Паша, выйдя на улицу, побежал на дорогу. Он был готов остановить любое средство на колёсах, только бы доехать до вокзала. Но это оказалось совсем непросто. Автобусы уже не ходили, да кажется, они и вовсе не ходили из-за происходящих в городе событий. В темноте, Паша наконец увидел свет фар от машины и готов был встать на дороге, чтобы машина не проехала мимо. И он встал, размахивая руками. Автомобиль марки Запорожец, которых в Москве и осталось единицы, резко затормозил. Пожилой мужчина высунул голову из окошка.
- Тебе что, жить надоело? Чего под колёса кидаешься? - закричал он.
- Прошу Вас, мне до вокзала доехать нужно, мама не вернулась, а в городе такое творится, Вы же знаете. Любые деньги, умоляю Вас, - взмолился Паша.
- Мать, говоришь... ладно, садись. Мне, правда, в другую сторону, но если мать, тогда ладно, - согласился мужчина лет шестидесяти, крепкий здоровяк.
Паша не заставил уговоривать себя дважды и тут же сел в машину.
- Да, жили не тужили и тут вона что происходит. И всё этот Горбачёв со своей перестройкой. Ну вот и перестроил. Войну прошёл, а такого не видел, что с людьми стало, - с тревогой в голосе, начал говорить мужчина.
- Да, я был там... много погибших и раненых. Друг мой погиб... сначала и не поняли мы, от чего... шальная пуля в голову и нет Валерки, - нахмурившись, ответил Паша.
- На войне тоже часто гибли солдаты от таких вот, шальных пуль. Но то была война, видимый враг, а сейчас, чего людям не хватает? Всё американцев боялись, ждали, что нападут, а тут... брат на брата пошёл, - говорил мужчина, сжимая руками руль.
- У памятника Пожарскому, танки и баррикады, ничего не понять, такое творится. Но говорят, переворот пресекли и виновные арестованы, - сказал Паша.
- А мать зачем отпустил, если так неспокойно в городе? - спросил мужчина, наконец внимательно посмотрев на Пашу.
- Я трое суток не спал, поел и лёг, проснулся, жена сказала, что мама ушла на работу. Должна была до семи вечера прийти, но так и не пришла. Вот, еду её искать, - ответил Паша.
- Хорошо, даст Бог, найдёшь. Значит любишь мать, хороший сын, значит. А я вот один живу, после смерти жены. Дочка в Норильск уехала, замуж вышла, хорошо живёт. Зять там работает, сын у них растёт. И мой сын недавно женился, жили вроде неплохо, но сноха оказалась... та ещё стерва. Сына моего к рукам прибрала, вот они и переехали жить к её матери. Я, видите ли, её не устраиваю. То не там сижу, то не так говорю... в общем, пусть живут, коли ему нравится быть под каблуком у жены. Мне и одному неплохо живётся, - с горечью говорил мужчина.
- Сожалею. Но для меня мать - святое. Она столько сил и здоровья на меня потратила. Только бы жива была, - произнёс Паша, опуская голову.
- А знаешь... мне всё равно делать нечего, это я так, выехал из дома, не могу усидеть, думал, поеду в центр, посмотрю, что и как. Найдём мы твою мать, куда ей деваться, - вдруг сказал мужчина.
- Я заплачу Вам, спасибо огромное. Сейчас ведь и машину найти непросто, все бояться так поздно выезжать в город. Меня Павел зовут, - протянув руку, сказал Паша.
- А чего бояться? На войне не погиб, а там и похлеще бывало, бомбили так, что каждый день прощался с жизнью. Семь смертям не бывать, а одной не миновать. Не тужи, парень, найдём мы мать твою. Меня Борис Петрович зовут, можно просто, дядя Боря, - пожимая руку парню, сказал мужчина.
Наконец, они доехали до вокзала. Там, отдельно, стояло здание, прилегающее к вокзалу, где и работала Евдокия Семёновна. Вернее, подметала она территорию, прилежащую к этому зданию. Но там было закрыто и темно, Паша подошёл к двери и постучал. Долго никто не открывал, но Паша знал, что должен быть сторож. Дверь так и не открыли, но к нему подошёл мужчина и спросил, что ему нужно в столь позднее время.
- Дядя Ваня, это я, Паша, не узнали меня? - спросил Паша, обрадовавшись, увидев сторожа.
- Паша? А ты что тут делаешь так поздно? Или... Дусю ищешь, что ли? - спросил дядя Ваня.
- Ну да, мама ушла ещё утром и до сих пор не вернулась домой. Сами знаете, что в городе творится. Вы не знаете, где она может быть? - с надеждой спросил Паша.
- Как не знать, знаю. Ей ещё днём плохо стало, на скорой её увезли, в первую городскую больницу, - ответил дядя Ваня.
- Плохо стало... в смысле, плохо? Что случилось? - испуганно воскликнул Паша.
- Вроде, сердце прихватило. Ты не волнуйся, смотрю, машина есть, поезжай в больницу, там всё и узнаешь, - ответил дядя, Ваня.
Поблагодарив старика, Паша вернулся к машине. Дядя Боря стоял возле своего Запорожца и докуривал сигарету.
- Ну что, что тебе сказали? - спросил мужчина.
- Матери днём плохо стало, в больнице она, - произнёс Паша.
- Садись, поехали в больницу, - сказал дядя, Боря.
- Спасибо Вам, дядя Боря. Я всё оплачу, Вы не сомневайтесь, - радостно сказал Паша, сев в машину.
- А я и не сомневаюсь, сынок. Разве ж дело в деньгах? Эээххх, жизни ты не знаешь, - тяжело вздыхая, ответил мужчина.
Потом, всю дорогу ехали молча, может каждый из них думал о своём? Доехав наконец до первой городской больницы, Паша выскочил из машины и подошёл к воротам. Заглянув через щель, он не увидел никого и стал стучаться в дверь проходной, где обычно сидел сторож. Видимо, он уснул, долго никто не открывал, но Паша продолжал стучать. Дядя Боря сидел в машине и кажется, задремал. Наконец, дверь проходной открылась.
- Чего стучишь? Ночь на дворе, покоя от Вас нет, - недовольно пробурчал старик, сонно потирая глаза.
- Простите, что побеспокоил Вас. Но в вашу больницу мою маму привезли. Я волнуюсь за неё, сказали, ей плохо на работе стало. Прошу Вас, мне нужно пройти и увидеть её, - просил Паша.
- Маму, говоришь? Хм... надо, проходи значит. Приёмное отделение прямо перед тобой будет, как войдёшь во двор, - согласился старик, пропуская Пашу.
Тот быстро прошёл через проходную во двор и побежал к приёмному отделению. Дверь оказалась открытой, видимо, её и не закрывали, ведь и ночью могли привезти больных. Пройдя через вестибюль, Паша вошёл в светлый кабинет. За столом, положив голову на руки, сложив их на столе, спала дежурная медсестра. Паша легонько тронул её за плечо. Молодая женщина тут же подняла голову и посмотрела на него.
- Здравствуйте. Простите ,пожалуйста, но я маму ищу, сказали, что её привезли сюда на скорой, - сказал Паша.
Молодая женщина молча открыла журнал и наконец спросила фамилию и имя его матери. И когда Паша назвал, она сказала, что Евдокия Семёновна сейчас находится в кардиологическом отделении. Узнав, где это находится, Паша поблагодарив медсестру, вышел во двор и обогнув приёмное отделение и отделение хирургии, зашёл в кардиологическое.
На посту сидела медсестра, молодая девушка. Она не спала, сидела и что-то записывала в журнал. От неё Паша узнал, что его мама лежит в пятой палате, она дала ему белый халат и Паша, пройдя к палате, приоткрыл дверь. Евдокия Семёновна лежала напротив двери, она крепко спала. Паша зашёл в палату и присел перед кроватью на корточки.
- Мама? - тихо позвал парень.
Евдокия Семёновна не откликнулась, видимо, бессонные ночи и волнения, лекарства и капельница утомили её и она уснула, хотя была в тревоге за сына и невестку. Паша тронул её за плечо. Ему нужно было услышать голос матери и убедиться, что с ней всё хорошо. Евдокия Семёновна тут же открыла глаза и с недоумением посмотрела на сына.
- Паша? Но как ты нашёл меня? Как Ульянка, у вас всё хорошо? - поднимаясь на кровати, произнесла Евдокия Семёновна.
- Мы волновались за тебя, ты с работы не пришла, я поехал тебя искать. Дядя Ваня сказал, что тебя увезли в больницу, - ответил Паша.
- Да, что-то с сердцем... телефона нет, чтобы позвонить домой и предупредить вас. А ты как сюда добрался? - спросила Евдокия Семёновна, погладив руку сына.
- Хороший человек на дороге попался. Он до сих пор ждёт меня в машине, на улице, - улыбнувшись, ответил Паша.
- Правда? Как хорошо. Слушай, я с тобой домой поеду. Врач сказала, что утром меня домой отпустят, чего утра ждать? Медсестре напишу расписку и поедем. Ульянка дома одна, волнуется, наверное, а ей нельзя волноваться. Не стоило её одну оставлять, - поднимаясь с кровати, сказала Евдокия Семёновна.
- Может полежишь до завтра? Чего ты торопишься? - спросил Паша.
- Пошли, сынок, подожди... ты выйди, я платье надену. Хорошо, оставили его, - попросила Евдокия Семёновна.
Паша тут же вышел из палаты. Евдокия Семёновна сняла халат и надев платье и туфли, вышла следом за сыном. Они подошли на пост к медсестре. Евдокия Семёновна настояла на том, что хочет уехать домой. Она написала расписку и вместе с Пашей спустилась вниз и пройдя двор больницы, они вышли на улицу и подошли к машине.
Дядя Боря спал, Паша открыл дверцу, мужчина тут же открыл глаза и с удивлением посмотрел на Евдокию Семёновну.