И снова наступило лето. Мне двенадцать и Альке, моей летней подруге, тоже. Самое лучшее время в лагере – вторая и третья смены. В первую приезжают малыши, у которых нет экзаменов, А мы уже взрослые в июне были заняты, а потом……..на две смены…….Ура!!! Подальше от пыльного города, от жары и от родителей.
Мы с Алькой встретились на сборном пункте, записались в один отряд и договорились поселиться в одной комнате.
Нашим вожатым был Юра, спортивный парень лет двадцати с явно выраженной мускулатурой.
Алька влюбилась с первого взгляда. Как только он появлялся в секторе ее обзора, она менялась до неузнаваемости. В ней рано проснулась маленькая женщина. Она кокетничала, закатывала глаза и говорила, растягивая слова, думая, что это красиво.
Юра не обращал внимания на ее уловки, только исправлял слова, которые она коверкала, считая, что это круто:
- Я тащусь! – ее излюбленная фраза.
- Куда тащишься? – спрашивал Юра.
- Ну это, как его. В смысле кайфую.
- А от чего ты кайфуешь, девочка?
Она пыталась доказать, что уже взрослая, но со стороны это выглядело смешно, и иногда и жалко.
Юра, конечно, понимал, что весь этот театр предназначался одному зрителю, но вида не подавал.
Когда по утрам он, играя бицепсами, делал зарядку, Алька задыхалась от восторга.
А вечером на дискотеке она, разукрашенная как жар-птица, пыталась танцевать рядом с ним. Эти ее ухищрения были видны невооруженным глазом всем, кроме Юры. По крайней мере, он успешно делал вид, чтобы не давать Альке ложную надежду.
Наш отряд был смешанным: мальчишки и девчонки и как полагается по лагерной традиции, мальчишки по ночам ходили мазать девчонок зубной пастой.
В нашей комнате им никак не удавалось намазать девчонок. Из-за меня. Я на редкость чутко сплю. Малейший скрип, звук, храп, шелест, шепот, движение и я открываю глаза.
- Ты когда нибудь спишь? -прошептал Олежка, склонившийся надо мной с тюбиком в руке в очередной раз пытавшийся разукрасить меня.
- Щас как дам пяткой в нос – прошипела я.
Он спрыгнул со спинки кровати и дал деру.
Они пытались не единожды и каждый раз уходили ни с чем, потому, что я была начеку. Мальчишки даже пытались меня подкупить сгущенкой.Но я была неумолима.
Все спали крепко и Алька тоже. И каждое утро я им рассказывала об очередной неудачной попытке.
Как-то мальчишки уговорили нашего вожатого Юру пойти с ними и он согласился.
Ночью, как только они переступили порог комнаты, я открыла глаза.
Алькина кровать стояла рядом с моей. Она спала в водолазке, чтобы комары не покусали и лежала в своей любимой позе на животе.
Юра сделал мне знак молчать и намазал Альку пастой. Но ему показалось этого недостаточно. Она спала крепко и сладко посапывала. Он придумал пришить рукава водолазки к матрасу. Сходил за иголкой с ниткой и быстро вернулся. Я молчала и думала:”Алька будет счастлива, когда узнает, кто ее пришил!”.
Юра спокойно завершил начатую операцию, Алька даже не шелохнулась и спала так до самого утра.
Когда прозвучали сигналы подъема, все вскочили, кроме Альки. Она боролась с матрасом и ничего не понимала, пока не догадалась снять водолазку.
- Кто это сделал? Я убью его!!! – кричала она.
Намазанными были все, кроме меня. Девчонки накинулись на меня:
- Как это так? Что это значит? – негодовали они.
- Ты все видела и не разбудила нас?
Пришлось сознаваться, что мазать приходил Юра. Девчонки перестали галдеть и пошли умываться.
А Алька задумчиво сидела на своей кровати.
- Сколько же он провозился, чтобы пришить меня?
- Минут двадцать – ответила я.
- Здорово! Двадцать минут! Я тащусь!
Алька была счастлива, а Юра продолжал делать вид, что ничего не замечает и ничего не произошло.