72. «Мой любимый, мой князь, мой жених…»
Мой любимый, мой князь, мой жених,
Ты печален в цветистом лугу.
Павиликой средь нив золотых
Завилась я на том берегу.
Я ловлю твои сны на лету
Бледно-белым прозрачным цветком.
Ты сомнешь меня в полном цвету
Белогрудым усталым конем.
Ах, бессмертье мое растопчи, —
Я огонь для тебя сберегу.
Робко пламя церковной свечи
У заутрени бледной зажгу.
В церкви станешь ты, бледен лицом.
И к царице небесной придешь, —
Колыхнусь восковым огоньком,
Дам почуять знакомую дрожь…
Над тобой — как свеча — я тиха,
Пред тобой — как цветок — я нежна.
Жду тебя, моего жениха,
Всё невеста — и вечно жена.
26 марта 1904
В степи «на том берегу»… Он уже бывал здесь. После Мистического лета, осенью 901-ого года, когда Любочка отвлекала его от миссии, когда позволяла видеться с собою в якобы случайных встречах после Курсов – после занятий в театральной студии…
(Блок. Из дневников 18-ого года:
«Любовь Дмитриевна ходила на уроки к М. М. Читау, я же ждал ее выхода…». )
… а двойники делали то же самое, прельщая россыпью миров. И это мир вечной Степи, мир вечной битвы, мир Куликова поля, где победа у него будет только в том случае, если он и она будут вместе, если он убедит, умолит, уломает, соблазнит встать рядом.
Осень 1901 года:
Ты страстно ждешь. Тебя зовут, —
Но голоса мне не знакомы,
Очаг остыл, — тебе приют —
Родная степь. Лишь в ней ты — дома.
Там — вечереющая даль,
Туманы, призраки, виденья,
Мне — беспокойство и печаль,
Тебе — покой и примиренье.
О, жалок я перед тобой!
Всё обнимаю, всем владею,
Хочу владеть тобой одной,
Но не могу и не умею!
22 ноября 1901
В 908-ом на Куликовом поле будет так:
«Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
7 июня 1908»
Убедить, соблазнить, уломать – не получится:
«…Умчались, пропали без вести
Степных кобылиц табуны…
И я с вековою тоскою,
Как волк под ущербной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!
…Объятый тоскою могучей,
Я рыщу на белом коне...
31 июля 1908»
И будет поражение. Потому что, как и сейчас, в 904-ом:
Завилась я на том берегу.
так и 908-ом будет:
«Опять за туманной рекою
Ты…»
*
В исходном стихотворении Блок признаёт, что он смирился со своим поражением и называет причину:
Всё невеста — и вечно жена.
“Любочка” добилась своего: стала женой. Земной женой.
Ты сомнешь меня в полном цвету
Стала женщиной, которую на законных основаниях “мнут” и “мнут”.
*
В церкви станешь ты, бледен лицом.
И к царице небесной придешь, —
Колыхнусь восковым огоньком,
Дам почуять знакомую дрожь…
А это, конечно, воспоминания о “соборах”, куда она его той осенью 901-ого уводила, где они в сумерках стояли рядом, где в сумерках в отдалении от всех сидели рядом. Где впервые и проявилась эта «знакомая дрожь»…
*
И ещё одно стихотворение вызывает в памяти последние строчки исходного
(Жду тебя, моего жениха,
Всё невеста — и вечно жена)
стихотворение, написанное до Света, до «Стихов о прекрасной даме» в далёком 1899 году:
«Не призывай. И без призыва
Приду во храм.
Склонюсь главою молчаливо
К твоим ногам.
И буду слушать приказанья
И робко ждать.
Ловить мгновенные свиданья
И вновь желать.
Твоих страстей повержен силой,
Под игом слаб.
Порой — слуга; порою — милый;
И вечно — раб.
14 октября 1899»
Сколько же горечи в этом: «…и вечно жена».
;