонкостей разобъясню, паршивец ты этакий!
- Дед Матвей! – проговорила Гульнара – Не надо, я сама потом…
- Да что тут происходит-то? – уже не скрывая эмоций, взорвался Антон.
- А то и происходит, что ты только что чуть не стал свидетелем рождения своей дочери, опоздал маненько!
- Даже так?! Гуль… А ну-ка оставьте нас одних на несколько минут! – решительно выпроваживая всех в кухню, выдохнул Тоша – Гульнара будь столь любезна объяснить мне, что этот гриб перечный сейчас тут плёл? Это что, правда, мой ребёнок?
- Клятв ждёшь? Не дождёшься, но это на самом деле твоя дочь!
- Во как оно… - от неожиданности Антон плюхнулся на стул - Однако поворот... И почему же я узнаю об этом вот так, между прочим? И еще: скажи, пожалуйста, как, каким образом ты оказалась вместо родного тебе Узбекистана в этом богами забытом месте?
- Тебе братья сказали, да? Сбежала я от них! – продолжила девушка, не дожидаясь ответа на свой вопрос – Нельзя мне возвращаться в Узбекистан, да и не хочу я этого!
- Почему?
- А потому, что сразу же бы обнаружилось, что я далеко не девственна, а даже как бы немножко беременна – это раз. А во-вторых, аборт делать смысла не было – «товар-то» всё равно уже порченный…
- И дочь на самом деле моя?
- Твоя, Антоша, твоя… Понимаешь, любила я очень тебя, а ты…
- А я люблю и теперь, но простить того, что не поверила в меня пока не готов… Почему ты просто исчезла вместо того, чтобы прийти сразу ко мне?
- Глупый… Они же пригрозили, что убьют тебя…
- Ага, прямо вот так сразу и насмерть… Но теперь-то уже никуда ты от меня не денешься, ясно?
- А то! Странно всё как-то… - вздохнула устало Гульнара – Дед Матвей, он…
- Тот ещё гусь, как я успел понять за несколько минут общения с ним. А как вы познакомились?
- Нет, ты не спеши с выводами: он замечательный человек! Да и все они.... Не знаю, что бы со мной было вообще, не возьми они меня к себе под крыло... А познакомились очень просто: дорогу спросила у него до Семёновки, представляешь? Дело в том, что моя бабушка родом отсюда, и вот этот дом, где мы сейчас, принадлежал когда-то ей! Плюс ко всему потом ещё и выяснилось, что они с ней до войны ещё хотели пожениться. Но так случилось, что он с фронта приехал в деревню с молодой женой, вот бабуля и бросила всё, уехала… Я её совсем мало помню, но маме она прямо завещала хотя бы раз, но приехать сюда. Вот я и… вместо мамы... у неё не получилось. Слушай, что она всё время молчит, а? С нею что-то не так?
- С кем, с дочкой? - взяв малышку на руки, улыбнулся Антон – Всё с ней так! Её дело такое: есть, спать да памперсы наполнять… Ладно, отдыхай, похоже, новогоднюю ночь мне придётся провести здесь, с вами, чему я очень даже рад! Спи, теперь всё будет хорошо!
- А ты не исчезнешь, нет?
- Даже не надейся на это! Отдыхай…
И через минуту Гульнара уже спала так же крепко, как и её новорожденная дочь. Всё ещё не веря в свершившееся чудо, Антон легонько поцеловал неожиданным образом вновь обретённую любимую, и устроил малышку на стоявшем почти в притык с кроватью стареньком диване на огромной пуховой подушке. А потом вышел в соседнее помещение – кухню, где уже чуть ли не повышенных тонах разговаривал неугомонный и не скрывающий своего недовольства дед Матвей со своим двоюродным внучатым племянником.
- Тихо вы! – цыкнул на них Антон – Девчонок моих перебудите!
- Вот он – посмотрите на него: нарисовался, не сотрёшь! – тут же переключил своё ехидство дед на вошедшего – «Девчонок моих» - ишь как заговорил… А где же ты был милёночек, позволь узнать, когда бедной девочке и головушку-то не к кому было приклонить, а? Что молчишь-то, паскудник?
- Дед, это тебя совсем не касается! – огрызнулся Антон – Мы с Гулей в данном вопросе сами как-нибудь разберёмся! За то, что пригрели её, не бросили - по гроб обязанным себя считать буду, но не вам решать, кто из нас прав, а кто виноват и насколько, понял?
- Ну, конечно! Разберётся он… Знаю я, как вы разбираетесь! Что, совместно проведённая ночь ещё не повод для знакомства, охламон ты этакий?
- Ну, дед… - не скрыл удивления Митрофаныч – Шаришь однако!
- Так, небось, не в тайге живём, не рядом с Агафьей Лыковой, хотя и у той уже наладилась связь с Большой-то землёй. А мы и телевизор смотрим, и газетки почитываем, да и уши не киселём моем – да-с, уж простите нас за это! Рановато ты меня, племянничек, в архив-то списал, поторопился малость.
- Митрофаныч, что с машиной? – попытался Тоша сменить тему разговора.
- Что? С какой машиной? – не вдруг переключился тот – А, со «Скорой»! Ничего, всё в порядке, можем ехать. Вот только нужно ли нам это делать непременно сейчас – не уверен! Метёт нешуточно, легко можем застрять где-нибудь на дороге – тебе оно надо? И потом, как я только что узнал, наша роженица как бы не совсем тебе чужая – так, или дед опять чё-то не так наплёл?
- Так, ничего он не наплёл. Но нас же там потеряют!
- Небось не потеряют: я отзвонился недавно, сообщил, что застряли и остаёмся ночевать в Семёновке до прихода трактора, т.е. пока не расчистят дорогу. А по твоей части у девчат всё нормально? Мы можем себе позволить данную вольность или нужно срочно в больницу?
- Всё в норме, слава Богу! Спят мои красавицы.
- Чудны дела твои, Господи… - вздохнул, поводя плечами, водитель – Вот, казалось, что столько всего уже было в жизни, что и удивляться больше нечему – ан, нет! Вновь житуха отколола коленце хоть в роман вставляй, хоть кино снимай! Одначе я теперь понимаю, почему ни одна из наших белых лебёдушек так и не смогла свить с тобой гнёздышко – чернявая дорожку перебила, да прямо в сердечко доброму молодцу, так?
- Прям былинный сказитель, а не племяш у меня! – хмыкнул молчавший всё это время старик – Гуси-лебеди да Еруслан-богатырь! А спроси-ка ты своего Еруслана каким же это он макаром лебёдушку-то свою бросил на растерзание злым воронам, да ещё и на сносях?
- Дед, в другой раз тебе говорю: не суй свой нос туда, где его невзначай и прищемить могут! Никто её не бросал, да и не знал я, что она беременна, понимаешь ты? Не знал… Ты бы лучше сообразил что-нибудь на стол – до Нового года сорок минут осталось.
- Так в соседней хате мои гусыни давным-давно на стол собрали. Небось, заждались уже – хмыкнул тот – своего селезня!
- Ты соображаешь, что говоришь? Как я могу уйти? За Гулькой ещё пару дней как минимум уход нужен и даже более пристальный, чем за малышкой! А ну как что-то да и понадобится?
- Ох, ё… прости, парень! Как это я так опростоволосился-то? Ладно, сейчас мы что-нибудь придумаем! Племяш, айда со мной!
- Не особо упорствуйте, – вдогонку проговорил Антон – особенно со спиртным! – и пошёл в очередной раз проверить, как там Гуля с малышкой.