Ещё некоторое время я так странствовал, убивая гомункулам, пока не прибыл в Лертаанскую область на земли тан – креза Мехтанга Гневливого. Надо сказать, упомянутый аристократ славился тем, что любил устраивать всевозможные соревнования копейщиков, мечников и стрелков, конных и пеших. Причём, если в прежние времена на арене сражались рабы, теперь приглашались свободные люди, правда, бились, лишь до первой крови и деревянным оружием. Лучники и вовсе стреляли по мишеням. И как раз в это время года соревновались последние. Я не в силах был пропустить такое, даже рискуя тем, что опознают, как Ветека, и не только из-за славы моего рода. Гомункулы просто не могли не поселиться рядом со сказочно богатым и знаменитым тан-крезом. (Чей старший сын, кстати, пал в той же злополучной битве, в которой я потерял имя и честь.) К счастью, к участию принимались все желающие, у кого имелась возможность заплатить небольшую мзду и предъявить лук со стрелами, вне зависимости от того, к какому сословию относился. Я поспешил к распорядителю, назвался Зашком Варом, заплатил. Показал своё оружие. Служащий присвистнул, покрутил лук, попробовал натянуть и не сумел, слишком тугой, чуть ли не обнюхал и вернул со вздохом, не без сожаления. Уж он мог отличить стоящую вещь от дешевой, так же как природного стрелка от обыкновенного деревенщину - браконьера - стрелометателя, вообразившего себя мастером.
Праздник устраивался на большом поле, вокруг которого выстроили скамьи для зрителей в несколько рядов, создали подобие древнего цирка, только маленького. Отдельно располагались места для высших и средних аристократов. С одной стороны установили круглые соломенные мишени. Участники собрались на поле толпой. Я потихоньку вытащил кристалл, приложил к глазу, осмотрел и соседей, и зрителей. Гомункул обнаружился сразу, сидел рядом с самим Гневливым, одет, как знатный, но небогатый человек, один из ближних советчиков. И как до такого добраться, чтобы не лишиться жизни в котле с кипящем масле или болтаясь в петле? План пришёл в голову сразу, рискованный, конечно, но смерть не грозила, пока не убью сто человек. Значит, попробовать стоит.
Как и обычно, сначала вышел Главный Распорядитель Игрищ, начал длинную, красивую, хотя и нудную речь, подготовленную заранее, восславил своего господина и устроителя праздника. Напомнил участникам, что играть надо честно, целиться старательно и постараться не попасть ни в кого из зрителей. (Полагаю, такое, периодически, случалось. От серьёзных травм и смерти спасали большие расстояния и высокий заборчик, закрывавший людей в первом ряду примерно до груди.) Потом на поле вышли так называемые, представители, несли прямоугольные деревянные щиты с именами участников, закреплённые на шестах с заострёнными кончиками с одной стороны. Сделали круг почёта, пританцовывая и напевая гимн Благородных Воителей:
*Чует конь мой вороной
там, вдали, воззванье рога,
значит с ним, в поход ночной
ждет нас дальняя дорога.
После вонзили колья в землю, сделали шаг в сторону, повернулись к тан – крезу, поклонились низко, до самой земли, после, остальным богатым и знатным, далее и простым зрителям, но не так низко. Удалились. Щиты проигравших перевернут вверх ногами. Те, кто нарушат правила, или ранят кого-то, лишатся лука, который прилюдно переломят. Так же, как портят мечи опозоренных аристократов. Отдельно стоящий хор из красивых дев запел нежными голосами. Побежали слуги, разнося вино, эль и закуску своим хозяевам. Обычный люд обслуживали мелкие торговцы - разносчики. Они же принимали ставки на того или иного лучника. Самые большие деньги предлагали за прославленных стрелков. Я мысленно спрашивал, где были все эти храбрецы, пока мои соратники умирали на поле боя? Конечно, в мишени пускать стрелы совсем не так страшно, как в гомункулов. Солома не способна дать отпор и отправить в мир иной. И снова вышел Главный Устроитель, объявил о начале соревнования, поклонился тан - крезу, тот вытащил платок и бросил его.
Нас разделили на две группы, первая выстроилась в ряд (на минимальном расстоянии от мишеней). Мне повезло попасть именно в неё. Я выстрелил, не целясь. Для меня это не было даже пустяшным испытанием. Но, отыскались такие, кто не попали вовсе, или стрелы легли в края мишеней. Треть отсеялась. На что надеялись, не представляю. Скорее на других посмотреть и себя показать. Тоже повторилось и со вторым «отрядом». И началось. Каждый раз, отступали на несколько шагов. Проигравшие покидали поле, их щиты переворачивались. Какому-то зрителю не повезло немного, стрела чиркнула по голове, нанесла малую рану. Неловкого стреломёта немедленно арестовали стражи, Распорядитель забрал его лук и переломил пополам под гневные вопли присутствующих. Наконец, через несколько часов, нас осталось лишь двое. До мишени предельное расстояние. Мы выстрелили раз – другой – третий, попадали в центр мишени. Младшие распорядители, обслуживавшие поле, несколько раз измеряли всё, но не могли найти отличий. Пришло моё время.
- Прошу прощения, что смею открывать рот перед благородными аристократами, - я поклонился низко, сначала, тан - крезу, после богатым и знатным, затем простецам, - но хочу предложить кое-что, способное решить наш спор с искусным соперником и изрядно поразвлечь вас. Пусть нам обоим завяжут глаза, покрутят на месте, и тогда отправим стрелы в полёт. Кто угодит в цель, тот и станет победителем.
Мехтанг Гневливый, когда я открыл рот, сверкнул глазами, хотел отдать приказ, чтобы меня заставили замолчать. (Надо сказать, к простецам всегда плохо относился, как и павший сынок, чванлив изрядно. Возможно и потому, что лишь его дед попал в число богатых и знаменитых, а прадед являлся не то солдатом, не то вовсе конюхом. По слухам, убил своего благодетеля, сразу же женился на его вдове. Возможно, слухи, но дыма без огня не бывает.) Но, гомункул положил свою ладонь на длань повелителя и зашептал что-то на ухо, заставил успокоиться, выслушать, хотя бы.
Распорядители собрались вокруг Главного, принялись советоваться, потом, старший из них приблизился к тан – крезу, поклонился и предложил принять мою идею, а иначе соревнование затянется, пока один из участников не устанет и не промахнётся. А зрители притомятся, и праздник будет испорчен.
Я же задумал нечто безумное. Во-первых, расстояние до шпиона чрезвычайно велико, фактически, предельное, даже для моего боевого лука, доставшегося от отца, во-вторых, несколько дюймов и попаду в невиновного, обреку себя на мучительную гибель, в-третьих, могут и помешать. Но выбора особого не имелось. Мои глаза завязали, примерно рассчитал, сколько до врага, где он располагается, под каким углом, время. Вот когда порадовался, что тренировался у лучших стрелков моего мира, с малых лет, с того мига, как сумел натянуть первый, детский лук, и дальше тратил по многу часов, каждый день, если не считать небольшого перерывы после проклятой битвы. Я натянул тетиву, начали поворачивать, буквально физически почувствовал, что пора, разжал пальцы. Тут же послышались громкие вопли, я сорвал тряпицу с глаз, зажмурив их до того, а как смог, открыл. Аристократы повскакивали, а рядом с Мехтангом лежала горка одежды в луже слизи.
Я хотел объясниться, но схватили слуги, руки выкрутили, лук отобрали, благо не сломали, отчего-то. Полагаю, тот, чьи жертвы не умирают, а растекаются, считается не обычным смертным и отношения требует особого.
- В яму этого колдуна! – завопил Гневливый, топая ногами. – После прибудут представители храма света, предадут суду нечестивца!!!
Меня разоружили и увели. Те, кто не сбежал со страху, из простецов, последовали за стражами, бросали в нас камни, проклинали, в таком шуме невозможно было поговорить или оправдаться. Повели прямо в крепость крез – тана. Конечно, не обошлось без побоев, крепко поколотили вашего покорного слугу, пару зубов выбили, чудом ничего не сломали и бросили, наконец, в яму.
Повезло, что оказалась простой, земляной. Обычный человек не смог из такой выбраться, но у меня имелся богатый опыт. (Отец, в детстве, велел слугам вырыть несколько таких узилищ, одно - земляное, другое - обложенное кирпичами, третье, оштукатуренное, гладкое. Я должен был выбраться из каждого, лучше, до завтрака, если не желал остаться голодным.) Полежал немного, приходя в себя, кровь выплюнул, выругался. Теперь дождаться ночи. Поспал немного. Когда проснулся, болело абсолютно всё. Но, истинный воин обязан уметь собираться с силами, смиряться, собрать волю в кулак и бороться до конца, пока остаётся хоть одна искра жизни. Полез вверх, несколько раз срывался, добавляя себе новые синяки и шишки, но не успокоился, пока не добрался до решётки. Теперь взяться за прутья левой рукой, упереться в стенку ногами, пальцами правой руки нащупать замок. Оказался навесным и довольно простым, вытащил из кожаного наруча тонкую иголку. Начал ковырять в замочке, пока не открыл. Теперь вытащить душку, отодвинуть щеколду, приподнять крышку, заозирался и сразу увидел часового, сидит, опёршись на копьё, и спит. Эх, не из моего отряда, а то устроил головомойку. Впрочем, и сейчас придётся поучить. Змеёй подполз к нерадивому, обхватил его шею одной рукой, второй ладонью рот зажал, придушил, но не до смерти. После снял шлем и плащ врага, облачился в них, подобрал копьё. Неподвижное тело сбросил в яму, запер замок. Теперь открыто пошёл дальше, изображая одного из воинов. Приметил какого-то из слуг, приблизился к нему, напал нежданно, схватил и утащил к ближайшим небольшим сараям, не забыв рот зажать.
- Что вам надо? – пролепетал несчастный.
- Про колдуна, едва не убившего хозяина, слышал? – уточнил я.
- Кто про него не знает? – пленённый сглотнул. – А что от меня хотите?
- Где вещи пленника? – уточнил я.
- В часовне при главном доме поместили, побоялись трогать, до прибытия храмовых жрецов, кто знает, какие чары наложены? – пояснил собеседник.
- В какой стороне расположена? – продолжал я допрос.
Слуга описал, примерно, куда идти, я поблагодарил, потом стукнул бедолагу кулаком по голове, оглушил. Отрезал рукава от его куртки, одним связал руки за спиной, второй в рот затолкал. Пусть полежит, утром найдут. Оправил свою одежду, неспешно направился дальше, отыскал часовню. Её охраняли два стража и эти спать не смели. Махнул им рукой приветственно, обошёл здание по периметру, сзади обнаружил у самой крыши небольшое окно с витражами. Положил копьё, поплевал на ладони и полез вверх. Добрался, не сразу, но открыл кинжалом створки, забрался внутрь, спустился. Отыскал свои вещи, переоделся, проверил, вправду всё на месте, даже деньги не тронули, свиток с печатью не разворачивали. Как вариант, грамотных не нашлось. Обследовал лук, поцеловал его. Выбрался так же, как проник, спустился на землю, теперь стоило поспешить. Добрался до крепостной стены, перебрался через неё, даже не обеспокоив часовых, и скрылся в ночи. Задумался о том, что надо быть осторожнее и тщательнее продумывать планы. А если бы изувечили серьёзно, или вовсе на костре сожгли, как злого мага? К тому же, теперь в лицо знают, придётся изменить внешность. Прежде всего, сбрил бороду и подстриг усы, смыл краску с волос и нанёс новую, теперь охру. Приобрёл новый плащ. Положил в сапог камешек, чтобы немного прихрамывать при ходьбе. Меч завернул в ткань, слишком приметен. Когда встретил связного, тот сообщил, еле сдерживая смех, что вместе с жрецами должен был прибыть мой сыскарь - «наниматель», в чью задачу входило оправдать «колдуна», или отомстить за него, но птичка уже улетела из клетки. Едва успел спасти от смерти часовых и плененного мною слугу. Тан – крез только краснел и бледнел, ведь самого чуть не обвинили в сотрудничестве с врагом. А за подобное следовала конфискация всего имущества и если не казнь, то изгнание вечное. Оказалось, шпион уговаривал аристократа объявить свои земли независимыми, стать если не королём, то князем, мол, через густые леса королевская армия скоро не доберётся. Заодно, не придётся второго и последнего сына на службу отправлять, рискуя и его потерять. Да и армии Релтига скоро явятся, не до восставших будет. После беседы потенциальный князь повинился и поклялся забыть о честолюбивых планах. Теперь своей тени бояться станет.
- Хороший воин должен полагаться только на Единого, в первую и все остальные очереди, и свои собственные силы, а иначе какой от него толк? – я пожал плечами. – И если кто и сумеет меня удержать в заточении, никак не мелкий тан и его жалкие солдатики. В горах таких лентяев зарезали в первые же два – три часа и головами украсили частоколы вокруг жилищ дикарей.
Получив свою плату, направился я дальше. Конечно же, не забывал об осторожности. Всё же воевал с недругами могущественными, коварными, умными и мстительными. Спал в пол уха, в пол глаза, ел лишь то, что сам ловил в лесу, пил из ручьёв в лесу. Постоянно прислушивался и приглядывался ко всему и всем в дороге, держался стороной от встречных путешественников. И не зря перестраховывался, когда из-за деревьев вылетела первая стрела, успел отбить её посохом. После пригнулся, пропуская над головой ещё две. К счастью, недруги поняли, что попасть в меня не так просто, повалили толпой, надеясь смять числом. Оказалось, это уже знакомые мне наёмники Релтига, человек двадцать. Вооружены копьями и мечами. Попытались окружить, но я кинулся к ближайшему дереву, встал к нему спиной, теперь не подберёшься, выстрелил в ближайшего злодея шипом из наруча, выхватил меч и кинжал. Я славился как лучник, однако, плох тот воин, что не умеет владеть всеми видами оружия. Знал, с какой стороны меч держать, так сказать. Скажу по секрету, люди – довольно хрупкие существа, разок заденешь и всё. И, что самое приятное, не все раны являются смертельными, но многие не позволят продолжить схватку дальше. Помимо этого, недруги не могли на ограниченном пространстве нападать сразу все. И началась игра. Приходилось крутиться волчком, отражать и наносить удары. Раз и очередной нападающий взвыл, лишившись кисти на правой руке, вместе с топором. Ещё тычок, сапогом с подковкой на каблуке, и новый наёмник валится с раздробленной коленной чашечкой. Повезло, что негодяи облачились лишь в лёгкие кожаные латы, кроме главаря, добавившего к своему доспеху ещё и стальной шлем. Как всегда и бывает, атаман держался в стороне, не лез под мои клинки, видел, чем заканчивается подобное. Битвы, если бойцы умелы, долго не длятся, прошло каких-то пятнадцать минут и на землю легли мои противники, девятнадцать негодяев, я так же получил несколько ран, но всё ещё мог держаться на ногах. Пришла пора главному наёмнику атаковать. Зазвенела сталь, несколько минут рубились, враг оказался недурным мечником, ухитрился выбить моё оружие, пришлось маневрировать, отскочил резко, меч атамана вонзился в дерево и застрял. Негодяй подёргал раз – другой - третий, и бросил, опасаясь получить удар кинжалом в спину, атаковал с голыми руками, блага был довольно силён и быстр, обхватил меня за торс, сжал по медвежьи, намереваясь сломать позвоночник, аж в глазах потемнело от таких объятий. Благо, мои руки оказались свободны, я зажал голову противника ладонями, большие пальцы легли на глазные яблоки. Главарь завопил от нестерпимой боли, отшвырнул моё тело, прикрыл ладонями раны.
- Так заканчивают все, кто предают своих, - я присел, вытер руки о землю, - Релтиг собирается уничтожить людей, от первого до последнего человечка, и заменить их гомункулами, или полагал, что тебя помилует и оставит? Вот и посмотрим, исцелит ли своего раба злой маг или осмеёт и отправит в ад?!
*Чует конь мой вороной
там,вдали,воззванье рОга,
значит с ним,в поход ночной
ждет нас дальняя дорога.
Что ж ты,милая,всплакнула,
али я уж не казак,
ведь живым к тебе вернулся
с сотен яростных атак.
С нетерпеньем песню шепчет
в нОжнах верный мой клинок,
бой его кровавый лечит,
истребляющий порок.
Казаку недолги сборы:
шапка, шашка, стремена,
пара слов на крест собора -
и на вражьи племена!
Ты дождись меня, родная,
я вернусь, ты так и знай,
доля выпала такая -
защищать родимый край!
Не Герой.