Лица - северная река, течёт издалека, меж болот скалистых, меж родников чистых, по камекам, во взлобкам, с шумными водопадами, россыпями. Влетит в омут и тихо стонет...кружится, стылой водицей. В осеннюю пору , под северком, съёжишься... В снегах окопаешься - можется; друг к дружке прижмёшься - сугрев, пока фашист, не оборзел, не придумал: "На прступ!"
Ветер свищет, пурга-позёмка, шинелка, не стрёмка, ватник сподручней и согревает лучше...
Сидели двое, меж ними Лица...два бойца и речка-девица, глядели, через прицел, выбирали цель, чтоб нажать гашетку и разнести в щепки! Жили-были, что, не поделили? Кто на кого обиделся... что через прицел лыбишься? Ишь...припожаловали, со стальными жалами, с пушками-танками, Германия-засранка... Страна фашиствующая, за вёрст тыщи.
- Привет, Ганс! На кого фрау оставил, или фашисту сплавил? Гляди вернёшься, а там пшик...чужой мужик... Ну-ну, не балуй! Винтовка стрелит и ага - тайга... А нам бы жить, а нам бы в радость, а вы приволокли нам гадость, вот к тёще в гости, на блины, не до войны б...
- Вперёд, сынки, вперёд, за Сталина! За Родину и комиссар окалиной свалился в снег, как серый ком... "Вот так живём... после атаки думал, в твоём окопе, Ганс, прости, но нынче нам, не по пути... Ты, Ганс, вандал, а я защитник..." И падал снег рясный и чистый, ложилась в заполярье ночь. обочь... Тут стало дело, стало мягче, донёсся шёпот передачей: В атаку тихою сапой, лишь финку в руру, дорогой, умри, не пикни.. Уже не мысли - порывы сердца и души - э, тело, тело, не спеши, любой заполни уголочек, а Бог припомнил моих дочек, представил на мгновенье - на! Не сатана?
Рукой подать - мелькгуло лихо - прижок, удар! И снова тихо, братишку бы, не подцепить... Подумал лишь и я убит... Лежу, а кровь моя, по капельке и тает снег...сестричка Катенька, первязала и в тылы, до медсанбата, на полы... Уж больно много нас, охочих пожить ещё, а кто, не хочет? Найдёшь такого, не смеши, уж лучше с Катькой погреши...
А Ганса я всё же увидел, в Видяево, в колонне злыдней. 20.02.20