Прототипом является отец моей
одноклассницы Буяновой А. Г.
ветеран тыла
Буянов Гавриил Иосифович,
08.04 1928 года рождения,
с. Романово Кабанского района.
В рассказе приведены
факты из жизни ветерана.
Баянов Геннадий - так было написано в школьном журнале, а мама ласково звала своего малыша Генькой, так и закрепилось.
У них в деревне была только начальная школа, в пятый класс Генька пошёл в Шергинскую школу. Дорога длиною в 8 км с утра была короче, надо было успевать на уроки, добегут до Хандалы, а там до школы рукой подать. А вот после школы она длилась по-разному. В дождь или пургу ребятишки стремились побыстрее добраться до дома, но если светило солнце, находились разные развлечения. Сразу за школой было кладбище, а за кладбищем глубокий овраг, зимой с высокого крутого берега катались, или в сугробах норы копали и крепости. Весной и осенью в тёплую погоду была благодать, только голод гнал их домой. До дома бежали где на перегонки, а когда еле тащились, утомлённые занятиями, да какой-нибудь игрой. По дороге ватага редела, хандалинские ребята сворачивали каждый к своему дому, даже иногда завидки брали, им-то самим до дома было далеко. Скрашивало то, что вдруг в степи высоко в небе птичка запоёт, стараешься своими зоркими глазами углядеть невидимую птаху. То суслик выскочит из норы, встанет стойкой, как солдат, и тут же, завидев опасность, юркнет обратно под землю, или со всех ног побежит куда-то, не догнать, опять нырнёт, и нет его. В болотистых низинах лягушки прыгают с кочки на кочку. Так и до дома добежишь быстрее. И так три года изо дня в день, в любую погоду ходил Генька из Романово в Шергино через Хандалу и обратно. К седьмому классу из его имени исчез ласковый мягкий знак, он стал просто Генкой.
Даже загремевшая на западе война с немцами не помешала ему, он продолжал учёбу, после уроков, на выходных и каникулах помогал взрослым женщинам в колхозе. Мужчин подчистую забрали на фронт, остались старики, калеки да подростки.
В 1942 году за летние каникулы Гена Баянов выработал 148 трудодней, это было высоким показателем. За активную работу в колхозе ученик 7 класса был поощрён участием в аймачной сельскохозяйственной выставке, проходившей в селе Кабанск. Он с проникновением вчитывался в свидетельство, которое ему торжественно вручили на выставке, там значились слова Сталина: «Нужно, чтоб наши колхозники, мужчины и женщины, работали на своих полях не покладая рук и давали бы фронту и стране всё больше и больше хлеба, мяса, сырья для промышленности». Эти слова придали ему на всю жизнь линию патриотического поведения.
Весной 1943 года Генка закончил семилетнюю школу, ему исполнилось 15 лет, и он, как трудоспособный человек, стал полноправным колхозником, выполнял разные работы. В путину послали его в рыбацкую артель, он работал наравне с комиссованными солдатами. Для обеспечения воинских частей рыбой, военкоматом в их бригаду была направлена команда военнослужащих из 6 человек, одноглазые солдаты не годны для фронтовой службы. Солдаты в военной форме сильно привлекали Генкино внимание, он узнал, откуда они были, их имена и фамилии: из Быково Михаил Васильевич Куржумов; из Шергино Михаил Федорович Бусовиков; из Колесово Василий, фамилия какая-то не нашенская, никак не запоминалась; из Корсаково Яков Карпов; двое баргузинских: Фёдор Бошаров и Никита Колмаков.
***
Геньке улыбалось солнце! Во дворе школы он взлетал на качелях вверх, тут же летел вниз, да так, что приятно щекотало в животе. Ему было радостно, он был счастлив! Одноклассники вокруг кричат, хохочут. Но почему-то вдруг звонкие мальчишеские голоса превратились в один громкий железный голос, а чья-то рука безжалостно начала сдёргивать его с качели. Генька отмахивался, выпустил из рук верёвку качели и начал падать. Падая во сне, он слышал всплески, какой-то шум. От настойчивого тормошения проснулся, и не мог сразу понять, почему вдруг яркий тёплый солнечный день превратился в тёмную промозглую холодную ночь, но сам он продолжал качаться на школьных качелях. Над ухом прокричал тот железный голос из сна:
- Почему без света?!
- Нет керосина, - услышал Генька в ответ громкий отклик бригадира, стоявшего в лодке во весь рост и смотревшего куда-то за спину мальчика.
Очнувшись, мальчонка понял, что он в рыбацкой лодке в море, ночь царила над Байкалом. Генька невольно оглянулся, казалось, почти над ним нависала громадина с двухэтажный дом, такие дома он видел в городе, когда с матерью и отцом ездил на базар. Не успел испугаться, как по очертаниям понял, что полнеба занял пароход, заслонив звёзды, он глухо шумел, как Байкал в шторм.
В описываемый вечер погода была тихая, вышли в море, сети выметали, как завелось, в ожидании улова и наступления рассвета уснули в лодках, крепко схватившись за верёвки. Ночью бригадир услышал шум парохода, вскочил на ноги, стал всех тормошить. На лодке проснувшиеся солдаты зажгли каждый свои зажигалки, вахтенный на пароходе заметил огоньки. В рупор запросили, почему без света? Эти переговоры Генка сквозь сон и услышал. По правилам на каждой лодке должен быть осветительный фонарь. Благо, чуткость бригадира спасла их всех от неминуемой гибели.
- Где ваши сети? – спросили с корабля.
- Прямо перед вами, - кричит в ответ бригадир.
- Ваши сети будут целы, - пообещали с парохода.
По законам военного времени корабли ночью ходили без сигнальных огней, тёмная громадина парохода ушла, шлёпая лопастями об воду. Чуть забрезжило, рыбаки стали выбирать сети, картина была плачевная, полотно на винты намотало, разорвало.
В те времена большегрузные корабли ходили по Байкалу с Нижнеангарска до Байкальска, и по Селенге. Центральный рукав Селенги Харауз был полноводной рекой, в его устье стоял маяк, здесь находился приёмный пункт рыбы. Корабли доставляли рыбу до железной дороги, а по ней всё шло на запад на фронт.
В августе рыбаки вышли из моря для замены сетей, а в сентябре обратно, но Генка в тот год обратно в море не ушёл.
***
Причиной был отменный урожай 1943 года, все были рады, смогут и фронт обеспечить, и колхозникам не придётся голодовать в эту зиму, как в прошлые страшные зимы, когда старики, дети умирали с голоду. В колхозе организовали бригаду из 6 человек, три пацана, по тем временам уже считавшиеся мужиками, это Шеинский Филипп, Иван Пестерев и он, Баянов Геннадий, и три женщины: Кобылкина Анисья, Телешева Прасковья, Буянова Анна. Горячая пора была, жали от рассвета до темноты. В летнюю пору от наступившей полной темноты до рассвета время быстро пролетало, казалось, только голову приклонил, тут уже бригадир будит, рассвет наступил. В конце сентября иней стал падать, солнце встанет, иней растает, жатка не может с мокрой платформы сбросить пшеницу.
Устройство жатки было сконструировано так, что пшеница, пройдя 3 платформы, с 4-ой механически сбрасывалась приспособлением типа граблей. Жали ночами, пока не наступит кромешная тьма, с рассветом опять выезжали, жали, пока платформы мёрзлые. Как только иней начинает таять, коней распрягали, чтоб попаслись, сами бегом перекусят, что из дома возьмут в то скудное время, ещё надо ножи от жатки наточить. Солнце повыше встанет, жатка обсохнет и снова за работу.
Уже потом появились лобогрейки, к жаткам приспособили второе сиденье, тут уже человек сидел, сбрасывал пшеницу граблями, не надо было ждать, пока платформа обсохнет от инея.
***
В колхоз приехала бывший директор Шергинской школы Наватская Тамара Фёдоровна, весной лично вручившая Геннадию свидетельство о семилетнем образовании. Теперь она работала секретарем райкома. Увидев своего ученика, сразу приступила к нему с вопросами:
- Баянов, ты почему не в школе?
- Работать надо, - отвечает малолетний труженик.
- Ну-ка, позови отца.
Пришёл отец:
- Почему ваш сын не учится? Он очень способный парень. Завтра же направьте его в Кабанск, пусть идёт дальше учиться.
- Если что-то не получится, - обратилась уже к Генке, - пойдёшь к директору, скажешь, что Наватская направила специально к вам.
Попрощавшись с Тамарой Фёдоровной, отец сказал сыну:
- Давай собирайся, завтра пойдёшь в Кабанск.
Назавтра Гена пришёл в Кабанскую школу, где ему сказали:
- Завтра приходи, определим, в какой класс пойдёшь.
Вышел он, походил, потянуло его в родную деревню, вернулся домой, сказал родителям, что не принимают, мест якобы нет.
Спустя некоторое время, на тыловых работах по заготовке леса, видя идущих в школу ребятишек, Генка жалел, что не послушался свою учительницу.
***
Генка хорошо помнил, как осенью после жатвы, в одно утро председатель правления потребовал никому не расходиться. Из правления вышел военный, направленный из военкомата. Офицер зачитал приказ: «С такого то числа вы мобилизуетесь на лесозаготовку, в случае уклонения, несёте ответственность по законам военного времени». Генке в руки вручили извещение, так он оказался мобилизованным на лесозаготовку.
Оплата за работу была деньгами, но лесозаготовители заработанные деньги сдавали в свои колхозы, за деньги им насчитывались трудодни, обеспечивавшие их хлебом, картошкой, одним словом едой. Есть трудодни, жив человек и его семья не умрёт с голоду.
В лесу стояло 10 бараков, в каждом бараке размещались лесозаготовители от 3-5 колхозов. На лесозаготовки от каждого колхоза всего Правобережья, или Заречья, как говорили в народе, выделялись по 10-15 человек, конечно, это были основном женщины, молодые девушки.
Девушек на загрузку подвод не ставили, только очень сильные девушки были пригодны для этого дела и могли управлять конем, так, из Романово Надежда Кобылкина стала возчицей. В основном возчиками назначались парни подростки, и то те, у кого была пожитка (приемлемая одежда). В скудное военное время редко у кого была пусть не добротная, но тёплая одежда, ведь надо проехать 21 км туда на всём скаку лощади в мороз и обратно, и при этом не простудиться. Поэтому наличие тёплой одежды играло роль в назначении возчиком, ну и сноровка должна была быть у паренька.
В том 1943 году возчики жили в Покровке.
Мчатся сани, из-под копыт коней во все стороны брызгами разлетаются льдинки острыми иглами, некоторые больно впиваются в лицо паренька. Женщины пикетчицы, стоящие вдоль дорог, только успевают мелькать, как верстовые столбики. Генка понимает всю ответственность, возложенную на него, как на возчика, ведь за спиной у него стратегический груз, лес.
Всё для фронта, всё для победы!
Генка не устаёт удивляться людской находчивости. Пока его не мобилизовали от военкомата на лесозаготовки, он понятия не имел, что придумали такую ледяную дорогу для скорейшей доставки леса на лесозавод. Дорога напоминала ему родную реку, до недавнего времени он не раз катался на реке, закованной зимой в лёд, на своих самодельных коньках.
Коньки, даже сейчас приятно вспоминать, были его гордостью перед окрестными мальчишками. Их он увидал в гостях, когда ездил с родителями к дальним родственникам. После знакомства да родственного чаепития, Генькин братан позвал его на речку, где трое-четверо пацанов постарше ловко катались по льду, остальные с завистью глазели на них, разинув рты. Над рекой стоял гвалт, а Генька сразу даже не мог понять, почему и как катятся пацаны так ловко и быстро. Один из них заприметил незнакомого паренька, подкатил к ним, поговорил с братаном, Генька же глаз не спускал с ног паренька. Когда тот повалился в снег, Генька во все глаза рассматривал чудное изделие на ногах Сеньки, как того представил братан. Геньку всегда привлекали интересные затеи, тут он и так, и эдак приглядывался, увидел дивно сработанную деревяшку, типа лодки долблёнки снаружи, только не выдолбленную изнутри. Деревяшка спереди также закруглялась, как лодка, вдоль острого нижнего края, то бишь, киля, был выдолблен узкий паз, который заполняла проволока, её концы были воткнуты в дырочки, специально сделанные спереди и сзади деревяшки. По бокам деревяшки были продолблены отверстия, одно ближе к заднику, другое ближе к переду, через эти отверстия была пропущена верёвочка. Вся конструкция верхней плоской стороной была привязана к ноге Сеньки, и чтоб не спадали, возле узла верёвки торчала палочка, при помощи которой закручивалась эта самая верёвка, таким образом, обеспечивалось плотное прилегание конька к ноге.
В ту ночь Генька плохо спал, всё прокручивал в голове, как он смастерит себе такие же коньки, и будет на зависть соседским ребятишкам кататься быстрее ветра. Как только вернулись домой, с утра Генька взялся мастерить чудные коньки, не обошлось без помощи отца, которому сынок с горящими глазами рассказал и энергичными жестами показал то, что он увидал в гостях. Отец выпилил из подходящего полена деревяшку, напоминающую кораблик, выделил младшому проволоку для этой затеи, загнул её, как требовалось, а то у Геньки-то силёнок не хватило, батька и верёвочки нарезал, сколь надо. На эти хлопоты у мальчонки весь день ушёл, спать ложился, чудо коньки положил рядом с сундуком, на котором спал, всё лежал, смотрел на них и мечтал, как завтра понесётся по реке.
Едва неторопкое зимнее солнце встало, как Генька помчался на речку, по пути кликнув своего дружка, соседского мальчишку Володьку. Трудное дело было научиться держаться на этих коньках, ноги то и дело то подвёртывались, то разъезжались, как у теляти на льду. Друг помогал, напыхтелись оба, взмокли, потом решили, что надо на одной ноге попробовать, привязали каждый по коньку на одну ногу, и дело пошло. Сбежалась ребятня, каждый хотел испробовать лихо прокатиться, но Генька с Володькой были непреклонны, коньки то единственные были. К вечеру голодные, уставшие приплелись с реки. Генька пообещал другу помочь и ему смастерить коньки.
Даже смешно вспоминать, но позже у Геньки появились стальные коньки, отец из Иркутска привёз, когда ездил туда на базар рыбой колхозной торговать, вот счастья-то было сколько! Но лыжи всё равно сами делали из старых бочек, бочки большие были, доски ещё немного загибали, прибивали гвоздиками ремешки.
Мчится Генка, удивляется ледяной дороге, требования военного времени строги, вот и придумали люди такую скоростную дорогу. Она была по возможности проложена напрямик от деляны, где заготавливали лес, до Покровки, что стояла почти на берегу реки Селенги. Как только наступили холода, выпал хороший снег, женщины, подростки сгребали снег на эту дорогу. На широкие сани были установлены чаны с задвижками снизу, в чаны из проруби на реке черпали воду вёдрами. Заехав на дорогу, водовозчик поднимал задвижку на чане, и вода через щель тонкой сплошной лентой лилась на дорогу. Назвали дорогу ледянкой, из брёвен же смастерили двухметровые сани лесовозы (СЛВ), на которых по этой ледяной дороге один конь мог тянуть четыре кубометра леса, вместо одного, от силы полутора кубометров на обычных санях. Через каждый километр вдоль дороги стояли женщины с лопатой и метлой, пройдет обоз, они сметали льдинки, выбитые подковами лошадей. Каждую ночь водовозчик поливал дорогу, чтоб она к утру была готова.
Вот и домчался Генка до Покровки, позади 15 км ледянки, а там до Ильинки по реке рукой подать, всего 6 км. Жаль, будет опять загвоздка, придётся в очереди стоять, пока предыдущий обоз поднимут на высокий берег, на котором стоит лесозавод. Каждый раз к саням лесовозам подпрягают второго коня, груз тяжёлый. Пока ждёшь своей очереди, продует верховик насквозь, морозы-то нешуточные, до 40 доходит.
На лесозаводе Ильинки, куда требуется в краткие сроки доставить груз, из леса изготовят накатные брёвна, так нужные фронту для укрепления блиндажей, траншей, окоп, также шпалы для железных дорог. По этим дорогам доставлялся весь груз, и их лес, переработанный в накатные брёвна, шпалы, пиломатериал грузили в вагоны и отправляли на фронт. (Ветка подъездного пути к лесозаводу действует и теперь. Примеч. автора)
Вечером, когда вернулись на ночёвку в Покровку, их ждала печальная весть. В лесу на лесоповале насмерть придавило лесиной быковскую девушку, лесина крутанулась и упала не по направлению спила, как предполагалось.
Намёрзшийся мальчишка, расстроенный печальной вестью, лежал и вспоминал тёплое время жатвы. Уснул паренёк, во сне он бежал под тёплым солнцем по колышушемуся полю пшеницы.
Наутро снова в лес на деляну грузить сани лесом, мчаться на лесозавод, подниматься к нему с реки, разгрузить свой лес, в штабель уложить и обратно.
У лесозаготовителей был девиз: «Фронт требует леса!»
***
Гена окреп, несмотря на полуголодное военное время, возмужал и его весной 1944 года отправили пахать на лошадях. Много дел переделал за лето и в страду, работал на покосе, не было работы в колхозе, где бы ни пригодился сноровистый сообразительный паренёк. Осенью его поставили штурвальным на прицепной тракторный комбайн «Коммунар». Он был рад и доволен, его тянуло к любой технике, его даже привлекал запах керосина, которым трактористка заправляла трактор из бочки, что привозили на стан из РТС. Его самого часто зимой отправляли на станцию Селенга, на санях сзади его стояли бочки под керосин. По прибытию обратно в колхоз керосин сливали в цистерны, стоявшие около РТС.
В обязанности штурвального входило обслуживание механизма, цепь слетит, на место установить, смазку производить, при необходимости заменял комбайнёра. Любознательный мальчишка наблюдал за всем процессом уборки хлеба, видел, как два колхозника затаривали зерно в мешки и аккуратно сбрасывали, каждое зернышко было на счету. Мешки с зерном другие люди грузили на подводы и вывозили, ещё два человека сбрасывали солому, копнили её.
В наступившую зиму лес готовили уже в окрестностях Ильинки, лесозаготовка в Покровке закончилась. Перевозка леса по сравнению с Покровкой была проще. Правда лес заготавливали в горах, деляна располагалась в нескольких километрах от Ильинки. Сложность своя была, с горы спустить лес быстро нельзя, коня можно лишиться, в гору подыматься, хоть и порожняком, полуголодным лошадкам и людям тоже тяжело было.
Этой же зимой Гена с деляны на двух конях ездил домой в Романово за продуктами для бригады. Возвращался загруженный, на первых санях бочка с овсом, продукты для рабочих, второй конь тащил сани с сеном. То, что произошло с ним на обратной дороге, он запомнил на всю жизнь. В Югово, на неохраняемом железнодорожном переезде, был свободный проезд, хотя были установлены семафоры. Перед переездом Гена сошёл с саней, только завёл первого коня на переезд, лопнула на оглобле завёртка, (там, где оглобля с санями связывается), сани встали на переезде. Хорошо, что это случилось с его стороны. 16-летний паренёк не растерялся, проявил находчивость, вожжами, что в руках, прикрутил оглоблю к саням, подтянул коня, с обоими санями съехал с переезда. Отъехал метров 15 на безопасное расстояние от железной дороги, это буквально заняло минуту-полторы, остановился для починки неисправности. И тут видит, прошёл поезд, прогудев перед переездом. Вот тут-то паренька кинуло в холодный пот, он мигом представил всю картину того, что могло произойти всего лишь минуту-две назад. В момент неисправности на переезде он даже не успел испугаться, не придал значения, какая опасность ему грозила, не было страха. Даже если бы отскочил сам, а погибли лошади, да воз пришёл в негодность и груз, по законам военного времени, мог угодить под трибунал, подвергнуться суровому наказанию. Пара минут проявленной сноровки спасли паренька, лошадей, обоз. Сама судьба и молитвы матери хранили его, да и кони послушные, быстро вынесли.
Наступил 1945 год, выехали из леса рано, резко потеплело, в лесу без зимника делать нечего.
В апреле на западе ещё шла война, а у колхозников заканчивалась мука, её на хлеб хватило бы с растяжкой до распутицы, но рисковать нельзя было. Если распутица затянется, а муки не хватит, без хлеба полуголодные люди ослабеют, беда. Мельница была в Елани, хотя в те времена климат был холодный, но весна пришла ранняя, зимняя дорога упала, снег уже растаял, значит, надо ехать по Селенге, везти зерно на мельницу в Брянск. Кого отправить в эту опасную, но так необходимую поездку? Конечно, ловкого, удачливого Гену Баянова. Опасность поездки состояла в том, что весенний лёд обманчив, с каждым днём истончается, слабеет, забереги вот-вот провалятся, да и на самой реке схватившиеся полыньи опасны. Напутствовали паренька: «Если конь провалится, обрубай гужи, бросай все, коней спасай». Выехал спозаранку, топор держал наизготовку, с берега сошёл, верно рассчитал, в том месте заберег держался, теперь главное, добраться до середины реки. Лёд в середине реки был ещё толстым, но опасность могла ждать впереди, надо ещё на другой берег подняться. Всё обошлось, за день выстоял в очереди, зерно смолол, ночь переночевал, за ночь лёд крепчает, по раннему утру пустился в обратную дорогу, а здесь уже люди ждали его, встретили как героя.
Пока отцы, мужья, братья, сыновья воевали на фронте, погибали, на плечи этих мальчишек и девчонок, наряду с их матерями, дедами, выпали все тяготы войны. Голод, холод, тяжёлая, непосильная работа была по плечу только сильным мужественным людям. Они не сдались, всё вынесли, вместе победили многократно сильного врага. Они возмужали, закалились войной, подняли страну из военной разрухи. Они родили нас, наше поколение, они мечтали, чтобы их дети не знали, что такое война, они хотели, чтоб их дети и внуки не боялись грома!
Послесловие
После войны прототип героя этого рассказа Буянов Гавриил Иосифович жил и работал как миллионы наших соотечественников. Надо было поднимать родное село и свой колхоз из разрухи. Добрый молодец трудился, не жалея сил, не зная лишней минуты сна и отдыха.
РТС, (ремонтно-тракторная станция), стала заниматься только ремонтом техники, что передали в колхозы, настали вожделенные времена для Гаврилы Буянова, любителя и ценителя техники. Он три сезона отработал штурвальным на тракторном прицепном комбайне, как и в прошлые года. С улучшением технической базы колхозы сёл Шергино, Хандала, Никольск, Фофоново, Романово, Пашино и другие мелкие колхозы объединились в колхоз имени Сталина, только Быково отнесли к Кударе.
В новом колхозе появились комбайны с копнителями, а еще позднее с бункером под зерно, который по мере накопления выгружался в машину. Гавриле доверили такой самоходный комбайн, и он с гордостью с высоты обозревал пшеничные колосящиеся поля, на которых работал во время войны на жатках.
Директор МТС (машино-тракторная станция, в которую входили все трактора и машины и другая техника) направил Гавриила Буянова на курсы повышения в Селенгинск, где тот выучился на механика.
Пока учился, действовала бронь, закончил курсы, сразу был призван в армию. Ему было уже 22 года, отслужил 4,5 года на Камчатке, в морской пехоте. Когда служба подходила к демобилизации, Буянову Гавриилу предложили остаться в Советской Армии, пополнить ряды офицерского состава, но молодого солдата тянуло домой, родные поля ждали его.
Вернулся из армии, женился. Молодому, подкованному грамотному человеку приглянулась молоденькая сообразительная серьёзная девушка. Люба закончила бухгалтерские курсы, работала в Байкало-Кударе уполномоченной министерства заготовок. Будучи самым младшим сыном, Гаврила с молодой женой остался жить в родительском доме. Через год родилась дочка Тонечка, за ней сыновья-погодки Толя и Витя не заставили долго ждать. Так как дом был 1937 года постройки из половинок брёвен, он обветшал, стал промерзать, дети маленькие, они с отцом решили построить новый дом, лес готовили зимой сами. Брёвна лето пролежали в лесу у пня, осенью свезли. В это время организовался совхоз, технику дали, материал из леса вывезли лесовозами, пилили сами, во дворе стояла пилорама.
Совхоз набирал мощь, директором назначили молодого, энергичного специалиста Карпова Владимира Ивановича. Под его руководством совхоз пошёл в гору, набирал темпы, расширяли поля, корчевали лес, поднимали нетронутые целинные земли, машинно-тракторный парк разрастался на глазах, РТС реорганизовали в МТМ (машино-тракторные мастерские). Молодой механик Буянов Гавриил Иосифович был назначен помощником бригадира Шергинской тракторной бригады. В обязанности входило состояние техники и заправка их топливом.
Рос совхоз, стали появляться новые современные фермы, внедрялась механизация. Гавриил Иосифович был назначен механиком сельскохозяйственных машин совхоза. Затем поставили бригадиром объединённой тракторной бригады отделений Романово и Хандала.
Улучшалось благосостояние совхозников, построили центральную усадьбу, новый просторный Дом культуры с библиотекой, строились благоустроенные дома для работников совхоза, в их Романово построили клуб. Совхоз стал миллионером, расширили МТС, появились светлые просторные ремонтные мастерские. Рос авторитет Гавриила Иосифовича, он был назначен заведующим гаражом здесь, на центральной усадьбе. Эти золотые времена стали поэмой жизни ветерана тыла.
Как на человека пунктуального, ответственного работника, на него была возложена серьёзная общественная нагрузка, он 15 лет подряд был председателем комиссии совхоза по выборам. И дома все сложилось, как мечталось и хотелось, жена Любушка, Любовь Павловна была под стать мужу работящая. Чуть дети подросли, пошла работать в совхоз помощником бухгалтера, затем кассиром. Грамотную женщину заприметили, пригласили работать в центральную контору учетчиком-кассиром. Когда потребовался ответственный человек на должность заведующей свинофермой, Любовь Павловне предложили эту должность, и она согласилась, всё-таки работа близко к дому, каждый день женщине, у которой трое детей, хозяйство, огород, мотаться по 8 километров на работу, да вечером обратно тяжело. Уже перед пенсией на протяжении 18 лет работала страховым агентом. Она воспитала прилежных, аккуратных, примерных детей. Дети закончили школу, учились дальше, как наказывали им родители.
Живёт ветеран тыла в своём тёплом доме, окружённый заботами и вниманием детей. Они бережно хранят семейный архив с фотографиями родителей, их наградами, грамотами.
Гавриил Иосифович Буянов награждён многими наградами:
Медаль "Ветеран труда», март 1989г.;
Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне», октябрь 1993г.;
юбилейная медаль «50 лет Победы в Великой отечественной войне», 1995г.
юбилейная медаль «65 лет Победы в Великой отечественной войне», 2010г.
Здоровья, долгих лет, Вам дорогой ветеран!
В Вашем лице низкий поклон всем нашим ветеранам тыла, матерям, дедам!