Самая лучшая в мире свекровь

 
 Будильник  зазвонил неожиданно.

 С недавних пор Ольга Петровна начала заводить  его каждое утро на десять часов утра. А всё из-за сериала, который стали показывать по второму каналу, и который ей так пришёлся по душе. Так что теперь она всеми правдами-неправдами старалась успеть сделать к этому времени основные  домашние дела, чтобы потом удобно расположиться в большом, уютном кресле с бокалом чая в руках. Рядом на табуретку она ставила поднос с печеньками, разноцветными сухофруктами и всецело погружалась на час с лишним в переживания о судьбе героев телесериала.

 Вот и сейчас, после звонка будильника,  Ольга Петровна тут же кинула взгляд на заранее подготовленный поднос, на котором уже  стояли блюдца с курагой, кокосовыми печеньками и маленькими плитками молочного шоколада. Быстро налив в бокал горячего чаю, женщина также поставила его на поднос и поспешила в комнату  к своему креслу. Расположившись поудобнее, Ольга Петровна взяла в руку пульт от телевизора и нажала нужную кнопку. Почти сразу же бесшумно загорелся голубой экран, и послышалась уже знакомая мелодия, звучавшая в начале каждой серии. Ольга Петровна сделала первый глоток горячего  ароматного чая и вздрогнула от трелей внезапно проснувшегося мобильного телефона.
– Вот ведь  неугомонная! – беззлобно пробормотала она, кинув взгляд на фото молодой женщины, появившееся на дисплее телефона: – Просила же, чтобы никто не звонил мне в это время...  Да, Маруся, слушаю тебя. Только давай быстрее, а то у меня мой любимый сериал начинается. Я же вас всех предупредила, чтобы не звонили мне в это время. Только, если что-то чрезвычайное...
– Да-да, я помню, Ольга Петровна, – торопливо заговорил мобильный телефон  голосом её невестки Маруси. – Только я не знаю – считать это чрезвычайным или лучше не нервничать. Хотела с вами посоветоваться.
– Ну, давай же, Марусечка, не томи. А то уже фильм  начинается, – с лёгкой досадой в голосе ответила Ольга Петровна. – С Виталиком всё в порядке?
– Да, с ним всё в порядке, – грустным эхом отозвался мобильник. – Только вот с Костиком...
– А что с Костиком?! –  насторожилась Ольга Петровна. У неё сразу заныло в груди. Любое упоминание имени единственного сына для Ольги Петровны было важнее какого-то там  сериала.  – Что с ним, Маруся?!
– Он только что пришёл  с работы, молча, собрал вещи и уехал на дачу, – растерянно прозвучал голос невестки.
– На дачу посреди недели?! – поразилась её собеседница. – Чем он объяснил это? Неприятности на работе? Помнишь, он недавно говорил, что у них там ожидаются сокращения.
– В том-то и дело, Ольга Петровна, что он просто, молча, собрался и ушел, – грустно повторил женский голос. – И, вообще он какой-то не такой в последнее время.
 – Думаешь, что с ним  в командировке что-то произошло? Его же неделю не было дома, – с тревожной интонацией в голосе отозвалась Ольга Петровна.
 – Нет, он до командировки как-то изменился. Как-будто между нами пробежала чёрная кошка, – в голосе невестки послышались слёзы.
 – А она ведь не пробегала? – осторожно полуутвердительно спросила Ольга Петровна.
 – Конечно, нет, Ольга Петровна! Вы же  знаете, как я люблю Костика.
 – Да, дорогая! Я знаю, что вы действительно любите друг друга,  – поспешила успокоить невестку расстроенная Ольга Петровна. – Поэтому мне и непонятно, что происходит. Давай я сама с ним поговорю.
 – Мне самой ничего непонятно. Только перед тем как захлопнуть за собой дверь, Костик крикнул,  чтобы никто его там не беспокоил и не звонил ему, – всхлипнула невестка Маруся.
– Странно очень, – ещё больше заволновалась Ольга Петровна, лихорадочно соображая о возможных причинах подобного поведения любимого сына. Происходящее на экране телевизора уже мало интересовало её. Она поставила бокал с остывавшим чаем на поднос: – Маруся, не волнуйся. Я сейчас же дозвонюсь  до него и выясню,  что происходит. И сразу  перезвоню тебе.
– Хорошо, Ольга Петровна, только я уже пробовала дозвониться ему на мобильник и туда на дачу. Он не берёт трубку.
– Не нервничай, Маруся, тебе нельзя. Я сама сейчас постараюсь всё сделать,
– встревоженная услышанным, Ольга Петровна стала торопливо набирать
номер мобильного телефона сына. “Абонент недоступен”, – бесстрастный женский голос несколько раз повторил короткую фразу. Тогда Ольга Петровна принялась звонить на стационарный телефон  на даче. В ответ ей были длинные гудки – никто не подходил к телефону.
– Та-а-ак, надо что-нибудь выпить от давления, – занервничала  она, чувствуя как запульсировала кровь в висках. Встревоженная  Ольга Петровна закинула в рот таблетку и тут же запила её чаем из бокала. – Что же происходит?! Так не похоже на тебя, Котик! Ну, подними же трубку, сынок!
Но в ответ ей были только длинные  гудки. Паника охватила женщину, ещё никогда её сын так себя не вёл. Неопределённость свинцовым грузом навалилась на её плечи, стало тяжело дышать. Оставался только один способ понять, что происходит – ехать на дачу и всё выяснить.  Но добираться на электричке? Это пока на метро доедешь до вокзала, пока дождёшься ближайшего состава.  Делать нечего, пусть дорого, но ехать придётся на такси. Ольга Петровна решительно нажала на дисплей телефона, нашла нужный номер и заказала такси. Через несколько минут она уже носилась по комнате, собирая какие-то вещи, достала из заначки несколько голубовато-синих тысячерублёвых купюр и, свернув их, сунула в тайный кармашек на юбке.
– Маруся, я поехала на дачу. Сама сейчас с ним поговорю и всё выясню. Что? Да, я вызвала такси, а то пока доберешься на той электричке! Всё, не переживай, дорогая, береги себя! Всё будет хорошо. Я обязательно тебе сразу же и перезвоню, – Ольга Петровна, увидев в окно подъехавшее такси, отключила телефон и поспешила к входной двери.

До дачи Ольга Петровна добралась относительно быстро, благо пробки на дороге оказались не такими плотными как обычно. Расплатившись с таксистом,  она поспешила по знакомой тропинке к  небольшой, скромной дачке.
«Значит он точно здесь», – подумала она, увидев деревянные, полураспахнутые ворота. Поднявшись по выкрашенным в коричневый цвет деревянным ступенькам, она схватилась за латунную ручку входной двери. Та легко поддалась и Ольга Петровна, на пределе ожидания, рвущимся от волнения голосом крикнула : – Костик, Костик! Ты здесь?
В ответ она услышала какое-то глухое бормотание,  и послышался непонятный шум.
С замиранием сердца, женщина  шагнула в большую комнату и невольно воскликнула: – Боже мой! Костик, что с тобой? Тебе плохо? Ты пьян?
Ольгу Петровну поразил не только беспорядок на обеденном столе, где хаотично стояли несколько бутылок из-под водки, пива и лежали на обычной газете порезанный хлеб с колбасой. Больше всего её ошеломил  вид её мальчика. Всегда аккуратный и чистенький, в этот момент он предстал перед ней развалившимся на старом, широком кресле, взлохмаченным, с расстёгнутой чуть ли не до пупа рубашкой и странной пьяной ухмылкой на раскрасневшемся лице. Рядом на широкой, полированной ручке кресла стоял стеклянный бокал для пива.
 
Казалось,  он нисколько не удивился появлению своей матери. Глянул на неё мутным взглядом и скривил губы: – А, это ты, мамочка! Я же просил свою любимую женушку передать, чтобы сегодня никто мне здесь не мешал. Это и тебя, мамочка, тоже касается.
Широкоплечий, крепкий Константин попробовал принять вертикальное
положение, но покачнулся и вновь откинулся на спинку кресла.
– Боже мой! Что происходит, Костик?! – наконец-то смогла вымолвить Ольга Петровна, машинально отметив, что две из четырёх стоявших на столе бутылок водки уже пусты. – Ты один выпил две бутылки?! Литровые?!
–  Не, мам, что я – алкаш что ли?! Это мы соседом Романычем уже приговорили. Буквально перед твоим приездом жена его прибежала и домой утащила. Так что один я, естественно столько выпить не смог бы, – пьяно помотал головой её взрослый сын и, взяв в руку бокал с пивом,  опять ухмыльнулся:  – Ты переоцениваешь мои возможности, мамочка, очень переоцениваешь! Я оказывается не только не могу выпить два литра водки, но и другие вещи делаю из рук вон плохо.
Озадаченная увиденным и услышанным,  Ольга Петровна, наконец-то взяла себя в руки  и, подсев к сыну на широкую, деревянную ручку кресла, обеспокоенно спросила:  – Что случилось, Костик? Не держи в себе, скажи мне.  Может я смогу тебе помочь?
– Н-нет, мамочка, здесь ты мне ничем не поможешь, –  как-то устало выдохнул её сын и едва слышно произнёс:  – Маруся изменяет мне. И... самое  страшное – Виталик не мой сын.
У Ольги Петровны перехватило дыхание. Она схватилась руками за виски и растерянно посмотрела на него:
– С чего ты взял, сынок? Она сама тебе сказала?
Константин пьяно покачал головой и поморщился как от зубной боли: – Ничего она не говорила. Просто я случайно сделал тест на отцовство, и он показал, что Виталик не мой сын...
– Как это случайно сделал тест?!  Разве так бывает? – Ольга Петровна
обескуражено посмотрела  на сына. – Он же больших денег стоит.
– Да, стоит, но мне сделали бесплатно... за компанию так сказать... – опять пьяно ухмыльнулся молодой мужчина и неожиданно застонав, схватился обеими руками за голову: – Мама, мамочка, что же мне делать теперь?!
– А это точно? Может быть, там ошиблись? – осторожно спросила Ольга Петровна. Сказать, что она была расстроена – значило ничего не сказать. Она медленно поднялась с ручки кресла и полезла в боковой шкафчик серванта, где стояли сердечные капли.
– Нет, мамочка. Я ведь потом сходил в другую лабораторию и сделал уже за деньги. И итог оказался тем же самым – мой ребёнок оказывается совсем не мой ребёнок. И я теперь не знаю, что мне с этим делать. Вот я и приехал сюда, чтобы самому всё это осознать и подумать, что делать дальше. Я ведь теперь и в отношении второго ребёнка не уверен, – с какой-то обреченностью в голосе произнёс Константин и потянулся за бутылкой водки.
– Да кто же надоумил тебя сделать этот чёртов тест?! – в сердцах воскликнула Ольга Петровна и с силой захлопнула дверцу шкафчика так, что задребезжали стёкла.
Константин с удивлением посмотрел на неё и пояснил: – Помнишь моего однокурсника Влада?
– Ну?
– Это он засомневался в своём дитёныше. Вернее, не он, а  мать его с самого начала ему нашёптывала, что Димка на него ни капли не похож. Как только из роддома принесли, сразу взялась Ленку его пилить, что и цвет волос не тот, и форма головы не как у него. Короче, позвал он меня в качестве поддержки в эту лабораторию. А у него одноклассница работает. Вот мы и поехали.
– А у Виталика-то ты образец волос что-ли с собой взял? – в глазах
женщины стояли отчаянье и боль.
– Маруся же в тот день попросила Витальку забрать из детсада. Мы по дороге с Владом и заехали за ним. В лаборатории  однокурсница Влада предложила и мне сделать забесплатно. Чем-то она там сильно обязана была ему по каким-то там делам... Ну, я и сделал шутки ради... на свою голову...  А я ведь был уверен на все сто, что у меня с этим всё в порядке, – выдохнул он и, подняв глаза, увидел слёзы в глазах матери. – Не плачь, мама, кто же знал, что моя Маруся такой оказалась... А я ведь и другой анализ сделал, мам. Перед тем как уехать в командировку. И оказалось, что детей-то у меня быть не может вообще! Извини, что я говорю тебе такие вещи, но ты же моя мама и ты меня поймёшь, – глаза Константина загорелись мрачным огнём и на губах зазмеилась непривычная странная  полуулыбка.  – Понимаешь теперь, что и второй ребёнок, которого сейчас носит моя жена – тоже не мой! Не мой! Так что можно и не тратиться на ДНК. Вот только что мне теперь со всем этим делать?!
Ольга Петровна с отчаянием посмотрела на своего страдавшего сына, вновь машинально потёрла кончиками пальцев виски и, набрав полной грудью воздух, решительно воскликнула:
 – Я знала об этом, Костик! Прости нас.
Константину показалось, что он ослышался.
 – Ч-что т-ты сказала?! Т-ты знала?!  – молодой мужчина вскинул голову и
ошеломлённо уставился на мать.
 – Да, сыночка, я всё знала,  – Рубикон был пройден, и теперь Ольга Петровна  могла говорить. – Мы сделали это для твоего же блага…  для нашего общего блага.

Замерев на месте и начав быстро трезветь, Константин почти шёпотом спросил:
 – Мама, о чём ты сейчас говоришь? Кто это – мы? И что вы сделали для общего нашего блага? Не пугай меня, мама!
 – Выслушай меня внимательно, Костенька и только потом реши, что тебе дальше делать. Но я тебя сразу хочу предупредить, что Марусю и своих внуков в обиду не дам.
 – Та-а-ак, ещё интереснее. Ну, давай, рассказывай, мамочка, что вы такого сделали, что ты готова так защищать изменившую мне женщину и её детей,  – голосом, полным сарказма и боли, произнёс Константин и откинулся на спинку кресла, не спуская мрачного взгляда со своей собеседницы.
 – Первое – Маруся тебе не изменяла и не изменяет, – твёрдо заявила Ольга Петровна и тут же продолжила:  – Так получилось, что в детстве  ты переболел свинкой. Может быть, не помнишь, как я тебе тогда завязала ухо и щёку, когда там сильно всё распухло. Ты лежал в постели, потому что болел тяжело, с температурой и даже думали, что у тебя начинается менингит и назначили сильные антибиотики. А на седьмой или восьмой день у тебя так заболел живот, что пришлось исключать аппендицит…
 – Да, я помню, – негромко прервал её Константин. – Хочешь сказать, что именно из-за этой свинки я теперь не могу иметь детей?
Ольга Петровна накапала в хрустальную рюмку успокоительных капель, долила туда воды и, в два глотка выпив всю жидкость, кивнула:
 – Мне ещё тогда твоя лечащий врач сказала о том, что  такое может быть, но я пропустила её слова мимо ушей, потому что тогда и представить себе не
могла, что именно с тобой это случится…
 – И когда же ты поняла это? Подожди, подожди… дай догадаюсь…
 – Я не враг тебе, Костик, запомни это навсегда! – Ольга Петровна с укоризной посмотрела на сына:  – Слава Богу мне попалась прекрасная невестка и когда она только в первый раз посетовала, что у вас никак не получается завести ребёнка, вот тут-то я сразу вспомнила слова того врача. В тот же день я всё рассказала Марусе, и первое о чём она забеспокоилась – это о твоём мужском самолюбии.
 – Даже так?! – нехорошо усмехнулся Константин. – Кто бы мог подумать! И ради этого она решила забеременеть от другого? И кому же мне теперь за это бутылку поставить?! Не подскажешь, мамочка? Ты же сама сказала, что была в курсе происходящего.
 – Прекрати ёрничать, Константин! – прикрикнула на сына Ольга Петровна. – Никакого мужчины не было!
 – Ух, ты! Неужели непорочное зачатие?! – в мрачном взгляде молодого мужчины полыхнул огонь.
 – Не нужно строить из себя подонка, Костик. Ты же не такой. Просто мы с Марусей долго думали, как решить эту ситуацию, чтобы и ты себя чувствовал полноценным отцом и чтобы с детьми потом не было никаких проблем, – Ольга Петровна присела на табуретку около стола и, положив, руки перед собой на стол, продолжила:  – Слава Богу, мы живём сейчас в такое время, что можно спокойно сделать ЭКО, не опасаясь никаких проблем…
 – ЭКО?! Вы сделали Марусе ЭКО?!
 – Да, Костик.
 – Без моего согласия?!
 – Да.
 – Разве так можно?!
 – Это нам недёшево обошлось, – вздохнула Ольга Петровна.

В комнате наступила звенящая тишина. Константин застыл в кресле, осмысливая услышанное. Ольга Петровна в свою очередь тоже застыла, ожидая реакции сына.
 – Мы вдвоём выбирали … ну, короче выбирали похожего на тебя…
 – Вот почему Виталька так похож на меня, что я до последнего не мог поверить, что он не мой сын… – растерянно пробормотал Константин.
 – Он твой сын, Костик и мой внук, – с напором произнесла Ольга Петровна. – И я никогда не откажусь ни от него, ни от внучки, которая должна родиться через два месяца. Ты растил Виталика с рождения, не спал ночами, кормил из бутылочки, видел его первые шаги и первое слово, которое он произнес, было… ты помнишь?
 – Котя…
 – Да, первое его слово  оказалось твоим именем. И он же всю свою четырёхлетнюю жизнь живёт с сознанием того, что ты – его любимый папа и другого ему не нужно. Только от тебя сейчас зависит, будет он ли дальше жить с любимым папой, с любимой мамой и сестрёнкой, которая скоро появиться на этот свет.
 – А… а девочка…девочка тоже через ЭКО? – нерешительно постучал кончиками пальцев правой кисти по столу Константин.
 – Да, тоже и … мы взяли  и в этот раз тот же самый материал, чтобы они были полностью родными между собой, – чуть замявшись, пояснила Ольга Петровна,  с тревогой глядя на сына.
 – Понял, не дурак, – задумчиво отрезал тот, глядя куда-то в окно. Потом он взял со стола мобильный телефон, сигареты, зажигалку и, тяжело поднявшись с кресла, выдохнул:  – Пойду на веранду, покурю. Мне нужно побыть одному, подумать…

Ольга Петровна проводила его тревожным взглядом и, налив в чайник воды,
включила под ним электрическую плиту. Потом она подошла к окну и увидела на деревянной скамейке сгорбленную фигуру сына в накинутой на широкие плечи куртке. Тонкий сигаретный дымок завился над ним.
Ольга Петровна заварила чай и, налив его в бокал, простояла у окна минут пятнадцать, не сводя глаз с мужчины. Вот Константин набрал на мобильном телефоне какой-то номер и поднёс его к уху. Женщина увидела, как зашевелились  его губы, и очень пожалела о том, что не умеет читать по губам  – так ей захотелось в этот момент услышать, о чём и с кем говорит её сын. Спустя некоторое время Константин убрал руку с телефоном от уха  и, поднявшись со скамьи, направился в дом.
Ольга Петровна быстро подошла к мойке, вылила чай и принялась мыть свой  бокал. Она напряглась всем телом, заслышав шаги сына. Вот он подошёл к ней и, бережно обняв со спины, негромко произнёс:
 – Спасибо тебе…
 – За что? Я же тебе такое рассказала…
 – Если бы не ты, то я сегодня мог потерять свою семью и себя. Потому что до твоего приезда я что только не передумал и был уже готов на …
 – Не надо, Костенька, не говори дальше. Не представляешь себе, какой камень ты сегодня снял с моей души. Я так боялась, что ты когда-нибудь узнаешь правду! – Ольга Петровна повернулась к сыну и прижалась к его широкой груди.
 – А я и узнал сегодня всю правду от тебя. Не скажу, что в восторге от неё, но это лучше, чем думать, что Маруся изменяет мне с кем-то. Конечно, нелегко принять это, но, я понимаю, что вы хотели как лучше.
 – Дай мне слово, что никогда в жизни ни словом, ни делом не попрекнешь ни меня, ни Марусю, – Ольга Петровна отстранилась от сына и посмотрела ему прямо в глаза.
 – Не беспокойся, мамочка, этого не будет никогда. Я люблю Марусю, и
Виталика, и тебя. Самое страшное для меня сейчас – это потерять вас, – Константин улыбнулся и, отпустив мать из объятий, посмотрел на чайник:  –  Давай, попьём чайку. Что-то во рту пересохло.
 – Давай, конечно, – засуетилась Ольга Петровна и чуть заискивающе посмотрела на Константина: – Сыночка, там Маруся очень беспокоится. Позвони ей, пожалуйста.
 – Уже.
 – Что – уже?
 – Уже позвонил, мамочка, и сказал, что всё знаю и что всё хорошо. Что я любил и люблю и её, и нашего Витальку,  – молодой мужчина достал из шкафа ещё один бокал и присел на другую табуретку около обеденного стола.
 – Вот и славно! – радостно воскликнула Ольга Петровна, наливая в его бокал янтарную, дымящуюся жидкость. Она была счастлива. В этот момент зазвонил её мобильный телефон. Ольга Петровна схватила его и, глянув на дисплей, поднесла к уху:
 – Да, Марусенька, как там у вас дела?
 – У нас всё хорошо, – послышался счастливый голос невестки. – Я звоню вам, Ольга Петровна, чтобы сказать, что вы -самая лучшая свекровь в мире! И я вас очень-очень люблю!
 – И я тебя люблю, Марусенька.
Константин поднял на мать удивлённый взгляд и улыбнулся: – Это что у вас за  такие приятные  разговоры с Марусей?
 – А это сыночка, наши маленькие женские тайны, – счастливо рассмеялась Ольга Петровна и, подойдя к сидевшему на табуретке сыну, обняла его со спины  и с чувством поцеловала в макушку.

Рассказ опубликован в журнале "Метаморфозы" № 4 - 2019 год ( Белоруссия)