В сырой и холодной Прибалтике, в закрытом густым туманом Владивостоке, в знойном Краснодарском крае я видел одно и то же – пустота, выморочность, обреченность и в зданиях КГБ, и в зданиях партийных инстанций.
Леонид Шебаршин, заместителя председателя КГБ ССС
С самого утра 19 августа на телевидении показывали балет «Лебединое озеро». Затем стал зачитываться текст обращения к советскому народу: «…Каждый, кому дорога наша Родина, кто хочет жить и трудиться в обстановке спокойствия и уверенности, кто не приемлет продолжения кровавых межнациональных конфликтов, кто видит свое Отечество в будущем независимым и процветающим, должен сделать единственный правильный выбор. Мы зовем всех истинных патриотов, людей доброй воли положить конец нынешнему смутному времени. Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР, усилиям по выводу страны из кризиса…».
Накануне подписания Союзного договора, 19 августа 1991 года рядом государственных и партийных деятелей под лозунгами сохранения единства страны и для восстановления жесткого партийно-государственного контроля был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Формально его возглавил вице-президент СССР Г. И. Янаев, который издал указ о временном исполнении обязанностей Президента СССР в связи с невозможностью выполнять Горбачевым обязанности главы государства «по состоянию здоровья».
В состав Комитета вошли также председатель Совета Министров СССР B. C. Павлов, министр обороны Д. Т. Язов, министр внутренних дел Б. К. Пуго, председатель КГБ В. А. Крючков, заместитель председателя Совета обороны при Президенте СССР О. Д. Бакланов, президент Ассоциации государственных предприятий промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, генеральный директор научно-производственного объединения «Машиностроительный завод им. М. И. Калинина» А. И. Тизяков, председатель Крестьянского союза СССР, председатель колхоза В. А. Стародубцев.
В «Заявлении советского руководства», подписанном Янаевым, Павловым и Баклановым и переданном по Центральному телевидению утром 19 августа, сообщалось, что в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев с 19 августа вводится чрезвычайное положение с целью положить конец «конфронтации, хаосу, анархии». На этот период высшая власть в стране переходит в руки ГКЧП, решения которого обязательны для неукоснительного исполнения всеми органами власти на всей территории СССР. ГКЧП обещал установить на всей территории Союза безусловное верховенство Конституции СССР и законов Союза ССР.
Еще до официального объявления о своем существовании в ночь на 19 августа он дал указание арестовать Президента РСФСР, который находился на своей даче под Москвой. Спецгруппа КГБ по борьбе с терроризмом «Альфа», оцепив дачу, ожидала решающего приказа на завершение операции. Считается, что ГКЧП сам дал отбой проведению операции по задержанию политического руководства РСФСР. Однако сразу после событий руководитель «Альфы» генерал-майор В. Карпухин рассказывал: «С самого начала я предпринимал все, чтобы не выполнять приказы руководства КГБ. По телефону меня постоянно терзали и приказывали докладывать. Я объяснял, что брать в поселке никого нельзя: могут быть невинные жертвы. Хотя поймите, бойцы моего подразделения так подготовлены и натренированы, что никто не мог бы заметить наших действий…».
Впрочем, все не так однозначно.
«Однажды, на юбилее одного из генералов КГБ-ФСБ, моего земляка, я оказался за одним столиком с бывшим командиром «Альфы» В. Ф. Карпухиным, бывшими офицерами «Девятки», а потом ельцинскими генералами – М. И. Барсуковым, Ю. В. Крапивиным, – рассказывает в своей книге В. Н. Величко, который, напротив, поддержал ГКЧП. – Естественно, вспомнили 1991 год. «Обидно слышать обвинения, что якобы из-за бездействия «Альфы» ГКЧП проиграл, заявил Виктор Федорович. Но виновата не «Альфа», виноваты руководители, в частности, В. А. Крючков, у которого не хватило силы воли довести начатое дело до конца, дать как минимум приказ об аресте Ельцина. Мы ждали этого приказа.
Ну а потом, уже не раз подставленные политиками (Вильнюс, Тбилиси, Баку – тому подтверждение), сотрудники спецподразделения просто не хотели стать в очередной раз «козлами отпущения». Мы перестали доверять буквально всем: и руководству Комитета, и ГКЧП, и Горбачеву, и Ельцину.
Хитро прищурившись, Виктор Федорович, посмотрев на меня, спросил: «А знаешь, Николаевич, кто виноват в распаде СССР? Ты и я!»
Моему удивлению не было предела. «Почему же мы?»
А как ты думаешь? На связи у штаба 9-ки сколько было бойцов? Кремлевский полк, 27-я бригада спецназа КГБ. Это не считая собственных сотрудников. У меня была «Альфа» и приданные силы. «Вымпел» был тоже на нашей стороне. Это Б. П. Бесков говорил.
Если бы мы, взяв на себя ответственность, дали бы команду на штурм, вряд ли ельцинисты что-либо могли нам противопоставить. Думаю, за полчаса управились бы. Ну а победителей не судят! А у нас кишка оказалась тонка. Затюканные чинопочитанием и субординацией, так мы и про….. Великую державу!»
Когда был искренен Карпухин, и был искренен вообще? Но в отношении, что «кишка была тонка» он был безусловно прав. Это находит подтверждение в воспоминаниях В. Н. Величко о событиях 20–21 августа: «Во время нашего разговора на пульте у стола Крючкова вдруг громко звонит телефон. В тишине кабинета хорошо слышен чей-то истерический крик: «Вы виноваты! Вы первыми пролили кровь и будете за это отвечать!!!»
И тут всемогущий Председатель Комитета государственной безопасности СССР В. А. Крючков, опустив голову (чего до сих пор не могу ему простить), пытается объясняться: «Геннадий Эдуардович, эти машины шли по комендантскому часу, и все произошло случайно...». А Бурбулис, это был он, кричит: «Мы вам все еще припомним!»
Крючков все продолжает оправдываться. На лицах участников совещания недоумение.
Первым возмутился Плеханов: «А кто такой Бурбулис… и почему он разговаривает в таком тоне? И что вообще происходит?!»
Я тихо шепчу Юрию Сергеевичу: «Нельзя молча созерцать происходящее, надо что-то делать. Разрешите сходить к Г. И. Янаеву, у меня с ним особые отношения...».
«Сиди и помалкивай, – советует мне Плеханов, – не видишь, какие дела творятся? Если уж председатель КГБ всего СССР начинает кланяться какому-то Бурбулису, то я уж не знаю, как это и назвать...»
И, правда, как все это можно назвать? Крючков не заметил, как Горбачев получил 200 тысяч долларов США от Президента Южной Корею Ро Дэ У, Крючков не отдал приказ, Крючков «кланяется какому-то Бурбулису»… А Крючков, между прочим, Председатель Комитета государственной безопасности СССР. Возникает вопрос, почему он постоянно не выполнял свои обязанности? К рассмотрению этого вопроса мы вернемся несколько позже, в другом разделе нашего исследования.
Начальник Первого главного управления КГБ СССР, ответственного за внешнюю разведку, Леонид Владимирович Шебаршин (1935–2012) вспоминал Пленум ЦК КПСС, прошедший в первой половине июня 1991 года: «На меня Пленум произвел невыразимо тягостное впечатление. Дело было не в том, что вскрылась вся сложность положения в стране и в партии. Это уже давно не было секретом. Поражала атмосфера безысходности, полного отсутствия представления о будущем, старания фразой подменить мысль».
По распоряжению Крючкова он побывал в разных уголках страны. «В сырой и холодной Прибалтике, в закрытом густым туманом Владивостоке, в знойном Краснодарском крае я видел одно и то же, – вспоминал он. – Пустота, выморочность, обреченность и в зданиях КГБ, и в зданиях партийных инстанций. Молчащие телефоны, томительное предчувствие надвигающейся беды и полная беспомощность всех должностных лиц, совсем недавно бывших полноправными и абсолютными властителями своих территорий».
Никто не хотел защищать КПСС.
Руководство же России, напротив, выступило сплоченно, энергично, наступательно. Верховный Совет РСФСР возглавил противодействие заговорщикам и превратил Дом Советов России в центр сопротивления. Уже в первый день действия ГКЧП были названы государственным переворотом, затем был обнародовал ряд указов о непризнании действий ГКЧП. 23 августа Ельцин подписал указ о приостановлении деятельности КП РСФСР.
За поддержку «антиконституционной деятельности так называемого ГКЧП» были отстранены от исполнения обязанностей председатели исполкомов Нижегородского, Рязанского, Тамбовского, Тульского, Ульяновского, Липецкого, Амурского и Владимирского областных Советов народных депутатов.
В итоге члены ГКЧП были арестованы (считается, что глава МВД Пуго покончил с собой, хотя на сей счет существуют и другие версии).
23 августа на чрезвычайной сессии ВС РСФСР в присутствии Горбачева и вопреки его возражениям Президент России подписал указ «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР» на том основании, что она поддержала попытку государственного переворота. Фактически это был запрет КПСС, деятельность которой на территории России была парализована этим указом. Указ от 23 августа был подкреплен захватом в Москве зданий ЦК и МГК КПСС на Старой площади. 24 августа Горбачев объявил о своей отставке с поста генерального секретаря ЦК КПСС и призвал партию самораспуститься.
Депутаты от России и других республик были отозваны из Верховного Совета СССР, председатель которого, А. И. Лукьянов, также был арестован за поддержку ГКЧП. Союзные структуры власти и управления фактически перестали существовать. На территории России власть была сконцентрирована в руках Президента РСФСР и Съезда народных депутатов России.
Задуманная окружением Горбачева как мера спасения СССР, акция ГКЧП ускорила его распад. Поражение путча фактически привело к краху центральной власти СССР, переподчинению властных структур республиканским лидерам и ускорению распада Союза.