Сказать о многом, используя минимум слов, – великое искусство. То, чего нет в стихотворении, но с помощью особой ноты единственного слова или искусного мазка кистью автора можно расслышать, разглядеть и прочувствовать... Всплеск в тишине, лопающийся от льда кувшин у Басё, падающий цветок у Маритаки, взгляд птицы из клетки у Иссы, всколыхнувшаяся под ветром бамбуковая занавеска у Роана... Иногда мне кажется, что именно оттуда я забрала к себе тайную любовь к недосказанности многоточий от невозможности передать главное, создавая образ... Как люблю эту изысканную точечную малословность. И как не владею этим сокровищем... Чувство детской беспомощности возникает в тот момент, когда метафоры и эпитеты, к которым так тяготеет русская поэзия и литература в целом, пытаются украсить, улучшить, усилить акцент, не умея высказать, как склоняется в просящем поклоне придорожная былинка слегка загнутым краешком, чтобы пощадил ее путник, спешащий в город с товаром... Микромир, который едва возможно углядеть распахнутыми очами души... Говорящий, поющий, дремлющий, взлетающий… И вдруг сливающийся в единство всего со всем, безграничный, бездонный... Абсолютно живое, одухотворенное, великое даже в самом малом и потрясающе простое, наверное, и есть японская поэзия...
Тишина кругом.
Проникают в сердце скал
Голоса цикад.
(Басё)
От людских голосов
Пугливо вздрагивают по вечерам
Красавицы вишни.
(Исса)
Отсечь слова.
Ненужное отбросить.
Радостно вздохнуть.
(Мацуо Басё)