В литературе, как правило, бытует мнение о том, что старшие сыновья императора Павла I, хоть непосредственно в заговоре не участвовали, но о нем знали. И отцу о нем не докладывали. Кстати, знал о заговоре и сам Павел. В одном из заговорщиков, пришедшем его убивать, он ошибочно признал Константина. Больше того, в день перед убийством он арестовал обоих сыновей, а потом принял от них повторную присягу. Но вот, если в случае с Александром предположение о его косвенном соучастии представляется вполне вероятным, то с Константином все представляется более сложным.
Начнем с того, что убийство Павла стало возможным из-за того, что дверь, ведущая в покои императрицы Марии Фёдоровны в момент, когда заговорщики вломились в спальню императора, оказалась заделанной. Это могло означать только то, что Павел ждал нападения со дня на день, точнее с ночи на ночь. И ждал, что удар будет нанесен именно через эту дверь. Другая дверь, охраняемая гвардейцами, его не волновала, он знал, что солдаты гвардейцы целиком на его стороне.
Вторая ошибка Павла хорошо известна. Он полностью доверял военному губернатору Петербурга графу Палену. А тот, когда узнал, что Павел что-то узнал о его возможном участии в заговоре, решил не рисковать и заговор возглавил. Правда, хитро. Сам нигде не показывался. С караулом выжидал, чем кончится дело. С тем, чтобы явиться арестовать заговорщиков, если дело сорвется, или поздравить нового императора Александра с восшествием на престол.
Ну и, наконец, великий князь Константин. Он повел себя в последние день и ночь жизни Павла очень странно, что и наводило исследователей на мысль о его возможном участии. Итак, Павел арестовывает Александра и Константина. Они второй раз присягают на верность отцу. Думаю, что эта вторая присяга имела для Константина гораздо большее значение, чем для Александра. Вся его прошлая и последующая жизнь подтверждает это предположение.
А теперь о странности действий Константина. Павел совсем не уверен в верности конногвардейского полка Константина и приказывает вывести полк из Петербурга. Караул полка, который должен был охранять Михайловский замок в роковую ночь, отправляют в казармы. В караул становятся семеновцы, они в заговоре.
Что делает Константин? Он приказывает, вопреки воле отца, собрать полк, но без поклажи с заряженными карабинами и пистолетами, и оставляет его в городе. Только что сменившегося с дежурства полковника Саблукова он ставит в повторное дежурство. При этом прекрасно знает, что Саблуков предан ему и императору. Об этом знаем и мы. Никто лучше не писал об императоре Павле I впоследствии, чем Саблуков, хотя всякое упоминание о Павле было негласно запрещено.
Если рассматривать фигуру Палена с точки зрения его ума и хитрости, то он вряд ли посоветовал бы Александру посвятить Константина в планировавшееся злодеяние. Константин, скорее всего, подозревал что-то такое, готовился. Может и не против отца, а против него самого, как соперника Александра. Или против него и против отца одновременно.
Но дальше нестыковка. Константин утверждает, что в страшную ночь гибели отца, он спал, причем очень крепко. Это вызывает большие сомнения. Но вот, что было дальше. В спальню Константина после убийства ворвался граф Платон Зубов, сильно пьяный. Когда великий князь был в юном возрасте, Платон Зубов, светлейший князь и чуть ли не муж его бабушки. Ясно, что Константин сразу подумал, что переворот произошел и Зубов явился его или убить, или отвести на эшафот. Тем более, что Зубов обращался с ним очень грубо.
К счастью, они с братом без препятствий уехали в Зимний, где Константин понял, наконец, что случилось на самом деле.
Дальше события развивались непредсказуемо. Выяснилось, что на корону претендует их мать, Мария Федоровна. Она отказалась признать сына Александра императором. Но это длилось недолго, императрицу уговорили, она надела глубокий траур и отправилась в Зимний дворец. Константин, увидев ликующих офицеров, сказал, что-то вроде «их бы всех, была бы моя воля, я повесил».
При этом, Константин не страдал угрызениями совести. Возможно, потому, что не был причастен к убийству отца, в отличие от брата Александра. Может, это и главный довод в непричастности к убийству Константина, отсутствие чувства вины.
Ну и еще один довод. В качестве своего нежелания принять корону Российской империи Константин частенько говаривал: «Они убьют меня как отца».