Мы не можем ограничиться признанием формального равенства наций, потому что это формальное равенство приведет к фактическому неравенству.
Первый секретарь ЦК Компартии Украины Э. И. Квиринг
В советские годы в результате пропагандистских исторических подтасовок в республиках СССР возникло устойчивое мнение, что многонациональность СССР была инструментом в руках большевиков для прикрытия своих истинных целей по колонизации союзных республик и автономий, входящих в их состав.
И с этим утверждением, действительно, трудно не согласиться, если говорить только об одной республике – РСФСР.
В газете «Правда» 10 января 1920 года была напечатана статья Сталина, в которой были заложены основы политики коренизации (сам термин вошел в политический обиход через несколько лет, хотя сам Сталин старался использовать другой термин – «национализация»). В статье говорилось: «Необходимо, чтобы все советские органы на окраинах, суд, администрация, органы хозяйства, органы непосредственной власти (а также и органы партии) составлялись по возможности из местных людей, знающих быт, нравы, обычаи, язык местного населения»
Коренизация – политическая и культурная кампания советской власти, направленная на сглаживание противоречий между центральной властью и нерусским населением СССР.
Американский историк Терри Мартин считает, что лучшим синонимом слова «коренизация» является «индигенизация», то есть – «отуземливание». В республиках подобная политика называлась по наименованию титульной нации: «украинизация», «узбекизация», «ойротизация» и т. д.
Понятно, что в целом среди народов СССР политика коренизации пользовалась поддержкой, поскольку по отношению русской культуре русскому народу и русской культуре имела сугубо колониальный характер.
Особенно уродливые формы политика коренизации принимала на Украине.
Здесь она была воспринята в штыки городскими рабочими (пролетариатом, во имя интересов которого и затевалась революция), специалистами промышленности, чиновниками государственного и партийного аппарата. В 1921 году председатель СНК Украинской ССР Христиан Георгиевич Раковский (1873–1941), говорил, что «победа украинского языка означала бы власть украинской мелкобуржуазной интеллигенции и украинских кулаков». Но кто его слышал?
В известной телеигре «Что, где, когда?» при обсуждении за столом кто-то довольно часто выдвигает правильную версию, но его не слышат. Вот в истории всегда есть люди, которые предупреждают об опасном развитии событий, но люди с обыденным сознанием чаще всего их не воспринимают. Слышать и понимать других – это качество государственных деятелей, а не политиков, озабоченных сиюминутными проблемами и рейтингами.
«Политик думает о следующих выборах, государственный муж – о следующем поколении», – произнес как-то североамериканский богослов, проповедник общины унитарианцев в Бостоне Джеймс Фриман Кларк (1810–1888).
Ведь, собственно, как сказал Раковский тогда, так оно в наши дни и вышло.
Несмотря на все его сомнения украинизации приняла вскоре тотальные формы. 27 июля 1923 года Всеукраинский ВЦИК (ВУЦИК) принял постановление об украинизации образования и культуры, через пять дней еще одно постановление – «О мерах по обеспечению равноправия языков и о содействии и развитии украинского языка».
Первый секретарь ЦК Компартии Украины Эммануил Ионович Квиринг (1888–1937) написал передовую статью в газету «Бiльшовик», в которой иезуитски утверждал: «Мы не можем ограничиться признанием формального равенства наций, потому что это формальное равенство приведет к фактическому неравенству».
Теперь перед коммунистами Украины была поставлена новая задача – украинский язык и культуры поставить в «привилегированное положение», для чего была предложена широкая программа украинизации. В частности, с 1 августа 1923 года, на работу в госучреждения запрещалось принимать тех, кто не владел одновременно украинским и русским языками, а те, кто уж работал в органах власти и управления подлежали увольнению, если не выучат украинский язык до 1 августа 1924 года.
С приходом в 1925 году после назначения на пост руководителя Коммунистической партии Украины вместо мягкотелого Квиринга доверенного лица Сталина Лазаря Моисеевича Кагановича в республике началась всесторонняя украинизация. Впоследствии в письме к Сталину Политбюро Компартии Украины будет хвастаться «твердо проводимой линией» украинизации при Кагановиче: «Ни один из прежних политических секретарей на Украине не прибегал к столь сильному нажиму при проведении украинизации».
Однако возникли и трудности. Специалисты общесоюзных организаций отказывались подчиняться украинизации и брали на работу тех, кто не говорил по-украински. Известно, что один из преподавателей одесского вуза демонстративно отвечал по-турецки, если к нему обращались на украинском языке.
Украинизация органа ЦК партии Украины – газеты «Коммунист» – обернулась падением тиража с 70 до 37 тысяч всего за один месяц. Большинство рабочих продолжало выписывать общесоюзные газеты, несмотря на усилия украинских властей помешать этому.
Когда член комиссии по украинизации ЦК Компартии Украины Калюжный в январе 1926 года выступал с речью в Одессе, ему передали записку: «Для вас более чем для кого другого должно быть ясным, что подавляющее большинство населения в Одессе и Одесщине составляют русские и евреи. Зачем же по-ребячески тешить себя и других, что это не так? Ведь поголовная украинизация подавляющего большинства неукраинского населения есть акт насильственного действия, свойственный колонизаторской политике буржуазии… <…> Кравчук».
Дошло до того, что в 1926 году в Москве на II сессии Центрального исполнительного комитета Союза ССР третьего созыва один из создателей Госплана СССР Юрий Залманович Ларин поставил проблему «русского вопроса» на Украине. Он раскритиковал принудительную подписку на украинские газеты, обязательные вывески на украинском языке, требование, чтобы русскоязычные посещали украинские школы и т.д. Стенограмма зафиксировала продолжительные аплодисменты по окончании речи Ларина.
Правда, официально Ларина поддержал всего лишь один докладчик – секретарь ЦИК Авель Сафронович Енукидзе (1877–1937), который заявил, что к русской культуре относятся с пренебрежением: «Изучение русского языка и культуры необходимо для строительства нашей культуры… иначе никаких успехов мы не достигнем».
Тем не менее, наступление на русский язык на Украине продолжалось. Если в 1923 году тиражи украинских газет, выходивших на украинском языке, составляли 12,5% от общего тиража, то в 1932 году – 91,7%. К этому времени единственным украинским городом с ежедневной газетой на русской языке оставался город Сталино.
И все же несмотря на титанические усилия по украинизации республики ситуация оставалась неоднозначной. Лишь 15% продававшейся на территории Украины литературы было издано на украинском языке, остальные 85% книг и журналов были на русском языке, так как ввозились из РСФСР.
Сообщалось, что в вузах Одессы «отмечается беспечное, мелкобуржуазное отношение к украинизации, ироническое и насмешливое, а иногда и даже и открыто враждебное».
Нарастали трения и во взаимоотношениях с общесоюзными организациями в Москве. Секретарь ЦИК А. С. Енукидзе в 1926 году по-дружески просил руководство республик к письмам на национальном языке прилагать и перевод на русском. Все республики, за исключением Грузии и, как вы понимаете, Украины ответили, что они и так ведут переписку на русском языке, и никаких проблем в этом отношении не существует.
Грузия ответила, что у нее якобы нет достаточного числа работников, знающих русский язык, а Украина в свойственной ей манере, обманула центральные органы власти, сообщив, что она и так ведет переписку на русском, но если что-то не устраивает, то пусть ЦИК нанимает переводчиков.
В итоге Комиссариат по делам торговли и промышленности начал возвращать корреспонденцию на украинском языке с примечанием «…просим, чтобы в будущем вы посылали все материалы на всесоюзном языке».
Этот ответ разозлил украинцев, и они написали в ответ, что «согласно Конституции СССР, никакого всесоюзного языка нет».
Нарком юстиции и генеральный прокурор УССР и сторонник «жесткой» линии на украинизацию Николай Алексеевич Скрипник (1872–1933) разразился в ответ особым меморандумом: «Официальным языком в Украинской ССР является украинский, а русский является языком национального меньшинства – несмотря на его численную значимость, несмотря на тот что за ним стоит вся русская культура и, что он является языком на котором писал Ленин и на котором ведется вся основная коммунистическая работа ЦК ВКП(б)».
Вот довольно типичная жизненная ситуация того времени. Известный советский писатель-фантаст Александр Романович Беляев (1884–1942), автор «Человека-амфибии», «Островов погибших кораблей» и других романов, вынужденный по семейным обстоятельства в те годы жить в Киеве, не смог напечатать на Украине ни единого слова, так как рукописи в издательствах принимались исключительно на украинском языке.
Поразительно, но даже роман кумира нескольких поколений советских людей Николая Алексеевича Островского «Как закалялась сталь» украинские издательства под разными предлогами не принимали к печати. Одной из причин называли, что он написан не «правильной» мовой. Поскольку Островский с детства говорил на так называемом суржике, то он и написал его на этом языке.
И лишь в Москве в журнале «Молодая гвардия» роман в 1932 году увидел свет. На Украине роман «Как закалялась сталь» был опубликован лишь 1934 году.
19 января 1934 года из Сочи в письме своему другу Михаилу Зиновьевичу Финкельштейну писатель сообщает: «Наконец-то я узнал причину злостного саботажа издания моей книжки на укр[аинском] яз[ыке]. Получил письмо нового директора из[дательс]тва «Молодой большевик». Оказывается, старое руководство состояло из петлюровцев, контрреволюционеров, – издавали националистические книги, а саботировали антипетлюровские, вроде моей. Они разоблачены и рассажены по соответствующим местам».
Еще удивительнее то, что вскоре после выхода на русском языке книги «Как закалялась сталь» коммунисты, рекомендовавшие Островского в партии, были репрессированы. На друга писателя, одного из главных героев романа, участника гражданской войны Александра Ивановича Пузыревского, выведенного в романе под своей фамилией, тоже начались гонения со стороны местных властей.