И так мы сели на рейс Владивосток - Ленинград.
Ту-134 мне понравился куда больше чем Ил-62. Наверно из-за того что на Иле меня в пространстве между Томском и Хабаровском тошнило, так как места были неудобными, в иллюминаторе я видел только крыло и номер кресла перед собой. А может и от того, что полёт на Иле был первым, а на Ту уже вторым. Так-же есть предположение что всё-таки на Иле я летел на чужбину, а на Ту домой.
Думаю что третье предположение вернее.
Если не вспоминать своё недомогание, то в общем, сервис на "Аэрофлоте" и тем более на таких дальних перелётах как Ленинград - Владивосток, был шикарен:
– сногсшибательные стюардессы одетые в стиле конца 70-х
– приятный запах в салоне
– двухразовое питание, в красивых упаковках, на удобных столиках
– разносы напитков и конфеток (а для меня ещё и незапланированный индивидуальный, блевательный, специальный пакет чёрного цвета)
– множество посадок в разных городах.
Я побывал в аэропортах, буфетах и в туалетах Омска, Томска, Тюмени, Хабаровска, Читы, Красноярска, Перми (это я говорю о двух рейсах сразу), а значит дышал воздухом Урала и Сибири.
Конечно больше всего впечатлили огни ночного Ленинграда, когда мы делали три круга на городом. Все вышеперечисленные города были достаточно яркими, но наш город казалось охватил всю Землю. И эта красота завораживала, хотя было и не понятно, чего он летает, а садиться как будто-бы не собирается. Только потом мне сказали, что самолёт сжигает лишнее топливо. Я был удовлетворён ответом, но мне с радостью дополнили, что это делается из-за безопасности, так как при аварийной ситуации, как то, не выдвинулись шасси, самолёт бы не взорвался. Я был удовлетворён ещё больше. Слава Богу что фильм "Экипаж" ещё не вышел на экраны и ужасы отрывающихся самолётных хвостов в голове не осели.
И так мы наворачивали круги над городом. Внизу сияли проспекты и улицы, сверкала Нева и уже угадывалась телевизионная башня. А там где-то в "Пулково" ждал нас мой папа, как всегда с цветами для мамы.
Как же я соскучился по своему дому на Дудко, по бобинному магнитофону "Комете-202", проигрывателю с пластинками, по городу и своим родным ленинградцам.
Нет, к чертям эти многомесячные путешествия - дома лучше.
********
Моё прибытие пришлось на март 1978 года.
Родители меня быстро прописали в новую, для меня, школу №327, что на улице Ткачей. За мои два класса учёбы, это была уже третья школа.
Я видел эту школу и раньше. Мимо её мы проходили неоднократно, так как она располагалась по нашему маршруту для прогулок. Школа была большой, и даже, по сравнению с большинством других ленинградских школ, огромной. Она пугала своей историей начинающая свои шаги аж с 1928 года. Её план утвердил сам Сергей Киров и в ней же неоднократно была Надежда Крупская.
Боялся я также и нового класса. Опять новые ребята, опять новые знакомства, новые учителя и прочая новая неизвестность.
– Так, ну что! Определили тебя в класс "А", – сказала мама, снимая пальто в прихожей. Вроде там будут мальчики и девочки с твоей первой школы.
– Ну и хорошо, возвращается ветер на круги своя – подумал я.
– А вот тебе для пятёрок, – радостно вешая шляпу, протянул мне папа новый портфель.
Портфель был шикарен. Производства Чехословакии. Тёмно-вишнёвая кожа, с красивыми молниями, на которых весели маленькие цепочки.
Он был великолепен, но очень уж большой.
Он был большой настолько, что едва не касался пола когда я его брал за ручку. Когда я заполнил его учебниками и прошёлся, он пару раз коснулся паркета и в голове промелькнуло крушение и взрыв самолёта из-за не выработанного топлива.
Но делать было не чего, старый всё равно остался на Дальнем Востоке.
*****
Не помню своего появления в новой школе и в классе. Слегка припоминаю, что большинство ребят действительно были уже мне знакомы, поэтому раз не помню, значит было всё нормально.
Первое что я чётко вспоминаю, как ко мне докапались два одноклассника, которых не было в старом классе. Вернее я был им по барабану, им понравились цепочки на молниях в моём портфеле. Этих типов звали Коля Савонов и Миша Седюкевич. Оба были выше меня, поэтому страх я в них не вселял и они сначала осторожно, а потом смелее пытались снять эти цепочки. Мне было конечно боязно, зная реакцию моей маман.
Сейчас тоже есть подобные цепочки, на разном ширпотребе. Они расстёгиваются и отделяются от звеньев сами по себе. Вроде была и уже нет - ни кто на них даже внимания не обращает. Мусор.
А та, чехословацкая, сидела спаянно, как рабочие на баррикадах. Ни какие попытки Коли и Миши меня не пугали. Поэтому я спокойно бегал с другими товарищами на переменах, пока эти два олуха старались осчастливить себя трофеем.
В конце концов они бросили эту затею и как это не странно, стали со мной дружить. Видимо крепость портфельного металла, хоть с виду и не прочного, каким то образом стала ассоциироваться со мной.
Обнаружилось, что в Ленинграде полным ходом идёт игра в фантики. Наверно сегодня многие её забыли. Фантики из под конфет, жевачек (специально пишу не "жвачек"), складывались особым способом и на переменах, на подоконниках шли схватки. Играли по два человека, толпилось тридцать два.
Сложенный, специальным образом, фантик клался на край ладони у запястья и этой же ладонью игрок, ударив ею понизу подоконника так, что бы фантик улетел как можно дальше. Противник делал тоже самое, но для того что-бы свой фантик накинуть на первый. Победой второго был бы даже незначительный нахлёст. Призом являлся фантик противника.
Ученики более современных школ наверно в эти игры не играли, так как у них подоконники были узкие как лыжи.
А у нас можно было кадку с фикусом поставить и за ним ещё присесть и списать незаметно домашку.
Мастеров этой игры было не много. Многие из них не играли на фантики из под конфет. Они играли исключительно на фантики от жевачек. Самым писком являлись вкладыши Donald, Fix And Foxi, Babaloo, Schweinchen Dick и финские вкладыши с хоккеистами.
Я был огорчён тем что не накопил на Дальнем Востоке фантиков. Я вспоминал что там, я безрассудно, бездумным образом выкидывал их в урны.
Пришлось начинать с малого. Десяток оставшихся иностранных, десяток наших и остальное - отечественные конфетные, которые даром за амбаром ни кому не нужны.
Вначале я тренировался на своём секретере. Вернее на секретере своей сестры, который мне достался по наследству, как её игрушки и магнитофон с бобинами, так как она была меня старше на пятнадцать лет и была уже замужем, имела дочку, которая была меня младше на четыре года и являлась мне не только племянницей, но и единомышленником.
Первый и последующие девятнадцать боёв я с треском проиграл - ровно столько сколько было у меня фантиков от жевачек. Конфетные не интересовали ни кого, кроме бойцов с первого класса. Пришлось примкнуть к тридцати двум зевакам и стать тридцать третьим.
Коля Савонов был одним из лучших игроков.
Оказалось что он их выигрывает не просто так. Он их коллекционирует.
Это оказалось новостью для меня и однажды он меня пригласил к себе в гости.
Вместе с Мишей Седюкевичем, после уроков, мы пошли к Коле.
Он жил рядом с улицей Крупской в так называемом немецком, двухэтажном доме, коих на Невской заставе целая куча.
Открыв свой секретер он показал свою коллекцию:
– Вот это немецкая серия. Вот это испанские. Эти из Голландии.
Я был поражён.
– Так они же новые. Не мятые.
– Ну да. В эти я не играю. Я играю только в те которые у меня двойные или тройные. Кстати могу тебе подарить несколько одинаковых.
Счастья не было предела, когда Коля вручил мне ещё и игранные фантики, для дальнейших соревнований.
– Только тебя надо ещё подучить, – предложил мне Коля, – ну что возьмёмся за него Миш?
– Ещё как возьмёмся! – радостно присвистнул Миша.
Просмотр фантиков продолжился. Красивые шрифты, красочные картинки, меня всё так поразило, что дверной звонок как ледяной водой окатил моё внеземное блаженство.
– Там наверное твоя мама и папа, – прошептал Коля посмотрев в дверной глазок, – прячьтесь.
Я и Миша быстро шмыгнули под кровать и затаились.
– Здравствуй, – услышал я голос родителей.
– Здравствуйте.
– А случайно Андрей Вакуров не у тебя в гостях?
– Он был, но уже ушёл, – ровным голосом соврал Коля.
– Что ж извини пожалуйста, – дверь закрылась.
– Что же делать, – сказал я вылезая из под кровати.
– А чего делать? Иди домой. – весело предложил Миша.
Они то не знали насколько моя мама блюдёт за мной. Это было не простым воспитанием. Моя мама драла меня за любую провинность. Она даже, как будто, искореняла любую мою мысль которая не устраивала её.
Естественно я был наказан. Парней я не выдал, так как знал что за это могут схлопотать и они. Уж каким образом, мама то могла придумать.
Единственное что я не мог понять, во время порки, кто же меня сдал.
И так начало моей коллекции было положено. Вскоре я научился и играть. Самые красивые, выигранные фантики, я разглаживал утюгом и помещал в марочный кляссер, предварительно вытащив оттуда ненужные уже марки. Со временем, уже без игры, у меня накопилось штук десять альбомов, которыми я дорожу до сих пор.
В фантики мы ещё играли и в третьем классе, а потом мода на игру прошла, тем более что учителя заметили в ней негатив и всячески препятствовали развитию зрительной точности и эстетического лицезрения.
**********
Вот с такими событиями пролетел 2-ой класс. За ним пролетело лето и 3-ий класс. Масса воспоминаний и историй остались в памяти, но они разобщены и полную повествовательную картину я написать, увы, не смогу. 4-ый класс осел в голове значительно лучше.
18.02.2020
Санкт-Петербург