АЛЛЕТРИНИЯ
Когда-то
Об этом скромном заведении знал только узкий круг людей. Служебное помещение располагалось в двухэтажном деревянном доме, который находился в таком районе, что задерживаться допоздна было не желательно, своим ходом выбираться долго, а транспортные средства, чем позже, тем реже посещали столь заброшенный, всеми забытый и загаженный уголок.
В организации, что была здесь основана, состояла всего лишь два человека, и чем они занимались, по большому счету оставалось немалой загадкой. Люди приходили сюда за помощью, получали ее, но покидая стены столь таинственного заведения, почти тут же забывали о нем.
Этот рабочий день не отличался от многих других. Два друга-сослуживца как всегда добросовестно выполняли свою работу и отпускали благодарных пациентов или до следующей встречи, если она того требовала, или прощались окончательно.
Время подходило к вечеру, и друзья хотели, уже было покинуть свое рабочее место, но не тут-то было, в дверь постучали. В проеме стояла женщина с девочкой лет десяти-одиннадцати.
— Простите, пожалуйста, – пролепетала женщина. – Я не знаю, как и для чего мы тут оказались, но мне что-то подсказывает, что нам нужна помощь. Точнее не нам, вот ей, – женщина выставила перед собой девочку, по всем признакам дочь.
Несколько растерянно переглянувшись друг с другом, гостеприимные хозяева впустили поздних посетителей внутрь помещения.
Переступив порог, женщина и девочка оказались в уютной прихожей, из которой в следующее помещение вела одна единственная дверь. Не задерживаясь в коридоре, поздние гостьи направились прямиком к кабинету. Однако…
— Подождите немного, – указал на места для ожидания, один из хозяев заведения. – Нам нужно привести кабинет в порядок.
Не сказав ни слова, женщина присела на стул, рядом с мамой устроилась девочка. Она как-то затравленно глянула на команду друзей, прижалась к плечу матери и прикрыла глаза.
* * *
— Почему ты не захотел, сразу принять посетителей? – поинтересовался у одного друга второй.
— Как, неужели ты не видел, то, что видел я? – удивился коллега.
Ответом было полное непонимание на лице сотоварища.
— Для работы с этими пациентами, точнее девочкой нужно основательно подготовиться.
— Но, объясни, что ты видел?
— Сначала ничего. Передо мной стоял просто напуганный ребенок. Но потом, когда они пересту-пили порог... В общем, в это время я отчетливо разглядел, как вокруг девочки, неотрывно следуя за ней, витало черное дымчатое облако, по форме напоминающее рогатое и крылатое существо. Это видение длилось буквально доли секунд, и я даже засомневался, что видел то, что видел. Но потом этот взгляд… Неужели ты и его не заметили? В общем, я не знаю, для чего объявился здесь этот ребенок, но то, что он несет в себе немалую опасность, я просто уверен в этом.
* * *
Как только глаза девочки закрылись, она очутилась в другом месте. Что это было за место, она не знала. Первое, что почувствовала девочка, то, что она оказалась на спине неизвестного ей существа, которое начало двигаться вперед, увозя ее прочь от мамы.
Сначала девчушка была напугана, но вот страх отступил, ее обуяло любопытство. А удивляться было чему. Единственно светлая точка, которую излучала ее мама давно осталась позади. Впереди и по сторонам простиралась полутьма, в которой угадывались очертания более темных местных окрестностей: кустарники, деревья, крыши домов, вершины то ли гор, то ли высоких холмов вдали. И все это ей хотелось рассмотреть более подробно. Но куда там… Возможности в этом никакой не оказалось, настолько стремительно передвигался скакун девочки. Как долго быстроногое существо несло свою наездницу, она не знала. Но пришло время ему остановиться. Прямо посередине дороги, преграждая путь дальше, стояли три клетки, в каждой из которых томились три отвратительных вида существа, другими словами чудовища.
Все три молчали. Но вот девочку приковал к себе взгляд одного из чудовищ, после чего она явно услышала в своей голове слова.
Оно уговаривало девочку выпустить их, в обмен на то, что они будут служить ей, своей госпоже верой и правдой, никто не посмеет ее обидеть, оскорбить. Она всегда будет под их защитой, в связи с чем, будет обладать огромной властью и могуществом.
Девочка думала не долго. Ну и что с того, что они страшные, и даже уродливые, ей-то они ничего плохого не сделают, наоборот обещают дать свою защиту.
Единственное, что сделала девочка в ответ на неслышимые слова и предложения чудовища, это всего лишь кивнуть головой. Тут же клетки, словно растаяли в воздухе, чудовища оказались на сво-боде. Мало того, девчушка вновь очутилась в приемной, сидя на стуле. С единственной лишь разницей. Плеча мамы под ее боком не было, зато ее окружали три отвратительного вида существа.
* * *
— Что-то мне подсказывает, что на данный момент помощь понадобится нам, а не той девочке, – буквально спустя пару минут проговорил все тот же друг.
На этот раз объяснения слов не потребовалось, второй сослуживец тоже почувствовал неладное. Им явно грозила опасность. И не только им…
Наши дни. Несколько слов о наших героях
Это была огромная квартира на первом этаже нового современно дома. Двум друзьям просто повезло. Через какие-то десятые, если не больше руки, Ане предложили посидеть с двумя маленькими детьми, причем не за бесплатно. Конечно, у хозяев такой квартиры имелась и домработница и няня. Но случилась такая ситуация, что неожиданно для всех, по безотлагательным делам няне нужно было куда-то уехать, и дети оказались бесхозными. И вот так через знакомых, знакомые еще через знакомых и вышли на Анечку. Ну а она по своему обыкновению предложила пойти с собой Ване. Только вот неизвестно правильно ли она поступила в этот момент. Ведь именно благодаря Ивану и началась та история, которая, собственно говоря, и началась…
Аня была во всех отношениях девочкой положительной. Естественно она хорошо училась, была ответственной и послушной. В общем, о таком ребенке оставалось только мечтать. Хотя находиться рядом с ней, с ее постоянной задумчивостью и заумностью, если честно было иногда скучновато… Но только не Ивану.
Никто из тех людей, кто знал этих ребят близко, не могли понять, что же общего могло быть между ними, такой умницей Анечкой и таким шалопаем-балагуром Иваном. Хотя, если подумать он был обычным мальчишкой четырнадцати лет от роду. Но не смотря на подростковый возраст, на нежный пушок, что пробился над верхней губой и изменившийся голос, в отличии от других ребят он до сих пор не отказывался верить в Деда Мороза и Снегурочку, а так же во все сверхъестественные чудеса и мог с замиранием и детской непосредственностью не только смотреть, но и слушать сказки.
Как он учился? Да как вам сказать? В народе ходит такое очень удачное определение подобной учебе, называемое «нормально». То есть, ни хорошо, ни плохо, как пойдет. Тот предмет, который интересен, идет ничего так, более-менее в гору. Ну а тот который нет… Да чего об этом говорить? Как говорится, на нет и суда нет. Ну, взять например, рисование. Какому ребенку в четырнадцать лет, если этим предметом не интересуешься, интересно рисование? Да мало какому. Если только он не девчонка или не зубрила какой-нибудь. Поэтому, как наш Иван рисовал, лучше было не смотреть. Конечно, в начальных классах он еще старался что-то изобразить, но в последующих фантазия его иссякла окончательно, впрочем как и желание. Когда его мама увидела ту картину, что ее великовозрастное дитя нарисовало в качестве домашнего задания, она долго смеялась. Картина была сравнима с картиной Карлосона, который на уголке альбомного листа нарисовал одинокого петуха, и отличалась она только тем, что лист у Ивана был не простой альбомный, а раза в два-три больше. Однако, надо заметить фантазия мальчика заканчивалась только в определенных случаях, например для этого предмета. Что касаемо остального, она била у него ключом.
Но самое интересное, как эти двое подружились? Познакомились понятно, на первое или какое-то там сентября. Ведь в первый день всех не усмотришь? А вот подружились…
Как обычно бывает, первый год школы прошел вообще в непонятках. Вроде как уже и не детский сад, но еще и не школа. Учительница к первоклашкам относилась снисходительно, мол, надо время, чтобы адаптироваться, попривыкнуть. Настоящих оценок не выставляла: звездочки, да смайлики. И учительница нашим друзьям попалась очень хорошая.
Да все хорошо было в первом классе. Никто тебя не трогает, многого не требует. Но и в этой бочке меда, отыскалась-таки ложка дегтя. И звали эту ложку Александр Иванович Даншинов, в простонародье Даншин. Преподаватель такого, казалось бы, безобидного предмета, как музыка.
Этому учителю давно надо было покинуть учительскую деятельность, его возраст далеко превышал пенсионный. Хотя зрительно об этом сказать было сложно. Дедок выглядел как молоденький крепенький гриб боровик: подтянутый, гладенький, инициативный. И за его так сказать труды и заслуги перед школой, его все еще держали на рабочем посту. Ну а как не держать, если Сан Иваныч, как истинный фанатик своего дела, «горел» своим предметом. Его хор был на слуху всего города. Учитель выезжал с ним в другие районы и города на выступления и конкурсы, где занимал исключительно первые места.
Но вот как знаменитый учитель добивался положительных результатов, кроме как в кругу шко-лы, никто не знал.
Даншина боялись все дети. Да что там дети, даже учителя, которые помоложе, старались обходить его стороной. Это был настоящий тиран.
Его занятия, нельзя было пропускать ни при каких условиях. Если у какого-то ребенка репетиции в хоре совпадали с каким-либо другим кружком или секцией, значит тот другой, нужно было бросить. И не важно, что эта девочка или мальчик, на последних годах школы, например, посещали репетитора, чтобы более удачно сдать экзамен или написать тест. Родители такого ребенка вызывались к директору, объясняли, что к чему. После чего директор говорил: «А что вы хотели? Вы же знали, в какую школу отдавали своего ребенка. Она у нас с эстетическим наклоном. Так что или меняйте время репетиторства или отчисляйтесь». Идиотизм, не правда ли? И, тем не менее, детей переводили в другие школы.
Но если на хоре Сан Иваныч еще как-то держал себя в руках. Там дети делали то, что от них тре-бовал учитель, то в классах на уроках музыки…
Вот где он проявлял всю свою властную и болезненную сущность. Дети вели себя, как дети. Кто-то сидел и послушно слушал, отвечал на вопросы, пел. Ну а кто-то…
Прослышав от старшеклассников всякие там страшилки, касающиеся Даншина, первоклашки решили не испытывать на себе все прелести музыкального образования, поэтому первый год сидели как влитые.
Но вот на второй учебный год, наши первоклашки стали второклашками, они повзрослели, осмелели, и потому прочувствовали на себе педагогические приемы учителя музыки.
В лучшем случае, он мог отчитать ребенка далеко не эстетической речью или припугнуть, что выбросит его из окна класса, например, второго или третьего этажа. В худшем приложить, если не рукой, то с помощью той самой руки к парте или стене.
Дети на его уроке дрожали и не могли, что-либо ответить не потому, что не хотели или не знали ответа, а потому что боялись. Мало ли их ответ будет неверным.
Не боялся Даншина во втором классе один лишь Иван. По чистой случайности, которая бывает один к ста, а может быть и реже, его дед по маминой линии оказался другом детства Сан Иваныча. Да и не то чтобы другом, это громко сказано. Просто они росли в одной деревне, которая находилась в такой глухомани, что захочешь – не найдешь.
Как рассказывал дед, Санек еще с детства не расставался со своей гармошкой. Ходил с ней по деревне, растягивал меха, да нос везде совал, иной раз и постукивал на друзей, за что, прямо скажем нередко и получал, в частности от самого деда. Но это было в далеком дедовом детстве, что осталось в далеких воспоминаниях. А теперь…
А теперь некогда ущемленный Санек вовсю измывался над чужими детьми, где-то подсознательно доказывая им, вот мол, какой я был и чего смог достичь.
На одном из уроков Александр Иванович разошелся не на шутку. Дети вжались в стулья. Они не то чтобы моргнуть, вздохнуть боялись. Очередной вопрос пришелся как раз на тихоню Аню.
Даже не опытному глазу было видно, что она знает ответ, но страх и зажатость не давали ей про-изнести ни слова. Но, тем не менее, она встала, и даже попыталась ответить на заданный вопрос. Но, не дав не то чтобы закончить, но даже начать девочке отвечать, Даншин грубо оборвал еще не слетевшие с ее губ слова.
— Садись! – преступил он к страстной тираде. – Да как вы не понимаете, что только музыка вечна! Если хотите знать, ученые уже давно ищут вечный двигатель, и тому, кто его изобретет, полагается нобелевская премия. Вы знали об этом? – и сам же ответил. - Нет? Зато я, я один знаю ответ на вопрос. Что есть вечный двигатель?! Это музыка!!! Музыка, говорю я вам. Вот что вечно! Она всегда была, есть и будет! Ее не надо изобретать, ее можно только раскрывать, усовершенствовать. А ты, ты…
С каждым произнесенным словом лицо Даншина приближалось к бледному от страха личику Анечки. Девочка вжималась в стул как в единственную надежду на спасение. На лбу ее выступили капельки пота, глаза увлажнились, и из них уже вот-вот были готовы выплеснуться слезы. Однако среди этой напряженной ситуации, вверх взметнулась одинокая рука. Краем глаза учитель заметил ее.
— Ну что еще? – рявкнул Даншин зычным голосом. - Ты желаешь ответить, или решил отвлечь меня от обучаемого процесса всего лишь по какому-нибудь пустяку?
Но эти угрозы ничуть не смутили хозяина поднятой руки. Он встал, обернулся к учителю, и как будто бы ни в чем не бывало…
— Александр Иванович, – спокойным голосом начал Иван. – А мой дедушка вас знает.
Наступила пауза, во время которой Даншин начал медленно отклоняться от Ани, и переводить свое внимание на новую, как он посчитал жертву. До него, так же медленно стал доходить смысл сказанных учеником слов.
— Да? А, кто у нас дедушка? – как-то неестественно спокойно поинтересовался преподаватель. Всему классу было известно, что это спокойствие довольно тяжело дается Даншину. И это спокойствие может в один миг превратиться в такой ураган, что хоть держись за парты – сметет. Еще бы, его оторвали от любимого занятия, третирования слабого беззащитного ученика.
Но словно не замечая этого, Иван так же спокойно ответил:
— Юрий Конев.
На этот раз пауза затянулась еще на большее время, чем до этого. Вероятно, в памяти Санька стали всплывать давно минувшие «счастливые» деньки. Как его за очередной выпендреж и стукачество мутузили его друзья, в числе которых наверняка присутствовал и тот самый Юрий Конев. Но Даншин ничем не выдал своих далеких воспоминаний, и уже нормальным спокойным голосом произнес:
— Как же помню. При встрече, передавай ему привет. Будешь хорошо себя вести, будем дружить.
Сбив, таким образом, с Даншина агрессивный пыл, урок был закончен на более спокойной урав-новешенной ноте.
А после урока музыки к Ивану подошла Аня. Она застенчиво посмотрела на своего спасителя.
— Спасибо тебе, Вань.
— О, ты знаешь, как меня зовут! – немало удивился мальчик.
Аня еще больше смутилась.
— Да, знаю. Но почему ты думал, что нет?
— Ну не знаю. Ты всегда такая тихая, замкнутая. Особо ни с кем не разговариваешь, – выдал свой вердикт мальчик.
— Нет, почему же? – удивилась девочка. – Просто не представлялось случая…
Вот так и завязалась их дружба. Аня помогала Ивану с учебой. А тому в свою очередь, что удиви-тельно, было совсем не скучно находиться вместе с девочкой, даже тогда, когда она временами молчала, обдумывая только ей ведомые мысли.
Впоследствии, Иван еще не раз останавливал Даншина с его неуемными наездами. Он как всегда поднимал руку и, например, произносил:
— У нас дедушка Юра в гостях был. Привет вам передавал.
И как это уже не раз бывало, наступала пауза, и тема разговора менялась на более миролюбивый лад.
Страх перед Даншином, Ваня не испытывал совсем и его настрой постепенно передался всему классу, особенно, когда при очередном объяснении Даншина, буквально под его носом мальчик умудрялся его копировать. И это у него получалось так забавно, что, не смотря на весь страх испы-тываемый детьми перед учителем, они не могли удержаться и смеялись в кулачки. При всем при этом, надо было быть абсолютным профаном и глухоманном, чтобы не замечать поведение, как зачинщика смеха, так и смеющихся детей. Однако…
Однако, это было уже давно.
Когда наши друзья учились в пятом классе, на радость всем, Даншина все-таки уволили. Изна-чально поговаривали, что его наконец-то отправили на заслуженный отпуск. Но среди учеников просочилась и другая информация. Учитель не рассчитал, и слишком сильно приложил одного мальчика головой об стену. Эта совсем невеселая ситуация, особенно для того мальчика привела однако к тому, что… Что школа после ухода Даншинова Александра Ивановича, наконец-то вздохнула свободной грудью.
Прятки
Так вот через десятые руки, в поисках замены няни каким-то образом вышли на Анечку, ну а та, как следствие, для компании пригласила Ивана, тем более у того был младший бритиш, и он вполне мог обращаться с младшим поколением.
Детишкам, которых нужно было развлечь нашим друзьям, было пять и семь лет. Вполне нормальный самостоятельный возраст, с которым уже можно договориться, и за которым не нужно было ходить по пятам и следить, чтобы они там еще чего не натворили.
В общем, вопреки страхам Ани, опасения по тому, как будут молодые няньки справляться с детьми, не оправдались. Иван удачно увлекал маленьких играми, ну а Аня проводила время по хозяйству, только успевая за ними разбирать игрушки, или хлопотала на кухне.
Но вот в один прекрасный момент, веселая разновозрастная троица завалилась на кухню, и предложила девочке поиграть вместе с ними в прятки.
— В прятки? – растерялась Аня.
— Да, да! – верещали пятилетняя Ксеня и семилетний Сеня. – Мы будем прятаться, а вы с Ваней нас искать. Мы такие места знаем, вовек не найдете!
— Да тут же заблудиться можно, в этой квартире! Какой там, вас найти, - отговаривалась девоч-ка.
— Ну, Аня давай, – принялась за уговоры Ксеня.
— Мы будем поддаваться, – пообещал Сеня.
— Правда, Ань, – включился Иван. – Развлечешься немного. Ты посмотри на себя, вся замотанная.
Аня сделала вид, что задумалась.
— Обещаете поддаваться? – уточнила она.
— Обещаем, обещаем! – в один голос согласились дети.
— Ну, так чего тогда мы ждем?
— Чего, чего? Когда вы считать начнете, – обрадовались ребятишки и ринулись прочь от старших товарищей.
Места для того чтобы прятаться было и вправду навалом. Четыре больших комнаты с всякими встроенными и обычными шкафами, кладовка с кучей полок, раздевалки, опять же, с кучами одежды, обувные полки и т.д.
И игра началась. Вначале детишки действительно поддавались. Но с каждым разом места их схронов были все сложнее. И в последний раз Аня с Иваном вообще сбились со следу, мелкие нигде не находились. Уж, казалось, они пересмотрели все закоулки, облазили все углы и полки, дети как в воду канули.
— Где же они могут быть? – шепотом, чтобы не выдать себя, проговорил Иван.
— Сама не знаю, – растерянно ответила Аня.
— Мы обыскали все что можно, осталось только…
Иван покружился на месте. На данный момент они с Аней находились в коридоре возле входной двери. Мальчик осмотрел прихожку, и вот его взгляд упал на большущую картину, до самого потолка. Он и раньше обращал на нее внимание, но теперь всмотрелся более внимательно, пристально.
На картине был изображен тронный средневековой зал. Посреди него – установлен длинный крепкий дубовый стол, уставленный посудой: металлические начищенные до блеска кубки, фуже-ры; так же деревянные миски, большие блюда, ложки. За столом стояли деревянные громоздкие стулья с высокими спинками. По обеим боковым стенам висело оружие, по которому Иван и угадал, что время на картине было изображено средневековое: тяжеленые остро заточенные мечи, пики, щиты, на лавках возле стен оказались сложены кольчуги и шлемы.
Но самое интересное и загадочное было то, что скрывалось на самом дальнем плане картины. Дело в том, что композиция не заканчивалась одной из стен тронного зала, она словно обрывалась, и там, на небольшой возвышенности угадывалось что-то иное, совершенно не сочетающееся с общей картиной. В полуразмытой дымке обозначалась высокая арка, через которую вела грунтовая дорога. А вот куда она вела, было вообще загадкой. Очертания чего-то полностью скрывал туман. Хотя Иван просто был уверен, что это были очертания какого-то города.
На этот раз мальчик чуть ли не носом уперся в картину, чтобы наконец-то более подробно рас-смотреть, что же такое от него скрывала белесая муть. Но так как роста для этих целей, ему явно не хватало, он решил подставить себе под ноги табурет, что из кухни перекочевал в прихожку, и начал на него залазить.
— Ваня, ты что делаешь? – не поняла Аня. – Мы еще детей не отыскали, а ты тут верхолазанием занимаешься.
— Дети подождут. А вот что же такое нарисовано на картине в самой дали… мне ух, как хочется рассмотреть!
Для того чтобы залезая на табурет, сохранить равновесие и не упасть, мальчик развел руки в стороны и обеими руками за оба ее края ухватился за раму картины. Поставил первую ногу и сделал рывок, чтобы поставить вторую. В это время руки его дернулись…
Ногу Иван, конечно же, приставил, но вместе с рывком, картина за которую он держался, поддалась с места и чуть сдвинулась.
Какой уж там, рассматривать, что скрыл художник на своем полотне. В доли секунды мальчик оказался на полу. Отпихнул табурет, и вновь взялся за раму картины.
Иван напрягся.
— Ты, что совсем с ума сошел?! – возмутилась Аня. – Что тебе не иметься эта картина? Ты же отдерешь ее с корнем! Перестань, нам ведь обоим попадет…
— Не попадет. Ты сама посмотри, она сдвигается с места. Может и малышня сюда спряталась. Заодно и посмотрим.
— Да они и не отодвинули бы ее.
— Кто? Они? Да они если постараются, че хошь сдвинут. Тем более, вдвоем.
Тем временем Иван справился-таки с картиной, образовав небольшую щель. Нетерпеливо он просунул в щель голову. И тут же раздалось восторженное:
— Вааау!
— Что там, Вань? – Ане передалось интригующее состояние друга.
— Если бы знать конкретно? Но, думаю, сейчас мы это и узнаем.
После этих слов, мальчик высунул голову из узкого проема, и хотел было продолжить тянуть картину в сторону, чтобы отодвинуть ее еще больше.
— Что ты делаешь?! – ужаснулась девочка. – Ты же снесешь ее напрочь.
— Ань, посуди сама, как я ее снесу? Здесь встроен специальный механизм, по которому картина и движется.
И правда, приложив небольшое усилие, картина стала отодвигаться еще шире, скользя по невидимым роликам и пазам.
Вот она остановилась, и перед детьми предстал вполне широкий проход, который оказался достаточным для того чтобы через него мог протиснуться взрослый человек.
Прежде всего, осмотревшись по сторонам, первым в тайную, как посчитали дети комнату, шагнул Иван.
Комната оказалась непростой. Дети очутились в освещенном зале. Но каком... А именно в таком, который был изображен на полотне неизвестного художника, только в настоящую величину.
Он располагался в метрах полутора ниже той возвышенности, на которой сейчас стоял мальчик. В длину зал составлял не меньше пятидесяти метров, в ширину – метров тридцать. Он был обустроен в точности, как на картине. Большущий стол, приборы на нем, стулья, на стенах висело оружие, на лавках лежали шлемы и кольчуги.
С удивленными лицами, дети пошли вдоль одной из стен зала, разглядывая невиданное ранее, великолепное убранство.
— Но как это возможно? – прошептал Иван.
— Что именно ты имеешь в виду? – не поняла Аня.
— Да хотя бы то, как все это здесь уместилось? Ведь это всего лишь современная квартира в центре города. Как и где все это может уместиться в обычной квартире? И откуда идет освещение?
— Ваня, да причем тут квартира? Ты посмотри на содержание, обстановку. Это же просто невероятно.
— Хотя, если рассуждать логически, – продолжал размышлять о своем Иван. – Может зал, занимает место подземной парковки?
— Ты все о своем? – посетовала Аня. – Невероятно то, что среди всей этой современности, технологий, обстановка здесь выглядит на четырнадцатый-пятнадцатый века. Интересно времена чьего правления здесь представлены?
— Погоди, погоди Ань. А это что?
— Где? – не поняла девочка.
— Да брось ты рассматривать все это старье! Посмотри лучше сюда. Чем ближе я подхожу к концу зала… Короче, смотри сама. Во, откуда он освещается! Да тут…
Мальчик не договорил, он вернулся назад, подхватил подружку за руку и потянул вперед. Теперь Аня сама увидела то, о чем говорил Иван.
Когда дети достигли конца зала, им открылась еще одна панорама. Словно в дымке, от границы, где заканчивался средневековый зал, начиналась дорога, чуть впереди большая каменная арка, за ней мост, а дальше вдалеке – очертания то ли замка, то ли башен города.
— Вау, – протянули дети.
— Вот, оказывается, что скрывала за собой белесая муть. Но, почему, начиная от дороги, все находится в это дымке или тумане? – задался вопросом Иван.
— Кто же знает? – пожала плечами девочка. – Но что-то мне подсказывает, туда дорога закрыта.
— Как же она может быть закрыта, если она как раз только отсюда начинается? И ничего страшного в этом нет. Давай немного прогуляемся туда, а?
— Нет, Вань. Это на самом деле может быть опасно…
Не дослушав подружку, Иван ступил на широкую, грунтовую проселочную дорогу. Причем с его прохождением место вокруг мальчика видоизменялось, превращаясь из затуманенного, в такое же яркое, как и все остальное.
— Посмотри сама Ань. Ничего страшного в этом нет.
Иван шел по дороге, приплясывая, подпрыгивая и кривляясь. Таким образом, он дошел до арки.
— Нет, Ваня не проходи под ней! – предупредила подружка. – Смотри, здесь и знак есть, проход запрещен. Только почему я его до этого не видела? – задала она сама себе вопрос, и тут же на него ответила. – Да потому, что он был скрыт за дымкой! Ваня, пожалуйста, вернись обратно, – на этот раз взмолилась девочка.
— Да ладно. Чего ты так испугалась? – Иван остановился под самой аркой. – Здесь нет ничего, что могло тебя так напугать. Ну, так и быть. – Он развернулся и неторопливой походкой двинулся обратно.
— Ничего, что меня напугало, я пока не вижу. Но все-таки, Вань пошли отсюда побыстрее.
Они пересекли зал, забрались на возвышенность, прошли через образовавшийся проход, и снова очутились в коридоре. Чтобы вернуть все на место, Иван встал в проеме лицом к торцу картины и начал тянуть ее на себя, но совершенно внезапно его что-то сбило с ног. Перекувырнувшись несколько раз и приземлившись на пятую точку, мальчик откатился назад и уперся о противоположную стенку. Когда его кувырок остановился, он потряс головой. Зрение сфокусировалось, раздробленные частички собрались в одну общую картинку. И вот тогда, от того, что представилось его глазам, от неожиданности Иван чуть не вскрикнул.
Над головой Ани летало непонятное крылатое существо, которое так и норовило впиться в девочку длинным носом-хоботком, наподобие комариного, только размером не меньше полуметра. При этом существо мотало головой с острым гребнем на макушке. Аня с криком отчаяния и страха пыталась отбиться от крылатого чудовища. Быстро сообразив, что происходит, Иван одним прыжком оказался на ногах. Он сорвал висящий на крючке в прихожей рюкзак, с которым сюда пришел, и со всего маху вдарил им существу по спине. Оно прогнулось, как-то непонятно крякнуло, отпрянуло от девочки и, развернув разъяренную морду, перевело внимание на Ивана. Не растерявшись, мальчик только успевал взмахивать и опускать рюкзак на тело, крылья, длинный нос, на что попало неуемной, и вероятно кровососущей хищной твари. На последнем ударе, задев гребень на голове существа, сумка рассеклась надвое. Однако это принесло свои плоды. От неожиданного разрыва рюкзака, движение Ивана получилось резким, ремни и часть сумки запутались в перепончатой паре крыльев и повредили их. Поникнув на лапы и вторую пару крыльев, мерзкое чудовище наконец-то сдалось.
Тяжело дыша, мальчик посмотрел на Аню.
— Ань, ты как? Оно тебя не задело? – заботливо поинтересовался мальчик.
— Нет. Но что это было?
— Я, я не знаю, – растерянно проговорил Иван. – Но надо отсюда валить, пока не поздно.
— Как валить? А дети?
— Точно! Про них-то я совсем забыл! Нужно их отыскать.
Как раз после этих слов по коридору раздался топот детски ног.
— Что? Мы что-то слышали? Кто-то кричал, – горланил на всю квартиру Сенька.
— Тихо, тихо, – попытался успокоить детей Иван. – Это новая игра такая. Теперь мы все вместе сейчас с вами спрячемся. Куда бы нам спрятаться получше? – вслух размышлял мальчик. – Давайте сюда.
— Вань, а что это у тебя? – Ксюша указала на правую руку мальчика.
Только сейчас Иван заметил, как сквозь материю рукава, в области внутренней части локтя мед-ленно пропитывается и разрастается пятно крови.
— Ооо, – только и смог проговорить мальчик. – Я и не заметил.
— Наверное, это тебя она гребнем задела, – догадалась Аня. – Надо рану обработать.
— Какая рана Ань? Все потом, потом…
Иван направил всех в кладовку, за дверь, о которую буквально пару минут назад саданулся голо-вой. Все вчетвером, дети оказались за кладовочной перегородкой. Мальчик впихнул маленьких в самый дальний, чем-то забитый угол, и шепотом произнес:
— Чтобы вы не услышали, молчок. Ладно?
Детишки, принимая все происходящее за игру, кивнули головой. И как раз в этот момент раздался звук ломаемой кем-то стены.
* * *
Часть стены и фрагмент толстого, словно фанера полотнища картины, которую Иван успел не-сколько задвинуть, порвалась на мелкие кусочки и обрывки, словно хлипкая лента фольги. Не обращая внимания на преграду перед собой, напролом вошел, прямо скажем великан. Потолки в квартире составляли три метра. Так вот этот человек, если можно было его так назвать, превышал эту высоту, так как в сутуленном состоянии подпирал не только плечами, но и лопатками крошащийся над ним потолок.
Он с диким взглядом начал осматриваться вокруг. Вот его взгляд упал на подбитое крылатое существо. По квартире разразился злобный, раздраженный крик. Великан наклонился, подхватил раненную крылатку в свои огромные лапы, развернулся и удалился тем же путем, которым здесь оказался.
Дед Лаврентий
Несмотря на то, что все уже давно закончилось, Иван с Аней так и сидели в темной кладовке. А услышав звуки ломающихся стен, не рвались на свет и свободу и Ксеня с Сеней.
Из оцепенения страха их выдернул звонок в дверь. В наступившей тишине, да в полной темноте звонок прозвучал настолько внезапно и оглушительно, что все четверо вздрогнули.
— Кто это может быть? – прошептала Аня. – Вашим родителям ведь еще рано возвращаться? – обратилась она к брату и сестре.
— Вроде как, – ответил Сенька.
— Тогда давайте не будем дверь открывать, – пропищала Ксеня.
Все согласились с маленькой девочкой. Однако звонок в дверь не давал детям покоя, нажимы звучали все настойчивее и настойчивее, мало того, в дверь стали раздаваться довольно ощутимые удары, словно их обладатель знал, что дома кто-то есть, а раз так – во чтобы то, не стало, требовал открыть ему.
— Ладно, я пойду, – наконец-то решился Иван. – По ходу дела, я эту кашу заварил, мне и расхле-бывать. Вы сидите тихо…
Мальчик не договорил, отстранив от себя перепуганную Ксюшу, он поднялся с пола. На пальчиках Иван добрался до выхода из кладовки. С замиранием сердца, придерживая обеими руками дверь, он медленно стал ее открывать. Насколько хватало обзора из узкой щели, в коридоре никого не было видно. Мальчик осмелился приоткрыть дверь еще шире – никого. Выдохнув с облегчением, он вышел из укрытия. Почти напротив него в стене выделялся развороченный вход в тайную комнату. Теперь уже со страхом, а не любопытством заглянув туда, Иван побрел к входной двери, которая буквально сотрясалась от ударов по ней.
Даже не смотря в глазок, что может быть хуже того, с чем дети уже столкнулись, мальчик открыл дверь.
В проеме в почтенных летах стоял безобидного вида старичок. Но, не смотря на возраст, от него исходила такая сила и несгибаемая воля, что мальчик опешил от такого несоответствия внешности и внутреннего состояния дедушки.
— С кем имею честь, молодой человек? И позвольте узнать, каким образом вы оказались в этой квартире? – голос дедушки звучал мягко, даже задушевно, но от глаз мальчика не скрылся острый, пронзительный взгляд внезапно явившегося посетителя. Он пронизывал Ивана насквозь. Мало того, что под воздействием взгляда дедушки мальчик не мог сдвинуться с места, он чувствовал, что вот, прямо сейчас выдаст старичку все свои тайны и секреты, что от кого-либо когда-либо скрывал. Сопротивляясь позыву открыться перед незнакомым человеком, тем не менее, Иван решил назвать свое имя. Но только он открыл было рот, сзади раздались радостные крики приветствия:
— Деда, деда приехал! – в коридоре со всех ног наперегонки бежали Ксеня и Сеня.
— А это Ваня, – начал пояснять Сеня. – Он и Аня замещают нашу няню. Мы играли в прятки. А потом…
Но дед уже не слушал внучков. Опять же не смотря на свой возраст и низенький рост, твердым движением руки отстранив опешившего Ивана в сторону, старичок юркнул вглубь квартиры. Погром был виден во всей своей красе. Когда старик увидел часть разрушенной стены и картину, лицо его посерело, но он справился со своим состоянием. Дед сел на опрокинутую табуретку, что некоторым временем назад принес Иван и шепотом произнес:
— Рано или поздно это должно было случиться. Последние несколько лет, я потерял связь с Корнелием. С этим ли, нет, это связано, не знаю, но граница перехода стала нарушаться. Очертания Аллетринии стали показываться все четче. А ведь раньше она была полностью скрыта от любопытных глаз…
Пока дед размышлял вслух, к Ивану, Ксении и Сени примкнула Аня. Дети слушали бредни стари-ка, словно перед ними сидел умалишенный человек. Ведь и слова и внешность говорили именно об этом. Незаметно для незваного гостя Иван и Аня переглянулись, при этом мальчик состроил много-значительную рожицу, говоря о явном безумстве старика. Тем более Иван где-то то ли слышал, то ли читал, что сумасшедшие люди обладают немыслимой силой, с чем буквально парой минут назад столкнулся. Но…
Даже не оглядываясь на детей, старик произнес:
— Вы считаете меня душевнобольным. – И это был не вопрос, это было утверждение. По всей ве-роятности дед просто-напросто прочел их мысли. На этот раз мальчик и девочка переглянулись уже не с насмешкой, типа сидит сумасшедший дед, разговаривает сам с собой. Теперь на лицах детей можно было увидеть суеверный страх. Старик-то не простой, мысли читает, и кто его знает, какими еще способностями обладает.
— Чего ж испугалися? Лезть кудать не следует, не страшились, а тут рты пораскрыли.
— Так мы это, не знали, что не следует, – наконец-то нашел в себе смелость произнести Иван.
— А знал бы, не полез? – прищурился дед и только сейчас внимательно всмотрелся на мальчика.
Иван замялся, он то знал, что за ним водится такой грешок, любопытство раньше его родилось. Вслух он конечно об этом ничего не сказал, мало того, даже подумать побоялся. Но вот мимолетная мысль, о чем не надо думать пронеслась в голове мальчика.
— Ага, значит, полез бы, да еще и бегом припустил. Однако, что это у тебя с рукой? – дедок поманил Ивана к себе.
Отговариваться мальчик не стал, а то еще чего лишнего ляпнет. С недоумением он приблизился к старику. Тот не поднимая уже довольно сильно намокший от крови рукав, стал держать свои руки на небольшом расстоянии над рукой Ивана. Только сейчас, когда все страшное оказалось позади, мальчик ощутил, как саднит рука, рана оказалась ни такой пустяковой, как он думал. Иван не понимал, действия старика, он стоял, как ему указали и явно чувствовал, что боль уходит. Но вот в разговор вступила Аня.
— Да нет, не припустил бы. Ваня, он пытливый, только что касается учебы, а так…
Дед перевел внимание с Ивана. Он поднял кустистые седые брови и с удивлением посмотрел на девочку.
— Что касаемо учебы? – повторил дедок, и стряхнул руки, словно на них были капли воды, пока-зывая Ивану, что тот свободен. – Вона как. Да у тебя мил человек, заступница выискалась? С одной стороны, это хорошо, будете держаться друг за друга, но с другой…
— А с другой? – раскрыл рот Иван. Любопытство его зашкаливало.
— А с другой, на каждом из вас будет лежать ответственность за другого.
— А-а-а, – якобы с пониманием протянул мальчик, хотя смысла слов старика, по своему обыкновению пропустил мимо ушей. Зато глубину речи уловила Аня.
— Простите, пожалуйста, – вновь вклинилась в разговор девочка. – Для чего нам держаться друг друга? Мы и так вроде как дружим. И что за ответственность такая? В каком случае она будет на нас лежать?
С некой хитринкой дедок вновь посмотрел на девочку.
— Держаться друг за друга, чтобы не попасть в неприятность. А вот если вдруг приключиться такая беда, проявить ту самую ответственность о близком, не покинуть в сложной ситуации, прийти на выручку…
— Погодите, погодите, – до Ивана только начало доходить значение слов сказанных дедом. – Не знаю, как к вам обратиться…
— Называйте меня дед Лаврентий. Так о чем ты хотел спросить то, мил человек?
От того, что его перебили, Иван было растерялся, но вот он собрался с мыслями.
— Дед Лаврентий? Правильно?
Старик кивнул.
— Так вот, разъясните-ка мне, мил человеку, о каких таких неприятностях и опасностях вы ведете речь?
— О тех, в которые вы можете попасть, оказавшись в Аллетринии.
— Здрасьте, пожалуйста, – округлил глаза Иван. – А кто сказал, что мы там окажемся?
— Ваня погоди, не торопись, – остановила Аня друга, после чего обратилась к старику: – Дедушка Лаврентий, объясните нам все с самого начала, что вообще произошло? Как я поняла, вы чем-то причастны к потаенной комнате. Откуда она взялась, что это за туман такой непонятный? В конце концов, что это за Аллетриния и где она находится?
— Ты задаешь вопросы по существу, мила моя. Пойдемте-ка все на кухню. Думаю, в ближайшее время пока ничего не произойдет. А вот чайку с дальней дороги попить, да обговорить чего, мы вполне успеем.
Лаврентий направился на кухню, перед ним вприпрыжку, воспринимая все за игру, Ксюша и Сеня. Далее шла Аня и последним, бубнив себе под нос что-то типа «на счет чего тут обговаривать» плелся Иван.
Аня, как истинная хозяюшка поставила кипятиться чайник, а сама стала расставлять чашки-блюдца и доставать к чаю всякие вкусности.
Все как завороженные молчали и следили за действиями девочки. Но вот, когда горячий напиток дымился в чашках, Иван не выдержал.
— Деда Лаврентий, не томите, рассказывайте, раз есть о чем.
— Ой ты, какой прыткий, мил человек. Сдержанности тебе не мешало бы научиться. Ну, ничего это поправимо, и скромностью овладеешь и выдержкой. Но сначала чайку выпью, тогда и расскажу, – при этом он сделал знак глазами, мол, прежде чем заводить разговор на серьезную тему, сначала надо чем-либо увлечь маленьких, чтобы они за столом уши не грели. Несмотря на обычную невнимательность Ивана, до него дошел смысл мимики деда Лаврентия.
— Да чай, прежде всего, – согласился мальчик, однако, с некой опаской. Интересно, каким это образом он овладеет новыми качествами, такими как выдержка, скромность и кто его знает, чем еще.
Попили чаю.
— Ксюшенька, Арсений, а не выйти ли вам во двор, погулять, милы мои? Погодка, вон какая хо-рошая стоит. А придете, я вам сказочку новую скажу.
— Нас папа с мамой одних не пускает, только с няней.
— Ну, во-первых няни сейчас с вами нет, а во-вторых, Арсений, я давно тебя не видел. Ты совсем взрослый стал, за Ксюшенькой приглядишь. Да и двор здесь у нас тихий.
— А можно Ваня с нами пойдет? – пропищала Ксеня.
— Нет, солнышко мое. Пока вы в прятки играли, да прятались, Ваня погром учинил. К приходу ваших родителей надо все разобрать. Ух и пылища поднимется. Надышитесь, носикам вашим ды-шать нечем будет. Идите милы мои.
— А… – начал, было, Сеня.
— А Анечка помогать нам будет. Она же будущая хозяйка.
— Я тоже будущая хозяйка, – заявила Ксюша.
— Конечно, солнышко мое, только ты пока маленькая хозяюшка, рановато тебе. Идите, милы мои, идите. А я в окошко за вами смотреть буду.
Больше дети не спорили. Они припустили в спаленки переодеваться, а буквально спустя пять-десять минут бегали во дворе.
Продолжение следует...