Сентябрьская облава 1942 года

Татьяна Цыркунова
Весть о победе Красной Армии под Москвой зимой 1941-1942 годов подняла моральный дух населения на оккупированной территории. Повсеместно, где складывались благоприятные условия, развёртывалось массовое партизанское движение.
Наиболее значимых успехов в борьбе с немецкими оккупантами добились партизаны и подпольщики восточных областей Белоруссии.
В Брестской области рост партизанского движения произошёл ранней весной 1942 года.
В это же время был создан Брестский областной  антифашистский комитет по борьбе с немецкими оккупантами, охватывавший своим влиянием Пружанский, Берёзовский, Ружанский, Шерешовский, Коссовский, Порозовский и Каменецкий районы. Все уголки этих районов он не мог охватить, но начало по организации партизанского движения было положено хорошее.
Мелкие партизанские группы начали объединяться. Для проведения крупных боевых операций командование практиковало временное объединение нескольких партизанских отрядов в один.
Так, в начале мая в Волчьенорских лесах возник партизанский отряд имени Н.А.Щорса, командиром которого стал лейтенант Пронягин Павел Васильевич. Вначале отряд насчитывал двести пятьдесят партизан, а к середине лета достиг численности семисот человек. Чтобы ввести немцев в заблуждение, отряд был разбит не на взводы и роты, а на группы – 51, 52, 53 и 54.
2 августа 1942 года отряд имени Н.А.Щорса при поддержке отрядов имени Георга Димитрова и имени Климента Ворошилова разгромил немецко-полицейский гарнизон в городе Коссово. В этом городе около месяца действовала партизанская комендатура.
В конце августа 1942 года отряд имени Н.А. Щорса отправился в очередной рейд, оставив на прежнем месте 53 группу. Он перешёл железную дорогу, сообщением Брест – Москва и остановился на берегу реки Щара, вблизи деревни Добромысль.
В конце мая или в начале июня на базе группы партизан, прибывшей из Беловежской пущи, а также из местной партизанской группы создался партизанский отряд №113, который возглавил младший лейтенант Куликов Василий Иванович.
 Отряд  стал быстро расти, и к сентябрьским событиям насчитывал около ста тридцати бойцов. Он дислоцировался в урочище Самычин, восточнее города Ивацевичи.
В августе отряд уничтожил два паровоза в урочище Буды на узкоколейной железной дороге Ивацевичи – Телеханы.
В июле месяце в Самычинские леса из Корочинских перешёл отряд №112, возглавляемый лейтенантом Красной Армии Чертковым Алексеем Петровичем. В отряде было около ста пятидесяти бойцов.
4 августа отряд разбил немецкий гарнизон в Святой Воле. Партизаны забрали оружие, боеприпасы и обмундирование. Более подробно эта операция описана мною в других главах.
4 сентября отряд имени Н.А.Щорса при поддержке 112 и 113  партизанских отрядов разгромил фашистскую комендатуру и охранный гарнизон в деревне Чемелы, а также сжёг мост на реке Щара на Варшавском шоссе.
Успешно действовали и другие отряды партизан западных областей Белоруссии.
Эти и другие действия партизанских отрядов не на шутку встревожили новую власть. Охранные тыловые гарнизоны немцев начали охранять железные дороги, используя местное население ближайших к железной дороге деревень.
Отправляя крестьян на охрану железной дороги, фашисты предупреждали их:
–  «Если партизаны подорвут эшелон, то вы все будете расстреляны!»
Такая методика охраны железной дороги не дала положительных результатов. Чтобы избежать ненужных жертв, партизаны  привязывали так называемых «охранников» к телефонным столбам проводом или верёвкой и спокойно выполняли свою работу, причём, часто привязывали «охранников» по их же просьбе.
Вначале партизаны производили диверсии на железной дороге примитивными способами: производили подкоп шпал с одной стороны линии, или же развинчивали гайки и выдёргивали «костыли».
 Позже стали применять для совершения диверсий выплавленный из невзорвавшихся авиабомб и артиллерийских снарядов тол.
В качестве взрывателя использовались немецкие гранаты с длинной ручкой, к которой крепился шнур или провод. С этого времени диверсии стали происходить всё чаще и чаще.
Фашисты были вынуждены привлечь к охране железной дороги собственных солдат. Это тоже не принесло желаемого результата. Диверсии на дорогах не прекращались.
Партизаны срывали самые разные мероприятия оккупантов: заготовку сельскохозяйственной продукции, вывозку деловой древесины, отправку населения на работу в Германию. Партизанское движение в Западной Белоруссии становилось всё более активным.
К сентябрю 1942 года активность партизан достигла пика по сравнению со всеми остальными месяцами этого года. Почти повсеместно в городах и населённых пунктах создавались и действовали подпольные организации. Действия партизан и подпольщиков раздражали немецкую власть, отвлекали их силы от фронта, мешали осуществлению планов захвата и полного порабощения нашей страны.
Фашистская Германия, пользуясь точными разведданными о том, что США и Англия не собираются в ближайшее время открывать второй фронт на Западе, бросила все отборные полчища на юг Восточного фронта. В августе 1942 года фашисты захватили город Краснодар, в сентябре они взяли город Нальчик, с жестокими боями продвигались всё дальше на Кавказ.
 Наши войска стали отступать. Добившись на юге определённых успехов, геббельсовская пропаганда по радио и на страницах газет, захлебываясь, твердила:
–  «Русские никогда не вернутся, победа русских под Москвой была случайностью. Доблестная немецкая армия отступила не под ударами Красной Армии, а только потому, что на стороне русских был генерал «Мороз».
 Русским варварам пришёл конец, большевиков больше не существует, победоносная война на востоке  скоро закончится».
Сведения о партизанах Белоруссии дошли до фашистских бонз. Гитлеру казалось, что стоит только очистить оккупированную территорию от подпольщиков и партизан, как большевикам придёт конец.
 В условиях развертывающейся партизанской борьбы Гитлер издал Директиву №46 от 8 августа 1942 года.
В Директиве говорилось, что всё поддерживающее партизан население, подлежит уничтожению, что в радиусе десяти километров от места нападения партизан на немцев, население должно быть истреблено. С этого времени борьба с партизанами передавалась в ведение войск СС.
Во исполнение этого приказа по уничтожению партизан на оккупированной территории командование фашистской армии решило временно задержать 44 тысячи солдат, следовавших на восточный фронт, с целью очистки собственного тыла от партизан.
 Им вменялась в обязанность очистка от партизан главных магистралей железной и шоссейной дорог, проходящих через лесисто-болотистую местность, на участке от Березы до Барановичей, с северной и южной стороны этих магистралей, особенно в тех местах, где партизаны проявляли наибольшую активность по совершению диверсий.
Несколько тысяч из этого количества солдат были высажены на станциях Картуз-Берёза, Нехачево, Ивацевичи, Доманово, Лесная, Брест – Московской железной дороги и на станции Слоним по железной дороге Гродно – Барановичи.
В задачу этих войск входило: очистить от партизанских отрядов территории Берёзовского, Ружанского и Коссовского районов Брестской области, а также Слонимского и Бытеньского районов Барановичской и Телеханского района Пинской областей.
 Намеченная фашистами карательная экспедиция должна была быть проведена в сжатые сроки, так как фронт не мог долго ждать пополнения. Партизаны и местное население были застигнуты врасплох.
Партизаны и население не знали цели выгрузки войск. Разведка сообщала, что немцы выгружаются, но их количества и цели никто не знал. Кое-какие сведения приходили от штатных полицейских и железнодорожников.
Так, например, в Телеханах, один из местных немецких пособников, участник попоек с жандармами, в состоянии алкогольного опьянения, рассказал кому-то из местных жителей, что скоро будет проведена мощная уничтожающая акция против партизан, носящая официальное название «Болотная лихорадка – Юг – Запад».
Естественно, что эта новость мгновенно распространилась по Телеханам. В подтверждение этого известия, телеханские железнодорожники со станции узкоколейной железной дороги рассказывали, что в последние дни на железнодорожные станции Ивацевичи и Ганцевичи прибыло много поездов, которые привезли большое количество моторизованных частей СС.
Первыми предвестниками запланированной против партизан акции было появление самолётов, низко летающих над горизонтом. Летали самолёты именно над нашими непроходимыми болотами.
 Каждый самолёт после выполнения нескольких кругов, с диким воем моторов пикировал вниз, а потом резко вырывался вверх, сбрасывая бомбы на лесные урочища и полесские деревни. После проведенной бомбежки в леса и болота пошли войска формации СС, власовцы и полицейские.
Случались мелкие перестрелки с партизанскими группами, но силы были слишком не равные,  партизаны старались уйти в недосягаемые для врагов болота.
О масштабах этой акции в то время  никто толком ничего не знал. Только в апреле 1943 года партизаны узнали о масштабах и задачах карательной экспедиции, предпринятой против них.
 В апреле 1943 года партизанской миной была подорвана грузовая машина на дороге Козики – Гичицы, а следовавшая за ней штабная «легковушка» была взята в целости и сохранности.
В легковой автомашине и были обнаружены штабные документы и топографическая карта, см. главу «Успешная операция».
На карте цветными карандашами были нанесены пометки о проведенной сентябрьской операции 1942 года.
 Параллельно с железной дорогой с северо-западной стороны была проведена синим карандашом сплошная линия от Картуз - Берёзы почти до Барановичей.
Надо полагать, что здесь немцами планировалось построить сплошную линию обороны, на которую после прочёсывания лесных массивов Берёзовского, Коссовского, Ружанского и Бытеньского районов выгнать партизан и затем уничтожить их на этой линии.
 Как там действовали каратели, для автора этих строк осталось неизвестным. В те ужасные сентябрьские дни, которые выдались тёплыми,  погожими, вся территория была покрыта дымом пожарищ.
 Горели белорусские села и хутора. Тихий западный ветер гнал бесконечные тучи, состоящие из дыма и копоти, на сотни километров на восток.
В карательной операции участвовали: первая моторизованная бригада СС, 23-ий полицейский полк, пять моторизованных взводов жандармерии, три зондеркоманды СС, восемь отдельных охранных батальонов и многие другие подразделения карателей.
Остановлюсь более подробно на действиях карательных отрядов юго-восточнее железнодорожной и шоссейной магистралей.
Эта зона на юге ограничивалась грунтовой дорогой Ивацевичи – Телеханы, а на севере – рекой Щара. На востоке зона ограничивалась грядой островов, по которым шла зимняя дорога из деревни Вядо на Добромысль.
 Летом дорогой пользоваться было невозможно, так как она проходила по болотам.
 Карателями были заняты острова Долбы, Мокрый лес, Борин, Погоньск, Боринец, Крапивенец, Крапивна и другие многочисленные безымянные островки.
За  всеми островами в то время было большое чистое болото, без единого кустика, тянувшееся с запада на восток на десять километров и с севера на юг на шесть километров – урочище, западная часть которого называется  Погоня, а восточная часть называется  Нога.
На другой тропе, шедшей из деревни Великая Гать через хутора в урочище Тугошин в Самычинские леса, каратели заняли остров Колеская гора и ещё несколько безымянных островков, с целью перекрыть выход партизанам в Обровские болота.
 Между деревнями Козики и Вядо (бывшей) и ближе к Вядо находится Колеская гора.
 Местные жители ещё называют её Колёсиной. Почему она так называется, пока что точно неизвестно.
 Одни старожилы говорят, что Колеская означает «Каля лесу» или болото с лесом; другие утверждают, что гряда, на которой эта гора возвышается, делает по болоту разные повороты то дугой, то чуть ли не смыкается с нею, образуя своеобразное колесо.
 Вот отсюда, очевидно, и Колёсина. Как бы там ни было, а эту гору знают и сейчас – в Великой Гати, Бобровичах, Козиках, Вульке-Обровской…
Ещё одна группа карателей и штатных полицейских в количестве шестидесяти человек вышла из Телехан.
В деревне Выгонощи они погрузились на лодки и по Огинскому каналу направились 12 сентября на десятый шлюз, а дальше планировалось двигаться по реке Щара вниз по течению к деревням Селец и Добромысль.
 В задачу этого отряда, равно, как и сопровождавших их полицейских, входило уничтожение деревень, а затем и партизан, которые попытаются форсировать Огинский канал или реку Щара.
 Возглавлял отряд карателей полковник – опытный  специалист по борьбе с партизанами. О судьбе  карательного отряда и его командира я подробно написал в предыдущей главе.
Грунтовая дорога Ивацевичи – Телеханы контролировалась авто- и бронемашинами.
 Каратели заняли все населенные пункты, расположенные на этой дороге.  Дорога, ведущая из деревни Козики на Вядо, как и дорога Святая Воля – Бобровичи – Красница – Выгонощи тоже контролировались фашистами.
Для ремонта грунтовых и лесных дорог каратели мобилизовали крестьян с подводами и пеших с топорами и лопатами. Это были жители деревень: Вулька Обровская, Козики, Великая Гать, Бобровичи, Вядо и других.
Описываемая мною карательная экспедиция, получившая в народе название – облава, производилась на стыке трёх административных районов: Коссовского Брестской области; Бытеньского Барановичской области и Телеханского Пинской области. Для развёртывания карательной экспедиции в данной зоне каратели начали сосредотачиваться в первых числах сентября.
Из захваченных в 1943 году документов и топографической карты, а также по началу действий карательных войск, можно сделать следующий вывод: немцы планировали начать операцию по уничтожению партизан путём сплошного прочёсывания местности.
 Начиная от шоссейной дороги Ивацевичи – Барановичи, они планировали гнать партизан на заранее устроенные засады на островах зимней дороги Вядо – Добромысль.
 При условии прорыва партизанами линии засад, уничтожить их из самолётов на открытом Погоньско – Ногинском болоте. Каратели были вооружены до зубов: располагали всеми видами вооружения, включая танки, бронемашины, артиллерию и самолёты.
В зоне облавы на 10 сентября 1942 года находились три партизанских отряда: имени Н.А.Щорса, в котором было до пятисот бойцов, отряды №112 – около ста пятидесяти человек и №113 – сто тридцать человек.
Эти отряды находились в Самычинских лесах Бытеньского района и размещались недалеко друг от друга.
Как ни совершенны и мудрёны были планы карателей, но они не мудрее жизни, которая постоянно вносит свои коррективы в любые планы. Так произошло и на этот раз.
Неожиданно, 5-го сентября 1942 года между деревнями Великая Гать и Оброво приземлилась первая группа десантников капитана И.Ф.Топкина, присланная командованием Западного фронта.
 Они приземлялись вслепую, так как не было никаких опознавательных знаков.
7-го сентября приземлилась вторая группа этого отряда. Десантники второй группы были замечены немцами и полицейскими, которые готовились к проведению облавы.
8 сентября 1942 года под вечер десантники капитана Топкина были атакованы немцами, но, получив должный отпор, немцы были вынуждены отступить. Это был первый бой в зоне карательной экспедиции.
Десятого сентября началась массовая облава в юго-восточной зоне. Первым подвергся нападению фашистов отряд имени Н.А. Щорса.
 Бой затянулся на целый день, щорсовцы сдерживали мощный натиск немецких войск. Каратели не решились форсировать реку Щара под сплошным огнём партизан.
 Командир отряда П.В. Пронягин, будучи кадровым военным,  скоро понял, что имеет дело с регулярными частями фашистов, перед которыми партизанам невозможно было устоять.
Под покровом ночи он перевёл свой отряд на новые оборонительные рубежи, находившиеся в густом непроходимом лесу.
11 сентября бои разгорелись с новой силой. Партизаны подверглись нападению с воздуха. В этот же день П.В. Пронягин выслал вперёд разведку, чтобы затем вывести отряд в Телеханские леса.
 На тропе, которая вела из Самычинских лесов в деревню Великая Гать, в урочище Колеская гора, разведчики наткнулись на заслон карателей.
 Было это так: лесник из деревни Вядо по фамилии Пушко хотел выслужиться перед карателями. Он сообщил фашистам, что партизаны из болот движутся в направлении деревни Вядо. Были ли разведчики именно той группой, которую видел лесник Пушко, так и осталось в неизвестности.
 К счастью, стоявшие в строю каратели, не заметили разведчиков. Они внимали командиру, инструктировавшему своих подчинённых, как лучше уничтожать партизан. Немцев в этом строю было более двухсот человек.
 Подкравшиеся незаметно разведчики, открыли по строю фашистов автоматный огонь. Пока немцы разворачивались, партизаны успели скрыться в лесу.
Фашисты от автоматного огня по строю, понесли значительные потери убитыми и ранеными.
 В это время в урочище Колеская гора находились местные крестьяне, мобилизованные немцами на ремонт дорог, которые видели итоги партизанского огня по строю фашистов.
Командир карательного отряда не хотел, чтобы сведения о потерях в его отряде, стали известны местному населению. Он тут же собрал старших групп из каждой деревни и спросил у них:
–  «Можете ли вы поручиться за своих крестьян, что никто из них не расскажет о наших потерях от партизан?»
Заместитель сельского старосты деревни Великая Гать заверил командира карательного отряда в том, что его люди будут держать язык за зубами. Крестьяне из деревни Бобровичи, не дожидаясь исхода боя, разбежались, кто куда.
 Крестьяне из деревень Вулька Обровская и Козики были с лошадьми и подводами, убежать во время боя им не удалось. Старших групп из этих деревень в лесу в этот день не было. Поручиться за их молчание и неразглашение результатов боя было некому. Все  восемнадцать человек были расстреляны карателями.
В декабре 1942 года мне пришлось проходить с группой партизан через урочище Колеская гора. Там ещё были заметны приметы сентябрьской облавы. Немного южнее этого острова валялись кости и черепные коробки тех расстрелянных восемнадцати человек. 
Карательная акция «Болотная лихорадка» уготовила страшную судьбу для жителей маленькой, затерянной в полесских лесах деревеньки Красница, об истории создания которой я писал ранее.
 Находилась она на территории, где немцы осуществляли свою варварскую акцию.
Эсэсовцы окружили её плотным кольцом, повыгоняли всех  жителей – девяносто  человек из домов – их было всего девятнадцать, перестреляли людей, забрали всё зерно и скот, а дома подожгли.
 От деревни Красница остались только пепелища, никто из её жителей не уцелел. Произошло уничтожение деревни Красница 11 сентября 1942 года.
 Это были первые жертвы сентябрьской облавы среди мирного населения Телеханского района. Привожу свидетельства очевидцев тех страшных событий:
Из рассказа Лопатина Викторина Васильевича:
«Командир нашего партизанского отряда №112 Чертков Алексей Петрович принял решение выходить из сентябрьской облавы 1942 года в Телеханские леса. В нашем отряде был молодой парень из деревни Вядо - Куратник Трофим Андреевич.
 Он рассказал командиру, каким путём лучше выходить в Телеханские леса. Следовало, по его словам, держать курс на деревню Красница, которая располагалась на примерно равном расстоянии от деревень Выгонощи и Бобровичи, и в которой у него жили многие его земляки, переселившиеся туда из деревни Вядо, а также родственники.
А.П.Чертков согласился и назначил парня проводником. Отряд двинулся в путь.
 Дорога проходила через бесконечное болото. Изрядно устав, наконец-то мы вышли в ольховый лес, росший на высоких кочках. Прошли ещё около километра, и наконец-то вышли в сухой сосновый лес.
Вскоре за соснами показалась небольшая полянка, а за ней расстилалось небольшое поле.
 Как только вышли на поле, обратили внимание на сгоревшие плодовые деревья и кустарники. Ощущался сильный запах гари и горелого мяса.
Подойдя поближе, мы увидели, что вся деревушка сожжена, и никаких признаков жизни в ней не видно и не слышно. Ни лая собак, ни пения петухов, ни детских голосов.
 Подошли к крайнему сгоревшему домику,  видим на его пепелище обгоревший кусок мяса.
 Кто-то осторожно перевернул сгоревший труп, а под ним лежал лоскуток уцелевших от огня холщовых штанишек ручного самодельного ткачества.
 Мы переглянулись, у всех нас по телу пробежал какой-то странный холодок.
Все поняли, что обгоревший труп, судя по сохранившимся штанишкам, это останки подростка, вчера ещё жившего в  маленькой белорусской деревушке Красница.
Мы обошли все сгоревшие дома деревни, и в каждом из них находили признаки фашистских злодеяний.
 Зрелище  всех нас потрясло, никто из нас ничего подобного не то, что в жизни, даже в кино, никогда не видел.
 Если бы кто-то рассказал нам о таком зверстве фашистов, мы бы не поверили, а здесь мы своими собственными глазами увидели насаждение «нового порядка в Европе».
 После увиденного кошмара в сожжённой Краснице, мы изменили  маршрут. Возвратились опять в болото и по южному берегу Выгоновского озера пошли на плотину Огинского канала.   По плотине перешли за канал, а потом по болотам и лесам вышли в Телеханские леса».
 13 сентября 1942 года такая же страшная судьба постигла деревни Вядо, Тупичицы и Бобровичи. Деревня Вядо Выгонощанского сельского совета была известна, как древнее полесское поселение с 1433 года. В ней проживали двести семнадцать жителей.
 Соседняя деревня Тупичицы исчисляла начало своей жизни с 1552 года. Все её сто сорок три жителя были уничтожены, имущество разграблено, а постройки сожжены.
 После войны деревня не возродилась. Об этом древнем полесском поселении напоминает только обелиск, поставленный в 1965 году.
Деревни Вядо, Тупичицы и Красница с их жителями исчезли с лица земли навсегда.
 В Бобровичах во время карательной операции немцев чудом уцелели несколько человек из шестисот семидесяти шести живших там жителей и среди них – беременная женщина, Варвара Адамовна Слесарчук.
 Мужа её и старшего сына немцы застрелили, а она с тремя младшими детьми, самому младшему ребёнку было только два годика, спряталась в зарослях кустов у старого заброшенного колодца и лежала там с детьми до поздней ночи.
 От пылающего поблизости строения шёл такой жар, что только чудом они не сгорели. Спасла Варвару Слесарчук и её малолетних детей от огня грубая самовязанная крестьянская свитка, типа толстого пальто, которой были они прикрыты.
 Когда в деревне погас огонь,  и  хорошо стемнело, беднягам удалось не замеченными немцами, убежать в лес. После окончания войны деревня Бобровичи возродилась, в буквальном смысле, из пепла.
Из воспоминаний Куратника Николая Степановича:
«14 сентября 1942 года заместителю Малогатского сельского старосты было поручено взять несколько человек из деревни и отправиться в сожжённую деревню Бобровичи, чтобы похоронить жителей этой деревни, расстрелянных накануне немцами.
Заместитель старосты собрал около двадцати человек с лопатами, и они отправились в Бобровичи. Я, бывший в то время подростком, в силу своего неуёмного любопытства, тихонько пристроился к группе людей.
Когда мы подошли на расстояние приблизительно меньшее, чем один километр до деревни, отчётливо услышали раздающиеся там выстрелы. Крестьяне остановились, заупрямились:
– «Не пойдем в деревню, там стреляют, расстреляют и нас!». Заместитель старосты сказал:
– «Ждите меня здесь, я быстро сбегаю в деревню и узнаю, что там происходит».
Вскоре он возвратился и сказал нам, что там хозяйничают немцы и  полицейские, приехавшие из Телеханского и Озаричского гарнизонов, но пообещал, что нас они не тронут.
Мы пришли в деревню. Выкопали огромную яму и начали сносить в неё убитых людей. В посадке ещё не убранного картофеля, мы обнаружили раненную в челюсть молодую девушку.
 Она не могла говорить, но жестами попросила у нас пить. Мы принесли ей воды и сказали спрятаться, и не выходить из укрытия, пока мы её не заберем с собой, когда немцы уедут.
 Немцы совместно с полицейскими собирали оставшихся коров, свиней, коз, овец, птицу, и всё иное, что только можно было ещё забрать после пожара.
Крестьяне продолжали сносить убитых к яме.
 Возле большого куста лозы мы нашли маленького мальчика лет двух-трёх, он был ранен.
 Ковалевич Андрей поднял его на руки и сказал нам, что этого несчастного ребёнка он заберёт с собой, вылечит его, и пусть он растёт в его семье.
 Дали мы мальчику хлеба и начали его перевязывать. В этот момент подошли к нам немец с одним из полицейских из деревни Озаричи или из Телехан, насколько я помню, это был Борисевич Николай.
 Он стал громко орать на нас:
– « Кто дал ему хлеб?» Быстро прикрыл ребёнка куском какой-то дерюги и застрелил. Немец-эсэсовец одобрительно похлопал ублюдка по плечу:
–  «Гут…Гут…».
 Я стоял и чувствовал, как холодный липкий пот стекает по моему лицу, заливая глаза, волосы на голове поднялись дыбом, рот наполнился отвратительной сладковатой слюной, в глазах потемнело…
 Не помню, кто из нашей группы принёс воду и плеснул ею на меня, только тогда я пришёл в себя.
 Прошло несколько минут и этот же полицейский с немцем нашли и ту раненую молодую девушку. Полицейский тут же её пристрелил.
Больше выдержать я не смог, любопытство моё мгновенно улетучилось.
Проклиная себя за то, что ввязался за взрослыми, подобрал момент, когда немцы и полицейские занялись погрузкой награбленного на автомашины, стремглав побежал домой…»

Израсходовав значительную часть боеприпасов, и понимая, насколько силы противника превосходят их собственные, партизаны решили пробираться в Телеханские леса.
12 сентября 1942 года 113 отряд первым вышел из Самычинских лесов через старый десятый шлюз Огинского канала…
Весной 1943 года моё отделение шло на задание.
С нами был Ромащенко Андрей Трифонович, бывший партизан 113 отряда. Когда мы подошли к болоту, расположенному между островами Борин и Мокрый лес, он попросил нас остановиться и стал рассказывать, как их отряд выходил из-под сентябрьской облавы.
Вот его короткий рассказ:
«Наша разведка установила, что все острова в болоте заняты немцами, которые ждут появления партизан, вышедших из Самычинских лесов.
 Между этими островами самое большое расстояние, как вы сами видите, не более одного километра.
 Вот поэтому мы и решили по-пластунски проползти по  болоту вот туда. (Он показал рукой на Погоньско – Ногинское болото).
Мы собирались оставаться там, в кустах, до наступления темноты, а ночью двигаться дальше на восток.
 В то время в болоте было мало воды, не столько, как сейчас, и  стояла высокая осока, которая хорошо нас маскировала.
 Над большим болотом беспрерывно летал немецкий разведывательный самолёт – Фокке-Вольф, мы его называли «рама». День был тёплый, солнечный, на небе не было ни одного облачка.
 Мы потихоньку проползли по болоту в далёкие кустики лозы и ракиты, и там дождались наступления темноты. Так удалось нам выйти из-под облавы, а затем пробраться в Телеханские леса».
Видимо, фашистские каратели рассчитывали выгнать на это открытое болото партизан из Самычинских лесов. Если бы партизанам и удалось проскочить по тропе по островам, то на открытом болоте они были бы уничтожены если не пехотой, то самолётами.
Отряд имени Н.А.Щорса выходил из-под облавы через новый десятый шлюз.
Здесь партизаны и узнали, что на шлюзе находятся прибывшие на лодках из деревни Выгонощи, каратели и  полицейские. На рассвете немцы и полицейские были разгромлены, об этом подробно написано мной в главе «Бой на десятом шлюзе».
В тот же день, 13 сентября 1942 года, фашистские каратели, не добившись желаемых результатов в борьбе с партизанами, выместили свою звериную злобу на мирном населении.
Как я уже писал, были полностью уничтожены деревни – Вядо – восемьдесят семь дворов и двести семнадцать её жителей, Тупичицы – сорок три дома и сто сорок три её жителя, Бобровичи  – сто восемьдесят пять домов и шестьсот семьдесят шесть человек.
 Из жителей Бобровичей, кроме части семьи Варвары Слесарчук, ещё несколько человек уцелели: это были пастушки, находившиеся в лесу, сельский актив, не надеявшийся на лояльное к себе отношение со стороны немцев и ушедший в лес сразу после их прихода в деревню.
112 партизанский отряд из-под облавы выходил последним – 16 сентября.
 Этот отряд открытых боев с карателями в сентябрьскую облаву не принимал, так как каратели обошли его стороной.
Был только тяжело ранен, стоявший на посту Михаил Русак, партизан  отряда, родом из деревни Могилицы. Немецкая пуля попала ему в голову, но прошла навылет.
 Он утратил зрение сразу после ранения, но сумел вслепую спрятаться от фашистов в зарослях крапивы. Пост, на котором находился Михаил Русак, был расположен на значительном расстоянии от лагеря. Истекающего кровью, раненого Михаила Русака, нашёл в зарослях  крапивы и привёл в отряд Пытляк Николай Кириллович.
20 сентября фашисты сожгли деревню Выгонощи. Из трёхсот шестнадцати домов уцелело только тридцать, по окраинам деревни и хуторам. Население ушло в леса.
Погибли в огне тридцать четыре  человека, в основном, больные и немощные старики, которые не смогли уйти от карателей. По всей деревне в результате карательной операции погибли более ста человек.
Деревня Выгонощи по плану сентябрьской облавы не подлежала сожжению. Видимо, потому, что наша деревня тогда не считалась партизанской. Изредка её навещали партизаны, но фашисты об этом ничего не знали.
 Первоначально у оккупантов сложилось мнение, что жители деревни к ним относятся доброжелательно. В первые дни войны в деревне Выгонощи был убит майор Красной Армии, некоторыми предателями расстреливались и рядовые красноармейцы, пробиравшиеся на восток. Эти сведения доносились в Телеханский немецкий гарнизон добровольными прислужниками фашистов.
Когда щла сентябрьская облава на партизан, из Вядских болот вышли партизаны, чудом уцелевшие от фашистских пуль.
 Они были изголодавшиеся и оборванные, особенно изорвались их брюки, в которых партизанам пришлось проползти многие километры по бесконечным болотам.
 Партизаны хотели получить любое продовольствие, так как несколько дней ничего не ели. К несчастью, они попали в дом Ковалько Филиппа Афанасьевича, который жил на берегу Огинского канала. Чем обеспечил партизан этот человек, мне трудно сказать.
 Известно мне его дальнейшее поведение. Как только партизаны ушли из этого негостеприимного дома, Ковалько Ф.А. ночью бегом побежал в Телеханы, чтобы сообщить оккупантам, что в деревню Выгонощи прибыли партизаны  и собирают продукты питания, не дают жить мирным людям, грабят жителей ежедневно.
–  «Паночки, дорогие!  Принимайте меры к сталинским бандитам!»  – с такими словами он обратился к своим «благодетелям».
На рассвете того же дня запряг лошадку в повозку Рак Пётр Игнатьевич. У него ночью тоже побывали измученные переходами и блокадой партизаны.
 Он помчался в Телеханы с донесением фашистам о ночном приходе в деревню Выгонощи партизан, которые просили одежду и продукты.
Мать сельского старосты – Лукашевич Наталья – соседка Рака Петра Игнатьевича, которая видела ранний отъезд своего соседа, поинтересовалась у жены Петра:
–  «Куда твой муж так рано поехал?» На этот вопрос последовал ответ:
–  «Разве ты не знаешь моего дурака? Вечером к нам зашли голодные, оборванные партизаны. Я их накормила и дала необходимую одежду. А утром мой муж поехал в Телеханы докладывать об этом немцам. Я его не смогла удержать».
 Мать сельского старосты, узнав такие новости, оставила соседку, и побежала к сыну, которому рассказала всё услышанное.
 И добавила:
– «Сынок! «Капильчик» (это было уличное прозвище Рака Петра Игнатьевича) Петрук с утра поехал в Телеханы, чтобы доложить немцам о приходе партизан в деревню, которые просили продукты и одежду, наверное, надо и тебе ехать в Телеханы с аналогичным сообщением, а то немцы обвинят тебя в укрывательстве партизан».
 Сельский староста Лукашевич Пётр Васильевич был вынужден тоже доложить оккупантам о том, что вчера вечером партизаны посетили вверенную ему деревню.
Таким образом, в один день из одной деревни поступили три сообщения о партизанах.
 Фашисты решили уничтожить партизанскую продовольственную базу – деревню Выгонощи.
О визите Рака Петра Игнатьевича к немцам с доносом на партизан стало известно всей деревне, возмездие не заставило себя долго ждать, и он получил по заслугам.
Все подробности вышеизложенного стали известны только через несколько лет после окончания войны, но партизаны не остались в долгу и перед Ковалько Филиппом Афанасьевичем. Он тоже получил партизанскую пулю своевременно.
Люди должны знать, по чьей вине произошло уничтожение деревни Выгонощи.
Сожжением деревни Выгонощи закончилась сентябрьская облава 1942 года.
Каратели уехали на восточный фронт для пополнения частей, разбитых Красной Армией.
 После окончания облавы в Барановичской немецкой газете была помещена статья, в которой говорилось, что в результате успешной операции по уничтожению сталинских бандитов (так они называли партизан) было уничтожено две тысячи пятьсот партизан, захвачены их продовольственные базы, перечислялись захваченные трофеи.
Для фашистских захватчиков всё население Белоруссии являлось партизанами, начиная с грудных младенцев, мужчин и женщин, которые на протяжении всей своей жизни ни разу не видели партизан, и заканчивая немощными стариками и старухами.
Подведу краткие итоги сентябрьской карательной экспедиции. Каратели, несмотря на значительное численное превосходство в людях и в  вооружении, понесли потерь значительно больше, чем партизаны, а цели своей не добились. Как бы пригодились фашистскому командованию эти войска на фронте!
Население же, сопоставляя написанное в фашистских газетах с действительностью, увидело собственными глазами, что принесёт белорусам «новый порядок» в Европе.
 Если до этих событий некоторая часть населения ещё верила геббельсовской пропаганде, то после уничтожения фашистами многих деревень и их жителей, убедилась, что всё население Белоруссии для немцев априори является партизанами, и в удобное время будет уничтожаться.
 Бытовавшее до сентябрьской облавы у некоторой части населения мнение, что фашисты пришли только для того, чтобы прогнать большевиков и восстановить капиталистический порядок, бесследно исчезло. В это время среди населения появилось много желающих уйти в партизаны, но, к сожалению, их некому было принять.
После сентябрьской облавы у партизан возник вопрос, как жить и действовать дальше? Партизаны западных областей республики, в частности Брестской области, были предоставлены сами себе.
 Временами не было даже односторонней связи с Большой землей. Брестский областной антифашистский комитет по борьбе с немецкими оккупантами был малочисленным и тоже не имел двусторонней связи с центром.
Накануне облавы из 112 партизанского отряда была отправлена делегация в Минское партизанское соединение для регистрации действующих отрядов в Брестской области и получения практической помощи от ЦК Компартии Белоруссии.
 Делегацию возглавлял комиссар Беляев Фёдор Александрович. В состав делегации входил и член областного антифашистского комитета Иван Иосифович Жишко. Эта делегация возвратилась только в октябре месяце.
Как уже говорилось, до начала блокады возле деревни Великая Гать Телеханского района, приземлилась группа десантников капитана И.Ф. Топкина.
 На месте приземления из партизан никто десантников не ждал, да и не мог ждать, так как об их десантировании никто не знал. Они приземлились намного дальше от того места, которое планировалось для высадки десанта.
Приземлились в разные места на болотистой местности за деревней Великая Гать, хотя местом для высадки должно было быть болото под деревней Оброво.
 Пока собрались все десантники в одно место, пока разведали, что где находится, прошло немало времени.
 На установление связи с местными партизанами тоже потребовалось время, десантники не могли позволить себе рисковать и дать обнаружить себя немцам. Более подробно о десантниках будет написано в другой главе.
В те тяжелые сентябрьские дни член Брестского областного антифашистского комитета Егоров Сергей Егорович предпринимал попытки координации действий партизанских отрядов. Почему-то этому человеку фатально не везло: стоило ему где-то появиться, как почти вслед за ним появлялись и немцы. Впечатление было такое, как будто они за ним постоянно следили. Несколько раз он чуть было не поплатился собственной жизнью.
Больше всего партизан беспокоила приближающаяся зима. Партизаны оставляли на снегу следы, отличающиеся от крестьянских лаптей. По оставленным на снегу следам, немцы могли легко находить места дислокации партизан. Патронов оставалось мизерное количество, отсутствовали мины и взрывчатка. В случае преследования фашистами партизанам нечем было бы обороняться.
Все это – отсутствие связи с центром, отсутствие связи и координации между отрядами, проблема с пополнением боеприпасов – вынуждало командование отрядами принимать самостоятельные решения, как пережить приближающуюся зиму 1942-1943 годов. Многие высказывали своё мнение, состоявшее в том, что надо разделиться на небольшие группы, ссылаясь на опыт прошлогодней зимы, когда партизаны зимовали мелкими группами. Например, группа А.П. Черткова до апреля 1942 года состояла из семи человек.
Отряд имени Н.А. Щорса, разгромив карателей на десятом шлюзе, вышел в Ганцевичский район в урочище Мох. Там похоронили погибших товарищей, построили временный госпиталь для  раненых. Подлечив раненых партизан, решили передислоцироваться на восток Пинской области, куда и перешли в октябре 1942 года.
Отряд №113 вышел в Телеханские леса, где и поселился лагерем в урочище Доброрацкая.
Отряд №112, выйдя из Самычинских лесов, остановился в десяти километрах восточнее деревни Выгонощи, на лесничевке Ветрила.
 Здесь командование приняло решение разделить отряд на две группы. Командир отряда Алексей Петрович Чертков отобрал себе около шестидесяти человек и возвратился с ними в Корочинские леса. Вместе с этой группой ушёл начальник штаба Василий Михайлович Монахов.
Из отряда на восток ушли ещё двенадцать человек.
 До начала облавы из отряда ушла группа Губарева Павла Илларионовича. Она вернулась в леса, находящиеся под деревней Пески туда, где до объединения дислоцировался отряд Василия Михайловича Монахова.
Вторую группу возглавил Качарин Геннадий Иосифович. В группе Качарина остались два лейтенанта – Артёменко Макар Григорьевич и Терешенков Иван Михайлович.
 Из этой группы пять человек из деревни Могилицы были отправлены домой. С ними был отправлен раненый Русак Михаил. Этим людям было приказано доставить раненого домой, а если немцы будут расспрашивать, откуда у него рана, то следовало отвечать, что он получил её, когда группа убегала от партизан.
Такая отправка раненого была вынужденной, так как у партизан не было ни врача, ни медикаментов. Русак Михаил вылечился в домашних условиях, но зрение к нему не возвратилось.
 В конечном итоге в группе Качарина остались тридцать два человека. Командиром первой группы был назначен Терешенков Иван Михайлович, второй – Рикунов Прокофий. Отчество его не помню, в отряде его все звали просто – «Пронька».
Следует пояснить, что до переименования 112  партизанского отряда в отряд имени В.М. Молотова разделения на отделения и взводы не было, все подразделения   именовались группами.
После раздела группа Г.И. Качарина расположилась лагерем восточнее лесничевки Ветрила.
 Партизаны ещё не успели в новом лагере устроиться, как неожиданно нагрянули немцы из Телеханского гарнизона. Партизаны выходили из нового лагеря на задание, и тут началась перестрелка с немцами.
 В завязавшейся перестрелке был убит Соловьёв, имя и отчество его я не знал. Ранены были Криваль Андрей Васильевич и Куратник Трофим Андреевич. Особенно тяжёлое ранение получил Куратник Т.А., который был ранен в голову.
 Фашисты долго в лесу не задержались. После боя партизаны вновь собрались на лесничёвке. С ними был и член Брестского областного антифашистского комитета по борьбе с немецкими оккупантами Егоров Сергей Егорович.
 Вскоре после ухода немцев на лесничевке появились два человека в красноармейской форме. Партизаны их задержали. Задержанные представились десантниками группы капитана И.Ф. Топкина, сказали, что являются представителями Западного фронта, и прибыли для выполнения задания.
Многие партизаны встретили людей в форме красноармейцев настороженно, не хотели верить, что они являются десантниками. Высказывали мнение, состоявшее в том, что это не десантники, а лазутчики, подосланные теми немцами, которые только что обстреливали партизан.
Такого же мнения придерживался и С.Е. Егоров, который сказал, что подобные «десантники» в красноармейской форме в 1941 году стояли на перекрёстках дорог и направляли бойцов Красной Армии на немецкие засады.
В конце концов, лейтенанту Петру Першину удалось доказать, что они действительно являются десантниками группы капитана И.Ф. Топкина. Это была первая встреча партизан группы Г.И. Качарина с недавно приземлившимися десантниками, представителями Западного фронта.
После перестрелки на лесничевке Ветрила партизаны группы Качарина перебазировались в урочище Доброрацкая и расположились рядом с лагерем партизан отряда №113.
 По соседству эти отряды прожили примерно до 25 октября 1942 года. За это время партизаны сумели наладить связь с местным населением в деревнях: Сомино, Краи, Гутка, Речки, Рудня Телеханского района, а также в деревнях: Валище, Хворосно, Липники и других Логишинского района.
Установленные связи очень пригодились впоследствии партизанам. Здесь в группу Качарина вступил Криваль Михаил Васильевич из деревни Краи. Из деревни Гутка в 113 партизанский отряд вступил Ермакович Антон Прокофьевич.
Командир 113 партизанского отряда Куликов Василий Иванович, 1914 года рождения, по званию – младший лейтенант, был человеком  активным и деятельным.
Он быстро наладил связь с молодыми девушками: Ляденко (в замужестве – Улитина) Лидией Даниловной и Туманик Антониной Сергеевной. Туманик А.С. была родом из деревни Святая Воля.
 Обе девушки были посланы немцами на работу в качестве учительниц в деревню Краи.  Девушки были хороши собой. Молодые люди стали часто встречаться по разным поводам.
Вскоре деловые взаимоотношения между командиром отряда Куликовым В.И. и одной из девушек – Туманик А.С. переросли в нечто большее.
 Всем казалось, что их связывают настоящие чувства. Собственно, так оно и было, да только с одной стороны.
 Однажды ночью, под видом «ареста» и под угрозой оружия, как немецких работников, партизаны забрали девушек в отряд, якобы для «расправы».
Ляденко Л.Д. и Туманик А.С. стали партизанками отряда №113. Все партизаны радовались зародившемуся светлому чувству любви между командиром Куликовым В.И. и Туманик А.С.
 Да только «любовь» со стороны Туманик А.С. была неискренней, оказалась фатальной для Куликова, и закончилась предательством со стороны его возлюбленной. Эта «любовь» стоила ему жизни.
На самом деле, Туманик А.С. давно была возлюбленной ярого чёрного полицейского из Телеханского гарнизона, некоего Егорова.
Они давно общались, отношения у них были близкие.
 Другая девушка Ляденко Лидия Даниловна ничего не знала об этих взаимоотношениях подруги с полицейским, поэтому и предупредить партизан не смогла.
 Очевидно, что через Егорова Туманик и сообщила точные данные немцам о количестве, вооружении и о месте расположения партизан. Немцы и полицейские из Телеханского гарнизона, превосходящими силами направились на разгром партизан.
 Всё могло бы закончиться ещё трагичнее, если бы не бдительность, проявленная одним связным из деревни Краи – Леоновичем Даниилом Герасимовичем.
 Увидев длинный обоз немцев, он сразу понял, что фашисты направляются на разгром лагеря партизан. Связной поспешил к партизанам сообщить о приезде немцев в деревню и о предстоящем нападении их на лагерь.
 Партизаны, мгновенно поднятые по тревоге, поспешили навстречу немцам, чтобы в ближайшем удобном месте устроить на них засаду. Однако время было упущено, организовать засаду не удалось, немцы уже подходили к лагерю.
Партизаны поняли, что не смогут оказать достойного сопротивления карателям, поэтому организованно отступили без потерь. Фашисты, ворвавшись в лагерь, и не обнаружив в нём партизан, начали расстреливать оставленный партизанами хозяйственный инвентарь, вёдра, чугунки, инструменты и прочее и поджигать партизанские шалаши.
Не обошлось без мистики, правда, мало кто из нас верил в предзнаменования.
 Большинство партизан были убеждёнными атеистами, не верили ни во что, жизненного опыта тоже ни у кого не было.
Подавляющее большинство партизан отряда В.И. Куликова составляли  молодые парни.
В то время в партизанских отрядах ещё не было создано особых отделов, которые отслеживали бы поведение партизан, занимались бы предупреждением диверсий и другой работой, упреждающей действия предателей против партизан.
Вся жизнь партизан основывалась только на полном доверии друг другу. Обнаружить хорошо законспирированную предательницу А.С. Туманик не представилось возможным.
А предзнаменование, которое получил командир Куликов В.И. перед этими трагическими событиями, было довольно ясное и понятное.
За два или три дня до описываемых событий, когда ещё ничего не предвещало нападения немцев на партизанский лагерь, сидя вечером у партизанского костра, командир Куликов В.И. рассказывал партизанам свой странный сон.
 Действие во сне происходило именно в этой местности, где и  размещался партизанский лагерь.
Бежал во сне Куликов В.И. по лесу, догоняя свою любимую Тоню. Бежал, бежал, но никак не мог её настичь. Казалось, что ещё одно усилие, и вот он догонит её, схватит, но всякий раз она от него ускользала, гибко извиваясь всем телом, как змея.
 Сердце Василия билось со страшной силой, казалось, что вот-вот вырвется из груди, кровь бешено пульсировала в висках.
 Внезапно безумный бег прервался, так как на его пути встала бабушка Василия, умершая задолго до начала войны. Она, одетая в белоснежные одежды, развевающиеся на ветру, широко раскинула руки, преграждая дорогу любимому внуку, и крикнула:
–  «Остановись, Васенька! Не беги за ней! Она тебя погубит!»
Вася хотел обнять старушку, протянул к ней руки, но на этом сон его прервался, он проснулся в холодном липком поту, сердце его ещё долго колотилось, в висках ощущалась сильная пульсирующая боль.
 Рассказывая сон товарищам, Василий Иванович как бы переживал заново свой ночной кошмар, было заметно, что даже воспоминание о  зловещем сне, ему очень неприятно.
 Тоня, напротив, смеялась и говорила, что вот она засыпает мгновенно и никаких снов не видит, так как за день устает.
 И, звонко рассмеявшись, добавила, что Вася, наверно, много спит, раз ему снятся такие жуткие кошмары.
 Слушавшие его рассказ партизаны, постарались успокоить своего командира, как только могли.
Кто-то из партизан сказал, что обычно покойники снятся перед переменой погоды, кто-то сказал, что всё хорошо во сне закончилось, и ничего плохого в  сновидении не было, а подавляющее большинство вообще не придало никакого значения его рассказу.
В.И. Куликов захотел полюбопытствовать, во что так усиленно стреляют фашисты в опустевшем партизанском лагере? Ведь все партизаны благополучно отошли от опасной зоны.
Не было среди партизан, которые ушли из лагеря, только одного человека – его любимой Тони.
 Он забеспокоился, где она, и что с ней могло произойти? Он подбирался всё ближе и ближе к покинутому партизанами, и расстреливаемому фашистами, лагерю.
 Тони нигде не было видно. Внезапно какая-то случайная шальная пуля оборвала его жизнь.
Немцы не обнаружили тело убитого Куликова Василия Ивановича. Туманик Антонина во время перестрелки перебежала на сторону немцев. Только после этих тяжелых событий партизаны опять вспомнили о зловещем сне своего командира, но изменить что-то уже не представлялось возможным. Было слишком поздно…
После нелепой гибели командира Куликова Василия Ивановича  командование отрядом №113 принял комиссар отряда Шмаков Александр. Отряд оставил разрушенный расстрелянный лагерь и направился на восток, в Ленинский район, где и присоединился к отряду Васильева Василия Алексеевича.
Из воспоминаний бывшего политрука роты партизанского отряда имени А.П.Черткова бригады имени Ф.Э.Дзержинского Брестского партизанского соединения Ромащенко Андрея Трифоновича:
« В середине июля 1942 года я пришёл в партизанский отряд №113, который располагался в лесу, за восемь километров от деревни Добромысль.
 Командовал отрядом молодой энергичный лейтенант Красной Армии Василий Иванович Куликов. Лет ему было примерно двадцать пять. Он был невысокого роста, с тонкими чертами лица, на котором выделялись чёрные соболиные брови. Одет он был в короткую кожаную куртку.
Партизаны отряда были, в основном, восточники, бывшие военнослужащие, было среди нас и несколько человек бывших заключённых, которые находились на строительстве аэродрома в Грудополе, а также было в отряде много местных жителей из деревень Добромысль, Вулька, Добринёво и других.
Партизаны 113 отряда в июле 1942 года заняли ряд деревень Добромысльского сельсовета и полностью восстановили в них советскую власть.
В сёлах днём и ночью стояли дежурные группы партизан, выставлена была охрана, была восстановлена мельница, партизаны свободно проходили и проезжали через целый ряд деревень, вообще, район был партизанским. Немцы боялись к нему подходить.
В конце сентября 1942 года гитлеровцы сняли большое количество войск с эшелонов и направили их на борьбу с партизанами. Немцы начали наступление на партизанские районы.
Завязались кровопролитные бои. Партизаны вынуждены были отступать в лес. Немцы занимали деревни и страшно расправлялись с мирным населением. Все дороги были блокированы. Везде в населённых пунктах были густо расставлены гитлеровские подразделения. Бои завязывались даже на опушках леса. Ясно было одно – скоро немцы нагрянут в расположение лагеря партизан.
Недалеко от 113 отряда находился 112 партизанский отряд. Он пока держал оборону, но  начал переходить на новое место.
Необходимо было менять место стоянки отряда, так как местные жители хорошо знали его расположение.
 Вечером началась полная эвакуация лагеря 113 отряда. Продукты питания, которые мы не могли взять с собой, пришлось спрятать в лесу. Несколько повозок, нагруженных продуктами и боеприпасами до отказа, медленно двигались по ухабистым дорогам сухого леса.
 Вскоре подошли к гати, простиравшейся через топкую дрыгву болота метров на пятьсот.
 Немного подремонтировав  гать, партизаны начали переправу через болото. Гать прошли тихо, без малейшего шума. Вышли на опушку сухого леса. Сделали временные шалаши.
Боевые группы заняли круговую оборону лагеря. Были разработаны пути отхода, в случае нападения немцев. На следующий день начались бои немцев с нашими боевыми группами, охранявшими лагерь.
 С каждым часом бои принимали всё более ожесточенный характер. Немцы превосходили нас численностью и вооружением, а партизаны действовали маневрами.
Свежими силами из партизанского отряда мы заменяли уставшие боевые группы. Из лагеря были эвакуированы дети, женщины, раненые. Все остальные партизаны вступили в бой. Немцы шли большими силами, не обращая внимания на своих убитых и раненых. В лесу стояла сплошная стена огня. Партизаны с боем отступили, немцы ворвались в лагерь.
В это время командир отряда Василий Иванович Куликов с группой партизан был в метрах пятидесяти от лагеря в кустах орешника. На какой-то момент стрельба в лагере прекратилась, были слышны только гортанные крики немцев в пустом лагере.
 Куликов В.И. поднялся и сказал:
–«Надо мне посмотреть, что немцы там делают, сколько их там, может там осталась Тоня».
Партизаны не решились одного его отпустить. Они осторожно следовали на некотором расстоянии за ним. Немцы возились у тлеющего ещё костра.
Кто-то из партизан начал их обстреливать. Немцы всполошились и открыли ураганный автоматный огонь по всем направлениям. Командир отряда Куликов Василий Иванович был убит возле лагеря какой-то шальной пулей. Так погиб наш командир.
Немцы долго в лагере не задержались, к вечеру они покинули лагерь. Наш отряд тронулся в путь. Было решено уходить в пинские леса.
 Шли по болоту, в котором изредка попадались мелкие кустарнички. Весь отряд шёл, растянувшись цепочкой.
Под ногами была моховая подстилка. Партизаны несли оружие, боеприпасы, продовольствие, на носилках – тяжелораненых, раненых, которые могли сами двигаться, поддерживали под руки.
 Взявшись за руку товарища, шёл совершенно слепой партизан, у которого было тяжелое ранение в голову.
 Пуля попала в его голову и прошла через височные кости возле глаз, повредив зрительные нервы.
Шли женщины с детьми на руках, совсем ещё маленькими детками, и, кажется, у них не было больше забот, кроме одной, чтобы, не дай Бог, дети не заплакали, ведь получен приказ передвигаться тихо, так как вокруг на всех перекрестках, дорогах и тропинках могут быть немецкие патрули, секреты, засады.
 Глубокой ночью остановились на отдых в берёзовой роще. Твердая сухая земля под ногами.
Такая радость охватила всех: какое счастье, сухая земля, на которой можно присесть, обсушиться.
С рассветом началась кипучая деятельность. Выбрали новое место для стоянки. Люди стали строить шалаши для временного отдыха. Отряд остановился на несколько дней. Необходимо было дать людям время на то, чтобы передохнуть, набраться сил, освоиться с обстановкой, подсчитать оставшиеся боеприпасы, обеспечить людей продовольствием.
Самая острая проблема была с патронами. Они были на исходе. Надо было где-то их доставать.
Стоял октябрь месяц, облава ещё не закончилась.
Наше отделение было послано командованием отряда за патронами к сбитым самолётам, которые лежали в болоте, глубоко погрузившись в болотную жижу.
Наш командир отделения, бывший старшина, по его рассказам, когда-то работал ружейным мастером. Он собрал всех партизан своего отделения, в котором был и я, и объяснил нашу задачу.
Мы взяли на три дня продовольствия и отправились к сбитым самолётам за оружием и патронами. В расположение отряда мы должны были вернуться через неделю. Уходило на задание нас десять человек. Шли по вязкому болоту целый день.
 На второй день, к вечеру, мы подошли к одному самолёту, точнее, самого самолёта не было видно, была заметна только довольно большая площадь на болоте, залитая водой, а над водой примерно на полметра торчало крыло сбитого самолета.
Мы нарубили кустарника, из него сделали примитивный настил для подхода к месту падения самолёта.
Подошли по этому настилу и с помощью принесенного с собой багра начали вытаскивать части самолета. Удавалось вытянуть обрывки пулемётных лент с патронами.
 Это была большая удача. На следующий день мы подошли к другому сбитому самолёту. На этот раз работать было легче, удалось достать целые ленты с патронами и даже авиационный скорострельный пулемёт. Третьего самолёта нам не удалось обнаружить, как  мы его ни искали.
Было принято решение о возвращении в лагерь. Шли долго по лесам, по болотам, и, наконец, мы подошли к месту расположения своего 113  отряда.
Все наши шалаши были сожжены, везде валялись разбитые бочки, повозки, лежала чья-то противогазная сумка, разбросаны были погнутые закопченные ведра.
Позже мы выяснили, что немцам удалось обнаружить место расположения отряда, и они большими силами с орудиями подошли к лагерю, а партизаны с боем отходили. Немцы полностью сожгли лагерь. Основная группа партизан отряда № 113 присоединилась к отряду Васильева, а часть партизан попала в другие отряды. Где кто находился, никто не знал. Так мы и расстались со своими товарищами.
В начале ноября мы встретили группу партизан из 112 отряда, идущую на задание. Они-то и рассказали нам, что на 113 отряд напали немцы, и он с боем отступил, но куда, никто не мог нам сказать, так как никто этого не знал.
Мы решили присоединиться к отряду №112.
 В холодные осенние дни ноября 1942 года наша группа и прибыла в партизанский отряд №112.
Командиром отряда был М.Г.Артёменко, комиссаром – Качарин Г.И.
Выслушав наш нехитрый рассказ о том, как мы потеряли связь с родным отрядом, Артёменко М.Г. сказал:
– «Оставайтесь в нашем отряде, будем воевать вместе». Так мы и влились в партизанский отряд №112».
Из воспоминаний Киселёва Юрия Максимовича, партизана 113 отряда:
 «Партизанский отряд №113, дислоцировавшийся у деревни Добромысль Бытеньского района Брестской области, организовался в апреле-мае 1942 года путём слияния двух групп партизан, которыми руководили младший лейтенант Василий Куликов и Александр Шмаков. Слившись, эти две группы и образовали отряд. Командиром отряда избрали Василия Куликова, а комиссаром – Сашу Шмакова. Почему отряду присвоили номер 113?
Месяца два, мы вообще ни о каком имени-наименовании не думали. Все партизаны нашего отряда, а к концу мая нас было уже тридцать шесть человек, были одеты в красноармейскую форму, так как мы все были бывшими красноармейцами. Эту форменную одежду мы конфисковали у тех людей, кто разграбил армейское имущество при отступлении Красной Армии, т.е. у жителей деревень Грудополь, Ямично и прочих.
На наших фуражках были звёздочки, поэтому местные крестьяне называли нас «десантниками». Это заблуждение привело к тому, что мы сами чуть ли не месяц разыскивали  «десантников», пока не догадались, что крестьяне так называют нас.
Приблизительно в конце июня 1942 года к нам случайно попала листовка, в конце которой стояла подпись – партизанский отряд №112. Никакой связи с другими партизанскими отрядами у нас в то время не было. Прочитали мы эту листовку и решили на общем собрании отряда, что свой партизанский отряд впредь будем именовать отрядом №113.
С этого момента, проводя какую-либо операцию против фашистов,  полицейских и их прислужников, мы всегда оставляли свою «визитную карточку», которую раньше мы подписывали «Куликовцы», а после принятия решения именовать себя отрядом №113, мы так и стали подписываться – «отряд №113».
 Смысл этих оставляемых «визиток» был в том, что, действуя одновременно в разных населённых пунктах, находящихся часто на значительном удалении друг от друга, мы создавали у врага иллюзию крупной боевой группы.
К осенней блокаде 1942 года наш отряд насчитывал уже более восьмидесяти человек. Рост отряда происходил за счёт бывших красноармейцев, которые по разным причинам не смогли уйти с действующей Армией, а остались в «примаках» в ближайших деревнях, а также за счёт небольшой части местной молодежи, так или иначе связанной с партизанами.
Выйдя из осенней блокады 1942 года, наш отряд, не понеся никаких потерь, перебазировался из лесов у деревни Добромысль в леса, окружающие деревни Гортоль – Краи Телеханского района.
Осенью 1942 года при внезапном налёте на  отряд немецкого обоза безопасности был убит командир отряда младший лейтенант  Василий Иванович Куликов.
После его нелепой гибели комиссар отряда Александр Шмаков повёл отряд №113 на восток.
Отряд двигался без предварительной глубокой разведки, не имея ни одной карты местности, поэтому переход был крайне тяжелым.
В Орликовских лесах Слуцкого района отряд №113  случайно вышел к базе отряда, которым командовал В.А.Васильев. Мы имели уже достаточный опыт ведения боев с фашистскими захватчиками. Остановились мы на базе этого отряда, чтобы передохнуть от трудного марша.
Командир отряда В.А.Васильев предложил комиссару Саше Шмакову вместе с ними разгромить фашистский гарнизон в деревне Вызна (Красная слобода) Слуцкого района. Наши партизаны согласились на эту совместную операцию.
Совместными усилиями партизан отрядов №113 и В.А.Васильева фашистский гарнизон был разбит и в нём были взяты крупные трофеи: две автомашины и много всякого иного имущества. В этом бою был тяжело ранен наш комиссар Шмаков Александр.
По приказу В.А.Васильева комиссара Шмакова Александра увезли на партизанский аэродром под деревней Любань для отправки в госпиталь на Большую землю.
Мы остались практически без командования, поэтому нам и было предложено примкнуть к отряду В.А. Васильева на правах самостоятельной боевой единицы – отряда.
Большое впечатление на всех нас произвело то обстоятельство, что наш комиссар Александр Шмаков после ранения был отправлен на Большую землю. Это нас очень порадовало. Долетел ли он, вылечился ли, я так никогда и не узнал.
Мы согласились остаться у В.А.Васильева в качестве самостоятельного партизанского отряда. Васильев совместно со своим комиссаром Зиборовым настояли на том, чтобы наш отряд переименовать, мотивируя это тем, что командир и комиссар выбыли из личного  состава отряда.
Никто из наших партизан вопросу переименования отряда никакого значения не придавал, поэтому наш отряд №113 и был переименован в отряд имени М.В.Фрунзе бригады имени В.И.Ленина Пинского соединения.
Мы избрали нового командира отряда, им стал Кочемаров И.С., комиссаром стал Светкин Ф.Ф., которые до этого были командирами отделений отряда №113. Это произошло глубокой осенью 1942 года.
Так прекратилось существование отряда №113, и появился новый партизанский отряд имени М.В.Фрунзе, основой которого стали партизаны бывшего 113 партизанского отряда.
Книгу П.В. Пронягина «У самой границы» я прочёл. Написал письма в издательство «Беларусь» и лично П.В.Пронягину, так как я не смог не отреагировать на вопиющее извращение тех фактов, которым я являюсь живым свидетелем. Ответа ни от П.В.Пронягина, ни из издательства не получил. Трудно признавать свои ошибки.
До этих событий, в конце июля или в начале августа 1942 года возвращаясь с очередного  задания в деревне Селец Бытенского района, я впервые встретил крупный партизанский отряд, как потом выяснилось, это был отряд имени Н.А.Щорса Брестского соединения.
Командование отряда имени Н.А.Щорса встретилось с нашим командиром отряда Куликовым Василием Ивановичем, который был в то время жив, и комиссаром Александром Шмаковым.
 Им было предложено присоединиться к отряду имени Н.А.Щорса, мотивируя это тем, что наш 113 отряд малочислен и не может наносить большого ущерба фашистам.
 На самом деле, мы к тому времени контролировали довольно большую территорию, куда фашисты не смели даже показываться. На нашем счету было немало славных дел, в том числе, диверсии на железной дороге, уничтожение автотранспорта, уничтожение фашистских солдат и их прислужников и многое другое.
 Тогда наш отряд отказался от соединения. Командование отряда имени Н.А.Щорса поставило перед нами задачу доказать свою боеспособность путём разгрома немецкой комендатуры в деревне Чемелы Бытенского района Брестской области. В этой операции отряд имени Н.А.Щорса брал на себя задачу охраны тыла нашего отряда на дороге Ивацевичи – Чемелы.
Наше командование согласилось. Отряд под командованием В.И. Куликова и А.Шмакова на рассвете занял деревню Чемелы. Часового нам  не удалось «снять» бесшумно, и мы были вынуждены навязать немцам бой, который длился в течение трёх-четырёх часов.
 Нами была взята комендатура, которую мы потом сожгли. Большинство немцев из гарнизона было убито, а оставшиеся в живых ушли в Ивацевичский немецкий гарнизон.
Наш отряд взял в качестве трофеев ручной пулемёт, автоматы «шмайсеры», винтовки, патроны к винтовкам, ручные гранаты, более тридцати комплектов немецкого обмундирования, сигареты, продукты и многое другое.
В этом бою у нас погиб один партизан, к сожалению, не помню его фамилии. Он был похоронен на кладбище деревни Чемелы со всеми воинскими почестями. Я был легко ранен в этом бою. Других потерь в отряде не было.
За этот бой в деревне Чемелы наш командир Куликов Василий Иванович перед строем вынес благодарность Лиханскому Степану и мне за то, что мы с ним «сняли» часового, кроме того, мной был убит немецкий пулемётчик, и, несмотря на ранение, я всё же забрал его пулемёт.
Так наш отряд в бою доказал своё право на самостоятельность.
Командование партизанским отрядом №113 с апреля по октябрь 1942 года осуществлял младший лейтенант Куликов Василий Иванович. Он делил отряд на небольшие группы по семь-восемь человек и рассылал их в разные стороны.
В нашем отряде были свои лошади, которых мы забрали из разных имений, поэтому мы могли разъезжаться на довольно большие расстояния и наводить ужас на различных немецких приспешников, штатных полицейских, старост, а при хорошем стечении обстоятельств могли и какого-либо «фюрера» отправить на тот свет.
Громили полицейские управления, забирали подготовленное к отправке в Германию продовольствие и фураж. Провели несколько удачных диверсий на железной дороге Брест – Минск.
Особенно удачной была первая диверсия в урочище Углы Бытеньского района Брестской области.
 В этом месте дорога проходит по высокой насыпи. На первую диверсию мы выехали всем отрядом, а нашим главным оружием были ломы с лапами и гаечные ключи. С их помощью мы развинтили рельсы и вынули костыли.
 В результате  операции железнодорожный состав с живой силой и техникой, шедший с Бреста на Минск, и состав с ранеными немцами, шедший из Минска на Брест, были сброшены под откос и фашисты три дня доставали из-под обломков  убитых и раненых.
В деревне Добромысль над зданием сельского совета с мая по август 1942 года развевался красный флаг, и партизаны были хозяевами паровой мельницы, сбор за её использование шёл на нужды партизан. И было всё это за сотни километров от линии фронта.
В 1942 году, за несколько дней до разгрома комендатуры в деревне Чемелы, я возвращался из разведки на станции Лесная.
Вдруг услышал цокот копыт.   По дороге кто-то ехал по направлению к станции Лесная.
 Я свернул в лес, набросил повод  коня на ближайший сук дерева, а сам пополз к дороге. Ждать пришлось недолго. Вскоре из-за поворота показалась лёгкая двухколёсная повозка, пролетка, в которой ехали двое. Рассвет только занимался. Когда до лошади оставалось метров шесть, я поднялся и схватил лошадь за повод, при этом скомандовал сидящим в повозке людям:
–  «Руки вверх!»
 В пролетке дремал толстячок с толстым жёлтым кожаным портфелем на коленях.
 Он быстро поднял обе руки, то же сделал и кучер. Я направил пролётку к своей лошади. На заданный мною вопрос, кто они, откуда и куда направляются, сразу же последовал ответ, что этот толстячок работает секретарем в гмине, и они направляются на станцию Лесная с целью приобретения там цемента, необходимого полицейскому управлению. Толстячок сказал мне, что в его портфеле находится тридцать тысяч.
Услышав эту информацию, я им сказал, что пролётку и деньги я немедленно конфискую. Самое смешное было то, что, едва услышав мои слова,  возчик сказал, обращаясь к своему пассажиру:
–  «Злазьце, кали ласка, паночак! Я таварыша павязу».
Я написал расписку примерно такого содержания:
 «Я, Киселёв Юрий Максимович, партизан 113-го партизанского отряда считаю, что никакой цемент на строительство полицейского управления приобретать не надо, поэтому всю сумму денег  конфискую». Вручив эту расписку секретарю гмины, я привязал свою лошадь к оглобле пролётки и без приключений добрался до деревни Добромысль. Ехать пришлось более трёх часов по безлесой, открытой местности, но мы никого не встретили.
В Добромысле я отпустил возчика с пролёткой, а портфель с деньгами сдал командованию отряда.
Кроме проведения диверсий на железной дороге, организации засад на шоссейной дороге Брест – Минск, разгрома любых предприятий, работавших на оккупантов, разгрома полицейских участков, страха, нагоняемого на всех предателей, сотрудничавших с оккупантами, мы так же занимались и проведением агитационной работы.
Активно распространяли сводки Совинформбюро, а главное было в том, что люди, видя партизан, не верили оккупационным газетам, которые в то время писали, что доблестная немецкая армия  обстреливает Москву. Мы своими действиями вселяли в людей веру в то, что наше дело правое, и мы победим».
К своим воспоминаниям Киселёв Юрий Максимович дописал следующее:
«Товарищ Лукашевич Г.К.! Вот я и постарался, как мог осветить деятельность нашего партизанского отряда №113 с апреля-мая  по сентябрь 1942 года под командованием младшего лейтенанта Василия Ивановича Куликова, действовавшего в районе деревни Добромысль Бытенского района Брестской области. Тут нет ни одного слова вымысла, что подтверждаю своей подписью. С уважением Ю.М.Киселёв».
Эти сведения прислал по моей просьбе, проживавший в городе Пинске после окончания Великой Отечественной войны партизан отряда №113 Киселёв Юрий Максимович. Я счёл необходимым привести здесь полный текст его письма.
Партизанская группа 112 отряда под командованием Качарина Геннадия Иосифовича перешла в леса под Вульку Обровскую. Это было в конце октября 1942 года.
 К этому времени в группе оставались только тридцать два человека. Это время характеризовалось самым низким уровнем численности партизан на стыке трёх областей: Барановичской, Брестской и Пинской. Здесь группа вошла в подчинение десантного отряда капитана И.Ф. Топкина, командиром стал М.Г. Артёменко, комиссаром – Г.И. Качарин, начальником разведки – А.В. Криваль.