Из длинного тюремного коридора не доносилось ни звука. Прошла вечерняя проверка, и сотрудники следственного изолятора с чувством облегчения переводили дыхание. На верхних нарах, в одной из камер, где было человек тридцать подследственных, вдвоём супинаторами, заточенными, точно ножи, сковыривая штукатурку, расширяли узкий лаз между брёвнами перекрытия потолка два беглеца. Им никто не помогал. Они ловили на себе взгляды других арестантов, и сочувственные, и откровенно, испуганные, тех, кто боялся за себя, понимая, что за побег пострадает вся хата.
Из неровной чёрной дыры лаза, ведущего на чердак, запахло свежестью морозного воздуха. И это подстегнуло беглецов. Один за одним они выбрались на чердак.
В открытое чердачное окно от света прожектора из тюремного двора пробивался желтоватый лучик. На него и пошли беглецы, как зачарованные. Выбравшись через чердачное оконце на продуваемую холодным ноябрьским ветром крышу, они ползком спустились к её краю.
Кружились, в свете прожектора снежинки, исполняя свой нескончаемый бледный хоровод.
Маячил на вышке, возле запретной линии, часовой одетый в тулуп.
А внизу, от снега, ещё смертоноснее белел асфальт.
В эти секунды нерешительность овладела Витькой.
По сравнению с этим окружающим адом – и камера казалась сейчас раем.
Эти метания оборвались мгновенно, как струны на гитаре, голосами и топотом сапог поднявшихся на чердак людей.
Назад пути уже не было!
И включая всю волю, уже не чувствуя ни страха, ни нерешительности, Витька прыгнул вниз, туда – в бездонное воздушное холодное марево снежинок – на асфальт.
Упав, несколько мгновений Витька приходил в себя, гудели ноги, точно окаменевшие от удара.
Потом он поправил сползающие с рук огромные резиновые перчатки – без них невозможно будет пролезть в "запретку".
Рядом охающий от удара лежал напарник.
И эти его болезненные стоны вернули Витьку к действительности.
Он подполз к напарнику, и прошептал пересохшими губами:
- Ну что же ты, Серёга…
И они вдвоём пошли, покачиваясь, будто пьяные, в сторону прогулочных двориков.
В одном месте к дворикам примыкало здание бани. А рядом, между баней и прогулочными двориками, был участок, где запретная линия была открытой – кусок забора с заградительными устройствами.
Надо было проползти по стене прогулочного дворика, прямо к «запретке», и тогда можно будет оказаться возле высокого забора, а за ним уже город.
До беглецов доносились растерянные крики преследователей, от которых их уже отделяла головокружительная высота.
В них чувствовалась досада охотников, упускающих добычу.
Мозг Витьки работал в эти минуты на пределе своих возможностей, отдавая команды всему телу.
Ветер всё ещё доносил злобную ругань…
Тяжёлое дыхание напарника…
Выстрел, громыхнувший сухо, как удар кнута!...
…Только бы успеть добежать до стены!...
Они вскарабкались на стену прогулочного дворика, и на четвереньках, переставляя сначала руки, а потом ноги, поползли к углу, к которому примыкала запретная линия…
Вот и колючее заграждение, через которое нужно было пролезть…
Cвело тело Витьки судорогой…
Кисти рук одетые в резиновые перчатки отказывались повиноваться…
Ноги стали ватными…
«Ток».
Пересохшим ртом Витька хватал морозный воздух, как рыба, выброшенная на берег…
Он уже в полусознательном состоянии продолжал лезть по обжигающей тело «колючке»…
Свет прожектора, ударив в глаза, вернул Витьку к действительности.
Из последних сил он прорвался за ряды колючей проволоки – в «запретку».
И побежал к забору, возвышающемуся перед глазами.
Оставалось каких-то пять метров, чтобы взобравшись на забор, выбросить на свободу своё измученное тело.
Витька остановился. Напарника не было видно.
Свет прожектора метнулся по «запретке», как затравленный солнечный зайчик…
Витька залез на стену, не медля ни секунды, перевалился через неё.
Упал в снег.
Совсем близко послышался топот ног.
Вскочив, беглец, бросился к домам, светившимся многочисленными огоньками окон.
Пересекая ночные улицы, путаясь в дворах, убегал Витька от ненавистного ему места.
2
Снег тихо поскрипывал под ногами.
Приближалось утро.
На улицах стали попадаться одинокие прохожие, спешащие на работу.
Чтобы не привлекать к себе внимание, Витька решил отсидеться где-нибудь в укромном месте до вечера, чтобы потом, в людской толчее, незамеченным, пройти к нужному адресу, что заблаговременно дал ему напарник.
То, что ему не удалось уйти не сильно смущало Витьку.
Они понимали, что кому-то может не повезти.
Остановившись у подъезда многоэтажного дома, Витька потянул на себя ручку двери, дверь скрипнула, и поддалась, и Витька, едва не столкнулся с выходящей женщиной, быстро уступил ей дорогу.
- Ой, испугали вы меня, - облегчённо произнесла женщина.
- Извините, - сказал Витька, отводя свой взгляд в сторону. «Знала бы ты».
Вечерело. Идя по улицам, освещённым неоновыми вывесками магазинов, Витька не мог до конца почувствовать единость с этим миром.
Как не может зритель войти в действие фильма, так и беглец чувствовал себя лишним.
Витрины магазинов, люди, спешащие по своим делам, всё это было не для него.
Кто-то неожиданно окликнул его.
Витька напрягся.
К нему подошёл невысокого роста, с усталыми глазами мужчина.
- Нет у тебя закурить?
- Я не курю, - поспешно ответил Витька, стараясь скрыть своё волнение, своё внутренне напряжение.
- Может и не пьёшь? Студент?
- Студент. C юридического. А что есть? – вдруг, осмелел Витька, почувствовав, что ничего опасного для него нет в этом скромно одетом человеке.
- Да, есть начатая, - негромко произнёс незнакомец.
Они зашли в какой-то скверик, с припорошенной снежком лавочкой в центре.
По очереди выпили из горла вина.
- Что скучный такой? – задал вопрос Витька, думая разговорить доброго человека, и заодно узнать далеко ли та улица, куда ему нужно было дойти – лучшего случая узнать эту информацию он не видел.
- А чему веселиться то! – неожиданно угрюмо проговорил мужчина – Что в нашей жизни-то хорошего-то? Вот ты юристом будешь?
- Воля, - точно не слыша собеседника, произнёс Витька, чувствуя, что от выпитого вина уходит из тела холод.
- О чём ты парень? – вздохнул незнакомец, он явно не понимал своего собеседника.
Они поговорили немного, допили остатки вина из бутылки.
И незнакомец попрощавшись с Витькой, ушёл из скверика, спеша домой.
У Витьки дома не было.
Он смотрел на многочисленные светящиеся окна, и понимал, что ни в одном из них, из этих приветливых окон, его никто не ждёт, никто ни в одной квартире не ждёт его сейчас в этом городе, так ему напоминающем его родной город – такие же стандартные многоэтажки. А в родном городе наверняка у его родных уже засада.
Он смотрел на этот мир, и уже начинал понимать, что вырвавшись из тюрьмы он, обретя волю, не найдёт покоя.
Он шёл лёгким шагом, худенький и одетый явно не по сезону в лёгкую куртку, внимательно глядя на окружающий мир, точно стараясь запомнить каждую улочку, каждый заиндевавший скверик, попадающийся ему на пути.
Он вышел на центральную улицу города и совсем уже не прячась, как отчаявшийся человек смело шёл по ней, глубоко вдыхая воздух, морозный, свежий, наполняющий настроение не сбывающимися мечтами.
На его лице было полное безразличие.