Этот загадочный случай произошел на старом Петропавловском кладбище в июне 1956 года в городе Юрьеве - Польском Владимирской области.
Заброшенное Петропавловское кладбище располагалось на северной окраине города при Вознесенской церкви. У Вознесенской церкви было три престола: Вознесения Господня, апостолов Петра и Павла и Сергия Радонежского. Северной стороной Петропавловское кладбище примыкало к церкви Вознесения, с восточной, южной и западной стороны оно было обнесено каменной оградой.
Это старинное кладбище жители города Юрьев - Польского прозвали Петропавловским. Кладбище было закрыто в 1942 году и с 1942 года умерших жителей города и солдат, которые умерли в госпитале от ран, стали носить на новое кладбище, расположенное на Юрьевой горе. Дорога к новому кладбищу шла вдоль забора огромного яблоневого Петропавловского сада.
Я хорошо помню (мне тогда было лет пять), как я со своей бабушкой Зайцевой Маврой Дмитриевной первый раз пошел на это новое кладбище на могилу моего дедушки Михаила Васильевича Зайцева, который умер зимой 1942 года. Дедушка воевал в первую мировую войну, которую бабушка называла "империалистической". На той войне он был ранен в правую руку и рука от этого у него в локте не сгибалась.
Когда мы проходили мимо заброшенного Петропавловского кладбища, бабушка показала мне заросшую травой могилу своей единственной доченьки Насти, которая умерла от скарлатины в 1915 году в возрасте четырёх лет. А когда мы поднимались в гору, она сказала мне: «И меня отнесут на эту гору".
Бабушка Мавра родилась 14 мая 1891 года. Она пережила своего мужа Михаила на 35 лет и умерла скоропостижно. Бабушка Мавра жила одна, а когда почувствовала, что пришла её смерть, она нашла в себе силы, чтобы выползти из дома. Бабушка упала с крыльца ничком лицом в снег. Это произошло в ночь на 6 января 1977 года, как раз в канун Рождества. Когда я приехал из Костромы, то перед входом в её дом увидел в снегу заледеневший отпечаток бабушкиного лица с капелькой крови на переносице. Бабушку Мавру мы отнесли на гору и положили рядом с её дедушкой Михаилом.
Но я хочу рассказать о Петропавловском кладбище. Это старинное кладбище было открыто при церкви Вознесения в 1780 году, а ровно через 200 лет, 1980 году оно было уничтожено: на его месте был выкопан большой котлован под строительство дворца культуры «Россия».
Очевидцы говорили, что это было не приятное зрелище: ковш экскаватора врезался в могилы и высыпал в отвалы землю с человеческими костями и черепами. В этой могильной земле временами что то блестело и любознательные люди, которые наблюдали за процессом, быстро подбегали, чтобы взять различные серебряные и золотые изделия: нательные крестики, ладанки, медальоны, иконки, женские украшения и другое.
Самому экскаваторщику ничего не доставалось: он не успевал. Из одной могилы был извлечён хорошо сохранившийся дубовый гроб в котором были останки человека в мундире полковника. Говорили, что в гробу была даже сабля. На крышке этого гроба был приколочен позолоченный бронзовый царский орёл, он крепился на четырёх монолитных гвоздиках, которые были сзади орла. Поэтому на лицевой стороне орла остались четыре небольшие чуть заметные вмятины: это были следы ударов молотка, когда орла приколачивали к крышке гроба. Этого орла я храню, я выменял его у одного из местных коллекционеров.
После окончания этих "земляных работ", на откосах котлована с восточной и западной стороны, на фоне желтой земли выделялись чёрные квадраты, расположенные на одной глубине, на одинаковом расстоянии друг от друга, это были следы гробов разрезанных ковшом экскаватора. На северном откосе котлована, со стороны церкви Вознесения, была другая картина: пунктиры больших чёрных прямоугольников, кстати здесь же были места с большими слоями человеческих костей.
Возможно это были кости умерших в старые времена от эпидемий или захоронения погибших в междоусобных войнах в 12 - 13 веках. Таким образом на месте старинного кладбища в 1984 году и был построен дворец культуры "Россия", как говорится на костях.
А тогда, в 50 годах, почти за 30 лет до этого варварского сноса Петропавловского кладбища, мы, дети, любили ходить на наше старинное кладбище. Мы подходили к его каменной ограде со стороны тогда ещё нового кирпичного Стахановского дома. Кладбищенская ограда была от него на расстоянии примерно 5 метров и через открытую скрипучую железную дверь на высоком каменным пороге мы заходили на кладбище, как в музей.
Мы старательно обходили и рассматривали, заросшие деревьями и кустами, могилы с крестами, оградами и памятниками и читали надписи: здесь покоится действительный тайный советник..., кавалер..., горячо любимому или любимой... На одном из памятников была надпись: Ганшина Мария Ивановна, дочь купца Ганшина Ивана Васильевича, родилась в 1814, умерла в 1832.
На этом памятнике была трогательная эпитафия: "Ей не свершилось 18 лет, но глас судьбы её в жизнь вечную зовёт. Невеста юная здесь мирно почивает, здесь плачет, приходя её отец, жених оставленный скорбит, здесь мать её рыдает..." Памятники на Петропавловском кладбище были в основном из чёрного гранита и разных причудливых форм, и эти надписи на памятниках были для нас как летопись жизни наших предков.
Одна могила, которая находилась в самом углу на северо – западе кладбища, также постоянно привлекала наше внимание по той простой причине, что около неё проходила тропинка и рядом с этим местом в кладбищенской ограде был проём. По тропинке через этот проём мы сразу выходили с кладбища на улицу 1 Мая, которая со стороны Ростовского въезда в город идёт с горы вниз около ткацкой фабрики №2 и Рабочего клуба.
На этой могиле была большая каменная квадратная плита серого цвета, а на ней стоял высокий памятник из чёрного гранита: это была высокая четырёхгранная пирамида, в основании которой был куб. На граните пирамиды была надпись, из которой я только хорошо запомнил: Ганшин Николай (Алексеевич, Александрович?), год рождения не помню, а год смерти 1914 или 1915. Эти цифры запомнились, так как это были годы, когда шла первая мировая война...
Семья фабрикантов Ганшиных была хорошо известна жителям города Юрьева – Польского: на их бывших трёх ткацких фабриках Товарищества «Бр. Овсянниковых и А. Ганшина с сыновьями» работало больше половины всего взрослого населения города Юрьев – Польского и, кроме того, на фабрике работали женщины из ближайших к городу сёл и деревень.
Родоначальником династии купцов и фабрикантов Ганшиных был зажиточный крестьянин Прохор Ганшин из деревни Ганшино Суздальского уезда. В начале 18 века, при Петре I, Прохор Ганшин переехал на жительство в город Юрьев – Польский там и получил прозвище - фамилию по названию родной деревни - Ганшин. У Прохора Ганшина было три сына: Егор (г.р.? – 1803), Иван (1727 – 1793) и Алексей (1738 – 1818). В те годы в Юрьев – Польском уезде во всех крестьянских семьях было широко распространено ручное ткачество.
Ткацкое промышленное производство в городе Юрьеве – Польском было основано внуком Алексея Прохоровича Ганшина, сыном его сына, Василия Алексеевича, Алексеем Васильевичем Ганшиным. (У Алексея Прохоровича Ганшина было 4 сына: старший Иван - (1763 – 1806), Василий – (1766 - ?), Николай – (1773 - ?) и Алексей – (1776 – 1850)). Алексем Васильевичем Ганшиным была построена в Юрьеве первая сначала деревянная ткацкую фабрику с обычными ручными станками.
Судьба фабрикантов Ганшиных была в чем - то схожа с судьбой Прохоровых и Морозовых. В 1868 году на фабрике купца Алексея Васильевича Ганшина было 89 ткацких станков и 1540 рабочих, в 1876 у него работали 2230 человек. Алексей Васильевич пользовался очень большим авторитетом и уважением у жителей города Юрьева – Польского и поэтому в 1870 году был избран городским головой. У Алексея Васильевича Ганшина было три сына: старший – Николай, родился в 1843 году, Иван и младший сын Сергей.
В 80-х годах Алексей Васильевич Ганшин отходит от дела и передаёт его своим сыновьям: Николаю, Ивану и Сергею. Когда в 1879 году умирает его троюрдный дед, Пётр Иванович Ганшин, бывший церковным старостой Воскресенской церкви, прихожане выбрали церковным старостой Воскресенского прихода Алексея Васильевича Ганшина, где он прослужил до самой смерти (годы жизни 1816 – 1888). Церковь Воскресения Христова была в самом центре города Юрьев - Польского рядом с ней была отдельная каменная церковь Святой Варвары.
Умирая, Алексей Васильевич положил заветом своему старшему сыну исполнить его последнее желание – обновить церковь Святой Варвары. Николай Алексеевич Ганшин будучи её церковным старостой, за один год сделал то, что не делалось несколько десятков лет. В этом храме был даже воспроизведен алтарь, как приблизительная копия алтаря московского храма Христа Спасителя.
В 1887 году Николай Алексеевич Ганшин стал попечителем церковно – приходского училища Воскресенского прихода. В 1888 году благодарные прихожане вручили Николаю Алексеевичу очень ценную в позолоченном серебряном окладе икону Святителя Николая. В 1902 году Николай Ганшин за активную благотворительную деятельность был награждён золотой медалью на Андреевской ленте. В 1906 году он был выбран городским головой и председателем городской Думы. В 1910 году Николай Алексеевич Ганшин был выбран на эти должности повторно.
Тем временем семейное дело Алексея Ганшина шло в гору: в 1887 году было учреждено Товарищество «Бр. Овсянниковы и А. Ганшин с сыновьями». Младший сын Алексея Ганшина, Сеогей, во время учёбы в Германии женился на богатой немке, которая принесла почти миллионное приданное, а её взрослая дочь была выдана замуж за компаньона Ганшиных Овсянникова Д. М. Фирма Овсянниковы и Ганшин с сыновьями процветала и была широко известна не только в России, но и в Азии и в Европе.
Ганшины с самого начала ориентировались на восточные рынки сбыта. Ткани из Юрьева – Польского были известны всей России: от Киева до Владивостока, от Архангельска до Бухары, Ташкента и Хив. Был исключительно большой спрос на товары азиатских рсцветок. Об огромном авторитете фирмы говорят золотые медали, полученные в Генуе, Венеции и Лондоне. На Среднеазиатской выставке в 1891 году фирма так же получила золотую медаль.
Товарищество "Бр. Овсянниковы и Ганшинс сыновьми" построило во многих городах России великолепные магазины, даже в Омске и во Владивостоке. Один только магазин в Петропавловске за 1914 год имел годовой оборот 2,5 миллиона рублей, а в Омске ещё больше.
В 1918 году фабрики Товарищества «Бр. Овсянниковы и А. Ганшин с сыновьями» в Юрьеве - Польском были национализированы и стали называться ткацко – отделочная фабрика «Авангард». После этого все Ганшины из Юрьева - Польского уехали в Москву...
Ранним утром 4 июня 1956 года из Красного села (находится на Юрьевой горе на расстоянии около километра от Юрьева – Польского) на работу в первую смену шли женщины. Когда они проходили мимо Петропавловского кладбища, то увидали у северо - западного угла кладбища машину «Победа» серого цвета, номера которой были закрыты тряпкой.
Женщины на фабрике рассказали об этом, в этот день моя мама, Павлова Мария Павловна работала на фабрике в ночную смену. Когда она утром пришла с работы, то мне рассказала об этой загадочной машине у кладбища.
Юрьев - Польский город небольшой и любая новость по нему тут же разносится. Утром на кладбище пришли первые любопытные мужики, которые уже издалека заметили, что на могиле фабриканта Ганшина нет памятника. А когда подошли к могиле, то увидели, что его чёрная пирамида валяется на земле. Каменная плита, на которой стоял памятник, была расколота и сдвинута.
Когда я об этом узнал, то сразу побежал к своему приятелю Лёве Уханову, и мы с ним пошли на Петропавловское кладбище. У могилы Ганшина стояло несколько мужиков. Чёрный мраморный памятник, опрокинутый в южную сторону, лежал на траве. Плита, на которой он стоял, была расколота и сдвинута, на месте плиты открылось квадратное отверстие.
Оказалось, что только с виду это была обычная могила, на самом деле это был склеп. Внутрь склепа сверху насыпалась кучка земли и куски битого кирпича, на неё можно было встать, опираясь руками в края проёма и спуститься в склеп. Некоторые мужики уже лазили в склеп и делились впечатлениями. Я предложил Лёве слазить в склеп, но он не захотел, тогда я спустился туда один. Опираясь руками о края проёма, я встал на кучку мусора па полу склепа и спустился вниз.
Склеп представлял собой небольшую тёмную комнату с низким потолком: взрослым приходилось стоять, пригибая голову, размер склепа был примерно 3Х4 метра, своей длиной ориентированной в направлении север - юг.
Стены склепа были из кирпича, пол и потолок бетонные. В сумрачнос свете было видно несколько гнилых досок. Они лежали вдоль ближе к западной стене: это было то, что осталось от гроба. Было ясно, что гроб был сориентирован в направлении север – юг, вместо общепринятого восток – запад. Судя по ботинкам, которые лежали с южной стороны, гроб с покойником был положен ногами на юг, а головой на север.
На бетонном полу валялось несколько гнилых тряпок и как я уже отметил пара полусгнивших ботинок. Самое большое, что меня поразило больше всего это то, что в склепе не было ни одной кости! И даже когда я обошел и внимательно осмотрел весь склеп, то не увидел там ничего не только существенного, но там вообще не было ничего!
Судя по количеству лежавших здесь сгнивших досок, в склепе стоял только один гроб. Значит те, кто приезжал сюда ночью и вскрыл склеп, забрали все кости даже вместе с одеждой покойного!
По городу пошли разные слухи о том, что в Юрьев тайком приезжали из Москвы родственники покойного фабриканта Николая Ганшина, которые и вскрыли его склеп. С какой целью это было сделано не совсем ясно. Но, судя по тому, что все кости из склепа были взяты, то самое вероятное, что кто то московских родственников возможно вспомнил о том, что в Юрьеве - Польском есть склеп в котором лежит гроб, похороненного в Юрьеве Николая Ганшина и рассказал об этом своим детям. Но скорее всего потомки Николая Ганшина приезжали не только за его прахом. Этот склеп хранил какую то тайну.
Несомненно, что московские потомки Юрьевских Ганшиных этим посещением родной могилы «убили сразу двух зайцев»: забрали прах родного человека с тем, чтобы перезахоронить в Москве, а заодно взяли что - то такое, что было в склепе вместе с покойным или что было на нём. Юрьев - Польскую милицию это странное происшествие с могилой Ганшина никак не заинтересовало, а разговоры об этом в городе быстро затихли.
Склеп Ганшина так и остался открытым, а его памятник, как и все другие памятники со старого кладбища возможно ещё хранятся на территории Юрьев - Польского музея. Когда много лет спустя я проходил мимо этого места, то видел, что в проём склепа сваливают мусор. Сейчас место где был склеп Ганшиных сразу определить трудно. Но, судя по тому, что он был в дальнем северо - западном углу Петропавловского кладбища, то скорее всего ковш экскаватора во время строительства Дворца культуры до него не добирался. Сейчас это место заросло травой.
На заставке вид старинного Петропавловского кладбища. Фотография сделана со смотровой галереи Петропавловской колокольни. Слева церковь Вознесения Господня, правее кладбищенская сторожка, за ней видна кирпичная кладбищенская стена. Вдали слева фабричная труба бывшей фабрики Ганшиных и Овсянниковых. Слеп Ганшиных был перед домиком справа, в этом, северо - западном, углу недалеко от кладбищенской стены.